Мой любимый босс - [33]

Ее глупое бедное сердце подпрыгнуло, но она старательно сохраняла нейтральное лицо. Неужели он думает, что она какая-то игрушка, которую можно подобрать, поиграть, а когда надоест — выбросить?

— Что ж, это тоже мило, — вежливо отозвалась она. — Но я уверена, что к этому времени ты уже нашел мне подходящую замену. Насколько я помню, ты сказал мне, что все, что тебе нужно, это снять трубку, и ты вмиг заменишь меня.

Рафаэль поморщился. Неужели он и вправду так сказал? Да, разумеется. И не только это. Он был напуган и зол и убегал от того, от чего убегал всю жизнь. Воображал, что все женщины такие, как те, с которыми он имел дело с тех пор, как заработал свой первый миллион, — цепкие, алчные сексуальные хищницы. Не мог и не хотел верить, что нашел другую, не такую, как все. Отказывался поверить своим глазам и сердцу.

Он убедил себя, что из-за ее низкого социального положения она ему не пара, но это тоже было удобной отговоркой, за которой можно спрятаться, потому что с каких это пор Рафаэль де Феретти обращал внимание на условности?

Он сделал глубокий вдох.

— Таша, послушай меня. Я скучал по тебе и хочу, чтобы ты вернулась.

Когда-то Наташа ухватилась бы за эти слова, как утопающий — за соломинку, но в последнее время она многому научилась, проведя немало горьких бессонных ночей, проливая слезы над своим разбитым сердцем. Она обнаружила в себе силу, о которой раньше и не подозревала.

Наташа улыбнулась:

— Есть другие экономки, Рафаэль.

— Я не ищу экономку.

— Да? — вежливо отозвалась она.

Он посмотрел на нее с восхищением. Как она прекрасна и как владеет собой! Неужели он провел рядом с ней столько лет, не осознав этого?

— Я ищу возлюбленную, cara mia.

— Ну, мы оба знаем, что недостатка в кандидатках на эту должность у тебя определенно нет.

— Но есть только одна женщина, которая может и должна ее занять, — мягко сказал он. — И эта женщина — ты.

Разумеется, ее сердце снова подпрыгнуло. И конечно же, ей хотелось взвизгнуть от радости, и броситься к нему в объятия, и поцеловать его, и… и…

Наташа сглотнула. Возможно, Рафаэль хочет ее только потому, что она ушла прежде, чем надоела ему. Нельзя позволить этому человеку причинить ей еще больше боли, чем он уже причинил.

— Я не могу вращаться в твоем мире, Рафаэль, — произнесла она. — Не могу жить так, как ты. Для тебя я всего лишь еще одна женщина. Для меня же… — Она замолчала, понимая, что если скажет еще хоть слово, то выдаст себя.

Рафаэль покачал головой, маска окончательно соскользнула с его лица, в глазах горела неприкрытая правда и страсть.

— Но ты не просто очередная женщина, Таша! Ты женщина, которую я хочу. Дом уже не тот с тех пор, как ты ушла…

— Так найми кого-нибудь другого! Кого-то, кто создаст тебе уют, чтобы ты мог обманывать себя, думая, будто это настоящий дом!

Он в отчаянии провел рукой по волосам.

— Моя жизнь тоже уже не та без тебя.

— Но ты почти постоянно за границей. Твоя жизнь не могла так уж сильно измениться.

— Я всегда возвращался к тебе, — упрямо сказал он. — А теперь… нет. Ты можешь спорить со мной сколько угодно, Наташа. Не думай, что я сам не делал этого снова и снова, пытаясь во всем разобраться. И я понял одно: я скучаю по тебе. — Он помолчал. — Я люблю тебя.

Наташа замерла. Она достаточно знала Рафаэля, чтобы понять: он никогда бы не сказал ничего подобного, если бы это не было правдой.

Но он наговорил ей ужасные вещи. Неужели считал, что имеет на это право? Важно показать ему, что если он по-настоящему изменился, то и она тоже.

— Думаешь, ты можешь обвинить меня в попытке затащить тебя к алтарю, — тихо сказала она, — а потом просто сделать вид, будто этого не было? Словно причинить человеку боль — в порядке вещей?

Рафаэль не отвел взгляда, желая обнять ее, но все же понимая, что если им предстоит строить свое будущее на условиях равноправного партнерства, он должен позволить ей обрести собственную силу.

— Я хотел бы забрать те слова обратно, mia bella, но не могу. Я был ужасно напуган теми чувствами, которые ты у меня вызывала, и сам не знал, что говорю. Но еще больше меня испугала мысль, что я могу потерять тебя. Это меня-то, который всегда считал себя бесстрашным!

Он увидел, что Наташины губы смягчились, и выражение глаз сказало ему, что лед, в который она заковала свое сердце, начал медленно таять. Как легко было бы сейчас заключить ее в свои объятия и ласками сорвать ответ с этих прекрасных губ…

Но их разговор был слишком важен, чтобы именно сейчас дать волю своим желаниям. Рафаэль выбросил козырную карту:

— Вопрос в том, можешь ли ты, глядя мне в глаза, сказать, что не любишь меня? Можешь, Таша? Скажи честно.

Девушка подняла на него взгляд своих огромных глаз.

— Ты же знаешь, что нет, — прошептала она. — Ты всегда это знал.

Возблагодарив небеса, он широко развел руки в приглашающем жесте.

— Иди ко мне, Таша.

Она заколебалась на одно последнее мгновение, прежде чем шагнуть к нему. Ей пришлось закусить губу, чтобы остановить слезы.

— О, Рафаэль!

Наташа дрожала, и Рафаэль целовал ее лицо, по которому все-таки потекли слезы. Он привлек девушку к себе и крепко обнял, и так они стояли долго, прежде чем Рафаэль наклонился к ее уху, обдав теплым дыханием.