Мой любимый «негодяй» - [40]

– Люди могут лучше узнать друг друга, если будут беседовать, а не ссориться. Я говорю сейчас о себе.

– Мой характер не лучше.

– Вот видишь. У нас немало общего. – Он слабо улыбнулся. – Я много думал о нас, пока был в Париже. Мы оба…

Он не договорил, заметив отчаянные знаки, которые подавала им Беатрис. Робер шепнул:

– Закончим позже, хорошо?

После ужина гости разбрелись по парку. Уехать раньше, чем все закончится, не получилось, потому что Моник предупредила их особо:

– Представление скоро начнется. Вы должны посмотреть на этого иллюзиониста, он просто великолепен!

– Черт, могут хотя бы двое из этой кучи гостей улизнуть с представления! – прошипел ей вслед Робер.

– Моник старалась ради нас. Мы должны быть вежливы. Нельзя уезжать сейчас.

– Думаю, ты права. – Робер взял Шарлиз за руку и увел на аллею подальше от остальных гостей. – Я хочу поскорее разобраться с тем, что случилось между нами в тот вечер. Я уже говорил тебе, что много думал об этом. Мне очень жаль, что так произошло. Я наговорил много лишнего и не совсем того, что думал.

– В ярости люди, как правило, более откровенны и говорят правду, – заметила Шарлиз.

– Вся правда заключается в том, что я разозлился, когда узнал, что ты по-прежнему считаешь меня врагом. Это несправедливо. Ты должна знать: я никогда не позволю себе разлучить вас с Дэниэлом, независимо от наших личных отношений. – Он легко коснулся ее волос. – Пусть мы не любовники, но мы ведь можем быть друзьями?

Шарлиз хотелось бы верить этим словам, но мутный осадок обиды все еще лежал на дне души.

– Друзья не используют секс, чтобы добиться преимущества. Ты же сам признался, что рассчитывал именно на это.

– Еще одна из тех глупостей, что я наговорил тебе в тот вечер. – Робер остановился и развернул ее к себе. – Шарлиз, ты же знаешь, как сильно я хочу тебя. Когда я тебя целую, когда прикасаюсь к твоей шелковой коже, неужели ты думаешь, я могу думать еще о чем-то, кроме тебя самой?

Сердце Шарлиз забилось сильнее, когда она вспомнила эти сильные руки, так нежно ласкавшие ее горящее от страсти тело.

– Мы совершили массу ошибок, но ни одной непоправимой, – продолжал Робер. – Мы должны сделать все, что можем, чтобы исправить их. Я хочу, чтобы ты была счастлива, так счастлива, как счастлив я сам с тех пор, как ты вошла в мою жизнь.

Она смотрела на него, боясь поверить услышанному, боясь обжечься еще раз и еще больнее.

– Каждый раз нам что-то мешало, Робер…

– Сначала так происходит почти у всех, милая. Это естественно, если два независимых прежде человека решают соединить свои судьбы. Но мы должны постараться и сделать наш брак настоящим. Мы растим мальчика, которого оба любим.

Шарлиз больше не могла не верить ему. Счастье медленно расцветало у нее в душе, раскрывалось, как огромный и прекрасный цветок. Она с трудом пробормотала:

– Думаю, нам нужна еще одна попытка.

– Моя любимая!

Робер заключил ее в объятия, скорее нежные, чем страстные. Шарлиз отдыхала от пережитого в его уверенных сильных руках, жадно вдыхая его чистый мужской запах, когда издали донесся голос Моник:

– Представление начнется через десять минут!

Они опомнились и повернули назад. В самом начале аллеи стояла Беатрис и внимательно смотрела на них. Было в этом взгляде нечто, заставившее Шарлиз поежиться. Она хотела сказать об этом Роберу, но кто-то из гостей увел его ненадолго.

Свежий вечерний ветерок растрепал волосы Шарлиз. Она подняла руку, чтобы поправить прическу, и обнаружила, что потеряла одну сережку. Должно быть, та выпала, когда Робер взял лицо Шарлиз в свои ладони… Она улыбнулась воспоминаниям, извинилась перед хозяйкой и отправилась обратно в темную аллею.

Сережка не была особенно ценной, но это подарок старых друзей. Шарлиз было бы жаль потерять ее. Внимательно осмотрев дорожку, девушка шагнула чуть в сторону и наклонилась, исследуя опавшую листву. Вдруг до нее донеслись голоса. Она узнала Беатрис. И Робера.

Шарлиз не собиралась подслушивать, однако первые же слова заставили ее замереть на месте.

– Это не может подождать? – нетерпеливо спросил он.

– Как ты можешь быть таким бесчувственным?! Неужели ты не заметил, как я была несчастна весь вечер?

– Прости. Я знаю, что тебе пришлось пережить, но теперь все наладится.

– Ты все время это говоришь, но ничего не меняется. Когда я увидела, как ты смотришь на Шарлиз, мне захотелось зарыдать в голос.

– Твое время еще придет.

– Когда?! Я не желаю провести остаток жизни в одиночестве.

– Ты никогда не будешь одна, дорогая. Я всегда буду с тобой.

Вот это удар! Шарлиз была в шоке. Всего несколько минут назад на этом самом месте он говорил с ней тем же нежным голосом, произнося почти те же слова, его жесты были такими же мягкими, и все это было… представлением.

И она купилась! Она поверила, когда он обещал, что сделает ее счастливой. Что ж, он бы выполнил обещание. Она была бы счастлива, жила бы в его доме… и не мешала растить Дэнни истинным Овернуа.

На самом деле все это время он заботился только о Беатрис. А Шарлиз ему надо было убедить в фальшивой любви только из-за племянника. Что ж, для Робера это было не слишком большой проблемой. У него в запасе масса способов обольщения женщин.