Мотивы убийства неизвестны - [2]

* * * Несколько минут помолчав, Алехин в раздумье сказал: - Вычислить того, кто надругался над моей женой и фактически отравил супружеские отношения, было несложно. Конечно же, им был некто другой, как наш директор Козаков. - У вас были какие-нибудь факты, подтверждающие это, или вы определил и все чисто интуитивно?- задал я арестованному вопрос. - Явных доказательств у меня нет, сама Галя ничего конкретного о своем обидчике мне не рассказывала, выходит, что я его определил интуитивно. - Но в таком деле, при всем том, что вы мне рассказали, возможно, Михаил Моисеевич и не замешан? - Хоть и нет у меня прямых доказательств, но и ошибку я исключаю полностью. О директоре и его увлечениях женщинами в техникуме ходили самые невероятные слухи. Злые языки приписывали ему половые связи, за редким исключением, почти со всеми женщинами-преподавателями в техникуме. Наверняка многое преувеличено, но и доля правды велика. Это я к тому, что дыма без огня не бывает. - Александр Иванович, не стоит сплетням придавать такое большое значение. - Я этого никогда и не делал. Для меня доказательством того, что мне нагадил именно директор, служило его отношение ко мне. Он разговаривал со мной с явным пренебрежением, превосходством, но, кроме этого, постоянно интересовался моей семейной жизнью. - Что в этом плохого? - А то, что нужно было видеть Козакова в этот момент. Он спрашивал не от чистого сердца, а чтобы поиздеваться надо мной. Ему мало было одной победы над моей женой, он хотел, чтобы об этом обязательно догадался я, только в этом случае эффект был бы полным. Мне ничего не оставалось, как не дать ему поторжествовать надо мной, а для этого приходилось, сжав всю волю в кулак, делать вид, что мне ничего неизвестно и я ни о чем не догадываюсь. Думаю, вы меня понимаете правильно? - Если я вас понимаю так, как положено, то у вас было более чем достаточно причин, чтобы ненавидеть Михаила Моисеевича Козакова? - Да, я его ненавидел, и на то у меня были веские причины,- тяжело вздохнув, сказал Алехин. - Вот сейчас, когда Михаил Моисеевич погиб, как вы к этому относитесь? - Мне Козакова ничуть не жаль, просто подлец и пакостник получил по заслугам. Если вы будете вести следствие объективно, то сможете и сами в этом убедиться. - Скажите, Александр Иванович, а смогли бы вы убить Михаила Моисеевича? - Расскажи мне Галя все, что с ней произошло, я, возможно, не сдержался бы и убил своего обидчика. В таком состоянии я пребывал до самого развода с женой. А потом во мне что-то сломалось, и я бы не стал до конца калечить свою жизнь из-за этого подонка. - У очистных сооружений сегодня утром нашли окровавленный нож, которым, видимо, и был убит Михаил Моисеевич. Вы действительно признали его своим? - Да, этот нож когда-то принадлежал мне. - Интересно, а как и когда он не стал принадлежать вам? - Самое странное то, что вот этого я и не знаю и точно сказать не могу. - Все это звучит довольно странно и неубедительно. Поэтому я попрошу вас, Александр Иванович, рассказать поподробнее все об этом ноже. Думаю нет необходимости убеждать вас, как это важно знать следствию и лично вам, как гражданину, подозреваемому в совершении этого преступления. - Этот нож я сделал своими руками зимой прошлого года. Потрудиться над его изготовлением мне пришлось две недели. но вещь получилась что надо. Многие просили у меня этот нож, но я сделал его для себя, а не на продажу. - Для чего был нужен вам этот нож? Ведь количество времени, затраченное на его изготовление, говорит о серьезности ваших намерений. - Зимой на работе уйма свободного времени, и я его использовал на изготовление различных сувениров, в том числе и этого ножа с яркой наборной ручкой. Я сам заядлый охотник и частенько, выходя на охоту, брал его с собой. Я его и оставлял в перчаточнике автомашины, даже домой не заносил. В начале марта месяца я занялся ремонтом машины: пришлось перебирать полностью двигатель и передний мост. Этим ножом я зачищал провода, когда меняли проводку, вырезал прокладки, использовал и для других целей и работ. Во время ремонта, а он продолжался с небольшими перерывами почти целый месяц, я часто просил посторонних парней помочь мне сделать ту или иную работу. например, чтобы вытащить двигатель "Жигулей", нужно человек пятьшесть, да и чтобы "передок" поменять, нужна помощь посторонних. Не буду греха таить, ко мне в гараж заходили и мои друзья, чтобы распить бутылочку, другую, а этим ножом и хлеб, и сало приходилось резать. Так вот, после апрельского ремонта пропал у меня этот нож, кто-то его умыкнул. - Александр Иванович, вы утверждаете, что нож, изготовленный вами, которым был убит директор техникума, у вас украли в марте- апреле этого года? - Именно так и случилось,- утвердительно кивнул головой Алехин. - А вот здесь я вправе потребовать от тебя доказательств пропажи ножа. Ведь мог ты и инсценировать его исчезновение, а сегодняшней ночью этим ножом совершить убийство. - Вы что на самом деле думаете, что убийство совершил я?- вскочил с табурета арестованный. - Сядь и успокойся, эмоции здесь ни к чему. Когда Алехин послушно опустился на свое место, я продолжил: Многие улики говорят о том, что убийство совершено тобой, и, чтобы доказать обратное, мне нужна твоя помощь. - Какая?- вновь поднялся арестованный. Остановив его движением руки, я сказал: - Постарайся вспомнить, кто из твоих друзей похитил нож? В какой день и после чьего визита в гараж он исчез? Без ответа на эти вопросы доказать твою невиновность будет очень трудно, а может, даже невозможно. Ройся в памяти, но похитителя охотничьего ножа мне назови. Ты меня понял? - Да, как уж тут не понять - понял. - А теперь постарайся вспомнить, кто к тебе приходил на очистные сооружения прошедшей ночью? Алехин потер пальцами синяк под глазом и сказал: - Никого я не видел, и никто ко мне не приходил. - А сам ты отлучался в эту ночь с рабочего места? - Нет, я в эту ночь не уходил с очистных никуда. - Может что-нибудь заметил за прошедшую ночь необычного? - Если признаться честно, я проспал всю ночь, как сурок, и ничего не видел и не слышал. Хотя нет, перед тем как уснуть, часов около одиннадцати вечера, я лежал на диване и думал о житьебытье. Вдруг внимание привлек шум воды, текущей по трубе. - Что за шум?- поинтересовался я. - Водопроводная труба выведена на улицу, но проходит она в дежурной комнате, где я лежал. Когда на улице открывают кран, вода, вытекая из него, начинает вибрировать и труба издает характерный звук. И вот, когда я уже почти заснул, вдруг "запела" водопроводная труба: кто-то на улице открыл кран. Я был очень удивлен и раздосадован, встав с дивана, направился к входной двери, чтобы разогнать того, кто открыл кран. В тот момент я подумал, что это какая-нибудь парочка студентов, разгоряченная любовью, забрела попить водички. Когда я открыл дверь и вышел на улицу, то никого там не обнаружил. Кран же был открыт, и из него с шумом вытекала вода. Я еще громко спросил: "Кто тут?", но мне никто не ответил. Выругавшись, я закрыл кран и, заперев дверь изнутри, вернулся в дежурную комнату. Про себя я машинально подумал, что кран был какой-то липкий, дверные ручки тоже прилипали к ладони, которой я останавливал воду. Заперевшись изнутри, я улегся на диван, а руки насухо вытер о тряпку, которая оказалась под рукой. В тот момент я и не подозревал, что кран был испачкан кровью. После чего я улегся спать, и только утром меня разбудил участковый инспектор. Вот все, что я знаю и могу вам сообщить. - Спасибо, Александр Иванович, за откровенную беседу. На этом и завершилась наша первая встреча. Мне нужно было проанализировать и проверить все сказанное Алехиным. Вызвав милиционера, я попросил его увести арестованного. Александр Иванович напоследок попросил у меня сигарету, и я не смог отказать ему в этом. Уходя из милиции, я строго предупредил дежурного капитана об ответственности, если к арестованному и впредь будет применяться насилие. После неприятных объяснений дежурный сообщил мне, что на мое имя в местной гостинице забронирован двухместный номер. Попрощавшись с капитаном, я вышел на улицу, и предупредив Андрея, пешком пошел в гостиницу. * * * Сказав традиционное: - Алло, Ляхова у телефона,- она услышала знакомый голос Аркадия. - Здравствуй Ирина! - Здравствуй, Аркадий! - радостно воскликнула она, но постаралась взять себя в руки. - Ирина, извини, что долго не звонил, меня не было дома. - Рада тебя слышать,- уже более сдержанно сказала она. - Ирина, мы могли бы сегодня встретиться, если, конечно, у тебя есть свободное время и желание. Ирина Владимировна сделала минутную паузу, словно раздумывая над предложением парня, хотя слова радостного согласия готовы были сорваться с ее губ в тот же миг. - Сегодня вечером я не очень занята, поэтому могу принять твое предложение. - Спасибо, Ирина, тогда я буду ожидать тебя в восемь часов вечера на автобусной остановке, ну как в прошлый раз. - Хорошо, я приду,- просто ответила она, хотя душа ее ликовала в этот момент. - Тогда до встречи, Ирина!- услышала она радостный голос Аркадия. - До встречи,- подтвердила она и положила трубку телефона. Здесь же, в прихожей, она подпрыгнула несколько раз подряд, радостно хлопая в ладоши. Она ликовала в предвкушении предстоящей встречи с Аркадием, словно девчушка, которой мама пообещала купить любимую куклу. В приподнятом настроении она вернулась в комнату и первым делом посмотрела на часы. До назначенного свидания у Ирины Владимировны было предостаточно времени, но она не намерена была терять его напрасно. Быстро раздевшись она, в одних трусиках, направилась на кухню, зажгла газовую колонку и отправилась принимать контрастный душ. После пятнадцатиминутной водной процедуры Ирина Владимировна насухо растеревшись махровым полотенцем и надев свежее тонкое белье, занялась своим внешним видом. Все операции с прической, лицом, ресницами были практически отработаны до автоматизма, и на их воплощение не потребовалось слишком много времени и усилий. Полностью Ирина Владимировна была уже готова за двадцать минут до условного времени. Желая скоротать эти минуты, она заварила кофе покрепче и не торопясь выпила одну чашечку. За пять минут до встречи вышла из квартиры и, еле сдерживая волнение, направилась на остановку автобуса. На этот раз Аркадий не заставил ждать ее ни одной минуты. Его машина остановилась перед ней едва только она появилась у дорожного павильончика. Аркадий остановил своего "Жигуленка" буквально в метре от Ляховой и, распахнув дверцу, сказал: - Садись, Ирина. Улыбнувшись располагающей и обезоруживающей улыбкой, она удобно разместилась на переднем сидении. Закрыв дверцу, он вырулил на дорогу и стремительно увеличил скорость. Ирина попыталась пристегнуть ремень безопасности, но он остановил ее: - Ира, это не обязательно. - Почему?- удивилась она. - Сейчас уже никто из ГАИшников не дежурит, поэтому не стоит себя утруждать. - Хорошо,- согласилась Ирина Владимировна с его доводом и, сделав небольшую паузу, добавила:- А куда мы так торопимся? - Собственно спешить особенно некуда. В наших районных клубах сегодня демонстрируют второразрядные фильмы. Честно говоря я просто теряюсь, не зная, как интереснее провести вечер вдвоем. Давай, Ирина, поедем ко мне домой. Если мне не изменяет память, в прошлый раз ты обещала посетить мое скромное жилище. Там мы сможем послушать музыку, пообщаться в непринужденной обстановке, а при желании и потанцевать. Как ты на это предложение смотришь? - А удобно ли это?- вопросом на вопрос ответила Ирина Владимировна. - А что тут особенного? Я парень холостой, ни от кого не зависим, поэтому могу приглашать к себе гостей в любое удобное для меня время, и никакого криминала в этом собственно нет. Так ты, Ирина, согласна быть сегодня моим гостем? Слегка засмущавшись, она пересилила себя и согласилась: - Я согласна, пусть будет по-вашему. - Вот и чудненько,- с радостной улыбкой на лице одобрил ее решение Аркадий и стал рассказывать о том, как он был занят последние три дня. Ирина Владимировна поняла, что он косвенно оправдывается перед ней за свое молчание. Она не перебивала и не шутила, а с серьезным видом слушала его искренний рассказ. Только она знала, какими трудными были для нее эти три дня и как бы помог, поддержал ее морально Аркадий, позвони он ей. Не стоит ворошить прошлое. Главное он позвонил и назначил свидание, и вот теперь она рядом с ним. Она была рада счастливому повороту событий. Ирина Владимировна верила в судьбу, в то, что после черной полосы в ее жизни наступает светлая, а уж она сделает все возможное, чтобы она оказалась максимально широкой. Как женщину, ее в какой-то степени заинтересовало предложение Аркадия поехать к нему домой. Скорее не из любопытства, а с практической стороны: ей хотелось посмотреть его квартиру. Ведь по тому, как обустроен быт, можно более конкретно судить о человеке, его привычках, образе жизни. Для Ирины Владимировны все это было важно, так как в своих планах на будущее Аркадию отводилась значительная роль. Думая об этом, она внимательно слушала его рассказ, с желанием отвечала на вопросы, при необходимости заразительно смеялась и вообще не хотела выглядеть букой. За оживленным разговором время летит быстро, и незаметно "Жигуленок", управляемый твердой рукой Аркадия, въехал в районный центр. Миновав несколько хорошо озелененных улиц, машина свернула во двор и остановилась. - Вот мы и приехали,- улыбнувшись, сказал Аркадий. - Уже?!- удивилась Ирина Владимировна. - Да, уже,- подтвердил он и заглушил двигатель машины. * * * Утром следующего дня я проснулся отдохнувшим и совершенно голодным. Наскоро заправив постель и умывшись, мы с Андреем направились в ближайшую столовую позавтракать. Она уже с полчаса как открылась, но посетителей в столь ранний час было считанное количество, что позволило сэкономить драгоценное время. Андрей на ночь оставлял машину во дворе милиции, и мы направились туда сразу после завтрака. Пока водитель подготавливал машину к поездке, я обговорил условия своей работы с начальником милиции и следователем Найденовым. Они обещали мне всяческую помощь, и я, поблагодарив их, вышел из кабинета начальника милиции. Андрей уже ожидал меня в машине. Я собирался ехать в техникум, о чем и сказал водителю, едва только уселся на пассажирское место. Андрей запустил двигатель и плавно тронул машину с мета. Миновав светофор, выехали на асфальтированное шоссе, ведущее в сторону станции Народная. Взошедшее солнце и безоблачное небо обещали нам теплый день. Приоткрытое стекло пропускало в салон легкие порывы утреннего прохладного ветерка. Я планировал в этот день обязательно побеседовать с женой арестованного Алехина. Мне нужно было установить круг его друзей, выслушать мнение Галины Иосифовны по поводу сложившихся отношений между директором и ее мужем. Хотелось бы мне побеседовать и с Игорем Кузиным: он, видимо, многое знает об общей атмосфере в техникуме, о тех неписаных законах и правилах, царивших в коллективе. Уже то, что я узнал из различных источников в первый же день, подтверждало наличие сложных отношений в педагогическом коллективе, которые и могли толкнуть кого-то на убийство директора. Во всем этом мне предстояло разобраться, но, чтобы сделать правильные выводы, нужно найти источники достоверной информации. Преследуя эти цели, я и ехал в техникум. При встрече в милиции Найденов пообещал мне к концу сегодняшнего дня сообщить результаты вскрытия трупа и результаты экспертизы обнаруженного орудия убийства. Машина между тем плавно въехала в поселок и медленно покатилась по ярко зеленой березовой аллее к главному корпусу. Притормозив у здания учебного корпуса, Андрей заглушил двигатель и вопросительно посмотрел на меня. Я понял его немой вопрос сказал: - Неизвестно, сколько я здесь пробуду и как все повернется, но тебе придется ждать меня неотлучно. - Все понятно, я буду здесь,- ответил мне Андрей, и я, покинув машину, направился в учебный корпус. Разговаривать с Эльвирой Васильевной не хотелось, но без ее помощи мне было просто не обойтись. Предварительно постучав в дверь, я решительно шагнул в кабинет завуча. - Здравствуйте, Эльвира Васильевна, ничего что я вас беспокою в столь ранний час?