Мой голос за тебя - [77]

— Едва ли это заинтересует полицию, — сказала она.

Все еще слегка пьяная от произошедшего между ними, Кэди не заметила, как он остановился перед ее бывшим домом.

— Должен кое-что сказать: мне так хотелось тебя поцеловать, когда ты тогда появилась в баре! Но у меня есть правило — не целовать девушек, которым потом не захочется об этом вспоминать.

— Хорошее правило, — согласилась она. — Но и я должна кое-что сказать. Я здесь больше не живу.

Когда они наконец добрались до квартиры Джея на Ю-стрит, ее переполняли те же ощущения, что до гудка сирены. И ей очень не хотелось, чтобы Паркер уходил.

— Мне жаль, что на самом деле это не мое жилище, — сказала она, глядя в его глаза с золотистыми блестками.

Он наклонился и поцеловал ее:

— И мне жаль.

— Может, ты…

Она уже готова была спросить: «…поднимешься?» Он должен подняться. Сейчас. Возможно, Джея нет дома.

Или ей как-то удастся на время выпроводить хозяина из его собственной квартиры. Или… Она что-нибудь придумает, пока лифт везет их наверх. Но Паркер взъерошил волосы на голове, как делал всегда, когда смущался.

— Наверное, мне следует уйти, пока я окончательно не потерял голову. Пока я контролирую себя.

— Да, — ответила она, — ты прав.

— Уверен, я пожалею об этом еще раньше, чем доберусь до бара, — сказал так, словно это было обещание. — Однако ошибка может дорого обойтись, верно?

Дерзкая улыбка, руки в карманах — и вот он уже повернулся и зашагал прочь.

ГЛАВА ПЯТАЯ Я ДУМАЛ, МЫ КОМАНДА

В опьяняющем предчувствии встречи Джей никак не мог сосредоточиться на таком прозаическом деле, как работа, поэтому включил телевизор.

— Самое восхитительное в движении Хейз — если его вообще можно назвать движением в привычном смысле, — то, что возглавляет его человек, который говорил нам, что характер и лояльность очень важны, — рассказывал Бак Брэндивайн Гранту Фоксхоллу на утреннем шоу с участием политических стратегов. Хотя офисный телевизор не был цифровым, Джей заметил, что на левой руке Бака нет кольца. — Она не играет по правилам, как играем мы. Этот общий мандат производит большое впечатление. Две партии, один мандат, что ж, удачи, как говорится, с божьей помощью, пусть попробует. Она уверяла нас, что ярлыки не имеют значения, и вот теперь доказывает это.

— Но давайте поговорим о ее спарринг-партнере, — продолжил Грант. — Губернатор Нью-Гэмпшира представляет единственный штат, в котором Роки Хейз не нуждается в поддержке. Усматриваете ли вы в этом решении проявления пресловутых лояльности и характера?

— Несомненно, — усмехнулся Бак. — Обе эти черты — лояльность и характер — не так уж часто встречаются в политической среде. Однако Фишер первым признал правомерность амбиций Хейз и легитимизирует всю ее кампанию. Вероятно, он желает вознаградить тех, кто ее поддерживал. Посмотрим, как далеко зайдет дело. Наблюдать за этим весьма интересно: более радикального бунта против правил истеблишмента и представить себе невозможно.

— А ваша жена все еще слушает песни Хейз? — спросил Грант в своей привычной беззаботной манере.

Он что, слепой? Что это с ним случилось? Джею даже захотелось написать Бёрди, но все-таки они были не настолько близки. Почтительность заставляла его держаться на дистанции. Тогда, ночью у Мэдисон, Бёрди и словом не обмолвилась о семейных неурядицах, хотя случай был подходящий.

— Она всегда отличалась изысканным вкусом в музыке, как и во всем прочем, — ответил Бак, не моргнув глазом. — Ну, разве что кроме мужчин, — сострил он. И оба засмеялись.

Джей переключился на «Эм-Эс-Эн-Би-Си». Ему не хотелось убивать хорошее настроение размышлениями о проблемах Брэндивайнов, пусть он им и симпатизировал. Сегодня возвращался Скай — первая небольшая передышка с тех пор, как Роки начала свою кампанию в качестве независимого кандидата.

Он приземлился в час тридцать и сейчас направлялся прямо в офис. Ночь Джей провел в разговорах с Кэди. Он был очень рад, что Тед тоже вернулся в город, иначе Кэди кинулась бы к Рейги, а ему срочно требовалось почувствовать, что кто-то нуждается в нем. В отношениях со Скаем он дорожил этим чувством собственной необходимости и надеялся, что его партнер ценит это.

Он просмотрел театральный обзор — «Вулли Мамот» поставил пьесу, посвященную выборам. Оперативно сработали! И тут раздался стук в дверь. Джей повернулся, и все замерло у него внутри: вошел Скай. Его ярко-карие, с оттенком янтаря, глаза сияли. В черных джинсах, куртке и рубашке с коротким рукавом он выглядел как типичный репортер-хипстер.

— Не думал, что скажу такое, но я соскучился по этой конторе, — произнес он, закрывая за собой дверь. И, бросив сумку на пол, крепко обнял Джея.

— Да, я уже стал забывать, как ты выглядишь, — сказал тот. — Ну, да, почти забыл.

Скай поцеловал его в щеку, а затем его пухлые губы крепко прижались к губам Джея, что поразило того. Это был их первый откровенный поцелуй на работе. Однако Джей уже отставил все осторожности — они оба заслужили это. Скай опустился в кресло перед столом Джея, Джей снова сел на место, и несколько секунд они смотрели друг на друга. Джею сейчас очень хотелось оказаться дома, у себя, у Ская — да все равно где. Но нужно было довольствоваться тем, что есть.