Мой большой греческий ремонт - [95]

Надо же было впотьмах так лопухнуться! Оно, впрочем, и немудрено, ведь кот Фёклы, естественно, тоже приходится Томми-Джерри внебрачным сыном и был очень похож на своего папашу, только размером помельче да характером помягче.

М-да, некрасивая история. Я сконфуженно попытался помочь старому приятелю встать на ноги, но тот только фыркнул и, боязливо оглядываясь в мою сторону, во всю прыть кинулся наутек.

Глядя вслед перепуганному животному и сгорая от стыда, я вспомнил о том, как Ленка спасала «Серегу» от хулиганов. В целом эти две истории были очень похожи, за исключением того, что Ленке противостояли три здоровенных жлоба, а я мерился силами к домашним котиком.

С тех пор из соображений гуманизма я дал себе слово больше не искать мести, подстерегая врага в темном углу. Но что самое любопытное, с того дня, будто отвечая любезностью на любезность, Томми-Джерри перестал вторгаться в мои владения. А может, он просто стал делать это не столь явно?

63. Лужа и другие достопримечательности

В Москве ждали отличные новости. В издательстве «Арбор» вышла моя вторая книга «Энигматист», которая сразу поднялась в рейтингах книжного дома «Москва» на четвертую позицию среди детективов. Вау!

Этот скромный успех не остался незамеченным. Очень скоро стараниями издательства «1С-Паблишинг» в магазинах появились аудиоверсии обеих изданных книг. Надо отдать этим парням должное: текст начитан просто блестяще. Слушая аудиозапись собственного детектива, я никак не мог отделаться от мысли о том, что знакомлюсь с произведением какого-то куда более талантливого рассказчика, чем я сам.

Кроме того, после выхода второй книги меня наконец стали приглашать выступить перед публикой не как бывшего телеведущего, а как автора детективов. Признаться, ярлык экс-шоумена мне жуть как надоел.

Особенно запомнилось одно из таких приглашений. Как-то поутру зазвонил мобильный.

— Артур Борисович, здравствуйте! Вас беспокоят из московского зоопарка.

У меня внутри все похолодело:

— Хотите сказать, что у вас появилась свободная клетка?

— Э-э… нет. У нас планируется мероприятие под названием «Зоочтения».

Оказалось, что в рамках этого проекта зоопарк предложил ряду авторов подготовить небольшое литературное произведение на животную тему и представить его приглашенной публике. Я с радостью согласился и, не изменяя избранному жанру, с увлечением накропал небольшой зоодетектив, действие которого, понятное дело, происходило в московском зоопарке. Кроме меня в проекте приняли участие Борис Акунин, Виктор Ерофеев, Сергей Лукьяненко, а также другие зубры отечественной словесности, и оказаться в одной компании с ними было очень лестно.

Кроме того, благодаря второй книге я попал в поле зрения пиратов. Но, прежде чем рассуждать на эту тему, сделаю небольшое историческое отступление. Дело в том, что во время раскопок в Помпеях было обнаружено огромное количество настенных надписей. В двух из них фигурирует одно и то же изречение, что позволяет сделать вывод о том, что мы имеем дело с расхожим афоризмом: amat qui scribet, paedicatur qui leget.

В значительной мере смягчив смачность оригинала, общий смысл можно передать следующим образом: тот, кто пишет, активен в любви, тому же, кто читает, уготована роль пассивного партнера. При этом текст недвусмысленно указывает на гомосексуальный характер отношений между писателем и читателем.

К чему это я клоню, спросите вы? А к тому, что, наблюдая за тем, как в интернете множатся краденые копии моих книг, я не могу отделаться от мысли о том, что электронное пиратство развернуло древнеримский афоризм на сто восемьдесят градусов, кардинально поменяв автора и читателя сексуальными ролями.

* * *

Новость о том, что ремонт гостевого этажа полностью закончен, заинтересовала, если не сказать взбудоражила наших друзей. Один за другим они принялись записываться в очередь, чтобы лично поучаствовать в сдаче-приемке строительного объекта.

Очень скоро в Эпидавре снова собралась развеселая компания. Кроме Ленки с Серегой, которые по уже сложившейся привычке сняли полдома у Мэри, к нам в гости приехала семья нашего общего институтского друга, еще со студенческих времен прозванного Шоном.

Шон невероятно остер на язык и постоянно производит на свет новые слова, которые я вместе с окружающими тут же начинаю использовать, удивляясь, как мог обходиться без них раньше. Этих слов великое множество, приведу лишь один пример. Уже многие годы с легкой руки моего друга, кусок, идущий сразу после горбушки, следует называть «подгорбушьем». И если раньше борьба за торец свежего батона вызывала постоянный конфликт в семье и даже грозила привести к ее полному развалу, то теперь, благодаря словотворчеству Шона, мы с Кузей снова живем в мире и согласии, благостно уступая друг другу право на хрустящий кончик, поскольку знаем, что следующий за ним кусок также относится к премиум-сегменту булки и ничьего достоинства не унижает.

А еще Шон заядлый рыбак. Естественно, не смог он отказать себе в удовольствии порыбачить и в Эпидавре. Один из его трофеев оказался весьма необычным, если не сказать большего. На крючок клюнул толстенный морской червь размером с батон краковской колбасы, только выглядел он при этом куда менее аппетитно: ярко-красная кожа и сотни иголок, сочившихся какой-то гадостью, явно опасной для нормального человеческого организма. Снимая диковинную добычу с крючка, Шон с любопытством долго вертел червя в руках и так и сяк, не обращая никакого внимания на иголки.