Мой брат Владимир Высоцкий. У истоков таланта - [4]
Эта новогодняя встреча врезалась в память.
– Я увидела, – вспоминает моя мама, – сидящего на деревянном коне-качалке мальчика. Челка, ниспадающие к плечам локоны. Поразили глаза. Широко распахнутые, лучистые. И очень пытливые.
– А тетя Шурочка – военная! – не раз в этот вечер с восторгом, но немного застенчиво сообщал, то появляясь, то прячась за штору, маленький Володя. Она так и останется для него на всю жизнь – тетей Шурочкой… Необыкновенно мужественной, прекрасной…
После войны оба брата служили в Германии: Семен Владимирович в Эберсвальде, мой отец, Алексей Владимирович, – в Ратенове. Володя часто гостил у нас. Беседы взрослых о еще не улегшихся в памяти событиях недавних дней, рассказы дяди – подполковника артиллерии, в двадцать четыре года закончившего войну начальником штаба бригады артиллерии большой мощности, о военных операциях, о подвигах друзей – вот та атмосфера, которую жадно впитывал юный Владимир.
В детстве он был очень живым, общительным. Уже буквально на другой день после приезда в Ратенов ли, Гайсин или Мукачево – небольшие города в Германии и на Украине, где служил затем мой отец, – у него появлялось много друзей – мальчишек примерно одного с ним возраста. И что характерно, всегда верховодил он, покоряя безрассудным удальством, неистощимым запасом интереснейших выдумок.
Моим родителям запомнился случай, как теперь понимаем, один из его своеобразных «актерских дебютов». Лето 1951 года. Мукачево. Старшие куда-то отлучаются из дома, а возвратившись, видят такую картину. Полная ребят гостиная. Зашторенные окна. Горят лишь несколько неярких светильников. Музыка. В центре комнаты дает импровизированное представление Володя: танцы, пародийные номера. Зрители и актер были настолько увлечены, что не сразу заметили приход «неприглашенных» на спектакль.
Нина Максимовна Высоцкая с сыном Володей Высоцким. 1950 г. Фото Н. Львова
Владимир Высоцкий. 1961 г.
Слева направо: Евгения Высоцкая-Лихолатова, Володя и Семен Высоцкие. Зима 1948–1947 гг., Эберсвальде
В Мукачево в гостиной у нас стоял рояль фирмы «Беккер». Грустное напоминание о том, как моего брата Сашу пытались приобщить к музыке. После долгих месяцев «истязаний» Александр категорически отказался от занятий. Кстати, рояль – второй и последний музыкальный инструмент в творческой судьбе моего брата. А до этого была скрипка. Однажды попав в плен рыдающих волшебных звуков, Саша изъявил желание стать вторым Паганини. У знаменитого закарпатского скрипача-цыгана ему тут же купили прекрасную скрипку. Сашу стал регулярно посещать молодой учитель, утверждавший, что мальчик подает надежды. Родители радовались «успехам» ребенка до тех пор, пока не поняли: секрет талантливости сына заключался в красоте Александры Ивановны, посмотреть на которую и приходил учитель.
Но как бы то ни было, кое-какие музыкальные навыки Саша получил, поэтому в тот вечер начинающему актеру Владимиру Высоцкому на рояле аккомпанировал его кузен, Александр Высоцкий.
Помнит этот эпизод и Игорь Чейпеш, наш сосед в Мукачево. Он ровесник Володи, но с юных лет – пай-мальчик, отличник и чистюля. В конце семидесятых, будучи в Москве в качестве дипломатического представителя Венгерской Народной Республики, он характеризует племянника Алексея Владимировича предельно коротко: «Н-н-ну-у, этот Вовка…» И многозначительно качает головой. Больше ни слова. Но и так все понятно: Вовиных забав он не одобрял, видно, лишь наблюдал.
Домой из Мукачево Володя посылает ласковые лаконичные – манера, сохраненная до конца, – письма. Одно из них спустя много лет мне показала Нина Максимовна. «Мамочка, дорогая, – не без юмора отчитывается сын, – я здесь отдыхаю очень хорошо. И, как Юлий Цезарь, делаю сразу три дела: купаюсь, кушаю и сплю».
Сказочные мукачевские красоты запомнятся навсегда. Да иначе и быть не могло. Над средневековыми строениями города витает дух таинственности, мистики. Полны поэтики легенды, что без устали рассказывают старожилы. Одна из них – о святом Мартине, покровителе Мукачево. Он родился в IV веке в Паннонии (современная Венгрия), принял христианство. По настоянию родителей вынужден был поступить на службу в римскую конницу. Однажды, направляясь на зимние квартиры, он, как всегда, раздает все имеющиеся деньги нищим, толпящимся у городских ворот. Неожиданно навстречу ему выходит еще один – полуодетый, озябший. Не раздумывая, Мартин снимает с себя алый плащ воина, рассекает его на две половинки и протягивает одну из них бедняку. Ночью Мартину во сне является Иисус Христос с половиной плаща. Это был он в образе нищего. Отныне путь Мартина предрешен: служение Богу.
А сколько преданий сложено о величественном замке Паланок. Внушающий страх вымысел, подобно легендам о графе Дракула, переплетается в них с историческими событиями: стены замка сдерживали натиск половцев, татаро-монгольских орд, осаду австрийских войск. В XX веке Паланок на какое-то время становится казармами для солдат чехословацкой и венгерской армий.
