Мой единственный - [56]

Сидим в баре до раннего утра, играя в игру, придуманную Хелен, женой председателя: что-то вроде грубой версии «Я — шпион». Очень забавно. Мак замечательно разгадывает шарады, а мы с Хелен выигрываем бутылку бренди в своеобразной версии «Двадцать вопросов» о последних рекламных роликах. Мак требует пересмотра результатов, потому что две из загаданных реклам снимала группа Барни, но его требование отклоняется, и он вынужден платить штраф как безнадежно проигравший. Мы перемещаемся к бассейну, и Мак проплывает все расстояние из конца в конец полностью одетый, очень жизнерадостный. Очень надеюсь, что он будет таким же жизнерадостным завтра утром.

Почти все воскресенье мы проводим в кровати, читая газеты. Я разговариваю с Чарли, который сообщает, что бабуля, готовя завтрак, опять совершила ужасную ошибку — на этот раз в виде хлопьев с овсянкой, но в остальном у него замечательный уик-энд. Принимаем ланч в постели, потом почти до вечера сидим в ванне, основательно промочив пол в ванной комнате. Уезжаем сразу после чая, тепло попрощавшись со своими новыми друзьями. Уезжаем, успев услышать, как где-то недалеко Джорджия рявкает на Питера, приказывая ему поторопиться. Я сплю почти всю дорогу в Лондон, и Мак помогает мне забрать машину с парковки агентства с помощью своей специальной карточки, которая открывает все двери.

— Спасибо за замечательный уик-энд!

— На здоровье, Денежка-Копеечка, на здоровье. Я заеду за тобой в следующую пятницу, хорошо? Дети, чемоданы и валиум[18]. Все понятно?

— Да уж. А еще ведерки, лопатки и удочки. Чарли теперь никуда не выезжает без удочки.

Приезжаю домой и узнаю, что Чарли устроил в саду лагерь и ночевал там прошлой ночью. Мама с папой полночи провели у окна, выглядывая, как он там. В конце концов папа пошел спать к Чарли, ему продуло шею, и теперь он разговаривает, склонив голову немного набок, как попугай. Мама перегладила все белье и навела в доме порядок. Мне, пожалуй, стоит почаще уезжать. Они отбывают после продолжительных поцелуев и объятий, и Чарли еще бежит за ними вслед по улице. Потом он медленно возвращается и говорит:

— Я умираю от голода.

Готовлю яичницу с беконом, которую мы едим в палатке в саду. По глупости я включаю насос, он опять перескакивает на максимальную мощность, и поток воды едва не сносит палатку. Чарли вне себя от гнева, и мы целую вечность восстанавливаем его лагерь во всей былой красе.

Упаковывание вещей для поездки с Маком оказывается не таким уж простым делом. Чарли собирается взять с собой все свои игрушки, потом соглашается на один заполненный до краев рюкзак плюс удочка. В результате одежда и остальные вещи заполняют огромный чемодан, а по дороге я вспоминаю, что еще забыла взять уйму необходимого. Все дети очень счастливо устроились на заднем сиденье машины, которое просто огромное, с тремя местами, с тремя пристежными ремнями, и слушают записи сказок по своим плеерам, изредка засыпая или устраивая короткие перепалки. Зато никого не тошнит, и мы останавливаемся только дважды. Станции техобслуживания, как всегда, ужасные, а Мак еще остановился поиграть в компьютерного лыжника, и вот он спускается с горы, а дети стоят, наблюдают и иногда помогают полезными советами типа: «Ну, дурак, ты же только что врезался в эту скалу!» Потом играют все по очереди, и дети набирают больше очков, чем Мак.

Мы приезжаем в отель как раз к чаю, и очень услужливый молодой человек, который оказывается помощником управляющего, проводит нас в королевский люкс. Он все время зовет меня «мадам» и пытается сразу же научить пользоваться всеми пультами дистанционного управления. Один из них предназначен для открывания и закрывания штор. Дети с восторженными криками обегают все помещение, обнаруживают балкон, оттуда видят бассейн и умоляют пойти купаться. Как по волшебству, раздается стук в дверь, и появляется женщина, которая объявляет, что она пришла забрать детей на их первый урок по плаванию. Не могу не восхититься тем, как Мак все организовал. Звонит телефон — это личный секретарь Мака, она говорит, что отправила факс с программой пребывания, потому что знала, что он ее забудет, администратор ее сейчас принесет. Нам нужен факс в номере? Это легко устроить. Боже мой! Теперь я понимаю, что единственное, чего мне не хватало все эти годы, — это хороший личный секретарь.

За чаем я изучаю программу и обнаруживаю, что нам придется проводить с детьми не больше получаса в день. Впрочем, последний день пребывания запланирован как «день семьи», поэтому предусмотрено совместное времяпровождение, но если мы не захотим, карандашиком приписаны альтернативные мероприятия. Я предлагаю поговорить с детьми за ужином и узнать, что они об этом думают. Мак считает, что это очень плохая идея, однако хоть и неохотно, но соглашается. Дети возвращаются с плавания, переодеваются, и мы спускаемся вниз к ужину. Огромный обеденный зал заполнен семьями, которые, что совершенно очевидно, не привыкли к совместному приему пищи. Везде поставлены высокие стулья, на них сидят малыши и повсюду разбрасывают еду. Какой-то мужчина выглядит так, как будто он только что пережил шок, он уставился в пространство, в то время как маленькая девочка изучает содержимое его тарелки и выбирает себе то, что ей нравится. Семья за соседним столиком находится в состоянии бурного обсуждения брокколи; их маленький мальчик сидит с очень решительным видом, руки скрещены на груди, губы плотно сжаты.