Мой любимый крестоносец. Фея тумана - [108]

Стефан мастерски обработал меня. Даже умница Мод не сумела бы так. И я двинулся за ним, как привязанный телок, и даже у трапа раскланялся с Гуго Бигодом — новым графом Норфолка. Я не беспокоился о том, как мы с ним уживёмся в одном графстве. Отныне нас связывала общая тайна, а в Дэнло сильнее и влиятельнее меня никого нет.

Однако и Бигод, похоже, не желал продолжать вражду. Я понял это, как только мы вышли в море. Я стоял на корме судна, и он подошёл ко мне и встал рядом.

Мы оба молчали. Стемнело, в вышине вспыхивали первые звёзды, над головой скрипели снасти, лёгкий ветер вздувал парус. С обоих бортов мерно взмывали и опускались ряды весел, ускоряя бег судна. В отдалении, на носу корабля, показался Стефан, бриз играл полами его тёмного плаща. Он глядел вперёд — туда, где была Англия, куда он спешил, надеясь на великое будущее.

Всё, что Стефан намеревался сделать, было противно законам Божеским и человеческим. Но я уже согласился помочь ему в узурпации власти, как согласился объединиться и с Бигодом. Тот по-прежнему стоял рядом, и хотя я старался не замечать его, но даже морской бриз не давал мне легко дышать в его присутствии. Я не мог избавиться от ненависти к своему новому союзнику. Но Гита и мои дети стоили того, чтобы смириться.

— Чего ты хочешь, Бигод? — наконец проговорил я, чтобы избавиться от его сверлящего взгляда.

— Я стану графом Норфолка, Эдгар.

— Аминь.

— Я всегда стремился к этому. А ты хотел одного — соединиться со своей саксонкой. Мы оба выиграли. Нужно только научиться жить бок о бок.

Я повернулся к нему. Лицо Гуго мертвенно белело под облегающим капюшоном.

— Что ещё?

— Ещё? Гм... Никогда не думал, что скажу это, но она молодец — эта твоя Фея Туманов. Уж не знаю, что из этого выйдет, но, если Небеса будут милостивы к новому королю и нам не придётся испить горечь поражения, при встрече с новой леди Гронвуда я первым поклонюсь ей.

Он отошёл, а я наконец-то смог перевести дыхание.

Бигод ошибался. Я многое проиграл, но добился главного. И титул графа Норфолка не имел никакого значения. Теперь никакая сила не разлучит нас с Гитой.

Эпилог ЛОНДОН 22 мая 1136 года

Ему накинули на плечи мантию, роскошную, тяжёлого пурпурного сукна с пушистым горностаевым оплечьем. На голове ловко сидела высокая корона с зубьями-трилистниками, усеянная громадными сапфирами и окаймлённая рядом молочно-белых жемчужин.

— Государь, вы просто великолепны!

Стефан это знал. Собственное отражение в зеркале — большом листе посеребрённой меди — пришлось ему по душе. Царственный рост, величественная осанка, вьющиеся волосы до плеч по моде крестоносцев. Новый король не мог отвести от себя взгляда, но не хотел, чтобы это не приличествующее воину любование собой заметили другие.

Повелительным жестом он выслал всех из покоя.

В это светлое Христово Воскресение он впервые по-настоящему чувствовал себя королём. Ибо сегодня его признали все — друзья и недруги, духовенство и знать. Все они съехались в Лондон, чтобы присутствовать на торжественной мессе в Вестминстерском аббатстве, а затем вместе с королём участвовать в празднествах и увеселениях, которые он устраивал для жителей своего верного города Лондона.

Так будет сегодня, но всего несколькими месяцами раньше...

На сером промозглом рассвете Стефан с небольшим отрядом высадился в порту Дувра. В крепость их, однако, не впустили, так как её комендантом был верный человек Роберта Глочестера.

Стефан не растерялся и поспешил в Кентербери к архиепископу Уильяму — но и там его ждала неудача. Первосвященник не пожелал признавать Стефана королём, пока его не признают знать и народ.

Народ? Эта мысль понравилась Стефану, и он двинулся в Лондон, жители которого почитали и любили его. И не ошибся. Казалось, весь город собрался в Вестминстерском соборе, когда два очевидца кончины Генриха — Эдгар Гронвудский и Гуго Бигод, — заявили, что прежний монарх перед смертью трижды назвал имя Стефана в качестве преемника на троне. И лондонцы возликовали. Они объявили Стефана королём, благословляя последнюю волю Генриха.

Стефану на миг показалось, что он уже у цели, но его отрезвил брат, епископ Генри. Лондон — далеко не всё королевство, и Стефан должен благодарить Небо, что в море затяжные шторма и воинственные нормандские бароны не ведают о его самоуправстве.

Генри был прав, и Стефан отправился вместе с ним в Винчестер. В этом городе хранилась казна королевства, и её необходимо было прибрать к рукам. Но и там вышла заминка — верховный лорд-казначей отказался отдавать ключи и запёрся в замке, ссылаясь на присягу императрице Матильде. Однако и этот щепетильный вельможа вынужден был уступить, когда в большом Винчестерском соборе Гуго Бигод и Эдгар Гронвудский клятвенно подтвердили последнюю волю умирающего короля.

Стефан помнил, как они произносили клятву. Гуго говорил без запинки, с пылом и воодушевлением, Эдгар же нечленораздельно бормотал и мямлил, каждое слово приходилось тянуть из него клещами.

Это оказалось неожиданностью, ведь Стефан уже привык считать Эдгара своим сторонником. Кровь Христова! Он замял историю с убийством графини Бэртрады, сообщив всем, что та погибла в результате о трагической случайности, и после этого Эдгар позволял себе колебаться! Многие заметили, что он помедлил, прежде чем положить руку на Библию. Да, нет спору, клятвопреступление — тяжкий грех. Но было ли оно налицо? С течением времени Стефан всё больше убеждал самого себя, что именно его старый Генрих хотел видеть на троне Англии.