- спросил я, проходя в глубь уже знакомого мне по первому посещению кабинета. - Здравствуйте, Николай Федорович, рада вас видеть. Присаживайтесь, я вас слушаю. - Чтобы в дальнейшем не отрывать вас от дел, поручите кому-нибудь из помощников оказывать мне содействие. - Что вы имеете в виду?- уточнила Денисова. - Помочь найти нужного человека или решить другие мелкие вопросы, поручения. - Если вас устроит, то я дам распоряжение секретарю директора, она сейчас как раз свободна и сможет выполнять все ваши поручения. Можете располагать кабинетом директора, там у вас будут хорошие условия, чтобы поговорить наедине с интересующим вас человеком. Он сейчас свободен, вам будет удобно работать в таких условиях. Согласны?- спросила она и посмотрела на меня в упор большими настороженными глазами. - Конечно,- согласился я,- благодарю вас за внимание. - Ну, полноте - это мой долг. Все мы заинтересованы в скорейшем расследовании этого жуткого убийства, так что не надо меня благодарить. Я сейчас сделаю распоряжение на этот счет. Оставив меня сидеть в кресле, Денисова вернулась к столу и, сняв трубку, набрала номер. Выждав небольшую паузу, сказала: Зоя, зайди ко мне, пожалуйста. Едва успела она положить трубку на аппарат, как дверь отварилась и на пороге появилась стройная симпатичная девушка. Поздоровавшись со мной, она сказала: - Слушаю вас, Эльвира Васильевна. - К нам приехал из Воронежа Николай Федорович. Он следователь, и его приезд связан с гибелью Михаила Моисеевича. Работать он будет в кабинете Козакова, а ты будешь помогать ему. Договорились? - Мне все понятно,- покорно ответила девушка и добавила:- Можно идти? - Да, иди,- отпустила Зою Денисова. Когда мы остались вдвоем, она опустилась в ближайшее ко мне кресло и, сложив ладошки на коленях, спросила: - Какие планы у вас на сегодня, Николай Федорович, и чем я еще могу вам быть полезна? Строгий черный костюм в который она была одета, оттенял ее бледное лицо. Аромат дорогих французских духов, создавал вокруг нее благоухающую ауру. - Спасибо за то, что вы для меня сделали, а все остальное я проделаю сам,- уклончиво ответил я. - Вам понравилась комната в общежитии?- не унималась она. - Честно говоря, я вынужден был переночевать совсем в другом месте, но сегодня я обязательно воспользуюсь местом в общежитии,- пообещал я и поднялся из кресла, собираясь идти. - Приемная и кабинет директора находятся рядом с моим кабинетом,- произнесла Денисова и тоже встала, поняв, что дальше я не намерен с ней разговаривать. - Спасибо, Эльвира Васильевна, если у меня возникнут трудности я буду обращаться к вам. - Обращайтесь и рассчитывайте на внимание и поддержку с моей стороны. На этом мы и расстались. Кабинет директора действительно находился рядом , но попасть в него можно было только чрез приемную, где за столом гордо восседала Зоя. Увидев меня, она привстала из-за стола и тихо сказала: - - Николай Федорович, проходите, кабинет директора открыт. - Хорошо, спасибо,- сказал я и стал осматривать приемную. В ней, кроме стола, за которым сидела секретарша, был еще один, на котором стояла пишущая машинка "Любава". Шкаф в одном углу и массивный сейф в другом да дюжина стульев и составляли весь интерьер приемной. Открыв дверь, ведущую в кабинет директора, я хотел было пригласить туда Зою, чтобы задать ей несколько вопросов, но, помедлив, передумал. Я решил вначале побыть в кабинете один, чтобы ощутить атмосферу в которой работал убитый Михаил Моисеевич. Закрыв за собой дверь, я оказался в большой комнате, которая имела два огромных окна. Стены были отделаны полированными плитами, а одна сплошь заставлена книгами в дорогих переплетах. Массивный Т-образный стол, тумбочка с телефонами и огромным вентилятором, пальма в одном углу и компьютер в другом и составляли в основном всю обстановку в кабинете. Все свободные промежутки были уставлены одноформатными креслами темно-бордового цвета, что прекрасно гармонировало с полированной обивкой стен. Меня заинтересовали книги, которыми были сплошь заставлены полки. Я подошел поближе и попытался по корешкам определить их ассортимент и диапазон интересов хозяина кабинета. Здесь в основном была представлена политическая литература. На самом почетном месте красовались многочисленные тома классиков марксизма-ленинизма. Нашлось место и Большой Советской Энциклопедии последнего издания. Педагогическая литература была представлена несколькими томами Макаренко. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, какие книги формировали мировоззрение хозяина кабинета. Несмотря на обилие света, кабинет не выглядел уютным и теплым, чувствовалось, что здесь было рабочее место властного и тщеславного человека. Подтверждал мое предложение образцово-показательный порядок на столе директора. Каждая вещь занимала строго определенное место, не было никаких излишеств, а это верный признак строгости, если не жестокости Козакова. * * * Квартира у Аркадия оказалась двухкомнатной, с большими светлыми окнами, выходящими на южную сторону. Комнаты были хорошо, со вкусом обставлены мебелью, правда, отечественного производства. Чувствовалось, что хозяин любит порядок: каждая вещь занимала отведенное ей место. Все это Ирина Владимировна поняла чуть позже, но первое впечатление ее не обмануло. Аркадий, пригласив ее в квартиру, сразу же повел Ляхову в зал. - Присаживайся и чувствуй себя как дома,- попросил он и жестом указал на диван и стоящее напротив кресло. - Хорошо, спасибо,- согласилась она и послушно опустилась на диван. На какое-то время в комнате воцарило молчание, которое первым нарушил Аркадий. - Ирина, нашу встречу нужно как-то отметить. - И что ты предлагаешь? - Предлагаю сделать небольшой праздник для двоих: выпить по бокалу шампанского, послушать музыку, потанцевать. Как ты на это смотришь? Понимая, что Аркадий движим добрыми побуждениями и не желая его разочаровывать, Ирина Владимировна решила поддержать его инициативу. - Положительно. Праздник так праздник, в нашей жизни так мало светлых и радостных дней. - Я тоже так считаю. Сейчас я включу музыку, и, пока ты ее будешь слушать мне нужно похлопотать на кухне. Аркадий уже направился к музыкальному центру "Интернациональ", стоявшему в нише мебельной стенки. - Подожди, Аркадий,- остановила его Ирина Владимировна,- давай все делать вместе: хлопотать на кухне и слушать музыку. Он остановился, слегка удивленный предложением Ляховой, хотя по лицу его было видно, что оно пришлось ему по душе. - Принимается,- весело отозвался он и, одобрительно улыбнувшись, продолжил:- Будь здесь на правах хозяйки. - С чего начнем?- озорно спросила Ирина Владимировна, поднимаясь с дивана. - С кухни, мадам, с кухни. - Тогда пошли,- шутливо подхватила Ирина Владимировна, беря инициативу в свои руки. Вскоре, весело переговариваясь, они дружно принялись за приготовление закусок и сервировку стола. В холодильнике было все необходимое, и на приготовление импровизированного праздничного стола ушло не более тридцати минут. Аркадий резал хлеб, относил тарелки с закусками в зал, а Ирина занималась приготовлениями и украшениями приготовленных кушаний. Разделение труда произошло само собой, и каждый выполнял свои функции с энтузиазмом и душевным подъемом. Наконец наступил момент, когда все было готово и стол общими усилиями накрыт. Появившийся в дверях Аркадий известил: - Ирина , достаточно хлопот, прошу к столу, а то большая часть нашего праздника пройдет на кухне. - Я сейчас,- отозвалась Ирина Владимировна, снимая с себя ярко расцвеченный фартук, предложенный ей накануне хозяином квартиры. Аккуратно повесив его на крючок, она сполоснула руки под краном и, вытерев их насухо льняным полотенцем, пошла в зал. Аркадий поправлял цветы, которые возвышались в высокой хрустальной вазе, стоявшей в центре стола. - Присаживайтесь вот на этот стульчик,- предложил он, увидев входящую Ляхову. Усадив Ирину Владимировну, он и сам сел на стул, стоявший напротив.- Давайте начнем наш ужин с шампанским,- предложил он и взял в руки слегка запотевшую бутылку. Удалив фольгу, Аркадий ослабил проволочную оплетку, и пробка с легким щелчком выскочила из горлышка. Наполнив хрустальные бокалы игристым вином, он поставил бутылку и поднял свой бокал. - Ирина, давай выпьем за нашу встречу, за то, чтобы наше знакомство было длительным и счастливым. - Давай,- согласилась она. Их бокалы целеустремленно встретились с характерным серебряным звоном, как бы обещая обоим, что все, о чем они мечтали и на что надеялись обязательно сбудется. Они пили шампанское, с любовью и нежностью глядя друг другу в глаза. Они были на пороге счастья, и им казалось, что никто и ничто не в силах повлиять на столь прекрасно складывающиеся отношения. Их неудержимо влекло друг к другу, и они, чувствуя это, сознательно подыгрывали судьбе, чтобы быть вместе. Прохладный ароматный напиток освежающе бодрил души, давая им импульс к взаимному сближению. - Я совсем забыл поставить музыку,- признался Аркадий, оторвавшись от бокала.- Одну минуточку, извиняясь произнес он и поставил бокалы. Встав из-за стола Аркадий, подошел к "Империалу" и включил магнитофон. Мгновенно комнату наполнила ритмичная и немного загадочная музыка французского ансамбля "Спейс". Отрегулировав звук так, чтобы он не мешал разговору, Аркадий вернулся на свое место за столом. Ирина Владимировна, поставив бокал перед собой, неторопливо разворачивала шоколадную конфетку. Он вновь добавил шампанского в бокалы, насколько позволял шипучий напиток. Предварительно спросив разрешения у Ирины Владимировны он закурил и стал расспрашивать ее о студенческом периоде жизни. Ляхова с удовольствием отвечала ему, изредка пригубливая вино из высокого бокала. Аркадий находился в приподнятом настроении и с охотой вспоминал свои студенческие годы. Они учились почти в одно и то же время в родном городе Воронеже, но судьбе было угодно, чтобы они встретились здесь, в Терновке. Музыка звучала призывно, настроение от выпитого шампанского от выпитого шампанского и желанного собеседника было прекрасным. Тонко чувствуя, что беседа постепенно может стать утомительной, Аркадий предложил: - Ирина, давайте потанцуем. Ему хотелось быть к ней поближе, ощущать ее молодое, стройное тело в своих руках. Она поняла это сразу и без слов: об этом красноречиво говорили его удивительные глаза. - С удовольствием,- ответила она и, поставив бокал, грациозно вышла из-за стола. Он поспешил к ней навстречу, может, чуточку быстрее, чем это положено по этикету. Аркадий взял ее за талию и вывел на середину комнаты. Как она была прекрасна! Он смотрел на нее восторженными глазами, не в силах отвести их в сторону. Выпитое вино слегка ударило в голову. Он вел ее в медленном танце, ощущая в своих руках молодое трепетное тело. Чудный аромат духов исходил от нее, возбуждая и очаровывая еще сильнее. Не в силах сдержать нахлынувших на нее чувств, он поцеловал ее белоснежную шею. * * * Прохаживаясь по кабинету, я внимательно осмотрел каждую вещь, которой буквально позавчера еще пользовался погибший директор. На клавишах компьютера лежала пыль, видимо, Козаков им не пользовался, а держал в кабинете для придания большей солидности своей персоне. Для того, чтобы получше узнать, что за личность был директор, мне следовало обязательно побеседовать с секретаршей. "Интересно, как она охарактеризует своего шефа?"- подумалось мне, и я решил действовать. Приоткрыв дверь, я попросил Зою зайти в кабинет. Она, отложив в сторону ручку, которой заполняла кому-то командировочное удостоверение, послушно встала из-за стола. Ступив за порог кабинета, она плотно закрыла за собой дверь и только после этого сказала: - Слушаю вас, Николай Федорович. - Присаживайся, Зоя, мне нужно с тобой побеседовать. Это ничего, что я называю вас по имени и на ты? Девушка опустилась на краешек ближайшего кресла и, улыбнувшись, сказала: - Ко мне все так обращаются, обращайтесь и вы: я уже привыкла. - Тогда я задам тебе несколько вопросов, а ты постарайся чистосердечно на них ответить. - Хорошо,- согласилась девушка, и милая улыбка вновь озарила ее лицо. - Расскажи немного о себе: откуда родом, как давно здесь работаешь, семейное положение и другое. - Сколько я помню, мои родители жили здесь, в поселке Алешковском. Отец работал и работает механизатором в учхозе, а мать - техничкой в общежитии, но последние три года она работает вахтером. Я родилась здесь, мне двадцать пять лет, из них пять лет замужем, сыну - Саше, четыре года, муж работает при кабинете физики. И только последние два года секретарем директора. - Как вы попали на эту последнюю работу? Молодая женщина немного смутилась, а потом сказала: - Очень просто, вызвал меня Михаил Моисеевич и сообщил, что переводит меня в секретари. Если говорить честно, то мне не нравится этот перевод, потому что здесь я на виду и постоянно должна быть на рабочем месте. Работа секретарем очень беспокойная, а на прежнем месте работа поспокойнее и не такая напряженная, но платят соответственно. на прежнем месте я получала ставку, а здесь мне "положили" в полтора раза больше. - Зоя, а почему ушла из секретарей ваша предшественница?- поинтересовался я. - Причину точно не знает никто - ушла и все. Может, с начальством разругалась, а может, работу спокойнее нашла. Здесь до меня трудилась Алла Меклева, она закончила институт, и, видимо, это тоже сыграло роль в перемене места работы. - Где же она трудится сейчас? - А тут у нас неподалеку есть ветеринарно-санитарное отделение, там Алла и работает ветеринарным врачом. - Скажи, Зоя, а как Михаил Моисеевич относился к преподавателям, лаборантам и, в частности, к тебе? - Козаков как директор был человеком строгим и требовательным, хотя наказывать людей и любил и приказы издавал в случаях крайней необходимости. Михаил Моисеевич мог и без приказов и убедить, и заставить подчиненных, все его слушались беспрекословно. если даже я, его секретарь, требовала что-то от имени директора, то никаких отговорок или отказов не было, все его распоряжения исполнялись бесповоротно. - Был ли Михаил Моисеевич справедливым руководителем?- поинтересовался я. - В большинстве случаев он поступал справедливо. - Зоя, а что директору можно что-то делать и с позиции несправедливости? - Но ведь он старался не для себя, а для техникума. Философия, когда какого-то конкретного человека можно было привести в жертву на благо общества, была мне известна, но она давала возможность тому же Козакову распоряжаться фактически судьбой каждого подчиненного человека по своему усмотрению. В принципе, это открывает путь к вольному трактованию законов. Коммунисты за годы Советской власти доказали порочность такой философии, показали всю пагубность ее применения в обществе. Но здесь, в техникуме, судя по словам Зои, все еще продолжалась жизнь по законам авторитарным, если не диктаторским . - А как относился к вам Михаил Моисеевич?- прервал я свои размышления вопросом. Зоя как-то смутилась и, немного подумав, сказала: - Не очень, но хорошо. - Что вы имеете в виду, сказав "не очень"? - Козаков был ко мне требователен как и другим, если не больше. Он хоть и прощал ошибки в работе или неисполнительность, но при этом высказывал такое, что потом надолго отбивало охоту к повторению совершенного. - Зоя, он что, допускал какие-то грубости?- попытался уточнить я. - По отношению ко мне такого не случалось ни разу, но работая здесь мне приходилось быть свидетелем разговоров в которых директор допускал не только грубость, но и оскорбления. - Кто же мог вызвать такой гнев Михаила Моисеевича?- с иронией спросил я. - Я слышала, как Козаков отчитывал коменданта мужского общежития, происходило это и с воспитателями общежитий, да сейчас и не упомнишь. - Неужели он так часто демонстрировал такое грубое отношение к подчиненным? - Но и не так редко, как нам того хотелось, видно было, что Зоя волнуется и говорить правду о директоре может, лишь мобилизовав все свое мужество и волю. - Пытался кто-нибудь остановить зарвавшегося директора? - Никто в открытую не осмеливался перечить ему, каждый сносил оскорбления потому, что держался за работу. Он не терпел, когда его распоряжения не исполняются или выполняются слишком медленно. Михаил Моисеевич умел держать людей в повиновении - нужно отдать этому должное. - Но при таком поведении директора у него наверняка должны быть враги? - Может, и было, но кто заглянет в душу человеку, а внешне, на словах, никто несмел показать своего недовольства Козаковым. Сделай любой преподаватель или лаборант жест неприязни в адрес директора - и ему несдобровать, это уж точно. Михаил Моисеевич был человеком мстительным и злопамятным, все в коллективе это знали и старались с ним не связываться. Если он устраивал комуто разнос, то нельзя было не то что перечить, а даже оправдываться. По негласным правилам, сложившимся в коллективе, виновный имел право во всем раскаяться и обещать, что подобный поступок никогда больше не повторится. Совсем по-другому дело обстояло с тем, кто осмеливался перечить или оправдываться да еще , не дай Бог, в присутствии посторонних. Суровое наказание последует незамедлительно, но одним наказанием Козаков, как правило, не ограничивался. - Что же еще ожидало "ослушников"?