Мой голос за тебя - [96]

Кэди и Джефф позиционировали это шоу как краудфандинговый телепроект. Вы вкладываете деньги и видите, как они работают, вдобавок получаете удовольствие, наблюдая за Мэдисон, — а она со своими прикольными штучками успела полюбиться многим. Сделка по объединению была уже на стадии подписания.

Ядро задумки принадлежало Мэдисон, которая заметила, что пожертвования в ее фонд увеличиваются с каждым разом, как она делает что-то, необычное для первой леди. К тому же у нее были средства суперкомитета, и их надо было распределить. И вдобавок она обещала шоу «Отличного дня, округ Колумбия!» эксклюзивное интервью о том, как помогла Хэнку решиться выйти из президентской гонки. По словам Мэдисон, Хэнк ни о чем не сожалел и двигался дальше, как всегда и было ему свойственно.

Кэди сделала вывод, что отношения этой супружеской пары — пожалуй, лучшее из того, что она когда-либо видела.

После показа Джефф вернулся с шампанским. Он поднял бокал:

— За Мэдисон Гудфеллоу!

— За «Безумные деньги Мэдисон Гудфеллоу», — поправила Кэди. — Мы будем держаться за это название так долго, как только сможем, и пусть Джим Крамер провалится.

— Это точно, — рассмеялся Джефф. — Ну ладно, хватит о делах. Наша хозяйка, которая теперь еще и наш босс, велит тебе немедленно убираться отсюда, — невозмутимо сообщил он.

Шок приковал Кэди к месту, и она не сразу нашлась, что ответить.

— Что-что, позволь?..

— Она сказала, что у тебя есть ранее взятые обязательства: ты непременно где-то должна появиться. И она меня уволит, если я не заставлю тебя уйти.

— О-о-о-о! — Кэди взглянула на Мэдисон. Та стояла вдалеке, разговаривая с репортерами и гостями. Она вся сияла, она была в ударе, она явно чувствовала себя, словно первая леди или главнокомандующий вашингтонского телевидения.

Мэдисон перехватила ее взгляд и махнула рукой, делая знак идти. Это было все, в чем нуждалась Кэди. Она вихрем сбежала по лестнице в холодную звездную ноябрьскую ночь, села в первое попавшееся такси и написала Рейги:

«Еду. Спасибо за помощь с нарядом».

Та ответила немедленно:

«У меня роды. На этот раз всерьез».

«О боже! Я могу приехать в больницу или присмотреть за девочками!»

Тут же последовал звонок от Рейги. Вместо приветствия Кэди воскликнула:

— Ты мне звонишь в тот момент, когда у тебя вот-вот появится малыш?!

— Это так круто! В меня уже влили кучу всего, остается только ждать. Здесь моя мама, с девочками сидит отец. Я позвонила сказать, что тебе не удастся использовать меня как отговорку. Тебе здесь делать нечего — отправляйся туда.

— А что Тед?

— Он на вечеринке Арнольда. Что-то задерживается с ответом. Я собралась ему звонить, но, боюсь, он не сможет уйти.

На прибытие Тео-младшего, для краткости — Ти-Джея, в этот мир Тед опоздал всего на четыре с половиной минуты. Он ворвался в комнату, увидел сына и заплакал.

— Знаю, я здесь не нужен, но хочу побыть рядом. Немного. Ладно? — сказал он, сжав руку Рейги. — Вы потерпите вечно занятого трудоголика?

— Кто знает, может, я скоро стану мамаголиком и сооружу еще кого-нибудь в этом роде, — сказала она и, взглянув на малыша, добавила: — Но не прямо сейчас, конечно, потому что ты страшно милый, и мне хочется вдоволь навозиться с тобой. — Затем сообразила, что так и не позвонила Теду: — А как ты?..

— Кэди. Кстати, она — кандидат на должность крестной.

— Я тоже хотела это предложить, — улыбнулась Рейги.

— Это мое последнее политическое мероприятие на ближайшую пару недель, — пообещал он. — Мне просто не терпится провести побольше времени с тремя… нет, четырьмя самыми любимыми членами моей команды.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ЭТО ТОРЖЕСТВО В ЧЕСТЬ ПОБЕДЫ?

Бёрди не могла скрыть потрясения, когда увидела, как в двери входит Бак. Замерев, она наблюдала, как он направляется к ней. В руках айпад, гарнитура в ухе.

— Разве ты не должен быть в Нью-Гэмпшире? — спросила она, когда он приблизился. Однако Бак молча обнял ее за талию и приник поцелуем к губам. А затем, словно ничего не произошло, объяснил:

— Строго говоря, должен. И я был там. И, надо сказать, это из-за тебя я там оказался. Ты раньше, чем я, поняла, что на Хейз стоит сделать ставку. Но мне не обязательно торчать с ними весь вечер. Ждать итогов и смотреть телевизор я могу где угодно, так почему бы не здесь?

Бёрди улыбнулась:

— Не уверена, что ты есть в списке.

— В том-то и суть. Я очень хочу быть в нем, если ты не возражаешь. Это была самая скверная кампания в моей жизни.

— Это не моя вина, — она снова закрылась, стараясь не дать ему слишком легко покорить ее сердце вновь.

— Нет, Бёрди. Конечно, твоя. Потому что я чертовски по тебе скучал.

Глядя ему в глаза, она видела перед собой человека, которого встретила на Холме не один десяток лет назад. Человека, которого по-прежнему любила и который — она не сомневалась в этом — также любил ее.

— Ты знаешь, что я никогда не совершала ничего предосудительного. Ну, за исключением того раза, о котором я тебе рассказала, когда была обижена и сердита, — произнесла она мягко, но скорее как Роберта, чем Бёрди.

— Да, да, и ты имела на это право. Так же, как имеешь право сколько угодно сердиться на ошибку, когда-то совершенную мною. Но я бы хотел, чтобы этого не было. Я бы хотел, чтобы ты знала, что я был молод и глуп, особо не задумывался, что я увлекся своей первой предвыборной кампанией и потерял голову. Тогда я не солгал тебе: это и вправду ничего не значило. И, если нужно, я готов доказывать тебе это всю оставшуюся жизнь. — Затем он наклонился и игриво прошептал: — Сейчас мне больше всего на свете хочется увезти мою жену домой. Но я слишком хорошо все понимаю, поэтому не могу похитить тебя со второй по масштабу вечеринки в этом сезоне. — Он подмигнул ей. — Я собираюсь остаться и наблюдать за твоей работой. И я буду здесь, чтобы проводить тебя домой, когда все разойдутся и снова встанет солнце.