Мой 88-ой: назад в… - [33]

Кофе, сигарету, прикурить и стараться не смотреть туда. Отвернись, кому сказано, почитай о курсах валют. И не смотри. Не смо…

– Можно прикурить?

Да что ты, а? Не курят арабы?

– Пожалуйста.

Щелк. Огонек прыгает, отражаясь в карих глазах, арабы смотрят зло, а эта уходить не торопится. Руку в сочный сдобный бок, улыбается и прямо хочет что-то спросить. Бывает же такое.

– Доброй вам ночи.

– Уходите?

Сарафан светлый, грудь открывает, бедра с ногами почти не прячет, только посередке свободный, все же чуть стесняется. Загар к таким сам липнет, целует изо всех сил, в вырезе на груди, так блестит капелька чего-то, пота ли, воды, водки с тоником и льдом… какая разница. Капля бежала от точеного подбородка, добираясь вниз по удивительно стройной шее, нырнула у ключицы, скатилась алмазом в плавное, красивое, с заметными белыми линиями у самой ткани.

– Да. Спать пора.

Не надо никому ничего объяснять, всякое в жизни случается. Красивая? Да. И что? Ну, про себя да в спину обзовет, может. Если, конечно, тебе не показалось… Специально тех арабов заводила, игралась? Глупость какая-то. А ведь встречал пару раз, на пляже видел, мог бы понять что-то. Да и ладно, иди давай, сраный ты лорд Байрон, коротавший в уголке и в одиночку.

Внутри немного горит от непонятной злости и хочется идти быстрее. Мысли скачут себе, скачут, с бегающего по потолку рыже-зеленого геккона обратно ко всему этому упруго-крепко-загорелому и превращаясь в форменную порнуху. Твою-то мать, а?!

Дверь в номер как ворота крепости перед отрядом скачущих монголов, честное слово. Где карточка? Не выронил у бара случайно? Фу-у-у, не выронил. И…

Оглянулся все-таки. Слаба душонка, тянет ее на подленькое, верно?

Ладно, похвали себя, справился, ушел, дверь закрыл. Отрезал себя от окружающего мира с его соблазнительными загарами на выпуклостях и хорошо. Возьми с полки пирожок, там их два, возьми средний, понюхай и убери назад.

Курить – это как дать себе какой-то шанс. Не самый хороший, но обязательный. Человек прячется за сигаретой, старается отодвинуть от себя мир вокруг и закрыться. Подумать, понять, принять и дальше уже как-то жить с этим. Говорят, умные люди делают такие фокусы безо всякого никотина. Так то умные.

Внутри прохладно, кондиционер и не выключался. Надо пройти через первую комнату, вторую, на балкон. Покурить и лечь спать. Выкинуть из головы вдруг вспыхнувшее и ненужное. Жизнь штука сложная, в ней место есть многому, успевай принимать верное решение.

Крыло хорошее, света в окна не так много, фонари горят подальше. Сегодня луна, круглая такая, яркая, почти как дома. И светит внутрь, лезет своим волшебным серебром, как-то странно не вяжущимся с жарой там, за стеклом и стенами. Зато видно все хорошо. Не споткнешься, все заметишь.

И даже больше.

Женщины злятся из-за полосок загара. Вам, типа, мужикам и тут проще. Осталась от плавок полоса широкая, не страшно, вы же мужики. А у нас, если не бикини из шнурков, и тут пятно, и тут треугольники, и вообще!

Ничего вы не понимаете, милые девы, девицы и подрастающие девочки.

И хорошо, когда женщина любит спать не голышом. Не привыкнешь.

Смуглое на белом. Смуглая плавная красота, на боку, на белых и гладких простынях. Белье для гостиниц какое-то особенное, особенно белое, особенно плотное, особенное, в общем. Спасибо, луна, ты настоящий друг художника. Ты всегда подчеркнешь, где надо затенишь, немножко спрячешь и оставишь только идеально красивое. Вот как сейчас, смуглое на белом, на боку, чуть выгнувшись. И с теми самыми полосками, так хорошо заметными, так безумно подчеркивающими горький шоколад бархата, своей, теплой и кажущейся продолжением себя, совершенно голой твоей женщины.

Курить? Да на фига?

Женщины и кошки они как сестры. Пусть и не всегда. Вот сейчас, когда беззвучно и мягко вдруг уже лежит на спине, закинув руку за голову, вытянув ногу и отведя в сторону другую, именно кошка.

Шоколадно-сладкая кошка с белыми полосками и даже треугольниками.

Просто лежит, слегка разведя бедра, закинув руку за голову и все.

Только вдруг кровь начинает стучать сильнее, бьется сложным и быстрым ритмом.

Белый большой прямоугольник, прямо как бархат футляра для бриллианта.

Бриллиант темнеет на белом, незаметно, едва-едва, раскрываясь все больше.

Белый треугольник не загорелой кожи выше бедер тянет к себе живым магнитом.

Прохладный воздух кошачье урчащего кондиционера не чувствуется горячей кожей.

Собственная одежда такая лишняя и ненужная сама собой оказывается на полу.

Белые треугольники на груди и темные овалы на них.

Если женщина хочет, даже не нужно приглядываться или дотрагиваться.

Запах женщины сам дотягивается до тебя тонким неуловимым кошачьим хвостом.

Жаркая ночь за окном пробегает внутри вместе со стучащей кровью.

И любое решение сейчас окажется верным и правильным, это ясно по чуть расходящимся бедрам.

Луна. Бархат смуглой кожи. Запах женщины. Смуглое на белом и белое по смуглому.

Кровь стучит сильнее и выпустить можно только одним способом.

…

Спасибо, Луна. Спасибо, горячая и пахнущая самой жизнью жаркая ночь.

– Чуть не упустил, а?

Я вздрогнул, приходя в себя. Да, кофе мог и убежать.