- поинтересовался я. - Директор "склонял" этого преподавателя на всех собраниях и совещаниях с отрицательной стороны, и это продолжалось не один месяц. Если тот молча сносил издевательства директора или принародно каялся в своих грехах, Михаил Моисеевич оставлял его в покое, а спустя какое-то время приближал к себе, доверяя новую должность или поощряя другим способом. - Кто из преподавателей "сделал" таким образом себе карьеру? - Их несколько: заместитель директора по производственному обучению Евгений Митрофанович Боголепов, заместитель директора по воспитательной работе Гринев Семен Иванович. Это только за то время, что я работаю секретарем, а наверняка подобное случалось и до меня. В дверь негромко постучали, что прервало наш разговор. Появившийся в дверях мужчина, извинившись, попросил Зою выйти на одну минуточку. Секретарша встала и вопросительно взглянула на меня. Мне ничего не оставалось, как отпустить ее. * * * По поведению Аркадия она понимала и чувствовала, что он влюблен в нее и не в силах сдержать нахлынувших чувств. Ирина Владимировна не отстранилась от нежных поцелуев в шею, а наоборот, как бы случайно повернулась к нему лицом, подставив чувственные, алые, как спелая вишня, губы. На мгновение их взгляды встретились, и этого оказалось достаточно, чтобы понять внутренне состояние каждого из них. - Я люблю тебя, Ирина,- сказал он вполголоса, глядя в ее бездонные восторженные глаза. Ирина Владимировна уже готова была произнести те же заветные слова, ее прекрасные губы дрогнули, но Аркадий не дал ей сделать этого, поймав их в нежном поцелуе. От удовольствия она закрыла глаза и обвила руками молодого человека. Аркадий тоже обнял ее и крепко прижал к своей груди. Не обращая внимания на музыку они непроизвольно остановились, не в силах оторваться друг от друга. После каждого страстного поцелуя он говорил, что она ему нравится, что он любит ее и надеется на взаимность. - Я люблю тебя, Ирина,- уже в который раз повторял, Аркадий.- А ты? - задал он сокровенный и мучивший его вопрос. - С той первой нашей встречи я только и думаю о тебе,- призналась Ирина Владимировна. - Неужели это так! Неужели это правда! Я так счастлив это слышать от тебя!- воскликнул Аркадий и стал целовать ее в губы, щеки, глаза. Так и стояли они посреди комнаты целиком отдавшись светлому чувству возникшему между ними. Когда эйфория любовного признания прошла и Аркадий убедился, что девушка отвечает ему взаимностью, он предложил: - Такое событие бывает в жизни только один раз и не отметить его нельзя. Предлагаю выпить за нас с тобой по бокалу шампанского. Ты согласна? - Да,- чуть слышно сказала она, и ее алые губки вновь оказались в критической близости от него. Они манили, притягивали его, и Аркадий, не удержавшись вновь, припал к ним в долгом страстном поцелуе. Близость красивой молодой женщины, ее податливые губы, тонкий запах духов, исходивший от нее, опьянял его сильнее вина. С трудом сдерживая внутреннее возбуждение, он наконец оторвался от обворожительных губ Ирины Владимировны и предложил: -Пойдем к столу. - Пошли,- как то по домашнему спокойно ответила она. Взяв девушку за руку, Аркадий подвел ее к столу и усадил на стул. Сам же вернулся на свое место напротив и принялся откупоривать вторую бутылку шампанского. Ирина, взяв из коробки фигурную конфету, стала неторопливыми движениями освобождать ее от тонкой золотистой обертки. Капроновая пробка с легким хлопком ударила в потолок и, отскочив, упала на диван. Аркадий не спеша наполнил хрустальные фужеры почти до самых ободков. Поставив бутылку в центре стола, он посмотрел на свою возлюбленную и сказал: - Бери, Ирина, свой фужер. Она послушно подняла его на уровень глаз и, задержав на мгновение, лукаво спросила: - За что пить будем? - За нас с тобой, за то, что судьбе было угодно, чтобы мы встретились, и, я думаю, уже никогда не расстанемся. С мелодичным звоном их бокалы встретились, как бы заключив союз на будущее. Они пили прохладное игристое вино глядя друг другу в глаза. Их взгляды говорили, что каждый из них сделает все возможное и невозможное лишь бы быть вместе. В подтверждение радужных надежд каждый осушил свой фужер до дна. Поставив бокал Ирина принялась за конфету, а Аркадий с наслаждением закурил сигарету. Выпустив симпатичное колечко дыма, он обратился к сидевшей напротив девушке: - Ирина, тебе нравится, что этот вечер мы проводим с тобой вдвоем? - Да, нравится, а почему ты об этом спрашиваешь? - Просто хочу знать твое мнение. - Мне с тобой хорошо. Чувствуется, что ты умеешь принимать гостей. В это время закончилась кассета в магнитофоне, о чем возвестил сработавший автомат. Аркадий встал со стула и не выпуская сигареты изо рта, направился к музыкальному центру. После недолгих манипуляций он поменял кассету и вновь включил магнитофон. И опять комната наполнилась звуками медленного танца. Аркадий подошел к Ляховой и скорее попросил, чем предложил: - Ирина, пойдем потанцуем. - Пойдем, - охотно согласилась она и с готовностью встала из-за стола. Аркадий погасил сигарету о край пепельницы и, обняв девушку за талию, повел ее в медленном танго. Мелодии менялись одна за другой, а они все танцевали, тесно прижавшись друг к другу, потеряв счет поцелуям и времени. Молодое обаяние, выпитое вино, страстные поцелуи действовали на обоих опьяняюще, и их неудержимо несло навстречу друг другу. Желая перевести дух, Ирина Владимировна предложила молодому человеку немного отдохнуть. Аркадий согласился и, обняв девушку, увлек ее к стоящему в простенке широкому дивану. Они опустились на его краешек, и Аркадий обнял Ирину Владимировну со словами: - Какая ты прелесть. Я люблю тебя,- вновь поймал в поцелуе ее податливые, трепетные губы. Он неистово целовал ее лицо, глаза, шею - она не противилась его напору, а лишь закрыв глаза от наслаждения, откинула свою прелестную головку назад. Его рука как бы невзначай легла на ее высокую грудь, и он стал целовать ее в глубокий вырез платья. Ирина Владимировна в свою очередь положила нежную руку ему на голову и стала ласково поглаживать его непокорные вьющиеся волосы. Хоть и был вырез платья глубоким, но вскоре и он стал ограничивать все возрастающее желание Аркадия. Его рука оставила грудь Ирины Владимировны и скользнула к пояску платья, который плотно облегал тонкую талию девушки. Легким движением он развязал его, и это обстоятельство не ускользнуло от внимания Ирины Владимировны. Она поняла намерения Аркадия, и это поставило ее в затруднительное положение. От волнения ее веки дрогнули, но она пересилила себя и не открыла глаза, оставаясь все в той же позе с откинутой назад прелестной головкой. Он уже хотел попытаться снять с нее платье, но Ирина Владимировна остановила его словами: - Аркадий, что-то ярко светит люстра, она слепит мне глаза. - Одну минуточку, Ирина, я только потушу свет. Она не слушала его, словно зная наперед, как он поступит и что последует за этим. Только что сказанными словами Ирина Владимировна помогала ему осуществить желаемое, и он прекрасно понял ее. Аркадий встал с дивана, шагнул к выключателю. Послышался характерный щелчок, после которого наступила спасительная и крайне необходимая темнота. Он вернулся к ней сразу. Его поцелуи стали более страстными, а руки более требовательными. Ирина Владмировна почувствовала, как Аркадий, скользя по ее ногам, снимает с нее платье. Она чуть-чуть помогала ему и после минуты совместных усилий осталась в одних трусиках и бюстгальтере. Неистово целуя ее, он осторожно освободил ее груди и припал губами к бархатному соску. От избытка нахлынувших чувств она тихо вскрикнула, и это еще больше подстегнуло Аркадия. Не преставая целовать груди, он стал рукой ласкать внутреннюю поверхность бедер девушки постепенно поднимаясь вверх. Когда рука достигла заветного треугольника, Ирина Владимировна слегка раздвинула ноги, как бы поощряя его на нечто большее. Рука Аркадия не заставила себя долго ждать, осторожно проникла под резинку тонких трусиков и коснулась благоухающего цветка жизни. Почувствовав как увлажнилось лоно девушки, Аркадий стал снимать с нее последнее препятствие, мешающее им слиться воедино. Слегка приподнимаясь она позволила ему беспрепятственно спустить трусики с крутых бедер. Потом она подняла ногу, согнув ее в колене, и это помогло ему снять последнюю интимную принадлежность женского туалета. Дальнейшее развивалось, как в полусне. Когда и как разделся он сам, Ирина Владимировна просто не заметила. Не выпуская ее трепетных губ, он вошел в нее легким движением, и все поплыло в ее сознании. Она обвила его своими руками, негромкими стонами отзываясь на каждый его толчок. А они все учащались и учащались... * * * Я встал и прошелся по кабинету, обдумывая все, что я только что услышал из уст Зои Мерзляковой. Мне не хотелось верить в то, что творилось, но уже несколько человек свидетельствовало вопреки моему желанию. Было очевидно, что директор техникума подмял под себя весь коллектив и правил, как хотел, единолично решая судьбу каждого человека. Подобные руководители, как правило, допускают нарушения законов потому, что демонстрируют подчиненным свое всесилие и не считают нужным прислушиваться к мнению специалистов. Такому сопутствуют нарушения финансовой дисциплины, бесконтрольное разбазаривание материальных ценностей, оформление материальной помощи или зарплаты на "мертвые души" и другое. За время следовательской практики мне неоднократно приходилось с этим сталкиваться. Видимо, и здесь все это имело место, но, как мне показалось тогда, возникшие в техникуме противоречия носили форму полнейшего абсурда, а убийство директора было логическим завершением творимого безобразия. Дверь отворилась, и в дверном проеме показалась Зоя. - Николай Федорович, я вам нужна?- спросила она мягким голосом, не снимая руки с дверной ручки. - Зоя, мы не все обговорили с тобой и, если ты свободна, продолжим беседу. Мерзлякова плотно прикрыла дверь, и сделав несколько шажков, опустилась в одно из ближайших к ней кресел. Я тоже сел поодаль от нее и задал мучивший меня вопрос: - Скажи мне, Зоя, как относился Михаил Моисеевич к женщинам? - Когда эти отношения носили официальный характер или происходили на глазах коллектива, директор был вежлив и предупредителен. Работая несколько лет секретарем, мне довелось видеть Михаила Моисеевича ежедневно и порой наблюдать его отношения к женщинам в другой обстановке. Разговаривая с женщинами у себя в кабинете, он не особенно церемонился и бывал порою очень груб. Мне приходилось не раз и не два успокаивать женщин после посещения кабинета директора. - Если это происходило не так уж редко, назовите, пожалуйста, тех, с, кем он разговаривал подобным образом в последнее время. - Пожалуйста: Ядыкина Мария Федоровна - комендант женского общежития, Пузырева Любовь Самуиловна - заведующая библиотекой, может, и еще кто-то, но сейчас я затрудняюсь сказать вот так, экспромтом. Хотя погодите, буквально две недели назад из кабинета Михаила Моисеевича выскочила вся зареванная Володина Маргарита Ильинична - это наша молодая преподавательница экономических дисциплин. - Вы ее тоже успокаивали? - Нет, она сразу убежала куда-то, но ее зареванное лицо я видела совсем близко, как сейчас ваше. - О чем говорил директор с этой Володиной?- поинтересовался я. - О чем они беседовали, я не знаю. В кабинете шел спокойный разговор, Михаил Моисеевич даже голоса не повышал, а ведь когда он устраивает разнос кому-то, его голос слышан в приемной очень хорошо. - Ядыкину и Пузыревеу он распекал именно так, что вы слышали предмет разговора? - Да, я с его слов поняла, в чем провинились они. - Если не секрет, скажите мне чем они могли разгневать Козакова. - Тут нет никакого секрета: у Марии Федотовны в общежитии было очень много поломанной и испорченной мебели, и он распекал ее за плохой контроль, грозил, что ей придется все оплатить из своего кармана. Любовь Самуиловна вовремя не оформила какую-то подписку на полное собрание сочинений, простите, я не помню автора. Директор был в страшном гневе, потому что в его личной библиотеке этих книг не было. Деталей я сейчас уже не помню, но причину гнева Михаила Моисеевича уловила совершенно точно. - Хорошо, Зоя, считаем этот вопрос исчерпанным. Ты вот ответь мне, пожалуйста, а была у Михаила Моисеевича любовница? - Конечно была,- без сомнения в голосе ответила Мерзлякова,- и по-моему не одна,завершила она начатую фразу. О его амурных делах в коллективе ходили целые легенды, но я как-то в это не верила. Слишком многих порядочных женщин порочили эти сплетни. Но, работая здесь секретарем, я кое-что видела сама, своими глазами. - Ну, например,- подбодрил я ее. - А удобно ли будет говорить о погибшем подобное?- спросила Зоя. - Сейчас речь идет о целесообразности ваших показаний для следствия, не забывайте, что речь идет об убийстве и убийца не уличен, а значит, очень опасен. Возможно, вы своим рассказом внесете ясность и поможете установить причину происшедшего. Так что же ты видела собственными глазами? - Однажды я вернулась с обеденного перерыва на двадцать минут раньше положенного времени: мне нужно было срочно оформить один документ для бухгалтерии. Дверь приемной была закрыта, и я отперла замок своим ключом. Я была уверена, что и в кабинете директора никого нет. Каково же было мое удивление, когда дверь кабинета открылась и в приемную оттуда вышел Михаил Моисеевич. Мне бросилось в глаза, что он был чем-то возбужден. Козаков заговорил со мной, но тон у него был какой-то извиняющийся, виноватый. В начале я испугалась, а вдруг это я ненароком закрыла его в кабинете, но он успокоил меня. С его слов выходило, что он сам закрылся в кабинете потому, что якобы хотел поработать с бумагами. Потом Козаков вдруг вспомнил, что ему срочно нужен кладовщик, и послал меня за ним. Я сразу же направилась к выходу, поняв, что он хочет меня выпроводить из приемной под благовидным предлогом, а возможно, и из учебного корпуса. Я догадалась, что в кабинете у него кто-то есть и директор хочет этого человека выпустить незаметно для всех и меня в том числе. Женское любопытство не дало мне уйти, не выяснив, кто находится в кабинете у Михаила Моисеевича. Я притаилась на лестничной площадке и, выглядывая из-за угла, контролировала коридор и дверь приемной директора. Прошло минут семь, я хотела уже уходить, но любопытство мое все же было вознаграждено: в коридоре появился Козаков. Выйдя из приемной, он воровато огляделся и, помедлив с минуту, вернулся к себе. Я усилила наблюдение и увидела, как дверь плавно отворилась и из нее вышла одна преподавательница нашего техникума. - Кто же эта особа?- не утерпел я. Мерзлякова посмотрела на меня испытывающе, как бы решая, а можно ли мне доверять такую тайну и правильно ли я ей распоряжусь. После небольшой паузы она сказала: - Это была Алехина Галина Иосифовна - преподаватель химии. Вот уж действительно неожиданное рядом, на кого, на кого, а на нее я такое даже и подумать не могла. Она с мужем развелась года три-четыре назад, и говорили, что супруг приревновал ее к директору, что и послужило причиной расторжения брака. Никто тогда не усомнился в порядочности Галины Иосифовны, все обвиняли ее мужа - самодура. С тех пор я никогда не появляюсь на рабочем месте в обеденный перерыв. - Зоя, простите меня за неприличный вопрос, но я осмелюсь задать его вам... - Пожалуйста,- чуть слышно произнесла Мерзлякова. - Были ли у Михаила Моисеевича попытки и вас склонить к сожительству с ним? Женщина залилась румянцем и тихо сказала: - Конечно, были и неоднократно. - Его попытки увенчались успехом?