Мой Израиль - [6]

Непутевый не пользовался особым авторитетом, но он победил. В ночь перед первым международным медицинским конгрессом, который должен был состояться в конференц-зале, там стучали молотки. Наутро, а оно было достаточно жарким, чтобы обещать к полудню настоящее средиземноморское пекло, стали стекаться больничные врачи и заморские гости. К одиннадцати утра Шиба попросил открыть окна. Через пятнадцать минут ему доложили, что окна забиты гвоздями и открыть можно только двери. Через полчаса в зал внесли несколько вентиляторов. А к двенадцати побледневшие гости в прилипших к телам рубашках смиренно потянулись к выходу, оставив на спинках стульев промокшие от пота пиджаки.

Рассказывали, что первые кондиционеры пожертвовали иностранные профессора, те, кому выпало на себе прочувствовать, как жара влияет на состояние научной работы в самой большой на Ближнем Востоке больнице. Еще рассказывали, что Шиба сам предложил непутевому этот план, чтобы добыть кондиционеры. Скорее всего, выдумывали. А в библиотеке и при мне жару и мух разгоняли ленивые вентиляторы. И если кто-нибудь приходил к начальству жаловаться, ему указывали на план новой больницы с центральным кондиционированием воздуха. Там под библиотеку был отведен чуть ли не целый этаж.

Мне трудно сказать, похоже ли здание нынешней больницы на знаменитый чертеж, который Шиба велел развесить по всем отделениям и служебным помещениям. Несмотря на то что меня, часто задававшую лишние вопросы, касающиеся функционирования больницы, столь же часто ставили носом к этому чертежу. Говорили, что так делал и Шиба, чтобы, во-первых, поддержать моральный дух сотрудников и, во-вторых, сломать этот строптивый дух.

Говорили, что Шиба приехал в Палестину не только из сионистских соображений. Он хотел по примеру доктора Швейцера специализироваться в инфекционных заболеваниях, которых тут было много и всех сортов. Еще рассказывали, что ему предложили остаться врачом в крупной венской лечебнице, но Гитлер уже прорвался к власти. Шибер давал этой власти не больше трех лет срока, а за это время надеялся наоткрывать в Палестине столько секретов про неслыханные в Вене заразы, что этого должно было хватить на звание профессора.

Официальная биография сообщает, что с 1933 по 1936 год Шибер работал деревенским врачом. Больничная историография этот факт оспаривает. Деревенских врачей тогда, почитай что, и не было. Если случай был тяжелый и больного никак нельзя было доставить в одну из городских клиник или больниц, к нему выезжали. На ослах, лошадях или даже на машинах. Не столь тяжелые пациенты добирались до городских врачей сами. А Шибер мотался по всей стране в поисках инфекций и заодно помогал организовывать амбулатории. Можно сказать, что Шибер заложил в еще подмандатной Палестине основы будущего израильского здравоохранения, а можно этого не говорить.

Но один случай, описанный самим Шибой и попавшийся мне на глаза среди его бумаг, я все же приведу. Он лечил тогда малярию у знаменитых Хульских болот. И вот пришла телефонограмма, что на другой стороне этого болота женщина не может родить и исходит кровью. Шибер велел тем, кто телефонировал, поставить на берегу кобылу в течке, а себе потребовал молодого жеребца. Ветер оттуда прилетел сюда, жеребец раздул ноздри, заржал и ринулся в воду, а Шибер сидел у него на спине без седла. И они пересекли Хульские воды. Жеребец получил свое удовольствие, а Шибер успешно принял роды «у особы женского пола, усатой и волосатой, как и положено великолепным дочерям Бухары».

Дальше официальные источники сообщают, что с 1936 года Шибер стал работать в больнице «Бейлинсон», что в Петах-Тикве. Устные анналы этот факт подтверждают, но добавляют, что суровая партийная дисциплина «красной» больницы «Гистадрута» не понравилась выходцу из галицийского местечка. Шиба выступил против запрета на частную практику врачей и ушел из больницы по собственному желанию. Своей частной практики, добавляли источники, он никогда не имел. Но в созданной им больнице «Тель-а-Шомер» она не была под запретом.

Далее в биографии Шибы значится «Бригада». «Бригадой» называют еврейское подразделение британской армии, воевавшее в Италии в конце войны. Рассказов об этом периоде я не помню. Зато много рассказывали о лагере на Кипре, где содержались интернированные британцами евреи, пережившие фашистские концлагеря. Согласно преданию, Шиба налаживал там медицинское обслуживание. В том самом лагере, где голубоглазый Пол Ньюман, герой фильма «Эксодус», снятого Отто Премингером, познакомился с Китти Фремонт, героиней одноименного романа Леона Юриса.

Время от времени в больницу приезжали люди из дальних уголков Израиля. Их называли «людьми с Кипра». Одни просили Шибу стать сандаком их позднего ребенка, другие привозили ему свои житейские проблемы для обсуждения, третьи жаловались на болезни. Все они считали профессора чем-то вроде приемного отца и любили рассказывать за чашкой больничного кофе, как он выхаживал пленников лагеря на Кипре, лечил их тела и укреплял души.

«Люди с Кипра» приезжали еще и при мне. Их нужно было принимать в отделение в обход всех правил, поскольку были они в большинстве своем из глубинки и при красных книжечках. А значит, лечиться должны были не в больнице медицинской вольницы, а в гистадрутовских лечебных заведениях. Порядки пролетарской гегемонии тогда еще держались крепко. Даже Голда Меир не решалась отступиться от правил и лечилась в профсоюзной больнице «Гистадрута». А Бен-Гуриона лечил мятежный Хаим Шиба в больнице, разрешавшей врачам частную практику. Это был своего рода скандал.