Мой генерал Торрихос - [74]

Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что Эли Блэк знал, что я думаю о нём, что он обречён на поражение и что, несмотря на это и именно поэтому, он собирался бороться.

Это делает его трагическим героем. Потому что этот блестящий «сукин сын» достиг уровня такого героя. Ему предстояло быть сметённым волной трудящегося люда, поющего Интернационал, он это понимал, и в этом состоит его отличие от других.

Но что произошло? «Юнайтед Брэндс» посчитает устаревшей его культуру и стиль работы, увольняет его и заменяет другим, типом гангстерской модели, более современной, без признаков элегантности и духовных потребностей. Я про таких типов уже писал: с лицом, искажённым гримасой, и сигаретой, висящей изо рта. Таких полно сейчас в Панаме.

Трагедия софоклового уровня для Эли Блэка превратилась в полицейскую драму или буффонаду. Капитализм сейчас не таков, чтобы читать Рильке. Капитализм сейчас на всём делает бизнес и, если надо, производит гробы из картона. Весят меньше. Гигиеничны. И значительно дешевле.

Эли Блэк на 180 градусов меняет свою жизнь. Он, всю жизнь избегавший капли спиртного, начинает сильно пить. Примерный еврей, окончивший с дипломом magna cum laude нью-йоркский Колледж Иешиба, всегда в безупречном чёрном офисном костюме и кейсом в руке, наследник Паскаля с его скромностью, посвящает свою жизнь спиртному, проституткам, наркотикам и, как говорят, даже гомосексуализму. На улицах Нью-Йорка он чувствует себя голым, деклассированным, одиноким.

3-го февраля 1975 года в Нью-Йорке было очень холодно. Было воскресенье, поэтому в офисе «Юнайтед Брэндс» в небоскрёбе «Пан Американ», от которого у него ещё были ключи, никого не было. Он входит в офис, разбивает окно, тщательно складывает в углу офиса все осколки стекла и с кейсом в руке выбрасывается навстречу смерти с 44-го этажа здания.

Я никогда не разговаривал с ним, но однажды наблюдал его близко и сравнивал с генералом Торрихосом. Это были две величины с противоположными знаками, но цельные величины. Их нельзя было сложить, но можно было разделять и вычитать одну из другой. Они были представителями двух противостоящих социальных сил в их безжалостной борьбе не на жизнь, а на смерть. И самое лучшее, что можно было сказать об Эли Блэк в этой борьбе, так это то, что она была для него трагической.

Незадолго до банановой войны была ещё одна значимая для политического портрета генерала история. Это так называемое «чирикинасо», происходящее от имени панамской провинции Чирики.

Случилось так, что губернатором этой провинции генерал назначил поэта и преподавателя университета, известного и активного члена Коммунистической (народной. – пер.) партии Панамы Орнело Урриола.

Чирики – банановая провинция, где, как мы знаем, существует наиболее организованное в стране движение рабочих. Но это также и провинция латифундистов и многочисленной мелкой буржуазии, смешнее и глупее столичной. Достаточно упомянуть, что их молодёжь встречается в «Kentucky Fried Chicken» и «McDonald’s». У них есть и свой, в подражание столичному, клуб «Union», внешне превосходящий столичный по уровню безвкусия.

Генерал говорил, что в Чирики даже бедняки – реакционеры. И он же назначил туда Орнело Урриола. В то время я ещё не служил в гвардии и потому не могу знать, почему он это сделал.

В те дни молодые торрихисты хотели отметить в Панаме проведение в социалистическом Берлине Международного фестиваля молодёжи и студентов. И им пришло в голову отметить его где? В Давиде, столице провинции Чирики.

Могу с иронией всё это описывать, потому что среди этой молодёжи был и я. Меня они попросили разбрасывать с самолёта их листовки. Логично в эпоху авиации, но администрация аэронавтики не дала мне на это разрешение.

Но я там был. На улицы Давида стекались толпы молодёжи в красных беретках, распевавшей Интернационал, Аванти Популо, Ла Йерба де лос Каминос, Тио Кайман. Они заполонили, захватили весь город. Было весело. Но тут та самая чириканская реакция, которая помнила о той кровавой расправе над активистами, к которой якобы был причастен Торрихос, навалилась на эту демонстрацию всем, что у них было под рукой… И генералу Торрихосу ничего другого не оставалось, как обвинить в этом событии коммунистов. И получить урок, выводы из которого он потом сам пропагандировал: «Власть не дают – её берут. Революции не совершаются сверху до низов. Она делается снизу вверх».

Я не знаю, поняли ли это наши коммунисты, но порой мне кажется, что они ждут революцию как поезд, который скоро должен подойти к перрону, или как дождь, который вот-вот падёт с неба, на которое они смотрят в его ожидании. Но для генерала такое было исключено. Он говорил: «El que quiere celeste, que le cueste”, что в переводе на русский означает примерно: «Тот, кто хочет славной победы, должен оплатить её». И более всего такой победы хотел он сам.

Глава 14. ШАХ

Буквальное значение испанского слова «recorder» (вспоминать) означает «вновь пройтись по сердцу» (cord. – лат.). Его этимология, его генеалогическое древо ясны. Происходит от «cor», «cordis», «Corazon». Отсюда cordialmente. Точнее, corazonadamente.