- невозмутимо спросил я. Зоя опустила голову и с усилием выдавила из пересохшего от волнения горла: - Не буду отрицать, он и меня заставил выполнять свои похоти. Скажу только, что эта близость с ним не была добровольной, директор угрозами просто заставил меня принять его условия. Николай Федорович, я очень прошу вас никому об этом не говорить, у меня есть семья, и мне не хочется из-за этого подлеца ее потерять. - Можешь на меня положиться, никто не узнает, что подобное произошло между тобой и директором,- успокоил я Мерзлякову. * * * Почти два года прошло после той памятной первой ночи, проведенной с Аркадием. Много воды утекло за это время, но буйство страсти, положившее начало прочной взаимной привязанности, навсегда запечатлелось в памяти Ирины Владимировны. В ту незабываемую ночь они до самого утра не сомкнули глаз, положив на алтарь любви все свои силы. Впервые в жизни они были почеловечески счастливы и не скрывали своих чувств друг от друга. Тогда казалось, что никто не может омрачить их любовь. Но судьба оказалась коварнее, чем можно было себе представить, и она, кроме радости любви, готовила им новые тяжелые испытания. Мысленно возвращаясь в ту ночь любви и страсти, Ирина Владимировна только теперь осознанно поняла, как они были счастливы. Она готова была и тогда и сейчас сделать все возможное и невозможное, лишь бы взаимная любовь с Аркадием никогда не прекращалась, а жила вечно. В ту прекрасную ночь они пришли в себя под утро, когда уже начало светать. - Аркадий, посмотри который час?- попросила Ирина, убирая прелестную ручку, обнимавшую своего друга. - Сейчас, Ирочка,- сразу откликнулся Аркадий, но прежде чем что-либо предпринять поцеловал девушку. Только после этого он включил висевшее над изголовьем бра. Вспыхнувший свет был неожиданным и столь контрастным, что Ляхова непроизвольно среагировала и закрыла глаза. Рука Аркадия вернулась под одеяло и осторожно легла на грудь девушки. Он вновь поцеловал ее в губы и сказал: - Сейчас уже половина пятого. - Мне пора домой, в восемь часов нужно будет быть в техникуме,- встрепенулась она, но Аркадий удержал ее. - У нас еще в распоряжении уйма времени. - Нет, мне пора возвращаться. - Не волнуйся, Ирина, на дорогу мы затратим не более тридцати минут, так что задержись еще на минутку. И он вновь, но уже более страстно поцеловал Ирину Владимировну. - Все равно мне нужно торопиться. - Почему, разве тебе плохо со мной?!- деланно удивился молодой человек. - Да нет, дело совсем в другом. - В чем же?- шепотом спросил он, и его рука, лежащая на груди, нашла сосок и стала легко и нежно его поглаживать. - Не хочу, чтобы соседи увидели меня возвращающейся на рассвете. Это могут растолковать фривольно, а кому охота, чтобы о нем сплетничали в педколлективе? - Я понимаю, но прошу тебя уделить мне еще хоть пять минут. Его рука оставила грудь и переместилась по животу вниз, к заветному треугольнику. - Хорошо, если ты так хочешь,- уступила его просьбе Ляхова. Ее слова воодушевили его, и он, откинув одеяло припал к груди жарким, томным поцелуем. Его рука стала более требовательной, пока не проникла в самое заповедное место. Не в силах более оставаться безучастной к ласкам Аркадия, Ирина стала вначале робко, а затем все чаще, отзываться на его поцелуи. Внутреннее напряжение нарастает и вот уже девушка с трудом сдерживает тихий стон, едва срывающийся с ее чувственных губ. Аркадий отбрасывает одеяло в сторону, которое мешает ему любоваться совершенными формами любимой и так желанной его сердцу, девушки. Он, целуя груди Ирины, осторожно разводит прекрасные и послушные бедра, и она с желанием и внутренним трепетом принимает его в себя. Наконец наступил тот миг, когда они могли отдать себя без остатка всепоглощающей страстной любви. Согнув ноги в коленях, девушка пыталась помочь Аркадию постичь вершины блаженства и сладострастия, неумело стремясь попасть в ритм, заданный молодым человеком. Откинув голову назад, она поддерживала нежными пальчиками обеих рук свои великолепные упругие груди, которые с некоторым опозданием синхронно раскачивались, повторяя каждый резкий выпад Аркадия. И вот, разгоряченные близостью, они, наконец, одновременно достигли оргазма. Ирина, забыв обо всем на свете, обняла Аркадия и, приподнявшись, прижалась к нему всем телом, уже не сдержав вскриков, слетавших с ее губ. Он, в свою очередь, еще какое-то время не покидал ее, стараясь продлить сладострастные мгновения. Ирина Владимировна до мельчайших подробностей помнила утреннее расставание, потому что именно Аркадий впервые в жизни помог ей подняться на вершину любви. Ничего подобного она не испытывала ни разу за всю предыдущую жизнь. Минут через пятнадцать, утомленные, но жизнерадостные, они оделись, и Аркадий предложил выпить еще по бокалу шампанского. Ирина Владимировна отказалась, сославшись на скорую встречу с учащимися на уроках математики. Он не стал настаивать, но все таки усадил ее за стол. Ирина Владимировна утолила мучившую ее жажду, выпив фужер пепси-колы, а Аркадий не отказал себе в удовольствии и осушил бокал игристого вина. Закурив сигарету, он терпеливо ожидал, с любовью и восхищением глядя, как Ирина Владимировна, ловко манипулируя длинными пальцами, разворачивает золотистую обертку шоколадной конфеты. Съев конфету, она решительно поднялась со стула, и посмотрев в глаза возлюбленному, тихо спросила: - Аркадий, ну что поехали? - Поехали,- согласился он,- я уже давно готов. - Спасибо тебе за гостеприимство. - Это тебе, Ирина, спасибо, что согласилась навестить мое холостяцкое жилье. А может, тебе что-нибудь не понравилось? - Нет, не сомневайся, Аркадий, все было прекрасно. Сказав эти слова, Ирина Владимировна многозначительно посмотрела на него и, повернувшись, направилась к выходу. Он потушил свет и вышел на улицу, где у машины его поджидала девушка. Через тридцать минут они уже были в техникуме. Аркадий оставил машину у автобусной остановки. - Я высажу тебя здесь, ты не против? - Хорошо,- согласилась она и взялась за ручку двери, намереваясь покинуть салон.- Может тебя подвезти прямо к дому?- засомневался он. - Нет, не стоит мозолить глаза людям. Я выйду здесь. Аркадий обнял ее и поцеловал долгим поцелуем. - Ирина, я буду звонить тебе. С тобой мне было так хорошо, что не хочется расставаться. - Я буду ждать твоего звонка,- пообещала Ирина Владимировна и отворила дверцу. Аркадий напоследок поцеловал ее еще один раз, и она вышла из машины. Начинало светать, воздух был поосеннему прохладным, и она, зябко поежившись, торопливо застучала каблучками по асфальту. На мгновение остановившись, она обернулась. Аркадий смотрел ей вслед сквозь боковое стекло. Ирина махнула ему рукой на прощанье и, увидев, что он ответил ей тем же ускорила шаг. Ей не хотелось никого встречать в столь ранний час, и, видимо, господь Бог услышал ее просьбу. Вбежав в подъезд, она быстро поднялась по лестнице и, отперев дверь, оказалась в своей квартире. Не зажигая свет, завела будильник на половину восьмого и, не раздеваясь, счастливая и уставшая, упала на кровать. Сон навалился неожиданно быстро. Последней мыслью было сомнение, а вдруг она не услышит звонка будильника и опоздает на занятие. * * * Выслушав исповедь Зои, я попросил ее пригласить ко мне на беседу Алехину Галину Иосифовну. Прежде чем выполнить мою просьбу, Мерзлякова многозначительно посмотрела на меня и я понял ее невысказанную просьбу. - Зоя, не переживайте, ваше имя я не буду даже нигде упоминать. Успокоенная моим обещанием она выскользнула в дверь. Я был под впечатлением всего услышанного и, анализируя полученную информацию, прохаживался по кабинету. На мой взгляд, Зоя сообщила мне один очень важный факт: интимная связь Михаила Моисеевича с Галиной Иосифовной продолжалась до последнего дня, и узнай об этом Алехин, еще неизвестно, как бы он поступил в подобной ситуации. Может, он выследил директора и, явившись туда раньше него, не сдержался, а в результате - труп. Мне необходима была беседа с Галиной Алехиной, именно с ней мне хотелось найти ответы на целый ряд вопросов. Дверь неожиданно отворилась без стука, открылась, и в кабинете появилась Зоя. Прямо с порога она заявила: - У Галины Иосифовны сейчас урок и освободится она только в половине двенадцатого. Я ее предупредила, и она будет здесь сразу после урока. - Спасибо,- поблагодарил я, Мерзлякову. До предполагаемой встречи с Алехиной в моем распоряжении было достаточно времени, чтобы побеседовать еще с одним нужным мне человеком. - Какие будут распоряжения ко мне?- спросила Зоя, уже собралась выходить из кабинета. - Если я задержусь на одну-две минутки, ты попроси Галину Иосифовну подождать меня. Хорошо? - Я буду здесь ровно до двенадцати и обещаю задержать Алехину до вашего прихода,пообещала мне Зоя и вышла из кабинета. Я тоже последовал за ней, но мой путь лежал в парикмахерскую, где я надеялся поговорить с Сериковой Людмилой. Едва я ступил в коридор, как зазвенел звонок и из кабинетов в одно мгновение дружно высыпали учащиеся. Шумно переговариваясь, они все как один направились на улицу, увлекая и меня. Молодые парни и девчата были веселы и жизнерадостны, как будто не было в мире забот и тревог: они спешили побыстрее оказаться под последними лучами еще теплого осеннего солнца. Вспомнив свои студенческие годы, я ясно осознал, как утомительно сидеть на лекциях в прохладных и немного мрачных аудиториях, в то время как на улице стояла золотая пушкинская осень. Уже на улице, обходя плотно стоящих студентов, я по-хорошему позавидовал им, но, отогнав ностальгию по прошлому времени, я ступил на уже знакомую дорожку, ведущую к парикмахерской. Судя по расписанию, которое я запомнил еще при первом посещении, она должна быть открытой. Когда я поднялся по высоким ступеням и толкнул входную дверь, она открылась легко, без скрипа. - Проходите сюда, пожалуйста,- пригласила меня Людмила из второй комнаты. Поздоровавшись с Сериковой, я последовал ее приглашению. Мне повезло: посетителей в парикмахерской не было, а значит, представлялась возможность беспрепятственно задать Людмиле интересующие меня вопросы. Хозяйка заведения гостеприимно предложила мне стул, а сама села на банкетку, стоящую у стола. - Товарищ следователь, вы пришли свою прическу поправить или по другому вопросу? В голосе ее звучало кокетство и желание подшутить надо мной. Одета она была в светлую ажурную кофточку и темную синтетическую юбочку. Задав мне вопрос, она положила ногу на ногу и как бы ненароком продемонстрировала обольстительные колени и волнующие линии бедер. Сделав вид, что я не обратил внимание на эту подробность в поведении Сериковой, я задал ей свой первый вопрос. - Меня больше, чем прическа, интересует то, где вы были позапрошлую ночь и с кем? Парикмахерша явно его не ожидала, и улыбка с ее лица как-то незаметно улетучилась. - А зачем вам это нужно знать?- вопросом на вопрос ответила она. - Прошу вас, не отвлекайтесь, а отвечайте на поставленные мною вопросы. В техникуме совершено убийство директора, и я попрошу отнестись к моим вопросам очень ответственно. Так кто же здесь раскуривал в ночь, когда было совершено убийство? Серикова после моих слов заговорила голосом, в котором чувствовалось волнение. - Мы действительно с моим другом находились здесь ночью, когда было совершено преступление. Она рассказала мне все, в точности повторив сказанное мне вчера Юрием Степановым. - И часто вы со своим любимым проводили время здесь? - Отпираться не буду - часто. Дело в том, что хозяйка, у которой я стою на квартире, слишком уж порядочная и не разрешает, чтобы ко мне приходили мужчины. Вот мы и вынуждены встречаться с Юрием здесь, в парикмахерской. - Если вы бываете здесь чуть ли не каждый день, то не могли не заметить, что по ночам это здание посещает еще кто-то? - Мы специально ни за кем не наблюдали, но, конечно, от меня не ускользнуло и то, что директор частенько захаживал, сюда едва только стемнеет. - Куда именно ходил Михаил Моисеевич? - На обратной стороне здания есть небольшой склад белья, вот туда и захаживает, вернее захаживал, Козаков. - Да, но с какой целью приходил туда Михаил Моисеевич в столь позднее время? - Неужели вам непонятно?!- вскочила с банкетки Серикова. - Нет, но если ты знаешь, объясни, пожалуйста. - Он устроил в этой кладовке комнату свиданий, и к нему туда приходят женщины. - Вы в этом уверены?- переспросил я. - А вы сами туда загляните. По его распоряжению, там всегда стоит приготовленная постель, а в тумбочке выпивка, конфеты. - Позвольте, но вы сами говорите такие подробности, которые позволяют задать вам нескромный вопрос. А не были и вы в одну из ночей наедине с директором в этой комнате свиданий? Уловив, что она невольно проговорилась и я все прекрасно понял и без ее ответа на последний вопрос, парикмахерша просто взбесилась. Лицо ее мгновенно покрылось бордовыми пятнами и, не сдержав, досады Серикова в сердцах сказала: - Вы совершенно правильно поняли: была и я с Козаковым в этой постельке, но не по своей воле. И Людмила рассказала, как она уступила домогательствам директора сразу после того, как устроилась работать парикмахером. Впервые он овладел ею силой. Произошло это в общежитии, где тогда проживала Серикова. Однажды вечером директор постучался к ней в комнату, и она, узнав кто это, впустила его. Он запер дверь изнутри и взял ее силой. -- Я не посмела тогда поднять крик или расцарапать ему морду и сейчас очень сожалею об этом,- со слезами на глазах призналась мне Людмила. - Как развивались ваши отношения потом? - Два или три раза этот подонок приходил ко мне в комнату и делал со мной все, что хотел. Опасаясь, что его у меня могут "застукать", он заставлял меня раза три-четыре приходить сюда в кладовку. Пойми меня правильно, он обещал выгнать меня с работы, если я посмею его ослушаться. - Скажи мне честно, а Юрий Степанов знал о твоих, далеко не платонических отношениях с Михаилом Моисеевичем? - Нет, он этого не знал и надеюсь никогда не узнает, иначе мое замужество может расстроиться. Прошу вас умолчать о том, что я, расчувствовавшись, рассказала тут. - У меня нет интереса сообщать кому-либо о твоем романе с директором,- успокоил ее я. Желая промочить горло, я взял бокал в руку, и взгляд мой случайно упал на циферблат часов. Положение стрелок вызвало у меня невольное удивление: они показывали половину третьего ночи. - Сергей Сергеевич, а ведь нам давно пора быть в постели. Скоро три часа ночи, заговорились мы тут с тобой. - Уж очень интересная история,- произнес Дьячков и поднес бокал с вином к губам. - Допивайте вино и в постель, а то завтра, вернее уже сегодня, все процедуры проспим. - Давайте спать,- согласился Сергей Сергеевич, осушив бокал до дна,- но обещайте, что эту историю дорасскажите завтра. - Обязательно расскажу,- пообещал Мошкин, поднимаясь из кресла. * * * Вопреки сомнениям, и в то утро будильник сработал на удивление эффектно, точно в назначенное время, возвестив начало трудового дня. Ирина Владимировна открыла глаза с трудом осознавая, что ночь любви, проведенная с Аркадием, не только что приснившийся сон. Она все еще находилась под впечатлением происшедшего накануне. Поднявшись с кровати, она сбросила с себя одежду, и поставив кофе, отправилась принимать традиционный контрастный душ. Вода приятно освежила тело, придала душе бодрость и силу. Одевшись и заварив кофе, она отправилась в зал собирать в дипломат необходимые для занятий планы и учебники. Все это время она не переставала думать о своих отношениях с Аркадием. С ним она связывала все свои дальнейшие надежды. В его лице Ляхова мечтала иметь защиту и покровительство. Она думала, что не позволит больше директору ни разу надругаться над собой. Уж теперь-то она станет вести себя настороженно и не даст ему и его компаньонке провести себя как несмышленую девчонку. В крайнем случае ей мог бы помочь Аркадий. Если бы знала она тогда, как все сложится в дальнейшем, то не строила на этот счет иллюзорных планов. И эти полтора с небольшим года назад все именно было так, как ей хотелось, все ужасное, связанное с директором техникума, ушло в безвозвратное прошлое. Ирина Владимировна дала себе слово никогда не вспоминать о том