Мотылек летит на пламя - [30]

Сару задел его деловой тон, вдобавок ей хотелось заметить, что в их среде не принято, чтобы мужчина обсуждал с дамой столь деликатные вещи.

— Если вы считаете, что так надо, тогда — пожалуйста. Я не разбираюсь в этих вопросах. Хотя Юджин считает, что вы готовы идти навстречу любому рабу, которому вздумается отлынивать от работы.

Уловив в ее голосе ледяные нотки, Джейк решил, что хватил через край. Он слишком сильно зависел от этой девушки, от ее мнения и расположения духа.

— Простите, — сказал он, — в следующий раз я обращусь к мистеру Уильяму или мистеру Юджину.

— Я хотела кое-что вам сказать, — напомнила Сара, и Джейк смиренно произнес:

— Я вас слушаю.

Она прошлась по комнате, шурша юбкой и распространяя легкий запах новых духов, которые купила в Чарльстоне.

— Через несколько дней мы устраиваем ужин, после которого будут танцы. Я составила список гостей, куда включила и вас.

Джейк замер. Его душу заполнили противоречивые чувства.

— Но я… я не принадлежу к вашему кругу. Что скажут ваши родные и… соседи?

— Неважно, что они скажут. Хозяйка бала — я, и вы — мой гость.

Джейк подумал о том, что у него нет подходящей одежды, а еще о… Лиле.

Вспомнив ее доверчивую улыбку, он решил, что любовь этой девушки стоит искушения переступить порог другого мира, мира людей, из коих никто и никогда не поверит в то, что между ними возможно нечто большее, чем плотская связь.

— Прошу простить, но я… у меня нет приличной одежды, и я не успею съездить в город, чтобы что-то купить, — сказал Джейк Саре, думая о том, что дал себе слово откладывать каждый заработанный доллар.

— Это неважно, — сказала она, — приходите в том, что у вас есть. Мы обычные провинциалы, хотя и не любим об этом вспоминать.

Ему ничего не оставалось, как ответить:

— Спасибо, мисс Сара. Я обязательно приду.

Джейк поклонился и поспешил уйти. Он шел в сторону негритянского жилья, а из головы не выходили слова Барта, которые тот произнес, когда узнал о связи Джейка с Лилой:

— Я тебя понимаю. Самая последняя чернокожая в постели всегда лучше любой белой леди. Они отдаются без единой мысли в голове, подчиняясь только желанию, тогда как белая женщина никогда не перестает думать.

Глава 7

Айрин ехала в дамском седле вдоль хлопковых и кукурузных полей, простиравшихся насколько хватало глаз и казавшихся золотыми от яркого солнца. Сейчас ей чудилось, что она любит эту землю так, как любила Ирландию, потому что здесь ее жизнь наконец наполнилась смыслом. Айрин больше не казалось, что она — никто и ничто, а ее существование — сплошная нелепость.

Алан вел Донна (так назвали коня) в поводу и разговаривал с госпожой:

— В библиотеке вашего дяди есть книги Виктора Гюго?

— Не знаю. Я могу посмотреть.

— Если найдете, дадите мне? Только чтоб мистер Уильям об этом не знал.

— Я могу попросить их для себя.

— Вы говорите, что прочитали «Алую букву»? Вам понравилась книга?

— Очень.

Айрин казалось, что она чувствует себя в душе главной героиней романа, Эстер Прин. Уличенная в преступной связи, эта женщина была вынуждена носить на одежде вышитую алыми нитками букву «А» от слова «адюльтер». Но она не раскаялась в содеянном и не отказалась от своей любви.

Айрин оттягивала важный разговор с Аланом, потому что ей не хотелось с ним расставаться, и все же она понимала, что рано или поздно должна решиться, ибо от этого зависела его судьба.

Она вспомнила, как отец Бакли говорил о жертвенности — основе истинной любви. Айрин хорошо запомнила его слова. Тот, кто по-настоящему любит, довольствуется малым, отдавая любимому все, что имеет.

— Алан, я хочу поговорить о твоей… свободе. Когда мы вернулись из Чарльстона, мистер Уильям позвал меня в кабинет и дал мне сто долларов. Он сказал, что я могу распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению. Если я отдам их тебе и ты возьмешь Донна, думаю, тебе удастся добраться до Севера.

Он повернул голову и посмотрел на нее. Иногда выражение его темных глаз пугало и озадачивало Айрин, хотя чаще взгляд Алана пробуждал в ее душе пьянящее тепло.

— Я передумал. Я решил остаться.

Она покачнулась в седле.

— Почему?!

— Вы нуждаетесь во мне, мисс Айрин, я это вижу. А если так, то я не могу вас покинуть. Я буду рядом столько, сколько понадобится.

Айрин была рада, что на ее лицо падает тень широкополой соломенной шляпы, иначе он бы заметил жар, опаливший ее щеки.

— А если я скажу, что ты будешь мне нужен всегда?

Алан улыбнулся.

— Значит, я останусь навсегда, хотя, надеюсь, вскоре рядом с вами окажется человек, который сумеет по-настоящему вас защитить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ваше замужество.

— Я никогда не выйду замуж! — вырвалось у Айрин.

— Почему?

— На то есть несколько причин… — начала она и умолкла.

У нее пересохло в горле, а на плечо вновь опустилась черная птица тоски, которую Айрин, будь ее воля, давно отпустила бы на свободу.

Эстер Прин была вынуждена носить на одежде первую букву слова «адюльтер», а какую пришлось бы вышить ей, Айрин О’Келли? Как ее можно было назвать?!

— Простите меня, мисс Айрин, — сказал Алан, — иногда я забываюсь и задаю вам чересчур откровенные вопросы.

— Я хочу, чтобы ты всегда был откровенен со мной, — призналась Айрин.