Мой дневник. 1919. Пути верных - [141]
Естественно, что советское командование немедленно препроводило выданных ему генералов в СССР, где они все, после почти полуторагодового издевательства в советских тюрьмах, предстали перед военным судом Красной армии, разумеется, приговорившим их к смертной казни за «измену родине», и генерал Краснов, со своими спутниками, так же, как за полгода до него генерал Власов с 11-ю сопутствующими ему генералами, был повешен в Москве в январе 1947 г., оставив после себя в эмиграции свою престарелую жену – друга и ангела-хранителя, которая всегда и всеми силами ограждала его творчество от вторжений и посягательств на его время толпы интересующихся им соотечественников. Несчастная женщина так и осталась ожидать, что ее муж «вернется с конференции, на которую он был приглашен британским командованием…» Нашлись люди, которые приняли в ней участие и дали ей, старой и одинокой, приют и ласку, которая, конечно, не заменила ей погибшего мужа, с которым она прожила более полстолетия!
Генерал от кавалерии Петр Краснов, герой Российской Императорской армии и противокоммунистической армии Белой, кавалер высшего в этих армиях ордена храбрых ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, любивший родное Донское войско и Россию больше самого себя, доверившийся британскому военному командованию и ставший военнопленным Королевской армии Англии, был без суда над ним просто выдан своим заклятым врагам – русским большевикам, без какой-либо возможности для англичан ссылаться на какую бы то ни было конференцию, вроде конференции в Ялте! В сущности говоря, было бы проще и во всяком случае гуманнее просто уничтожить 77-летнего героя, не причиняя ему излишних страданий. Может быть, и в данном случае принятое решение считалось бы недемократичным, и потому фельдмаршал Александер, которому, вероятно, пришлось в том или ином виде санкционировать сомнительное решение своих подчиненных, предпочел не изменять этого решения и просто умыть руки, закрывая глаза на то, к каким результатам это приведет!
Идеи, исповедуемые генералом Красновым, имеют в России также немало последователей, и имя его также для многих было символом протеста против диктатуры большевиков-коммунистов – русский народ несомненно уже знает о постигшей его судьбе.
Выдача генералов Власова и Краснова надолго останется темным пятном на знаменах, допустивших эту жестокость – армии, как бы победоносны и как бы высоко ни были подняты эти знамена!
Часовой. № 277. 1948
За гранью прошлых дней
Когда мои мечты за гранью прошлых дпейНайдут тебя опять за дымкою туманной,Я плачу сладостно, как первый иудейНа рубеже земли обетованной.А. Фет
Новая книга ставшего всем столь известным и близким Григория Валерьяновича Месняева, неизменного сотрудника многих эмигрантских национально-патриотических изданий «За гранью прошлых дней», вышедшая в свет в далекой Аргентине, доплыла, наконец, и до Европы. Ее содержание – избранные статьи Г.В. Месняева. По-видимому, избранные им самим из очень большого числа им написанных. Вероятно, из тех, которые писатель считает своими «любимыми» или же себе наиболее близкими.
Название книги взято из стихотворения также близкого автору поэта-офицера Фета. Ему и посвящена первая статья цитируемого сборника.
Фету посвящает автор искренние и хорошие слова, восстанавливая в нашей памяти этого, все же не так близко нам знакомого поэта. Его он вспоминает добрым словом… Но искренняя оценка и даже, быть может, преклонение отдается им другому поэту, которого сам Г.В. Месняев рекомендует своим читателям как «Околдованного витязя» или как «Князя Серебряного». Это граф Алексей Константинович Толстой, прекрасную характеристику которого дает автор.
И правда же, Алексей Константинович Толстой ближе всех заслуживает ту характеристику, которую каждый из нас знает по тому периоду, когда «Князем Серебряным» увлекался каждый из нас. Чистый, благородный, храбрый, русский прежде всего – граф Алексей Толстой воплотил все эти качества в герое так памятного нам всем романа…
Ведь все мы читали и увлекались и поэзией и прозой графа А. Толстого. Баловень судьбы, носящий старое русское имя, красивый, близкий с детства друг Наследника Цесаревича Александра Николаевича, будущего Царя Освободителя Императора Александра II, граф Алексей Константинович мог сделать то, что называлось «блестящей карьерой». Любимец Царя («Любим калифом Иоанн»), человек, которого баловала много пережившая личного горя Государыня Императрица Мария Александровна, безотказная слушательница всех произведений поэта («К Твоим, Царица, я ногам несу и радость и печали…»). Толстой отказывается от того, что называется блеском жизни, и стремится остаться только поэтом («О отпусти меня калиф, дозволь дышать и петь на воле…»). И «калиф» – Император Александр понял своего друга и отказался видеть его министром и Императорского Двора и Народного Просвещения и… сделав его егермейстером, в сущности говоря, «отпустил его на волю»…
Г.В. Месняев любит Толстого. В своей статье он переживает вместе с автором трудности постановки первой пьесы из трилогии, созданной графом. Постановки «Смерть Иоанна Грозного». Еще больше переживает он предсмертную неудачу Толстого, который узнает, что следующая, вторая часть трилогии, «Царь Федор Иоаннович», несмотря на все «связи» Толстого, на сцене поставлена не будет… Похоже на то, что эта печальная уверенность сократила дни графа Толстого, который скончался на 57-м году жизни от быстро прогрессировавшей болезни сердца…