кошмаре, который ей выпало пережить. Как наивна она была, сколько жизненного энтузиазма вмещала ее неиспорченная душа. Со светлыми надеждами на будущее она выпила кофе и отправилась на занятия. Уроки прошли, как обычно, хотя она до конца и не выкладывалась на них: сказывалась усталость прошлой ночи. Вечером ей вновь позвонил Аркадий, и они условились о встрече. Едва стемнело, Ирина Владимировна вышла на автобусную остановку, где ее уже ожидала знакомая "шестерка". И вновь он увез ее к себе домой, где она опять пробыла почти до рассвета. В их отношениях наступил медовый месяц. Им было хорошо вдвоем, и они с упоением и страстью отдались большой любви. Так продолжалось до весны. За это время директор сделал пару попыток остаться с ней наедине, но Ирина Владимировна была начеку и пресекла домогательства Михаила Моисеевича, не два ему довести их до логического конца. Естественно, Козакова все это злило, но не настолько, чтобы выбить из равновесия. Он был матерый бабник, и не, зависимое поведение Ирины Владимировны только еще больше подзадоривало его. Многие преподавательницы вверенного ему техникума не смели отказать ему, а большинство с охотой вступали с ним в интимную связь, понимая, что от этого зависит их материальное благополучие. Директор лично сам составлял педагогическую нагрузку и тем, кто не отказывал ему, давал максимальное количество часов, а значит, и предельно допустимую оплату. В техникуме об этом догадывались многие, даже мужья изменивших им жен, но все дипломатично держали язык за зубами. Молчание и послушание тоже поощрялось всевозможными доплатами, надбавками, более высокой классностью. Постепенно Михаил Моисеевич заломил педагогический коллектив так, что никто не осмеливался ему не то что перечить, а даже быть недовольным. Коммунисты за годы правления в нашей стране всячески не допускали личную независимость граждан, уничижали достоинство личности. За все семьдесят с лишним лет правления шел непрерывный целенаправленный отбор людей, готовых пожертвовать своим я ради идей, а потом и прихоти своего начальника или партаппаратчика. Михаил Моисеевич был много лет и сам в номенклатурной райкомовской обойме. Принадлежность к партийной касте дала ему возможность повелевать людьми, не задумываясь, решать их судьбу по своему усмотрению. Ничего не умея делать хорошо с чисто профессиональной точки зрения, он научился повелевать людьми, властвовать над ними, держать в повиновении. Не удивительно, что его руководство в техникуме носило столь циничный и извращенный характер. Сейчас, после свершившейся перестройки и начавшейся демократизации общества, в это верится с трудом, но все это имело место в реальной жизни. Строптивость Ирины Владимировны, ее нежелание подчиниться его воле раздражали Михаила Моисеевича. В техникуме было достаточно и таких преподавательниц, которые по первому его знаку сами приходили к нему в кабинет. Наиболее послушной и безотказной была Эльвира Васильевна. Наперед зная, что от нее требуется, торопливо раздевалась и ложилась на диван заманчиво раздвинув согнутые в коленях ноги. Он, с ощущением собственного превосходства удовлетворял свою взыгравшую похоть, не забывая, однако, отметить очередную пассию Почетной грамотой или благодарностью по случаю какого-нибудь праздника. В желающих порезвиться с ним на диване недостатка не было, и Михаил Моисеевич по возможности удовлетворял воспылавшие страсти страждущих. В душе он презирал их и почти не считал за людей и на диване проделывал с ними самые невероятные вещи, ублажая свою похоть в самых извращенных формах. Ему казалось, что после этого они будут избегать встреч с ним, не посмеют при встрече посмотреть в глаза. Но, ничего подобного не происходило. Ему смотрели в глаза с намеком и тайным смыслом. На собраниях, совещаниях и педсоветах женщины, побывавшие у него на диване, становились его активными сторонниками. Они с жадностью ловили каждое его слово, каждый взгляд, надеясь услышать или увидеть нечто имеющее отношение непосредственно к своей особе. Михаил Моисеевич понял, что чужую жену нельзя оскорбить самыми невероятными извращениями. Они воспринимали все как сексуальную экзотику, непозволительную в постели с собственными мужьями, но вполне приемлемую в любовных утехах с директором, от которого взамен можно было получить кое-что посущественнее минутного удовольствия. Так постепенно он превратился в подобие вожака небольшого стада, именуемого педколлективом, где все остальные мужчиныпреподаватели довольствовались второстепенными ролями, безропотно подчиняясь его воле и не переча его аморальным желаниям. Между любовницами Козакова периодически возникали неприязненные ревностные отношения, но он мирил их единственным и безотказным приемом находил себе очередную пассию. Прежде любовницы на какое-то время затихали, оказавшись в одинаковых условиях, и теперь уже вместе наблюдали за появлением на горизонте новой фаворитки. Ничего нового Михаил Моисеевич не изобрел, и жизнь в техникуме протекала по законам средневекового гарема. И вдруг, среди этого устоявшегося болота появилась строптивая математичка. На правах главного в стаде, а значит, первого во всем остальном, директор заинтересовался молодой прекрасной самочкой. Дав ей сразу благоустроенную квартиру, полную педнагрузку, он явно хотел подмять ее под себя, и это не ускользнуло от внимательных и опытных любовниц директора. А Ляхова приняла все это как должное и, видимо, не собиралась ложиться под разомлевшего и расчувствовавшегося Михаила Моисеевича. Зная Козакова, они видели: Ирина Владимировна внешне никак не реагирует на знаки внимания явно оказываемые ей. Самолюбивый и властный, он наверняка долго не сможет мириться с таким пренебрежительным отношением к нему. Никто не мог даже предполагать, во что выльется подобное противостояние. Все выжидающе, тихо наблюдали за столь интересно начинающейся любовной историей, интуитивно предчувствуя, что ничем хорошим она закончиться не может. * * * Как и предполагалось, Николай Федорович с Дьячковым проснулись поздно и чуть не опоздали в грязелечебницу, где каждый отдыхающий проходил процедуры в строго установленное время. Приняв грязевую ванну и ополоснувши после этого тело под упругими струями душа, Мошкин вернулся в свою комнату. Разогретое тело требовало покоя и компенсации потерянной влаги. Сергей еще не вернулся с процедур и, ожидая его появления, Николай Федорович блаженно развалился на кровати поверх заправленного одеяла. Бессонная ночь и приятная истома после приятной ванны сделали свое дело, и он как-то незаметно задремал. Стукнувшая дверь просигналила, что вернулся Сергей Сергеевич. Дьячков прошел в свою комнату, несколько минут оттуда не доносилось ни звука, но потом послышались шаркающие шаги - сосед шел к нему. Постучав в дверь Сергей Сергеевич вошел в комнату, держа в руках какие-то сверточки из пергаментной бумаги. Увидев меня лежащим на кровати, участливо спросил: - Николай Федорович, я не разбудил вас? - Нет, нет,- торопливо ответил я, стараясь успокоить Дьячкова. пока я поднимался с постели и поправлял одеяло, Сергей прошел к столику и положил на него пергаментные свертки. Когда я выпрямился, он спросил меня: - Николай Федорович, а вы перекусить не желаете? Действительно, вчерашнее вино, пропущенный завтрак и грязевая ванна нагнали на меня чувство голода. - А правда, перекусить бы не мешало,- откровенно признался я. - Тогда присаживайся к столу,- пригласил меня Дьячков и стал проворно разворачивать пергаментную бумагу высвобождая содержимое свертков. Вскоре на столе появились финская колбаска, ноздреватый выдержанный сыр и две небольшие сайки. Когда я, сполоснув бокалы, вернулся в комнату, стол был уже накрыт. Во вчерашней бутылке вина оставалось ровно столько, чтобы наполнить бокалы. Завтракали , если можно назвать завтраком столь поздний прием пищи, молча, сосредоточенно пережевывая ароматную колбаску и изредка запивая ее маленькими глоточками вина. Покончив с едой, убрали со стола и, закурив, уселись в мягкие бархатные кресла. Вина в бокалах оставалось совсем мало, но нам не хотелось так быстро опорожнять их. Какое-то время мы сидели молча, прежде чем Дьячков решился нарушить гнетущую тишину. - Николай Федорович, если вы не будете сейчас отдыхать, может продолжите свой вчерашний рассказ? - С удовольствием,- согласился я,- тем более, что времени у нас предостаточно. - Тогда я готов вас внимательно слушать. - Я остановился на том, что Серикова выложила мне все о своей связи с директором? - Именно так,- подтвердил Сергей Сергеевич. - По словам и интонации, с которой Людмила исповедовалась, я понял, что творилось в душе этой молодой женщины. Женщина по своей изначальной сути сердцем желает быть любимой, красивой и первой или единственной у мужчины. Когда Михаил Моисеевич впервые вломился к ней в комнату, это ее ошеломило, но где-то в глубине души и понравилось. Как же, такая величина, такая личность и вдруг снизошла до внимания к ней, - простой парикмахерше. Значит, он увидел в ней что-то такое чего нет у других. Видимо, так думала она или нечто подобное втолковал ей Козаков. Но Серикова поверила в свою исключительную индивидуальность и не без кокетства отдалась ему. Даже если бы и узнали о ее интимной жизни с директором, то, по ее понятиям, это ничуть не унизило бы ее, Серикову, а наоборот, показало местным красавицам, что они не могут с ней соперничать. Но директор рассуждал по-другому и сделал все, чтобы его очередное увлечение не получило огласки. Поэтому он и перестал ее навещать в общежитии, а стал назначать встречи в кладовой, где хранилось чистое белье. Михаил Моисеевич назначал ей встречи изредка, а Сериковой хотелось захватывающего романа. Когда ее надежды не оправдались и она поняла, что таких, как она, у Козакова много и ей в этом списке отведена не первая роль, Людмила на директора, конечно же, обиделась. Состоять при Михаиле Моисеевиче на вторых ролях она не собиралась, а к другим любовницам где-то в глубине души его ревновала. Когда я все это сказал Сериковой, она еще больше засмущалась, но подтвердила, что все было именно так. - Что же произошло дальше?- поинтересовался я у Людмилы. - А дальше я сорвалась, и у меня появилась масса поклонников, надеюсь, вы понимаете о чем я говорю? Я хотела доказать ему, что пользуюсь большим успехом у мужчин, но добилась обратного эффекта. Михаилу Моисеевичу это не понравилось, и он перестал на меня обращать всякое внимание, не говоря уже о большем. По его распоряжению меня вежливо попросили из общежития, и я вынуждена была уйти на квартиру. А тут вскорости я повстречала Юрку Степанова, и у меня началась совершенно другая жизнь. Отношения у нас сложились ровные, он парень простой и ко мне относится совсем не плохо. Я собираюсь выйти за него замуж. Юра мне несколько раз предлагал руку и сердце, но я все присматриваюсь к нему лучше - боюсь второй раз обжечься. Вы, наверное, и не догадывались, что я была уже однажды замужем? - Неужели?- деланно удивился я, хотя Денисова сообщила мне этот факт еще вчера. - Вот видите,- повеселев, сказала Людмила,- Юрка тоже удивился, когда я сказала ему об этом. - Скажи, а с тех пор как ты встречаешься со Степановым, Михаил Моисеевич не предлагал тебе встретиться с ним в кладовке на другой стороне здания? - Нет, он стал демонстративно показывать мне, что я его больше не интересую. Я тоже к Михаилу Моисеевичу поостыла. По сравнению с Юркой он мужик никудышный, все больше созерцает да ощупывает, а как коснись дела, силенок нет никаких, только измучает всю извращенец. - Людмила Ивановна,- прервал я Серикову, боясь, что она в порыве откровения станет говорить о совершенно интимных подробностях,- встречаясь здесь, в парикмахерской, с Юрием Степановым, вам не приходилось видеть, как Михаил Моисеевич или его любовницы проходили на свидание в бельевой склад? Ведь сюда нет другой дороги, а значит, они были вынуждены проходить перед окнами парикмахерской? - Несколько раз я наблюдала, как Михаил Моисеевич проходит мимо этого окна и направляется за угол здания в сторону бельевого склада. Здесь нет уличного освещения и, видимо, совершенно не случайно. Поэтому разглядеть лицо, а по силуэту. Спутать его с кем-то другим я не могла, уж можете мне поверить. Как правило, он приходил первым, а десять- пятнадцать минут спустя проходила под окнами его очередная любовница. В лицо я их, естественно, не могла разглядеть, но сюда ходили разные женщины, определить это по силуэтам можно было совершенно точно. - Неужели вам не удалось, хоть одну из них угадать? - Нет, кое-кого из этих "ночных бабочек" я признала. - Кто, по вашему, здесь побывал?- спросил я, еле сдерживая внутреннее волнение. - Точно могу назвать только трех: нынешняя секретарша директора Мерзлякова, завуч Денисова Эльвира Васильевна и Алехина Галина Иосифовна. - А были и другие?- как бы вскользь спросил я. - Конечно, были,- без колебания ответила Серикова. - Людмила Ивановна, а в ту ночь, когда убили Козакова, вы никого не видели из окна, ведь вы с Юрием были здесь, в парикмахерской? - Как проходил Михаил Моисеевич я не видела, а вот женщину видела. - Вы не угадали ее?- с надеждой в голосе спросил я. - Нет, не угадала, но одна особенность мне запомнилась. - Какая?!- уже не сдерживаясь, воскликнул я. - Я видела, как женщина, крадучись прошла под окнами по направлению к складу. Не успела я отойти от окна, как она пробежала обратно. - Пробежала?- переспросил я. - Да, пробежала, а при беге она как-то неестественно сильно размахивала руками, ну прямо, как солдат. * * * Медовый месяц Аркадия и Ирины Владимировны растянулся до самой весны. Они продолжали встречаться все по той же простой и приемлемой схеме. После звонка по телефону Ляхова вечером выходила на автобусную остановку, где ее забирал Аркадий, и они уезжали к нему на квартиру. Там они уединялись, наслаждаясь любовью, так внезапно свалившейся на них. Ничто не омрачало их отношений, они были созданы друг для друга, и у них было предостаточно времени, чтобы убедиться в этом. На квартире Аркадия она готовила прекрасные ужины из продуктов, которые он доставлял заблаговременно до ее приезда. С соседями они не общались, в этом не было необходимости. Оба были счастливы и не нуждались в лишних свидетелях радости общения друг с другом. Они не были затворниками. Иногда наезжали вдвоем в близлежащий довольно крупный город Борисоглебск. Там они обычно посещали коммерческий ресторан "Кристалл",где пили шампанское, танцевали, не сводя друг с друга восторженных, влюбленных глаз. Не реже одного раза в месяц бывали у родителей Ирины Владимировны в Воронеже. В таком случае Аркадий забирал ее в субботу вечером. Проведя ночь у него дома, они рано утром выезжали в областной центр. Воскресный день проводили с родителями или в поездках по городу. Вечером обязательно посещали театр, цирк или ресторан. Из всех ресторанов, как правило, предпочтение отдавали наиболее изысканному - "Брно". Им нравилась чешская кухня и фирменное пиво, да и обстановка была в нем более интимной, чем гделибо. Поздно ночью они возвращались в Терновку. До рассвета предавались любви, а рано утром Аркадий доставлял ее домой. Высаживал ее он обычно на автобусной остановке. Подобная скрытность устраивала обоих, правда, по разным причинам, и они, по молчаливому согласию, никогда не нарушали этого правила. Ирина Владимировна опасалась, что ее отношения с Аркадием станут темой для пересудов коллег на работе. Само по себе это ей ничем не грозило, но не стоило забывать о реакции Козакова. Наверняка директор бы не оставил без внимания ее увлечение молодым человеком и уж конечно же, что-нибудь предпринял и наверняка помешал их любви. За эти долгие зимние месяцы Михаил Моисеевич неоднократно делал попытки, чтобы остаться с Ляховой наедине, но она была начеку и умело обходила хитроумно расставленные сети. Ирина Владимировна наивно рассчитывала, что директору это когда-нибудь надоест и все само собой сойдет на нет. Все ее помыслы и надежды были связаны с Аркадием. При этом ей очень уж не хотелось терять работу и квартиру. Но она плохо знала Михаила Моисеевича. Строптивость Ляховой просто бесила, его самолюбие было ущемлено, и он, ослепленный недосягаемой красотой девушки, жаждал реванша. Как ни избегала его Ирина Владимировна, но