Мой личный сорт Бонда - [7]

Тут уж я не выдержала.

— Хватит уже! Я прекрасно поняла все, что ты хочешь сказать…

— А раз поняла, — перебил он меня и улыбнулся так, что живот скрутило, — тогда поймешь и другое: проваливай к чертовой матери, Иринка-рябинка. Из моей квартиры и из моей жизни тоже. И еще… Как же это… — Он на мгновенье задумался. — Ах, да… Ты худшее, что случилось в моей жизни, ты виновата во всех бедах, я… я тебя ненавижу и прошу больше никогда не появляться в моей жизни… Кажется, правильно сказал?

— Сволочь ты, Черненко, — я встала и направилась к дверям.

— Был рад повидаться.

Я ушла и даже дверью не хлопнула, обойдется. Зато по лестнице спустилась во весь опор и уже очень скоро гнала на скутере в сторону дома, проклиная себя, на чем свет стоит. А на что я, собственно, надеялась? Что он все забыл и обрадуется мне, как родной? Да если бы он возник в моей жизни вот так, ни с того, ни с сего, я бы… Представить, что «я бы» я не смогла. А может, просто не захотела. Мы разошлись навечно, и он, кажется, этому вполне рад. Так что никаких «я бы» даже рассматривать не стоит.

Минут через пятнадцать я поднималась по лестнице. В моем почтовом ящике белело, открыв его, я смогла лицезреть не что иное, как идентичную предшествующей карточку.

На этот раз на ней было написано следующее:

«А ты уверена, что хочешь знать, кто я»?

Я закатила глаза. Это, что, очередной намек на вездесущность? Дает понять, что следит за мной и знает о каждом шаге, и при этом предостерегает, мол, правда обо мне вам не понравится.

— Типичный мужик, — буркнула я и пошла дальше. Оказавшись в квартире, упала на диван и задумчиво уставилась на потолок. Итак, разгадка была близко, и если бы не скверный характер Черненко, я бы уже имела список на руках. Теперь ясно, что список я не увижу никогда. Тайна престарелого Джеймса Бонда отдалилась, а вместе с ней отдалилась и украденная из банка сумма. Немного подумав, я включила ноутбук и полезла смотреть местные новости. Однако, сколько ни рылась по разным сайтам, нигде не было информации о произошедшем ограблении. Скорее всего, на этом настоял сам банк, не желая предавать дело огласке. Ведь это скажется на его репутации. И теперь поиском денег активно занимается служба охраны. Было ясно, что в данную секунду я ничего сделать не могу, и я предприняла попытку поработать. Надо сказать, выходило так себе.

Мысли мои витали далеко, потому, спустя часа два я закрыла ноутбук и направилась к зданию банка. Если бы меня кто-то спросил, зачем я это делаю, я и сама не смогла бы ответить, но сидеть на месте казалось просто невозможным.

Отделение банка располагалось на углу с Двинской улицей, эдаким оазисом зелени недалеко от центра. Улочка была пешеходная, плотно засаженная деревьями и кустарниками, с одной стороны шел длинный решетчатый забор, огораживающий когда-то оружейный завод. На первом этаже и располагалось отделение банка, вход был с проспекта. С другой стороны улица Двинская пестрила поворотами во дворы, так что для грабителя место явно удачное. Хотя до того места, где мы с ним встретились, бежал он не меньше пятнадцати минут.

— Все это как-то подозрительно странно, — пробормотала я и, немного подумав, свернула на скутере на Двинскую улицу. Неспешно проехалась по дворам, двигая в сторону места нашей встречи, и довольно скоро оказалась там. Замерла, заглядывая в окна первого этажа в надежде увидеть старичка-консьержа, но все окна были плотно зашторены. Мне повезло, он нашел меня сам. Я все еще пялилась, когда сзади раздался скрипучий голос:

— Ирина, здравствуй.

Обернувшись, я увидела невысокого сутулого дедушку, абсолютно седого, сухощавого, передвигавшегося с помощью палочки. В руках у него была клетчатая сумка.

— Добрый день, Семен Семенович, — улыбнулась я, даже вспомнив имя старичка.

— Ты не ко мне? А то тут приходили люди…

— Я мимо проезжала, но поговорить не против.

Мы расположились во дворе на скамейке.

— Ходили двое, молодые, холеные, выспрашивали, не видели ли мужчину, и фотографию его показывали. Ну я и узнал. Я же как раз у окна сижу обычно, телевизор смотрю, да и на улицу поглядываю. Во и видел этого мужчину.

— Ведь уже были сумерки, — усомнилась я, — а фотография не самого высокого качества, неужто вы его так хорошо разглядели?

— Сначала я не особенно приглядывался, но когда ты сняла шлем свой, я тебя узнал, ну и присмотрелся. Я ребятам сказал, что точно не уверен, но похож. Ты не думай, я хоть и старик, но зрение пока не настолько подводит, вот ноги другое дело… Так а он это был?

— Он, — вздохнула я, — только скутер он у меня отобрал, я бы его волей не отдала.

— А как же назад вернула?

— Кто-то пригнал его с утра и оставил у дома.

— Выходит, с понятиями мужик, — хмыкнул Семен Семенович, — тут вот что. Я после прихода ребяток стал присматриваться, мало ли что… Утверждать не берусь, но мне показалось, что во дворах стало больше детворы.

— То есть?

— Пацанов от семи до пятнадцати лет. Тут у нас в каждом дворе детская площадка, к выборам постарались, сделали. И в основном, все друг друга знаем. Я часто во дворе сижу, потому и детвору помню. А тут то один пробежит, то второй, и вот хоть убей, ни одного не знаю. По началу я внимания не обратил, но когда их за пару часов прошмыгало человек шесть, подумал, что странно это. И вроде как каждый сам по себе.