Мой дедушка — памятник - [57]
— Друзья мои, держите порох сухим, — посоветовал на прощание мальчик, с трудом сдерживая слезы.
— До скорой встречи в Питере, Гена, — сказал капитан Рикошетников. — Мы еще с вами поплаваем, дружище.
«Алеша Попович» после бандитского нападения должен был стать на малый ремонт в Оук-порте, и поэтому Геннадий был вынужден избрать воздушный путь, чтобы не опоздать к началу учебного года
— Если бы не учеба, Николай, вы понимаете, я бы никогда… — пробормотал Геннадий, опять же пытаясь сдержать слезы. — Шесть футов под килем, Николай!
— На «Поповиче» будет пусто без вас, Геннадий, — про-басил Шлиер-Довейко, — Скорее кончайте образование, будь оно неладно, и идите к нам.
— Привет городу-герою и вашей пионерской организации, — дрогнувшим голосом сказал Хрящиков.
— Пока, Генок, — шлепнул его по спине ладошкой Володя Телескопов. — В гости приеду, не выгонишь?
— Геннадий, помните, ваша будущность в науке, — сказал гидробиолог Верестищев, — а гидробиология — это наука будущего.
— Поцелуйте моего Чаби, — шепнул ему Геннадий.
И вот старенькая «Дакота», отчаянно тарахтя, поднялась в закатное небо и взялась описывать прощальный круг над Оук-портом.
Припав к окну, Геннадий, уже не скрывая слез, смотрел на черепичные крыши, на блестящие мраморные мостовые, на многочисленные памятники, среди которых выделялся памятник его предку, на прозрачные до самого дна бухты воды, на «Алешу Поповича», на все, что стало ему таким близким и родным.
Самолет начал набирать высоту, и в поле зрения всплыл эмпирейский вулкан, над которым теперь, после взрыва (к счастью, только одного), как в былые незапамятные времена, колыхался султан розового дыма.
Самолет лег на курс… Показались мрачные базальтовые отвесы острова Карбункл.
— Смотрите! — вдруг в ужасе закричала Доллис-Даша, — Смотрите, это она!
Со стороны острова Карбункл к «Дакоте» стремительно приближался остроносый реактивный истребитель.
— Она вылетела прямо из той скалы! — крикнула Дол-лис. — Это мадам, она сейчас будет стрелять!
Накамура-Бранчевска не торопилась сбивать беззащитную «Дакоту». Некоторое время она летела вровень с ней в опасной близости, так что было даже видно ее бледное лицо и мстительно улыбающиеся пунцовые губы. Потом истребитель свечкой ушел в зенит.
«Сейчас будет заходить на атаку», — догадалась Мария Спиридоновна. Она вскочила и бросилась в пилотскую рубку. Оттолкнув растерявшегося парнишку-пилота, бабушка села к штурвалу.
Первая очередь из крупнокалиберного пулемета пробила фюзеляж и крылья, но не причинила никому вреда.
Бабушка резко бросила самолет вниз и пошла над самой водой, то и дело меняя курс.
Был, был у бабушки некоторый опыт в таких делах. Не раз ей приходилось во время войны с растраченным боезапасом увиливать от «мессершмиттов».
Теряя голову от сатанинской ненависти, бросилась Накамура-Бранчевска в атаку на ползущий над гребешками волн неуловимый тихоход. Вторая атака… третья… «Дуглас» вдруг, резко задрав нос, устремился вверх.
Самолет Накамура-Бранчевской врезался в воду и сразу исчез так, как будто его и не было… не было никогда… Пузыри земли… о пузыри земли, как сказал великий Шекспир.
ЭПИЛОГ
Солнце уже встало над скалой Хамелеон, когда Геннадий и бабушка кончили свой рассказ. Мы спустились с террасы и пошли к морю. Бабушка тут же бросилась в воду, а мы с Геннадием сели на еще холодную гальку.
— Геннадий, — сказал я, — в классических приключенческих романах полагается в эпилогах рассказывать о судьбе героев.
— Ну что ж, — проговорил мальчик, — давайте не будем отступать от традиции. «Алеша Попович» сейчас в Атлантике. Исследует Марракотову бездну. Там все в порядке. Правда, один член экипажа оставил море, остепенился и живет теперь в нашей квартире на улице Рубинштейна. Я думаю, вы догадываетесь, что это Пуша Шуткин.
Доллис и Наташа прекрасно поладили друг с другом, хотя до сих пор не могут разобраться, кого из них унес бешеный слон, а кто остался с родителями. Мы часто навещаем сестер с моим товарищем Валентином Брюквиным. Ну вот, пожалуй, и все. Да, генеральный консул Старжен Фиц оставил дипломатическое поприще и устроился шеф-поваром в «Луч» — столовую ресторанного типа.
Геннадий замолчал. Сощурившись, он смотрел в слепящий блеск моря. Там выпрыгнула из воды стайка дельфинов, один большой, второй поменьше и четверо совсем маленьких. Еще несколько лет назад дельфинов в Черном море нельзя было увидеть. После запрещения охоты, они стали возвращаться к нашим берегам.
— А почему вы ничего не говорите об эмпирейцах, Геннадий? О сенаторах и легоперах?
Брови мальчика сошлись на переносице.
— Сведения, поступающие оттуда, очень противоречивы.
Я вспомнил, как он глядел вчера вечером в море, и осторожно спросил:
— Вас тянет туда, Гена? Да?
Он быстро взглянул на меня, в глазах его вспыхнули далекие маячки, потом он снова повернулся к морю.
— Видите ли, Василий Павлович, мне кажется, что там снова неспокойно. Хищники так просто не откажутся от такого лакомого кусочка. Мне кажется, что над архипелагом снова собираются тучи. Конечно, эмпирейцы уже не те, но мне все-таки страшно за них…
Он положил подбородок на колени и снова уставился в море. Некоторое время мы молчали. Я все еще не мог прийти в себя от всего услышанного за ночь. Со смешанным чувством уважения, восхищения и даже некоторой робости я смотрел на этого внешне такого обычного мальчика. Он был печален.
Это повесть о молодых коллегах — врачах, ищущих свое место в жизни и находящих его, повесть о молодом поколении, о его мыслях, чувствах, любви. Их трое — три разных человека, три разных характера: резкий, мрачный, иногда напускающий на себя скептицизм Алексей Максимов, весельчак, любимец девушек, гитарист Владислав Карпов и немного смешной, порывистый, вежливый, очень прямой и искренний Александр Зеленин. И вместе с тем в них столько общего, типического: огромная энергия и жизнелюбие, влюбленность в свою профессию, в солнце, спорт.
Страшные годы в истории Советского государства, с начала двадцатых до начала пятидесятых, захватив борьбу с троцкизмом и коллективизацию, лагеря и войну с фашизмом, а также послевоенные репрессии, - достоверно и пронизывающе воплотил Василий Аксенов в трилогии "Московская сага". Вместе со страной три поколения российских интеллигентов семьи Градовых проходят все круги этого ада сталинской эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Врач по образованию, «антисоветчик» по духу и самый яркий новатор в русской прозе XX века, Аксенов уже в самом начале своего пути наметил темы и проблемы, которые будут волновать его и в период зрелого творчества.Первые повести Аксенова положили начало так называемой «молодежной прозе» СССР. Именно тогда впервые появилось выражение «шестидесятники», которое стало обозначением целого поколения и эпохи.Проблема конформизма и лояльности режиму, готовность ради дружбы поступиться принципами и служебными перспективами – все это будет в прозе Аксенова и годы спустя.
Блистательная, искрометная, ни на что не похожая, проза Василия Аксенова ворвалась в нашу жизнь шестидесятых годов (прошлого уже века!) как порыв свежего ветра. Номера «Юности», где печатались «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко», зачитывались до дыр. Его молодые герои, «звездные мальчики», веселые, романтичные, пытались жить свободно, общались на своем языке, сленге, как говорили тогда, стебе, как бы мы сказали теперь. Вот тогда и создавался «фирменный» аксеновский стиль, сделавший писателя знаменитым.
В романе Василия Аксенова "Ожог" автор бесстрашно и смешно рассказывает о современниках, пугающе - о сталинских лагерях, откровенно - о любви, честно - о высокопоставленных мерзавцах, романтично - о молодости и о себе и, как всегда, пронзительно - о судьбе России. Действие романа Аксенова "Ожог" разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму и "столице Колымского края" Магадане, по-настоящему "обжигает" мрачной фантасмагорией реалий. "Ожог" вырвался из души Аксенова как крик, как выдох. Невероятный, немыслимо высокий градус свободы - настоящая обжигающая проза.
Известный столичный писатель, приехав на встречу с читателями, неожиданно попадает в водоворот мистических и загадочных событий, связанных с местной библиотекой.
Начало XX века. По дорогам ездят первые автомобили, в городах загораются электрические лампочки, леди вопреки традициям начинают делать карьеру. В Лондоне распахивает двери первый огромный универмаг — шикарный «Синклер». Юная Софи устраивается на работу в это царство роскоши и в первый же день оказывается в центре головокружительной детективной интриги. Из «Синклера» украдена самая ценная вещь — драгоценный заводной воробей. События развиваются с невероятной скоростью, и вскоре любопытная Софи выясняет, что это не просто кража…
Повесть современной канадской писательницы рассказывает о становлении характера тринадцатилетнего мальчика, о его поисках своего места и жизни. Прадед мальчика — индеец, живущий в резервации. Он помогает подростку обрести себя и прививает ему чувство долга и ответственности перед предками.
Бартоломе де Лас-Касас… Кто он? Несколько столетий тому назад современники-испанцы проклинали его, называя врагом народа, еретиком, недостойным быть подданным Испании. Индейцы Америки шли к нему, как к отцу, ища защиты и справедливости. Бартоломе было восемнадцать лет, когда Христофор Колумб в 1492 году открыл за Атлантическим океаном неведомые земли — Новый Свет, впоследствии названный Америкой. Никто не думал тогда, каким несчастьем для народов Нового Света станет высадка испанцев на этом континенте… Отец Бартоломе участвовал во втором плавании Колумба и привез в 1496 году с острова Кубы юного индейца-аравака, ставшего для Бартоломе близким, как родной брат. Бартоломе, пылкий студент Саламанкского университета, влюбленный в красавицу Беатриче, не мог в те годы даже предположить, что вся его жизнь будет посвящена порабощенным индейцам Америки. Бартоломе Лас-Касас прожил большую и бурную жизнь, полную препятствий, опасностей и лишений.
Мэтт ненавидел свою маленькую спальню. Она была такой тесной, что скорее напоминала кладовую. И всё же мама не позволяла ему спать в комнате для гостей. Ведь к ним могли приехать гости. В какой-то день. Или год.И всё же как-то ночью, когда все в доме уснули, Мэтт тайком пробрался в комнату для гостей и переночевал. Бедный Мэтт, лучше бы ему послушаться мамы. Потому что утром, когда он проснулся, вся его жизнь изменилась. К худшему. И каждый раз, когда Мэтт засыпал, его ждал новый кошмар…
Осматривая достопримечательности Лондона, Сью и ее брат Эдди случайно отстали от туристической группы. Но впадать в панику они не собирались. Им и в голову не могло прийти, что экскурсовод увезет труппу, оставив их вдвоем в мрачной старой башне, где прежде была тюрьма.Сью и Эдди даже не предполагали, что окажутся запертыми в башне — в кромешной темноте, среди глухих каменных стен. И что странный человек в черном будет преследовать их… чтобы убить.
Продолжение истории об удивительных приключениях ленинградского подростка Геннадия Стратофонтова, который хорошо учился в школе и не растерялся в трудных обстоятельствах, а сумел раскрыть тайну старинного сундучка.