суждено ей было еще побывать в жадных и липких от пота руках Михаила Моисеевича. Случилось это весной, в конце апреля месяца. Солнце давно растопило и согнало в овраги растаявший снег. Земля, отдохнувшая за зиму, быстро подсыхала, готовясь принять в себя семена. Люди торопились привести сельскохозяйственную технику в надлежащее состояние к весенне-полевым работам. Наметились первые тропинки, и Ирина Владимировна с удовольствием стала ходить на занятия в туфлях и прекрасно облегающем ее стройную фигуру, сером костюме. Ожившая природа поднимала настроение, на душе было по весеннему радостно. Возвращаясь утром от Аркадия, она отворила дверь своей квартиры и шагнула в прихожую. Сняв плащ и повесив его на вешалку, она попутно включила свет. Нагнувшись, чтобы снять туфли, она на мгновение замерла разглядывая коврик, лежащий у входной двери. На нем виднелись грязные отпечатки чьих-то ног. Она прекрасно помнила, что перед отъездом к Аркадию не только вымыла полы в квартире, но и выбила от пыли этот половичок. Не удержавшись, она пальцами притронулась к грязным отпечаткам, как бы убеждая себя, что это не дурной сон. В квартире явно кто-то побывал, видимо, с вечера, потому что грязь уже успела немного подсохнуть. Первой мыслью было, что ее посетили грабители. Быстро разувшись, она включила свет по всей квартире и все осмотрела. Все ее вещи находились там, где она их и оставила. Кроме того, она не нашла еще ни одного доказательства посещения квартиры злоумышленником. Ирину Владимировну это обстоятельство ничуть не успокоило. От прекрасного настроения, с которым она вернулась от любимого человека, не осталось и следа. Ляхова вновь вернулась в прихожую и подошла к коврику. Следы на половичке подтверждали, что в квартире все-таки кто-то был. "Кто бы это мог быть?" задавала она себе сакраментальный вопрос и не находила на него ответа. Пройдя на кухню, Ирина Владимировна заварила кофе, продолжая размышлять над случившимся. В конце концов она успокоила себя тем, что, видимо, уходя, неплотно захлопнула дверь. Кто-то из соседей зашел в квартиру, но, увидев, что хозяйки нет дома, исправил ее ошибку. Другого объяснения случившемуся она просто не находила и успокоилась, приняв этот вариант. Наступило утро, и Ирина Владимировна, собравшись, отправилась на занятия. День прошел в обычной преподавательской суете и был насыщенным по количеству проведенных уроков. Домой Ирина Владимировна вернулась уставшей: сказывалась дневная нагрузка и предыдущая бессонная ночь. Вечером позвонил Аркадий, у него было желание забрать ее к себе, но Ирина попросила не приезжать за ней, сославшись на то, что ей предстоит тщательно подготовиться к завтрашним урокам. Аркадий, проявив джентльменство, не стал настаивать. Они поговорили еще несколько минут и, пожелав друг другу спокойной ночи закончили телефонный разговор. Ирина Владимировна, наскоро поужинав, приняла контрастный душ и с ощущением блаженства забралась в теплую постель. Сон пришел быстро, в одно касание. Так и уснула она, разбросав роскошные волосы по подушке и подложив ладошку под щеку. Проснулась она неожиданно, среди ночи, и на то была веская причины. Она вдруг почувствовала как под одеяло пробралась и легла ей на грудь чья-то холодная и неприятно влажная от пота рука. От неожиданности Ирина Владимировна проснулась и широко открыла глаза. В темноте, на фоне более светлого потолка, она увидела смутный силуэт мужчины, склонившегося над ней. Ужас охватил Ляхову когда она осознала, что в комнате, кроме нее, находится еще кто-то. Она спала совсем голой, и единственным ее укрытием было тонкое верблюжье одеяло. Рука мужчины между тем нахально тискала ее грудь. Крик ужаса уже готов был сорваться с ее губ, когда она осознала, что все происходит не во сне, а наяву. Но мужчина упредил это действие, плотно зажав ей рот холодной и липкой от пота рукой. Одновременно с этим он стал целовать ее шею со словами: - Наконец-то, милая, я застал тебя дома. И тут Ирина Владимировна узнала ночного посетителя. Это был директор техникума Козаков Михаил Моисеевич собственной персоной. Поняв, зачем он пришел, она предприняла яростную попытку освободиться от его цепких рук, но было поздно. Воспользовавшись замешательством Ляховой, он навалился на нее всем телом. Коленом он раздвинул плотно сжатые ноги девушки, и минутой позже она почувствовала, как входит в ее лоно слегка пульсирующий фалос. Ирина попыталась оттолкнуть этого страшного человека, но Михаил Моисеевич перехватил ее руки своими и, разведя их в стороны, с силой прижал к постели. Она попыталась закричать, но из ее горла вырвался слабый хрип. Михаил Моисеевич лишил ее и этой возможности, впившись в ее чувственные губы долгим мерзким поцелуем. Ирину Владимировну чуть не стошнило, настолько ей был противен и неприятен этот маньяк. А он, используя ее беспомощность и минутное замешательство, стал лихорадочно совершать фрикции на всю длину детородного органа. А дальше все совершилось просто: быстрый, неинтересный секс, директор был в этом плане слабеньким. Неистовство этого животного продолжалось не более полутора-двух минут, но и они показались Ирине Владимировне целой вечностью. Наконец тяжело задышавший насильник достиг вершины сладострастия и от избытка нахлынувших чувств по-звериному заскрипел зубами. Она почувствовала, как пульсировал его член, тугой струей выбрасывая в нее обильную сперму. От бессилия и омерзения перед свершившимся актом Ирина Владимировна дала волю слезам. * * * Мошкин затушил сигарету о край пепельницы и потянулся освободившейся рукой к бокалу с вином. Торжественно поднося бокал к губам, сделал два маленьких глотка и поставил его обратно на полированную поверхность стола. Сергей Сергеевич сидел, не шелохнувшись, явно увлеченный рассказом полковника. Николай Федорович не стал терзать душу коллеги молчанием, заговорил: - Сообщение Сериковой трудно было переоценить. Найди я эту загадочную женщину, странно размахивающую руками при беге, и многие мотивы убийства Козакова мне бы стали понятны и известны, а возможно, она оказалась бы именно той самой ниточкой, которая и вывела меня на убийцу. Я задал Людмиле еще несколько уточняющих вопросов, но ничего нового она мне больше не сообщила. Нужно было найти эту женщину. Трудность заключалась в том, что опознать эту женщину могла только Серикова. Я попросил Людмилу показать, мне как размахивала руками последняя любовница директора. Людмила Ивановна несколько раз пробежалась по комнате, демонстрируя, как размахивала та женщина, убегая с места преступления. - Товарищ следователь, вы поняли как двигались ее руки, при беге? - Да, конечно,- успокоил я ее, хотя то, что она только что показывала мне, я не представлял себе ясно. Бросив взгляд на часы, я увидел, что наступила половина двенадцатого и мне пора было торопиться на встречу с Алехиной Галиной Иосифовной. - Вы торопитесь куда-то? - поинтересовалась Людмила, увидев, что я посмотрел на часы. - Да, мне пора идти, но прежде я хочу вас попросить об одной услуге. - Какой? - как-то отрешенно спросила Серикова. - Людмила Ивановна, женщина, о которой у нас с вами идет речь, наверняка живет и работает в техникуме. Мне очень нужно найти ее, а помочь в этом можете только вы. Присматривайтесь ко всем повнимательнее, возможно, повезет, и мы отыщем эту загадочную женщину. - Я постараюсь ее найти,- пообещала мне Серикова. - Людмила, если ты ее вдруг узнаешь, то сама ничего не предпринимай, а сразу же сообщи мне. Эта женщина может быть связана с убийцей, и если она поймет, что ты ее вычислила, то и с тобой может произойти то же самое, что сделали с Михаилом Моисеевичем. Так что будь очень осторожна и никому об этой женщине не говори ни слова, даже Юрию Степанову. Договорились? Лицо у Сериковой вытянулось, и она, посмотрев на меня испуганными глазами, пообещала. - Я все сделаю, как вы мне посоветовали, а об этой женщине я никому не скажу, можете быть уверены. - Ну и хорошо, подвел я итог нашей беседе. Время поджимало, и я, попрощавшись с Сериковой, вышел из парикмахерской и, убыстряя шаг, направился к учебному корпусу. В приемной директора, когда я вошел туда, кроме Зои Мерзляковой, была еще одна женщина. Она сидела на стуле, низко опустив голову и комкая в руках носовой платочек. На соседнем стуле лежала небольшая стопка тетрадей, поверх которых находился массивный учебник по неорганической химии. Я догадался, что это и есть жена Алехина - Галина Иосифовна. Поздоровавшись, я извинился за опоздание и пригласил ее в кабинет. - Николай Федорович, пока вы будете беседовать с Галиной Иосифовной, я схожу на обед? обратилась ко мне с просьбой Зоя. - Хорошо, идите,- согласился я и пошел в кабинет директора. Алехина робко стояла у самой двери, в одной руке она держала тетради и учебник, а второй периодически прикладывала платочек к глазам, полным слез. Когда я закрыл за собой дверь, она повернулась ко мне и спросила: - Скажите, что будет с моим мужем? Видимо, нервы у нее были на пределе, и мне стоило большого труда успокоить ее. Усадив Галину Иосифовну в кресло, я подал ей стакан воды и сказал несколько приободряющих фраз. Она, отпив воды, вернула мне стакан и долго вытирала льющиеся из глаз слезы. Поняв, что пик волнения прошел и она приходит в себя, я решил начать разговор по существу. - Галина Иосифовна, меня зовут Николаем Федоровичем, я - следователь из Воронежа, веду расследование убийства директора. - Скажите, за что арестовали моего мужа? - Не буду скрывать серьезность случившегося, но Алехин Александр Иванович подозревается в совершении убийства. После моих слов женщина сникла и плечи ее затряслись в такт глухим рыданиям. - Обвинение серьезное, и слезами тут не поможешь. Галина Иосифовна, вы успокойтесь и помогите мне разобраться во всем случившемся. Были ли у вашего мужа столь серьезные причины, чтобы он мог решиться на убийство Козакова? Женщина подняла на меня заплаканные глаза и, проглотив комок, подступивший к горлу, сказала: - Наверное были и во всем виновата я. - Постарайтесь объяснить мне все так, чтобы я смог понять происшедшее,- попросил я Алехину. Она вновь вытерла глаза и, сложив руки на коленях, заговорила: - Думаю, вы простите меня, если мой рассказ покажется вам сбивчивым, но вы поймите мое состояние. Все началось с того самого момента, когда мы появились здесь, в техникуме. Директор проявил к нам с мужем большое внимание и не только принял нас обоих на работу по специальности, но и сразу предоставил квартиру. Мы были молоды, любили друг друга и это везение с устройством на работу мы с Сашей расценили как дар Божий. С большим энтузиазмом мы принялись за работу. Шло время, у нас появились дети, директор дал благоустроенную квартиру в новом доме, мы были счастливы, и не было ни одного темного пятнышка на нашем семейном небосклоне. У мужа была нелегкая работа, он часто бывал в отъездах, но мы как-то безболезненно преодолевали бытовые трудности и смотрели в будущее с оптимизмом. Еще в первую беседу с директором я обратила внимание, какими глазами он смотрел на меня. В них было не только восхищение и любопытство, в них я увидела неприкрытое желание, и оно было таким навязчивым и необузданным, что у меня невольно сжалось сердце. Этот испуг был таким сильным, что я как-то не очень обрадовалась любимой работе и другим великолепным условиям, предоставленным этим человеком. Но жизнь берет свое, и постепенно это болезненное ощущение выветрилось и ослабло, но не исчезло вовсе. Знаете, я часто ловила на себе взгляды мужчин, и они как-то стимулировали мое настроение, состояние души. От них сами расправлялись плечи, легче становился шаг, а сердце начинало стучать учащенно и радостно. Взгляд Козакова был совершенно другим: он проникал под одежду, угнетая настроение, казался мерзким и обжигающим. Глядя в его глаза, начинаешь понимать, какая страшная душа у этого человека. С самого начала я старалась не попадать в поле зрения Михаила Моисеевича. На педсоветах или производственных совещаниях садилась за последние столы, чтобы можно было укрыться за спины впереди сидящих, на перерыв между уроками оставалась в лаборантской, редко ходила в учительскую за классными журналами. Но он, видимо, уже давно положил на меня свой цепкий глаз, а все остальное было лишь делом времени. Все мои ухищрения были наивными и только еще больше раззадоривали Козакова. Все чаще и чаще его откровенный и жуткий взгляд останавливался на мне. * * * Наконец Михаил Моисеевич преодолел вершину блаженства и, продолжая скрипеть плотно стиснутыми зубами, неуклюже сполз с нее. Его рука попыталась задержаться на груди Ирины Владимировны, но она с отвращением отбросила ее в сторону. Тогда директор обнял ее и поцеловал в щеку. Она уже пришла в себя и, собравшись с силами, резко оттолкнула насильника от себя. Он не сумел адекватно среагировать на столь бурную реакцию Ляховой и с шумом свалился на пол. Ирина Владимировна воспользовалась искусственно созданным замешательством Козакова, вскочила с кровати, и схватив со спинки стула халат, побежала в прихожую. В тот момент она готова была нагой выскочить на улицу лишь бы не быть с этим страшным человеком в одной квартире. Михаил Моисеевич правильно понял решительный настрой девушки и бросился следом за ней, желая задержать ее во что бы то ни стало. Это ему удалось, и он настиг Ирину Владимировну в тот момент, когда она неслушающимися руками пыталась открыть замок входной двери. Обхватив сзади руками Ляхову, он сумел оттащить ее внутрь квартиры, несмотря на яростное сопротивление. Она попыталась закричать, но он зажал ей рот рукой. - Ты что, совсем сдурела?! - со злостью прошипел он, все еще удерживая ее в своих объятиях. Ирина Владимировна пыталась что-то сказать, но он продолжал зажимать ей рот ладонью. - Да успокойся ты, ради Бога,- все так же зло произнес директор, продолжая держать ее сильными руками. Только когда она смирилась и перестала вырываться, он убрал руки и дал ей возможность говорить. - Оставьте меня в покое. Сколько вы будете преследовать меня?- рыдая произнесла она. - Давай поговорим спокойно,- попросил Михаил Моисеевич и повернул ее лицом к себе. - Мне не о чем с тобой говорить! - воскликнула она. - Я прошу только об одном - оставь меня в покое. После этих слов Ирина Владимировна оттолкнула его от себя. Он попытался ее обнять, но она вырвалась из его объятий и пошла в комнату на ходу надевая халат. Включив свет, Ирина опустилась на краешек кровати и закрыла лицо руками. Михаил Моисеевич появился в проеме дверей и направился к ней, собираясь присесть рядом. Шестым чувством она угадала его намерение и, подняв голову, с твердостью в голосе сказала: - Не приближайся ко мне или я выброшусь в окно. Свет люстры, ярко освещавший комнату, придал ей уверенности и силы. Слова Ирины Владимировны остановили директора на полпути. Он уже не сомневался, что она поступит так, как говорит. - Хорошо, я не буду подходить к тебе, но выяснить наши отношения все-таки надо. - Мне выяснять нечего, и я прошу покинуть мою квартиру,- так же твердо сказали Ирина Владимировна. - С каких это пор ты стала со мной так разговаривать! - возмутился Михаил Моисеевич. Именно я дал тебе эту квартиру, принял на работу. А ты, вместо того, чтобы быть мне благодарной за это, корчишь из себя недотрогу. - Убирайтесь отсюда немедленно или я позову людей. - Хорошо зови, если ты такая храбрая. Но только знай, я им скажу, что все произошло по твоей инициативе, что именно ты заманила меня к себе в квартиру и постель, что ты легла под меня в первый же день своего появления здесь, в техникуме. - Какой же ты подлец и подонок! У вас в душе нет ничего святого. - Брось говорить о душе, давай лучше поговорим о теле. - Мне не о чем с тобой говорить, убирайся из квартиры немедленно! - Не торопись, я не собираюсь здесь оставаться слишком долго. Не надо из себя строить недотрогу и целочку. Я не требую от тебя слишком многого, достаточно встречаться один-два раза в месяц, и этого будет достаточно. - Я не хочу говорить с тобой вообще, а на эту тему в частности. - Не кочевряжься, подумай. Взамен я сделаю тебя одним из лучших преподавателей техникума. В перспективе ты сможешь стать завучем, то есть моим заместителем. Денисова находится в предпенсионном возрасте, и ее так или иначе придется заменять на более молодую претендентку. - Мне ничего от вас с Денисовой не надо. И завучем, на котором вы будете протирать диван в директорском кабинете, быть не хочу. Протирайте его вместе с Денисовой. - Она не идет ни в какое сравнение с тобой, Ирина. - Это ваши проблемы, и я не хочу, чтобы они касались меня. А сейчас убирайтесь отсюда, вы мне противны, и я ни о чем больше не хочу с вами говорить. - Не строй из себя фею, а опустись на грешную землю. Я сделал для тебя очень многое, и ты не можешь, не должна отказывать мне в близости. Тем более, я требую такую малость - две-три встречи в месяц. - Я вам ничего не должна и никаких ночей не будет. - Не горячись, зачем тебе отказываться от блестящей карьеры? - Мне не нужна никакая карьера, особенно такой ценой. - О какой цене ты говоришь? Самое страшное позади, нам осталось только привыкнуть друг к другу, а уж я постараюсь, чтобы об этом никто и никогда не узнал. - Я не хочу вас слушать, убирайтесь из квартиры немедленно. - Я сейчас уйду, но ты пожалеешь, что отвергаешь меня. Ведь мы могли бы так мило сочетать приятное с полезным. Одумайся, и все будет прекрасно. - Бросьте тешить себя надеждами и убирайтесь отсюда. Вы мне противны, ничего общего у нас с вами не было и не будет, это я вам обещаю конкретно. - Ирина, зря ты так себя настраиваешь против меня. Ты мне очень нравишься, но связывать свою судьбу с тобой я не могу - не тот возраст и положение. Но, прошу тебя, не отказывай мне в небольшой радости, и я буду самым счастливым человеком на свете. - Вы законченный подлец и эгоист и мне удивительно, как вы смогли оказаться во главе педагогического коллектива? Ну, ладно, хватит, давайте закончим беспредметный разговор. Прошу вас удалиться. - Хорошо, я уйду, но не будем считать эту беседу последней. Я даю тебе шанс хорошенько все обдумать. Ты так и остаешься самой желанной для меня. И я готов простить тебе любую грубость ради нескольких мгновений обладания тобою. - Уходите, мне нужно спать. - До свидания, спокойной ночи, Ирина. Михаил Моисеевич повернулся и шагнул в прихожую. - Постойте, а как вы проникли ко мне в квартиру? - не удержалась от вопроса Ирина Владимировна. - Очень просто,- виновато улыбнувшись, произнес он,- я отдал вам не все ключи от квартиры. Один оставил себе, на всякий случай, уж очень хотелось побыть с тобой наедине. - Мерзавец, отдайте ключ немедленно. - Пожалуйста, мне он больше не нужен. Надеюсь, ты одумаешься и сама будешь открывать мне дверь своей квартиры. Ирина Владимировна не стала реагировать на это последнее наглое заявление директора. Вернувшись в комнату, он положил ключ на край письменного стола. Посмотрев на Ирину Владимировну долгим и по-звериному нежным взглядом, пошел в прихожую. Едва только захлопнулась за ним дверь, как Ляхова сорвалась с постели и побежала закрывать замок на защелку. После этого она быстро прошла в ванную комнату и включила воду. Сняв халат, она повесила его на крючок и, забравшись в ванну, стала смывать холодной водой сперму этого зверя, которая липкой лентой стекала по внутренней стороне бедер. И это было так омерзительно и гадко, что она не смогла удержаться от невольно навернувшихся слез. * * * Внезапно замолчав, Алехина вновь попросила у меня воды. Я поднялся из кресла, подошел к столу и, взяв стакан, наполовину наполненный водой, подал его Галине Иосифовне. Утолив жажду и промочив пересохшее от волнения горло, она вернула мне стакан со словами благодарности. Когда я возвратился на свое место, она совсем успокоилась и, видимо, внутренне была готова продолжить свой невеселый рассказ. Я, желая помочь, задал ей спасительный вопрос: - Галина Иосифовна, как же события развивались далее? - А дальше мне просто не было покоя от этого чрезмерного внимания Козакова. Михаил Моисеевич вместе с завучем Эльвирой Васильевной стали чаще посещать мои уроки, и делалось это под благовидным предлогом "помощи" молодому преподавателю. Уверяю вас, ничего полезного ни мне, ни учащимся эти посещения не давали и давать не могли, даже по той причине, что ни директор, ни завуч сами не обладали всем комплексом педагогических знаний, который бы позволял им осуществлять действенную помощь. Я поняла это уже на первом обсуждении моего урока. Ведь по тому, как они это делали, можно было увидеть, что они знают сами. И вот этот, с позволения сказать, анализ достаточно ясно высветил и их слабые стороны. Вся "помощь" с их стороны сводилась к мелочным придиркам и упрекам, которые были второстепенны по своей сути. В конце обсуждения мне стало понятно, с какой целью они пришли ко мне на урок. Особенно придиралась к любой мелочи Эльвира Васильевна, видимо, такая установка была ей дана самим директором. Михаил Моисеевич защищал меня, демонстрируя свое покровительство и заботу, при этом он так многозначительно и беспардонно пялился на меня, что мне хотелось прервать этот спектакль и уйти. Но не посмела я поступить тогда так, а сейчас жалею об этом. Как же, он взял меня на работу, дал квартиру, устроил и моего мужа на новый автобус! И промолчала как последняя дура. Но, главное, я поняла, для чего был разыгран весь этот спектакль с обсуждением урока. Директор преследовал одну, вполне определенную цель - расположить меня к себе. Они с Эльвирой Васильевной еще неоднократно посещали мои уроки, и всегда при обсуждении Михаил Моисеевич демонстрировал свое особенное расположение ко мне. Кроме этого, меня стали чаще вызывать к директору по поводу успеваемости, пропусков, дисциплины в курируемой мною группе. Там роль злой тетушки исполнял заместитель директора по воспитательной работе Гринев Семен Иванович, а доброго наставника и заботливого коллеги - конечно, Михаил Моисеевич. Мне вдруг стали оказывать честь и несколько раз избирали в жюри на конкурсах художественной самодеятельности или студенческих КВНах, а там я сидела рядом с Козаковым, и он мог беспрепятственно косить свои глаза в вырез моего платья. Или вдруг, обращаясь ко мне в каким-то вопросом, он, как бы невзначай, трогал меня за колени. При этом он всегда норовил задержать свою руку как можно дольше. Я старалась держать себя спокойно и достойно и не обращала внимания на все усиливающиеся ухаживания Козакова. Мое безразличие разозлило, а вернее разгневало Михаила Моисеевича, и в отместку за это он создает проблемы моему мужу. Саша, не понимая истинной причины, попытался отстоять свои права на нормированный труд и соответствующую оплату, но директору только этого и не хватало. Вначале он увольняет моего, слишком расходившегося мужа, а потом после долгих издевательств принимает его слесарем на очистные сооружения. Я понимала, что все это Козаков сделал только с одной целью - продемонстрировать мне, как он всемогущ, и мне следует быть, во избежание больших неприятностей, более покладистой. - И после этого вы сломались? - не удержался я от вопроса. - Представьте себе, нет. Сразу после расправы с мужем, а по-другому назвать все происшедшее с ним нельзя, Козаков усилил нажим на меня. На одном из педагогических советов возник вопрос о переизбрании ответственного секретаря. Эта нагрузка не оплачиваемая, все ее избегают, и вот меня, как я тогда считала совершенно случайно, кто-то выдвигает на эту по сути общественную работу. Члены педколлектива, действуя по принципу: хоть кого - лишь бы не меня, большинством голосов доверили мне на всех заседаниях восседать за столом вдвоем с директором. Мне приходилось протоколировать заседания педсовета, и я не увидела в этом ничего дурного, но я не учла другого. Теперь у директора появилась возможность вполне официально уединяться со мной в своем кабинете в рабочее время для согласования записей в книге протоколов. В это время он вел фривольные разговоры и всячески старался склонить меня к измене. Видя, что и эти старания бесплодны, он распоясался совсем и стал даже давать волю рукам. Я перестала приходить к нему в кабинет на такого рода согласования, а книгу протоколов стала вести сама, объективно фиксируя все, что происходило на заседаниях. И вот после этого Козаков продемонстрировал, на что он способен. - Что же произошло еще? - За мной закреплен кабинет химии, состоящий собственно из аудитории и лаборатории. Чтобы попасть в лабораторию, нужно пройти через аудиторию, то есть лаборатория не имеет своего отдельного выхода непосредственно в коридор. Вот этим обстоятельством и воспользовался Козаков. В обеденный перерыв, с половины двенадцатого и до часа дня, в учебном корпусе никого нет: учащиеся уходят на обед в столовую, а преподаватели и лаборанты - домой. В тот роковой день и я как на зло задержалась в лаборантской, чтобы разложить пособия и инструкционные карты, как туда неожиданно вошел Козаков. Он плотно закрыл за собой дверь, и я поняла, зачем он пришел. Вот тогда все и произошло - он овладел мною силой. Я и сейчас без содрогания не могу вспоминать все, что случилось тогда. Меня от ужаса всего происходящего, как будто парализовало. Я не смогла дать должного отпора этому животному, и случилось то, что случилось. Я и сейчас очень жалею, что не разбила о его голову табурет, что не выцарапала его мерзкие глаза. Но поймите меня правильно, я не была готова к такому повороту дела, я даже не предполагала, что этот зверь поведет себя подобным образом. Я не посмела рассказать о случившемся своему мужу, боясь, что в состоянии аффекта он расправится и со мной, и с Козаковым. А потом прошло время, и я поняла, что беременна. Это событие я скрыть от мужа не могла и рассказала ему о своем положении, надеясь, что он будет против третьего ребенка. Но Саша вдруг стал настаивать на его рождении, ведь он не догадывался, кто является отцом. О том, чтобы ребенок появился на свет, не могла быть и речи. - Почему? - Дети - это плоды любви, я не могла позволить себе иметь его от этого мерзавца и сделала аборт вопреки пожеланию мужа. Сашка восстал и подал заявление на развод. Долго я не соглашалась, но он настоял, и в конце концов наш брак расторгли. - Ваш муж узнал правду или нет? - спросил я. - Я не сказала ему ничего. Если бы он узнал все, уверена он бы убил Козакова. - Как ваши отношения сложились с бывшим мужем уже после развода? - Я живу с ним и сейчас, он любит детей, да и меня, хоть и старается этого не показывать. Саша не ушел, мне еле удалось его удержать, и это равновесие очень шаткое. Достаточно простой случайности, и мы с Сашкой можем расстаться навсегда. - А, директор оставил вас после всего происшедшего, в покое? - Нет, не оставил,- с болью в голосе тихо сказала Галина Иосифовна. - Он стал шантажировать меня тем, что грозился обо все рассказать мужу, и, боясь потерять семью, я ему уступала. - Вы продолжали с ним встречаться? - Да, хоть это и носило эпизодический характер. - Где вы встречались? Козаков организовывал для этих целей комнату свиданий в бельевом складе. - А может, ваш муж узнал правду и убил Козакова? Вы допускаете такое? - Мне не жаль Козакова, просто восторжествовала справедливость и подлец был наказан по заслугам. Если это убийство - дело рук моего мужа, я до конца дней своих буду ему благодарна за это. Я буду гордиться тем, что мой бывший муж оказался мужественным человеком и сумел покарать подлеца и насильника. - Но совершено преступление,- попытался возразить я. - Директор не оставил нам другой возможности для защиты чести и человеческого достоинства,- перебила Галина Иосифовна. * * * Вернувшись в комнату, Ирина Владимировна с отвращением и слезами на глазах сменила постельное белье, на котором виднелись следы явного присутствия похотливого мужчины. Уже лежа в кровати, она до самого утра не сумела сомкнуть глаз. Совершенное над ней насилие не позволяло обрести душевное равновесие, и слезы обиды терзали ее оскорбленное сердце. Ляхова плакала, уткнувшись лицом в подушку, и она заглушала рыданья униженной девушки. Наступившее утро принесло новые заботы, и Ирина Владимировна наспех привела себя в порядок, и кое-как собрав планы и учебники, отправилась на занятия в техникум. Внутренне опустошенная и еще не пришедшая в себя после кошмарной ночи, она еле-еле дождалась окончания уроков. Ей нужно было побыть одной, и она, лишь на мгновение задержавшись у расписания уроков на следующий день, поспешила домой. Несмотря на то, что за целый день у нее во рту не было и маковой росинки, есть не хотелось. Положив дипломат на стул, Ирина Владимировна разделась и, разобрав постель, забралась под одеяло. Мысли, теснившиеся в ее голове, не давали покоя, и она вновь попыталась обдумать все стороны противоречивого положения, в котором она оказалась. Ляхова любила Аркадия и связывала с ним далеко идущие планы на свою дальнейшую жизнь. Он тоже любил ее, это она чувствовала всем своим женским существом. Интуитивно она понимала, что их отношения более чем серьезные, и узнай Аркадий о ее интимной связи с директором техникума, всем ее мечтам и надеждам сразу же пришел конец. С другой стороны узнай Михаил Моисеевич о ее истинных отношениях с молодым человеком, и он не преминул бы разрушить их любой ценой. Достаточно было одного намека на ее интимную близость с директором, и счастье общения с Аркадием, большая любовь, вспыхнувшая между ними - все бы рухнуло бы в одночасье как карточный домик. В любом случае ей нужно было держать в секрете и близкие отношения с Аркадием, и далеко не бесплодные домогательства директора-насильника. Ирина Владимировна понимала, как трудно ей будет решить эти две столь противоречивые и несовместимые проблемы. Внутренний голос ей подсказывал, что в жизни подобное редко кому удается. Эта своеобразная бомба противоречивых чувств и желаний готова была взорваться с сокрушительной силой в любое, самое неподходящее время. Нельзя было даже приблизительно предугадать или вычислить в какой момент и как это произойдет. Только в одном была уверена Ляхова - развязка неминуема. Ей хотелось, чтобы это не разрушило их взаимной любви с Аркадием. Она понимала, что стала камнем преткновения между совершенно разными мужчинами, и не знала,как выйти из этого положения, сохранив для себя одного, так горячо любимого ею. Осознавала Ляхова и то, что не оставит ее в покое и Михаил Моисеевич, воспылавший к ней неуемным звериным желанием безраздельно обладать ее молодым прекрасным телом. Размышляя над всем происшедшим, Ирина Владимировна так и не находила конкретных ответов на поставленные самой жизнью вопросы. Пообещав себе, что впредь будет более осторожной и не позволит директору в который раз надругаться над собой, она незаметно уснула. Сказывалось нервное потрясение, полученное ею, и практически бессонная ночь, пережитая накануне. Ирина Владимировна спала тревожным сном, разбросав прекрасные, вьющиеся волосы по подушке. Видимо, и во сне навалившиеся невзгоды не оставили ее в покое, и во сне ее сознание не позволяло безропотно смириться с преследованием распоясавшегося насильника. Ее ухоженные пальчики, с накрашенными перламутровым лаком ноготками, переодически сжимались в кулачки с такой силой, что начинали белеть обескровленные суставы. Ее сердечко то учащенно билось, готовое вотвот вырваться из грудной клетки, то на минуту замирало, словно притаившийся зверек, загнанный безжалостными охотниками. Иногда она всхлипывала, и на лице ее в этот момент отражалась ужасная гримаса страха, терзавшего юную душу, и из-под длинных, мелко вздрагивающих ресниц в уголки глаз сбегали крупные слезинки. И во сне сознание девушки не могло, не хотело мириться с той ролью, которую уготовил ей в жизни Михаил Моисеевич Козаков. За окном сгущались сумерки, наступал вечер. В квартире было темно и тихо. Внезапно зазвонивший телефон в прихожей, прозвучал неестественно громко, и Ирина Владимировна, очнувшись от сна, открыла глаза. Звонить ей мог только Аркадий, именно его звонков всегда с нетерпением и душевным трепетом ожидала она. Отбросив одеяло в сторону, она вскочила с постели и устремилась в прихожую. Попутно включив свет, Ляхова опустилась на стул перед тумбочкой, на которой и стоял телефон. Выждав, пока прекратится очередной вызов, она сняла трубку и поднесла к уху. - Алло, Ирина, ты меня слышишь? - Да, слышу,- автоматически отозвалась она, узнав голос Аркадия. - Здравствуй, Ирина, извини, что поздно тебе звоню, но у меня была тяжелая операция и поэтому пришлось задержаться на работе. - Здравствуй, Аркадий, спасибо, что