Мой любимый враг - [41]

Джошуа забирает стакан и снова опускает меня на подушки, поддерживая рукой за плечи. Вчера его прикосновения были неуверенными, но теперь он прикладывает ко мне ладонь и расставляет кончики пальцев без колебаний. Он выглядит усталым.

– Джош…

В его глазах вспыхивают искры удивления.

– Люси…

– Люсинда, – едко шепчу я. Он отворачивается, чтобы скрыть улыбку, но я хватаю его за рукав. – Не надо. Я уже видела. – Мне его улыбка никогда не надоест.

– Ладно.

Могу точно сказать, Джош смущен. И не он один. Я так долго смотрела на него, что он разложился на цветовой спектр. Он мои дни недели. Клеточки в моем календаре.

– Белая, в бело-серую полоску, кремовая, неспецифическая по гендерной принадлежности желтая, отвратительная горчичная, светло-голубая, цвета яйца малиновки, голубино-серая, темно-синяя, черная. – Я загибаю пальцы.

Джош встревожен:

– Ты бредишь.

– Не-а. Это цвета твоих рубашек. Хьюго Босс. Ты когда-нибудь покупал вещи на распродажах?

– Какая разница между белой и бело-серой?

– Небеленое полотно. Скорлупа яйца. Они разные. Ты удивил меня всего один раз.

– И когда же это случилось? – Он задает вопрос снисходительно, как няня ребенку.

Я сердито стукаю пяткой по матрасу.

Почему я не в черной комбинации хотя бы? Никогда еще я не была столь непривлекательной. На мне какой-то «Соннозавр». Я опускаю взгляд. Красный топ. Вот черт! Он меня переодел.

– Лифт, – выбалтываю я. Хочется перенести этот момент в то время, когда я была хоть вполовину привлекательнее. – Ты тогда удивил меня.

Джош смотрит на меня с осторожностью:

– Что ты подумала?

– Я подумала, ты хочешь навредить мне.

– О, здорово! – Он откидывается назад в замешательстве. – Очевидно, мои приемы несколько устарели.

Я хватаюсь за его рукав с нечеловеческой силой и немного приподнимаюсь.

– Но потом я поняла, что ты делал. Целовался. Разумеется. Я не целовалась уже целую вечность.

Джош хмурится:

– О, ну да.

Он смотрит на меня сверху вниз.

Я так старательно подбираю слова, что голос дрожит:

– Было здорово.

– Меня не беспокоили ни кадровики, ни копы, так что… – Он замолкает, глядя на мои губы.

Я накручиваю на кулаки его футболку. Она настолько мягкая, что мне хочется завернуться в нее целиком.

– Моя кровать такая, какой ты ее представлял?

– Я не ожидал увидеть столько книг. И она несколько больше, чем я думал.

– А как насчет квартиры?

– Это маленький свинарник. – Он не порочит меня таким отзывом.

Это правда.

– Ты думаешь, мистер Бексли и Хелен целуются в лифте? – Пока он отвечает на мои вопросы, я буду продолжать задавать их.

– Даю гарантию. Уверен, они неистово трахаются из ненависти друг к другу после каждого квартального отчета. – Глаза Джоша становятся черными, он выкручивает из моих рук футболку, а я успеваю углядеть узкую полоску его живота – твердого и с волосками. Начинаю потеть еще больше.

– Могу поспорить, когда ты принимаешь душ, вода льется прямо… сюда. – Я кладу палец на его ключицу. – Мне хочется пить. У меня будет обезвоживание. – Джош вздыхает, и меня обдает потоком воздуха. – Давай будем как они, когда вырастем, Джош. Мы можем начать новую игру. Представь. Мы можем играть в игры вечно.

– Давай поговорим об этом, когда ты оправишься от лихорадки.

– Ага, верно. Когда я поправлюсь, ты снова начнешь меня ненавидеть, но сейчас между нами все хорошо. – Я беру его руку и кладу себе на лоб, чтобы скрыть внезапное отчаяние.

– Я не буду, – говорит он, убирает руку и проводит ею по моим волосам.

– Ты так ненавидишь меня, я больше не могу этого выносить. – Я жалка. Слышу это по голосу.

– Печенька…

– Перестань называть меня Печенькой! – Я пытаюсь откатиться на свою половину, но он мягко давит ладонями на мои плечи. Я перестаю дышать.

– Наблюдать за тем, как ты изображаешь возмущение этим прозвищем, – самое большое удовольствие за день.

Я не отвечаю, тогда он отпускает меня, сдерживая улыбку.

– Пора рассказать мне о клубничной ферме.

Это больная тема, и, кроме того, он не первый раз заводит подобный разговор. Может, сейчас я дам ему пищу для шуток, которыми он станет дразнить меня еще долго.

– Зачем?

– Мне всегда хотелось знать. Расскажи мне все о клубнике. – Его тихий, соблазняющий шепот просто смерть для меня.

Мысленно я почти там, под большим зонтом с оторванным краем полотняного купола, разговариваю с туристами, а их дети уже бегут вперед, клацая ведерками. Знакомый, чуждый этому дому стрекот цикад наполняет воздух. Там никогда не бывает тихо.

– Ну что ж. Альпийская, которую называют также «Миньонет», растет во Франции в диком виде на склонах холмов, ягоды у нее крупные, с твой ноготь большого пальца. Для своего размера они удивительно ароматные.

– Расскажи еще.

Я приоткрываю глаза.

– Клубника – это не шутки. Говоря на эту тему, я могу положить на лопатки любого.

– И это так привлекательно в тебе.

Слово «привлекательно» неоновым огоньком вспыхивает в моей полутемной спальне. Я настолько взволнована, что начинаю трещать без умолку.

– Ладно. Хорошо. Раноцветущая. Она растет очень быстро. В один день ты идешь на закате мимо зеленых грядок, на следующее утро – они в цвету. Маленькие красные бутончики становятся ярче. К обеду расцветают, как рождественские огни.