Мой друг, покойник - [10]
В баре Зачарованного города высилась громадная голландская саламандра со слюдяными глазами, в которых горело адское пламя; на полу из плитки был рассыпан песок, белый, как сахар, и виски, способное совратить святого Антуана, если он вдруг решится зайти на островок из грязи, который окружал кабаре.
Снаружи хулиганистый ветер играл с дождевыми зарядами и гнилыми листьями. Поэтому понятно, что я сидел и пил, пока Кавендиш, хозяин, не выставил меня вон с положенной вежливостью и твердостью. Пришлось выйти за дверь земного рая, пропитанного самыми чудесными запахами Англии и Шотландии.
Мой крохотный домик в Камбервелле полон холода и влажности. Я живу в нем один. В углах прорастают грибки, похожие на фантастические бледные опухоли; еженощные походы слизняков оставляют серебристые следы на стенах; Но у себя дома я всё же властитель и вовсе не собираюсь пасовать перед грабителями, покушающимися на мое почерневшее серебро и три или четыре ценных картины.
Вернулась тишина. Ее даже не нарушал дружеский тик-так фламандских ходиков в прихожей. Следуя логике, я заключил, что их только что украли, и меня тут же охватил гнев.
Поймите, когда я возвращаюсь домой, в нем нет ни женщины, которая недовольно ворчит, но через минуту уже целует, ни шумного приветствия пса, ни двойного зеленого ночника кошачьих глаз. В этот жуткий час одиночества, удивительные мечты, навеянные виски, покидают меня в конце улицы, как неверные сотоварищи, и я радуюсь обретению своего друга — часов-ходиков, — который в одиночестве болтает в плотном мраке коридора.
— Ты здесь! Я-весь-ма-до-во-лен.
— Ты здесь! Я-весь-ма-до-во-лен.
Я пытался сказать ходикам еще что-то, но не смог. Мой мозг и слабое воображение в холодные ночные часы отказались подобрать иные слова к их ритму.
И вот мой друг был украден…
Первая ступенька скрипнула под моей осторожной ногой; тут же снова зашептал какой-то голос, потом опрокинутый предмет, упав, звякнул и со звоном разбился.
У меня в комнате стоят богемские и венецианские бокалы. Я обожаю их неслышное пламя.
Бесславный конец одного из моих хрустальных бокалов опечалил мое сердце, но у меня не осталось времени на размышление, поскольку на втором этаже сухо щелкнул пистолет.
Я тщетно вглядывался в темноту, удивленный, что ни лучика света не просачивалось в круглое окошко, которое обычно бросает на лестничную площадку отсвет цепочки далеких фонарей.
Что-то прошуршало, касаясь о стенку у меня над головой. Я едва успел нагнуться, уклоняясь от красной железяки выстрела.
Прогремел раскат, похожий на взрыв, меня ударила волна обжигающего газа, и моя шляпа слетела от мощного удара.
— Канальи! — закричал я. — Сдавайтесь!
Новая вспышка запятнала ночной мрак.
Вскинув револьвер, я выстрелил в сторону вспышки — без единого стона тяжело рухнуло чье-то тело.
Я тщетно искал на ощупь выключатель, с горечью вспоминая, что истратил последнюю спичку, пытаясь разжечь влажную смесь табака в трубке.
Я добрался до лестничной площадки… Моя нога заскользила, наступив на жирную и проминающуюся массу, и я понял, что передо мной лежит что-то чудовищное, нечто непонятное, и с тоскливым отвращением осторожно наклонился…
Ах!..
Две руки схватили меня за горло.
Две громадные, холодные, словно стальные, руки.
В безграничной тишине, без крика и ненависти, а методично и точно, как машина, они сжимали мою шею.
Мои позвонки хрустнули. Расплавленный свинец наполнил грудь; в глазах запрыгали искры. Я понял, что вот-вот умру. Мой револьвер выстрелил сам собой.
