Мой друг тасманийский дьявол - [3]

Отец и сам был большим любителем животных, но чувство рачительного хозяина, прежде всего заботившегося о своем добре, не хотело сдавать позиций.

— Только посмотри, какая у него физиономия бандитская, — заметил он сыну, впрочем, с небольшой долей симпатии в голосе.

— Ему больно, папа! — произнес в ответ Томми.

— Ну и что же ты прикажешь мне делать? — немного рассердился отец. — Поселить его в нашем курятнике, чтобы он успокоился и развеселился?

Но умоляющий взгляд и кроткие интонации сына сделали свое дело, и предусмотрительно обернутый толстой курткой раненый дьявол был не очень-то бережно перенесен на ферму и посажен в металлическую клетку для кроликов. Томми принес пострадавшему воды и небольшой кусочек мяса, но Пятнашу было не до еды. Раны болели, сердце бешено колотилось, нос пересох и полыхал жаром, взгляд замутился, а сил не осталось совершенно. Он лишь сумел сделать несколько глотков и измученно закрыл глаза.

Оказавшись в клетке, взрослый тасманийский дьявол непременно попытался бы убежать. Рассказывали о случаях, когда дьявол выворачивал зубами прутья решетки. Но Пятнаш был слишком молод и слаб, к тому же клетка стала для него спасением. Раненный, обессиленный, оставшись в лесу один, он бы скорее всего погиб, а сейчас у него было вдоволь еды и питья. И еще была возможность отлежаться и залечить раны, не беспокоясь о хлебе насущном и о множестве соседей по лесу, способных без зазрения совести напасть на ослабевшее животное.

Чуткие уши Пятнаша издалека улавливали шаги Томми, запах мальчика стал привычным и приятным, обещая вкусный обед. Зверь пристально смотрел на Томми небольшими темными глазками и внимательно вслушивался в слова, так что мальчику казалось, будто дьявол понимает, о чем он говорит. И однажды, вопреки предостережениям отца, Томми просунул руку в клетку и ласково тронул черный бок, украшенный парой круглых белых пятен. Он почувствовал, как напряглась под его пальцами кожа, но не испугался, а осторожно провел по шерсти, раз, другой.

Никто никогда не гладил Пятнаша, только мама Ночка вылизывала его шершавым языком, когда он был совсем маленьким, но ее прикосновения почти уже стерлись из памяти. А тут снова вернулось давнее чувство защищенности, надежности, беззаботности, и Пятнаш успокоено притих, внимая собственным ощущениям.

Когда раненный достаточно окреп, и клетка оказалась для него тесной, отец Томми построил небольшой загон, ограниченный со всех сторон металлической сеткой. Какие бы дружеские отношения ни установились между его сыном и зверем, фермер не решался рисковать своими курами и прочей мелкой живностью. Хищник навсегда останется хищником, а Пятнаш — не собака, ему вряд ли удастся объяснить то, что не стоит охотиться в курятнике, что в еде у него и так не будет нехватки.

Время шло, Пятнаш окончательно поправился, и как-то раз за ужином мама спросила у Томми:

— Сынок, а тебе не кажется, что твой приятель заскучал?

— Так давайте выпустим его! — тут же вмешался отец и ехидно добавил: — Вот уж он порезвиться на нашей ферме!

Томми пропустил замечание отца мимо ушей и обратился к маме.

— Но я слышал, что иногда дьяволов держат дома. Он же теперь совсем ручной!

— Ты считаешь, существование в качестве кошечки или морской свинки — подходящая доля для лесного обитателя? — вопросом ответила мама. — Ты хочешь, чтобы он всю жизнь провел запертый в тесном загоне? Ты бы согласился так жить?

Томми молчал.

— Тем более у тебя есть Спайк.

— Скажи еще, что у меня есть куры! — со слезами в голосе воскликнул мальчик.

— Конечно, у тебя есть куры! — усмехнулся отец. — И если ты хочешь продержать своего дьявола в клетке всю его жизнь, я вообще-то не против. Ты спас его от смерти, он теперь принадлежит тебе целиком. Ты можешь с ним делать все, что пожелаешь. Не так ли?

Томми, не говоря ни слова, с шумом отодвинул свой стул, оставив ужин недоеденным, выбрался из-за стола, выскочил из дома и направился прямиком к загончику Пятнаша.

Приближалось время ночной охоты, и Пятнаш неприкаянно бродил вдоль ограды. Услышав шаги Томми, он оживился, торопливо затопал к дверям. Мальчик проскользнул в загон, внимательно следя за тем, чтобы его питомец не выскочил наружу, но, поймав себя на этом действии, окончательно сник, уселся прямо на землю возле нетерпеливо переступающего короткими лапками Пятнаша и погладил совсем темную в наступающих сумерках мохнатую спину.

Пятнаша решили отвезти в один из национальных парков, которых на Тасмании больше, чем где-либо в мире. Как раз недалеко от Порта Артура возле городка Тараны располагался парк с очень подходящим названием. Он прямо так и назывался — Парк Тасманийского Дьявола. А еще он являлся пристанищем для многих раненых животных.

Там Пятнаша тщательно осмотрел ветеринар.

— Можно мне самому выпустить его? — спросил Томми сотрудника парка.

— Не так скоро, дружок! — услышал он в ответ. — Прежде, чем выпустить животное, мы должны понаблюдать за ним в течение некоторого времени, сделать анализы, убедиться, что он совершенно здоров.

Заметив встревоженное выражение на лице мальчика, мужчина поторопился добавить: