Мой брат якудза - [13]

Склоняю голову я в одиночестве своем.

О Господи! Я умираю.

— Юки, что с тобой происходит?

— Сэнсэй, Бог покинул меня, и во мне больше нет любви. Это ведь есть в стихах, верно? Что, так трудно понять? И руки мои кровоточат. Ты видишь, нет?

— Расскажи мне!

— Завтра. Как же я могу не рассказать тебе? Завтра расскажу.

Около трех часов ночи я возвращаюсь домой, и на маленькой площадке, на станции Сугамо, я вижу человека с перевернутым зонтом. Он держит его так, как будто это клюшка, и примеряется к несуществующему шару для игры в гольф. Его мелко завитые волосы коротко острижены, на лице черные очки. Он ударяет по несуществующему шару. Странный способ для игры в гольф.

— Найс шот!²¹ — говорю я ему. Он останавливает движение и переводит взгляд на меня.

— А… — отвечает он, — ты тот самый гайдзин, который крутится у Юки каждую ночь. Так вот запомни. Юки — мой самый дорогой кобун²². Слышишь? Самый дорогой. Он еще не прошел ритуал сакадзуки²³, но уже принадлежит к нашей семье. Ты здесь живешь, правильно? А я здесь босс, и поэтому все знаю. Прилавки, бары, турецкие бани — все здесь мое. Вот, возьми мою визитку.

Он протягивает мне визитку, на которой витиеватыми буквами написано:

Семья Кёкусин-кай

Подразделение Симада-кай

Дом Иэяси

Глава дома Иэяси Ясуэ

Роскошная вьющаяся каллиграфия золотыми чернилами.

— Я — Иэяси, и я — босс. Для тебя здесь все открыто. Турецкие бани? Клуб женский? Мужской? Мини-дворец, в котором тело обмазывают медом, а затем слизывают? Все за мой счет. Потому что Юки тебя полюбил. Подумай. Позвони мне в любое время, вот номер моего офиса. Скажи, что ты друг Юки, скажи, что ты друг Иэяси-оябун, босса, и приходи навестить меня. Ты знаешь, что такое якудза?

Я знаю, потому что слышал об этом. Но много ли я знаю?

— Якудза — это если босс говорит на белую стену, что она черная, и значит, она черная. Вот что такое якудза. Якудза — это тяжелая жизнь, но и хорошая жизнь, недетские игры. Сегодня ты здесь большой босс, а завтра — пуууууф! И ты — ничто. Мир беспредела, гокудо. Понимаешь?

Он берет зонт и снова бьет по воображаемому шару в ночь.

Я опять задаю Юки вопросы, но он мягко уклоняется от ответов и сосредотачивается на готовке.

Однажды вечером Юки приходит к прилавку со свежим и глубоким шрамом на щеке, но все равно молчит и ничего не объясняет. Политика, литература, приготовление еды, философия, но только не то, что произошло, только не якудза. Его левый глаз моргает чаще обычного.

— Юки, девушка в оранжевом, кто она?

Молчание.

— Я не знаю.

— Юки, я видел!

Он смотрит на меня, удивленный. Как будто я узрел что-то под его кожей.

Вздох.

— Мне нельзя смотреть на нее.

— Кто она такая? И этот шрам, это как-то связано? Что значит — нельзя? Это ведь свободная страна.

Вздох.

— Не лезь ко мне. Нельзя, и все.

Однажды вечером он не приходит к прилавку. И я понимаю, что у меня нет ни его адреса, ни его телефона. Нет никаких координат.

На следующий день он приходит как обычно и спешно, до того как я успеваю спросить его, говорит мне:

— В другой раз, Якобу-сан. Пожалуйста. Я расскажу тебе, но только не сейчас, Якобу-сан. Ты мне как брат, и я не могу не рассказать тебе. Но только не сейчас. Ни к чему тебе, чтобы я рассказывал тебе сейчас.

После этого он вдруг берет маленькую стопку для саке. Берет из моих рук бутылку с саке, осторожно наливает в стопку и говорит мне, часто дыша:

— Повторяй за мной, Якобу-сан.

— ?

— Повторяй за мной! Вкусив из этой чаши…

— Ага! Вкусив из этой чаши…

— Я, Мурата Юкихира, родом из Хоккайдо, и ты, Яков Раз из Израиля… Становимся братьями пять на пять.

— Становимся братьями пять на пять… Скажи мне, Юки, что это…

— Сделай три с половиной глотка!

Я делаю три с половиной глотка. Он делает три с половиной глотка. Он глубоко выдыхает.

— Так они делают. Ты знаешь об этом?

— Нет. Кто?

— Когда они становятся братьями.

— Что это значит — «становятся братьями»? Кто становится братьями? Юки, объясни мне, что…

— Мы равные братья. Ты сам сказал, помнишь? «Как братья»… Ведь сказал, так? Ты выбрал меня себе в братья. Вечер за вечером ты здесь. Я благодарен тебе. Никто, даже мой родной брат, не был готов разделить со мной мои раны, а ты готов, и поэтому ты — мой брат. Сейчас мы в ответе друг за друга, у нас есть гири²⁴. Ты знаешь, что такое «гири»?

— Я знаю по книгам…

— Давай подготовим прилавок, скоро придут клиенты.

Я уезжал на месяц по своим делам. Вернувшись в Токио, я иду, как обычно, к прилавку Юки на площади Сугамо, но Юки нет. За прилавком вместо него стоит другой человек. Этот хрупкий человек с впалыми глазами готовит еду.

— Где Юки? — спрашиваю я.

— Кто такой Юки? — спрашивает он. — Не слышал ни о каком Юки.

— Да ведь был здесь Юки, много месяцев здесь был Юки! Он мой друг.

— Не знаю Юки, не слышал о Юки. Хотите выпить чего-нибудь?

— Нет, спасибо.

С тех пор Юки не появлялся в Сугамо. Никто не знал человека по имени Юки. Я стал расспрашивать владельцев ресторанов и прилавков, приятелей вокруг площади Сугамо, но они ничего не знали. Некоторые просили, чтобы я прекратил расспросы.

Я брожу по Сугамо ночью в попытках найти босса Иэяси. Ведь он босс, и он скажет мне, что случилось с Юки. Но и Иэяси невозможно найти. Я спрашиваю про Иэяси, но никто не отвечает. Некоторые грубо намекают, чтобы я больше не спрашивал. Иду в «Мурасаки» и спрашиваю у Хирано. Нет, он не видел Юки, и девушки в оранжевом тоже нет.