Воздух снова наполнил легкие. Руки отпустили меня. На темной лестничной площадке постепенно затих негромкий хрип.
Негромкий… Совсем негромкий… Потом тишина вернулась и воцарилась в доме.
Тишина, ночь, невидимые трупы, непонятная драма, которую я пережил вслепую…
На мои плечи обрушился Страх, и висел на мне, пока я с воплем бежал к двери.
Когда я вырвался на улицу, меня встретил смог.
За пару минут туман заволок всю улицу. Он закрыл тупики, выкрасил все фасады единой краской, заглушил мой голос, когда я кричал «Убивают!» В мое открытое от боли горло проник ледяной воздух. В тоске я бросился бежать за неясными человеческими силуэтами, таявшими в тумане, когда я приближался к ним. Я звонил в двери, но они оставались намертво закрытыми.
Я никого не увидел. Никто меня не услышал. Меня преследовала ужасная тишина кровавого дома, взяв в подлые союзники туман.
После двух часов бессмысленного бегства сквозь грязную зарю, замызганную сажей многочисленных труб, я вновь оказался на пороге своего опасного дома.
Когда я открывал дверь, вся моя плоть трепетала от предчувствия спектакля, который мрак скрывал от меня, но я услышал тиканье моих ходиков.
Они висели на своем месте, с серьезным видом раскачивая маятником.
— Вы здесь! Я-весь-ма-до-во-лен!
Ни на лестнице, ни на площадке не было никакого трупа.
А мои хрустали в полном комплекте подмигнули мне отблесками зари, меда и морских глубин.
Ничто не сдвинулось с места в моем маленьком доме. Не было даже следа ботинка, испачканного кровью и мозгами.
Ох! Ох! Ох!
Но моя шляпа пробита пулей.
В револьвере не хватает двух патронов.
Сможет ли это краткое вступление развеять вековой мрак? Много ли в нем откровений, дабы осветить путь охотнику за тайнами? И какую роль сыграл в трагедии Ингершама «Великий Страх», который более пяти веков правил за кулисами истории Англии?
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей. Этот роман – один из наиболее знаменитых примеров современного готического жанра в Европе. Мальпертюи – это произведение, не стесняющееся готических эксцессов, тёмный ландшафт, нарисованный богатым воображением.
ЖАН РЭЙ (настоящее имя Раймон-Жан-Мари Де Кремер; 1887–1964) — бельгийский прозаик. Писал под разными псевдонимами, в основном приключенческие, детективные романы, а также книги в духе готической фантастики: «Великий обитатель ночи» (1942), «Книга призраков» (1947) и др.Рассказ «Черное зеркало» взят из сборника «Круги страха» (1943).
«Жан Рэй — воплощение Эдгара По, приспособленного к нашей эпохе» — сказал об авторе этой книги величайший из фантастов, писавших на французском языке после Жюля Верна, Морис Ренар, чем дал самое точное из всех возможных определений творчества Жана Мари Раймона де Кремера (1887–1964), писавшего под множеством псевдонимов, из которых наиболее знамениты Жан Рэй, Гарри Диксон и Джон Фландерс. Граница, разделявшая творчество этих «личностей», почти незрима; случалось, что произведение Фландерса переиздавалось под именем Рэя, бывало и наоборот; в силу этого становится возможным соединять некоторые повести и рассказы под одной обложкой, особо не задумываясь о том, кто же перед нами — Рэй или Фландерс. Начиная уже второй десяток томов собрания сочинений «бельгийского Эдгара По», издательство отдельно благодарит хранителей его архива и лично господина Андре Вербрюггена, предоставившего для перевода тексты, практически неизвестные на родине писателя.
Бельгиец Жан Рэ (1887 – 1964) – авантюрист, контрабандист, в необозримом прошлом, вероятно, конкистадор. Любитель сомнительных развлечений, связанных с ловлей жемчуга и захватом быстроходных парусников. Кроме всего прочего, классик «чёрной фантастики», изумительный изобретатель сюжетов, картограф инфернальных пейзажей.
Смерть прожорлива. Герои рассказа тоже охотно предаются желудочным утехам. Но кто же из них людоед?
Цикл «Маленькие рассказы» был опубликован в 1946 г. в книге «Басни и маленькие рассказы», подготовленной к изданию Мирославом Галиком (издательство Франтишека Борового). В основу книги легла папка под приведенным выше названием, в которой находились газетные вырезки и рукописи. Папка эта была найдена в личном архиве писателя. Нетрудно заметить, что в этих рассказах-миниатюрах Чапек поднимает многие серьезные, злободневные вопросы, волновавшие чешскую общественность во второй половине 30-х годов, накануне фашистской оккупации Чехословакии.
Настоящий том «Библиотеки литературы США» посвящен творчеству Стивена Крейна (1871–1900) и Фрэнка Норриса (1871–1902), писавших на рубеже XIX и XX веков. Проложив в американской прозе путь натурализму, они остались в истории литературы США крупнейшими представителями этого направления. Стивен Крейн представлен романом «Алый знак доблести» (1895), Фрэнк Норрис — романом «Спрут» (1901).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
На протяжении многих десятилетий в конце XIX — начале XX века чуть ли не все европейские страны зачитывались приключениями короля сыщиков Ната Пинкертона, единственного, чья слава соперничала со славой Шерлока Холмса. Однако если образ Холмса возник под пером сэра Конан Дойля, то Пинкертон, едва ли не столь же бессмертный, был создан неизвестно кем, притом не в англоязычном мире, а в Германии. В России за последние годы были переизданы многие книги, рассказывающие о нем, но никогда не предпринималось попытки издать максимально полный свод выпусков этих приключений. В седьмом томе продолжаются приключения известного сыщика Ната Пинкертона.
Бельгийский писатель Жан Рэй, (настоящее имя Реймон Жан Мари де Кремер) (1887–1964), один из наиболее выдающихся европейских мистических новеллистов XX века, известен в России довольно хорошо, но лишь в избранных отрывках. Этот «бельгийский Эдгар По» писал на двух языках, — бельгийском и фламандском, — причем под десятками псевдонимов, и творчество его еще далеко не изучено и даже до конца не собрано. В его очередном, предлагаемом читателям томе собрания сочинений, впервые на русском языке полностью издаются еще три сборника новелл.
Издательство «Престиж Бук» выпустило под одной обложкой сборник исторических расследований Кирилла Еськова — «Показания гражданки Клио». Помимо перешедшего уже в разряд классики жанра «Евангелия от Афрания» (а также «Японского оксюморона», «ЦРУ как мифологемы» и «Дежавю»), в книге представлен и новый исторический детектив — «Чиста английское убийство»: расследование загадочной смерти Кристофера Марло. Экстравагантный гений Марло — «Поэт и шпион», как он аттестован в заглавии недавней его Оксфордской биографии — был величайшим из предшественников Шекспира в английской поэзии и драматургии и — как уж водится у них, в Англии — сотрудником секретной службы «страшного Вальсингама».
Николай Николаевич Шелонский - русский прозаик и журналист конца XIX - начала XX века (точные даты рождения и смерти неизвестны). Жил в Москве, работал учителем, затем занялся литературной деятельностью. Сотрудничал с газетами «Русский листок», «Московские ведомости» и другими изданиями. Согласно архивным данным, являлся секретным агентом департамента полиции. Известен своими романами, которые можно отнести к фантастическому жанру. В этой книге представлены два произведения Шелонского. Герой романа «Братья Святого Креста» (1893) еще в Древнем Египте, приняв эликсир долголетия, участвует во многих исторических событиях, например в крестовых походах. Другой роман, «В мире будущего» (1892), занимает заметное место в российской фантастике и является одной из первых попыток создать полномасштабную славянофильскую утопию.