Мой брат – моя истинная пара - [38]

В пролом за спиной Райена заглянула вихрастая голова.

— Эй! Живые есть?

— Есть! — ответили мы с Райеном одновременно.

— Обалдеть! — эмоционально удивился незнакомец. Голова исчезла и сообщила кому-то снаружи:

— Те, что внутри — живёхонькие!

Меня слегка насторожило это «те, что внутри», но только после того, как, разломав карету, нам помогли выбраться наружу и я увидела мёртвого, с остекленевшими глазами и лужей крови под телом, распростёртого в сторонке кучера, я осознала смысл этой фразы со всей остротой.

И, невзирая на весь мой опыт обучения в меде, на посещение морга и изучение трупов, меня всё равно пробило так сильно, что я невольно затряслась. Больше не оттого, что передо мной лежал мёртвый человек, совсем недавно ещё живший и полный надежд на будущее — а оттого, что я поняла: на его месте могли бы быть и мы. Если бы Райен не успел поставить щит, если бы я не влила в него достаточно силы — смятая чудовищной силой карета стала бы нашим гробом.

Что случилось, было ясно — у нашей кареты сломалось колесо, кучер не удержал управление, и мы со всей дури впилились в каменный дорожный указатель. Кучер умер на месте, а вот ящерицы не пострадали. Или, если пострадали, я этого не поняла, они, уже в виде каменных статуэток, были аккуратно составлены между оглоблей и огорожены призрачно мерцающей магической лентой. Среди обломков кареты ходили и негромко обсуждали что-то люди в тёмно-синей форме местной полиции.

От близости смерти меня всё ещё потряхивало. На плечи легли тёплые руки Райена, и я, прежде чем сообразила, что делаю, уже откинулась головой на его грудь, так естественно, как будто делала так сотни раз. Тепло его тела обволокло меня и немного успокоило дрожь, вернуло умение рассуждать.

А в следующий миг к нам подошёл человек в форме и протянул запакованный в прозрачную сферу предмет.

— Вам знакома эта вещь? — спросил он официальным тоном.

Это была… ну, пожалуй, ближе всего было бы описать эту штуку фразой «вязаная косица». Плетение, несомненно магическое, из грязно-зелёного, белого и серого цветов. Судя по характерным узлам и ощущению холода — проклятие. Но теорию проклятий мы только начали изучать, так что больше я ничего не поняла.

Зато услышала, как Райен сквозь зубы прошипел:

— Это уже не игрушки!

— Что это? — я повернулась, выскальзывая из его рук.

Мы, конечно, брат и сестра, но на глазах у посторонних обниматься было неуютно.

— Проклятие «масето», — зло бросил Райен. — И довольно сильное, насколько я понимаю. Именно из-за этой штуки мы попали в аварию. Вот сволочь!

— Вы знаете, кто спрятал в карете эту вещь? — спросил полицейский.

— Догадываюсь. Но доказательств у меня нет. Подозреваю, что это сделал мой сокурсник, студент Магической академии Асмеи пятого курса, маркиз Веруж.

— Это не Лерой! — упрямо возразила я.

Райен сузил глаза и посмотрел на меня с холодом. Выражение лица ясно говорило, что я могу оставить своё мнение при себе.

Я вспомнила слова Лероя. Он утверждал, что и впрямь велел Ивену избавиться от перстня, и тот выполнил приказ. Но кто-то нашёл этот перстень и использовал против Райена. Конечно, это звучало слишком гладко, складывалось слишком удачно для Лероя — но мне всё сильнее казалось, что он не врёт и что в этом деле замешан кто-то ещё. Но как убедить Райена, что я не просто пытаюсь защитить своего… якобы парня?

— Может быть, это он, а может, и кто-то ещё, — сказала я тише. — Надо иметь это в виду.

— А может быть, ты не будешь уже держать его сторону? — огрызнулся Райен. В его глазах плясали злые черти.

— А может, ты не будешь пытаться всё приписать Лерою, совершенно не думая о других вариантах?! — взвилась я. Меня выбесило даже не столько его намерение сделать Лероя во всём виноватым, сколько то, что он не желал слушать моих слов.

— Да твой Лерой у меня уже в печёнках сидит! И ты вместе с ним! Может, ты всё-таки заодно с ним, а? Может, это ты подложила эту дрянь? — Райен сверкал глазами, выкрикивая эти идиотские обвинения.

— Ты… — я сжала кулаки. Меня затрясло от злости. Да как он смеет, он что, совсем с ума сошёл? Зачем мне ехать с ним тогда? Решила и сама отправиться на тот свет?

Но я даже не могла высказать ему эти соображения, гнев пережал голосовые связки, и я только бурно дышала, сверлила Райена глазами и молчала.

— Простите, господин, расскажите поподробнее о ваших подозрениях, пожалуйста. Я оформлю протокол, вам нужно будет оставить ваш мысленный отпечаток.

— Хорошо.

Полицейский отвёл Райена в сторонку, а я присела на подходящий пенёк и стала ждать.

Врезались в столб мы не на пустой дороге, а рядом с какой-то деревушкой, и из этой деревушки на место происшествия успели набежать не только полицейские. Место аварии огородили очередной мерцающей лентой, и зеваки толпились снаружи, охая, ахая и вытягивая длинные шеи. Их, по-моему, изрядно огорчило то, что жертва была только одна. Периодически в мою сторону показывали и переговаривались, доносились обрывки фраз, в которых мне приписывались то переломы различных степеней тяжести, то изуродованное лицо («как жаль, такая молоденькая, бедняжка!»), то какие-то другие, но непременно фатальные раны.