позвонил,- с подъемом в голосе произнесла она и как бы невзначай смахнула ладошкой набежавшую слезу. Она все еще находилась под гнетом свалившейся на нее беды. - Ирина, я не видел тебя два дня и очень соскучился по тебе. - Я тоже хочу видеть тебя, но ... Но Аркадий не дал ей закончить предложение: - Ирина, если желание встретиться обоюдное, то я сейчас подъеду и заберу тебя из твоей монашеской кельи. - Нет, Аркадий, сегодня это невозможно. - Почему? - удивился он. Ирина Владимировна не могла сказать ему всей правды по известной причине, и ей ничего не оставалось, как придумать ее. - Аркадий, у меня завтра очень трудный и ответственный день. Мне просто необходимо как следует подготовиться к нему. - Что, очередное посещение урока? - высказал он свое предположение. - Да, и мне нужно провести его на должном уровне. - Ну что ж,- с сожалением в голосе согласился он,- раз нужно, так нужно. - Не расстраивайся,- попыталась она его успокоить, но, вспомнив все происшедшее с ней прошлой ночью, уже не в силах была говорить. Слезы обиды и унижения сдавили ей горло, и она, боясь разрыдаться в трубку, замолчала. Аркадий понял ее слова по-своему и после затянувшейся паузы заговорил вновь. - Мне просто обидно за то, что мы находимся во власти каких-то пустяковых обстоятельств и в силу этого не можем быть но настоящему счастливы. Слова Аркадия болью отозвались в ее сердце. Проглотив слезы, душившие ее, она как можно спокойнее произнесла в трубку: - Аркадий, я люблю тебя и надеюсь: скоро мы будем вместе и уже никогда не расстанемся. - Я тоже тебя люблю и хочу быть с тобой, но и меня есть проблемы, мешающие нашему счастью. - Аркадий, это не телефонный разговор,- с трудом сдерживая рыдания, произнесла Ирина Владимировна,- давай об этом поговорим при нашей встрече. - Давай,- согласился он. - Наши отношения зашли так далеко, что просто необходимо серьезно все обсудить и поставить точки над и. А как думаешь ты? Ирина Владимировна вытерла слезы, стоявшие в глазах, и как можно спокойнее сказала: - Я давно пришла к такому же мнению. - Но почему ты ничего не сказала мне об этом раньше? - Я считала и считаю, что любая инициатива в отношениях между мужчиной и женщиной должна исходить от сильного пола. - Мне совершенно понятна твоя позиция. Давай поговорим об этом подробнее при встрече. - Хорошо,- согласилась Ирина Владимировна и вновь вытерла влажные глаза. - Я приеду за тобой завтра вечером. Ты не против? - Нет, но прежде, чем приехать, позвони мне. - Договорились,- подвел итоги Аркадий. Пожелав Ляховой спокойной ночи и услышав от нее в ответ точно такие же слова, он положил трубку телефона. * * * Позиция Галины Иосифовны была мне понятна, но она противоречила здравому смыслу. Это до какой же степени озлобленности нужно довести человека, к тому же педагога по образованию, чтобы он увидел в убийстве единственный путь разрешения возникших противоречий. Я видел перед собой отчаявшуюся женщину, которая по прихоти руководителя получила ужасную душевную и моральную травму, разуверилась в человеческой добропорядочности. Низменные чувства Козакова, по сути совершившего уголовно наказуемые деяния, убили в сердце Алехиной веру в человеческую порядочность, разрушили ее семью, унизили ее как личность, как гражданина. По жизненному опыту я знал, что даже смерть обидчика не может залечить израненное сердце Галины Иосифовны, только время и семейное благополучие способны сотворить это чудо. Желая хоть как-то успокоить Алехину, я спросил ее: - Галина Иосифовна, где вы были позавчера вечером? - А когда именно? - уточнила женщина. - С девяти и до двенадцати? - В это время я была дома. - Кто может подтвердить правдивость ваших слов? - В первую очередь мои дети, а еще у меня была соседка, где-то с половины девятого и до десяти. У нее сломался телевизор, и она приходила ко мне смотреть телефильм. - Как ее фамилия? - Доброквашина Оля. - Чем вы занимались с десяти - до полуночи? - До одиннадцати я готовилась к урокам, а потом отправилась спать. - Кто может подтвердить это? - Знаете, боюсь, что никто. Дети в это время уже спали, а больше и некому. Да, чуть не забыла, может, это подтвердит, что я в это время была дома. - Что вы имеете в виду? - Поздно вечером мне звонил брат, этот звонок был где-то без десяти минут одиннадцать и продолжался минут пять-семь не более. - А где живет ваш брат? - На Украине. - Значит разговор был по межгороду? - Конечно,- утвердительно кивнула головой Алехина. Если все обстояло так, как утверждает Галина Иосифовна, у нее было алиби и, значит, не она пробегала под окнами парикмахерской. Все сказанное предстояло уточнить, но я уже чувствовал, что Алехина говорит правду. - Ваш муж в эту ночь дежурил, скажите он не приходил вечером или ночью домой? - Нет, не приходил,- совершенно спокойно и уверенно, ответила Галина Иосифовна. - Хорошо, спасибо,- сказал я, показывая, что у меня больше нет вопросов к ней. Алехина поняла меня правильно и, встав, спросила: - Скажите, я могу увидеть своего мужа? - Сейчас идет следствие и, боюсь, вам не разрешат свидание с супругом, но передать ему что-то из вещей и продуктов вы сможете. - Спасибо, я свободна? - Да, вы можете идти. Взяв тетради и учебник химии, Галина Иосифовна вышла из кабинета. Я посмотрел на часы мой разговор с Алехиной продолжался около двух часов. Не успела дверь за ней закрыться, как в кабинет вошла Зоя. - Николай Федорович, какие поручения будут еще? - Пойди прямо сейчас и найди Доброквашину Ольгу, попроси ее прийти сюда, но только не оставляй ее одну, а будь с ней до самой встречи со мной. - Для чего все это? - с недоумением на лице спросила Мерзлякова. - Просто мне нужно, чтобы Доброквашина ненароком не переговорила с Галиной Иосифовной. Ты меня поняла, Зоя? - Да, Николай Федорович,- ответила она и вышла из кабинета. Не успел я выкурить сигарету, как дверь открылась и Зоя пригласила в кабинет полноватую женщину с зелеными выразительными глазами. Я попросил ее присаживаться и представившись задал вопрос. - Меня интересует как вы провели позавчерашний вечер, прошу вас припомнить? Ничуть не смутившись, она стала перечислять в хронологическом порядке все, чем занималась в тот злополучный вечер. Среди обилия семейных и бытовых хлопот она не забыла, что в тот вечер ходила к Галине Иосифовне на просмотр телефильма. Время просмотра совпадало с тем, что упоминала в своем разговоре Алехина. Отпустив Ольгу, я попросил Зою позвонить на междугородный узел связи и проверить был ли позапрошлой ночью телефонный звонок Алехиным с Украины и в какое время. Зоя быстро выполнила мою просьбу и сообщила, что переговоры действительно были в двадцать два часа пятьдесят минут и продолжались пять минут. "Значит Галина Алехина не причастна к совершенному убийству",- подумал я тогда и поблагодарил Мерзлякову за быстроту и пунктуальность в работе. На сегодня я еще спланировал побеседовать с Эльвирой Васильевной о семье директора. Похороны были назначены на завтра, родным и близким нужно было проститься с Михаилом Моисеевичем, а в такое время следователь не самая желанная персона в доме. На завтра я попросил Зою пригласить к восьми часам ее предшественницу Мекляеву Аллу. Мне хотелось узнать от нее причину ухода из техникума. Я уже вышел из кабинета, когда дверь приемной открылась и на пороге появился капитан Найденов. Мы поздоровались, и он сказал: - Я тут привез очень важные бумаги, думаю, вам с ними надо познакомиться. - Заходи в кабинет,- пригласил я его, и мне пришлось вернуться за уже знакомую дверь, на которой висела черно-белая табличка с лаконичной надписью: "Директор". Вячеслав Федорович сразу прошел к столу, сел в одно из кресел и раскрыл пухлую папку. Я сел за стол напротив Найденова. - Что там у тебя? - не утерпев, спросил я. Тот молча подал мне несколько стандартных листов, отпечатанных на машинке. Взяв из рук Найденова документы, я познакомился с их содержанием. Передо мной лежали результаты вскрытия трупа. Смерть Козакова наступила в период с девяти до одиннадцати вечера, и она явилась следствием удара ножом в сердце. Эксперт указывал, что сделано это опытной и безжалостной рукой. Убийца нанес слишком точный удар для обычного человека, скорее всего он очень хорошо знает анатомию человека. Убийца, совершивший это, хладнокровно и безжалостно повернул нож в ране, так поступают профессиональные забойщики скота. Смерть наступила практически мгновенно, и погибший даже не понял, что с ним произошло. Эксперт подчеркивал, что удар ножом нанесен неожиданно для погибшего. Дочитав документ до конца, я обратился с вопросом к Вячеславу Федоровичу: - Кто в техникуме так хорошо знает анатомию? - Я этот вопрос пытался выяснить, но мы забыли, что Алешковский с/х техникум зооветеринарный. Это значит, что любой преподаватель специальных дисциплин - профессионал, а поэтому хорошо знает анатомию как животных, так и человека, и вдобавок обладает твердой рукой. - Так уж и каждый? Мне думается, что убийца - мужчина. - На чем основывается ваше предположение, Николай Федорович? - спросил меня с улыбкой Найденов. - Чтобы убить одним ударом точно в сердце, да еще и нож повернуть - на это женская рука вряд ли годится. - Николай Федорович, а что вы скажете на то, что хирургию у ветеринарных фельдшеров ведет молодая женщина и она на глазах у учащихся кастрирует трех-четырехгодовалых жеребцов? - Неужели есть такие женщины! - удивился я. - Вот именно есть. Так что подозревать мы можем многих, а кто настоящий убийца - вопрос? - После ваших слов, Вячеслав Федорович, я не удивлюсь, если убийцей окажется женщина. У меня мелькнула мысль, а вдруг Михаила Моисеевича убила та самая женщина, которая пробегала под окнами парикмахерской? Если это так, то как же нож, которым было совершено убийство, оказался на очистных сооружениях? Ведь одно со стопроцентной гарантией исключает другое. Информации и улик было явно недостаточно для того, чтобы выдвинуть хоть одну достоверно приемлемую версию. Найденов показал мне также заключение эксперта, подтверждающее, что на ноже, найденном на очистных сооружениях, кровь по своему составу полностью идентична с кровью Козакова. Документ подтверждал, что убийство совершено именно этим ножом. Кровавые отпечатки пальцев на дверной ручке очистных сооружений принадлежали Александру Алехину. Отпечатки пальцев на ноже не сохранились. Вот и все новости, которые принес капитан Найденов. - Вячеслав Федорович, завтра в десять часов я буду в райотделе милиции. Прошу вас подготовить нож, найденный на очистных сооружения, и к нему добавить еще два любых финских ножа, чтобы я мог предъявить их на опознание слесарю Алехину. - Завтра к десяти утра все будет готово,- пообещал мне капитан. Согласовав совместные действия, мы расстались. * * * Вечером следующего дня, сразу после работы, Аркадий позвонил Ирине Владимировне. Телефонный звонок застал ее в тот момент, когда она, наскоро заварив чай, готовила для себя бутерброды с колбасой. Поспешно вытерев руки кухонным полотенцем, она направилась в прихожую к телефонному аппарату. Как она и предполагала, на проводе был Аркадий. - Здравствуй, Ирина! - услышала она его голос, едва поднеся телефонную трубку к уху. - Здравствуй, Аркадий,- эхом отозвалась Ирина Владимировна.- Рада тебя слышать,- после секундной заминки добавила она. - Я звоню тебе прямо из ординаторской. У меня только что закончился трудовой день, и теперь я свободен, как стая ланей. Как у тебя прошел открытый урок? - Ничего, нормально,- соврала Ирина Владимировна, вспомнив свой вчерашний разговор с Аркадием. - Много ли человек присутствовало? - не унимался Аркадий. - Не очень много, всего восемь человек. - И как же они оценили твои способности? - На хорошо,- продолжая в прежнем духе, ответила Ляхова. - Получается, что ты волновалась зря и все педагогические страхи позади? - Получается так,- все так же сдержанно подтвердила она. - Ирина, ты не будешь против, если я, прежде чем поехать домой, заеду за тобой и мы вместе отправимся ко мне? После совершенного над ней насилия она еще не полностью пришла в себя, хотя и понимала, что дальше откладывать встречу с любимым человеком уже неудобно, да и подозрительно. Словно уловив ее колебания, Аркадий продолжал: Ирина, я понимаю, что у тебя был трудный день и ты, видимо, порядком перенервничала, но нам обязательно надо встретиться. Я соскучился по тебе и горю желанием увидеть тебя. - Хорошо, приезжай я буду рада видеть тебя,- согласилась Ирина Владимировна. - Вот и чудесно! - воскликнул Аркадий, искренне обрадовавшись согласию возлюбленной. Ирина, я буду минут через двадцать пять на прежнем месте, у автобусной остановки. - Хорошо, я буду тебя ждать. - Тогда целую тебя, до встречи,- произнес на прощание Аркадий и положил трубку. Услышав короткие гудки, Ирина Владимировна в раздумье положила свою на старенький телефонный аппарат. Хоть и было у нее преотвратное настроение, но она не могла отказать во встрече любимому человеку. Что-то подсказывало: Аркадий собирается сообщить ей нечто такое, что определит ее судьбу в дальнейшем. Вернувшись на кухню, она быстренько съела бутерброд с колбасой, и выпив кружку уже начинающего остывать чая, пошла собираться на свидание. На все про все ушло не более пятнадцати минут, и вот она уже идет знакомой березовой аллеей к не менее знакомой автобусной остановке. Жигуленок Аркадия подкатил минутой позже того, как Ирина Владимировна перешла на противоположную сторону дороги к пестро раскрашенному павильончику. Минута на посадку - и вот они уже стремительно едут в сторону районного центра. Всю дорогу Аркадий пытался разговорить Ирину Владимировну, подробно расспрашивая ее о всех перепитиях, связанных с посещением урока. Ляхова не умела ловко врать, поэтому отвечала на вопросы односложно и невесело. - Ну, что ты нос повесила, если все обошлось хорошо? - в конце концов не выдержал Аркадий. - Не обращай на меня внимания. У меня ужасно болит голова, видимо, я порядком перенервничала. - Ничего,- успокоил ее Аркадий,- я быстро поправлю твое здоровье, дай нам только добраться до дома. А ты сейчас расслабься, закрой глаза и постарайся ни о чем не думать. Ирина Владимировна, последовав совету Аркадия, поудобнее расположилась на сиденье и с удовольствием закрыла глаза. Вот только отогнать все невеселые мысли прочь она не смогла. В жизни ее властвовали два мужчины: один, пожилой, опытный, матерый насильник, второй, молодой, впервые полюбивший по-настоящему, ласковый и Аркадий. Каждый из них желал безраздельно обладать ею. Ирина Владимировна всей душой хотелось быть с одним из них, но второй, предельно наглый и давно потерявший человеческий облик, вряд ли позволит, чтобы их с Аркадием счастье состоялось. Ляхова не знала, как найти выход, приемлемый для нее, из рокового треугольника. Машина, скрипнув тормозами, остановилась, и Ляхова, прервав раздумья, открыла глаза. Аркадий припарковал жигуленка у своего дома. - Вот мы и приехали,- произнес он с облегчением и посмотрел на свою попутчицу. - Быстро мы добрались,- поддержала его Ирина Владимировна, освобождаясь от ремня безопасности. - Прошу в дом,- пригласил Аркадий и распахнул свою дверцу. Ирина вышла из машины и, поправляя прическу, ожидала, пока он не поднимет стекла и закроет салон на ключ. После чего они вместе пошли в дом. Едва Ирина Владимировна переступила порог квартиры, как Аркадий предложил ей пройти в зал и прилечь на диван. - Я сейчас тебе дам лекарство от головной боли.- произнес он заботливо и тотчас скрылся в спальне. Ляхова присела на диван, решив покорно выполнять все то, что предложит Аркадий. Он тем временем сходил на кухню за водой - это она определила по звуку вытекающей из крана воды. Вернувшись, он протянул ей две таблетки в вакуумной упаковке серебристого цвета. - Выпей эти таблетки и тебе станет легче,- сказал он и протянул ей их, держа в другой руке стакан с водой. - А не слишком ли это большая доза? - не удержалась она от вопроса. - Нет, но боль снимет как рукой буквально через пятнадцать минут. Ирина послушно отправила таблетки в рот и запила их двумя глотками воды. - А теперь ложись на диван, закрой глаза и постарайся ни о чем не думать. - Хорошо,- согласилась она, и взбив подушку, прилегла на диван. - Ты пока отдыхай, а я похлопочу на кухне в отношении ужина. - Может, тебе помочь?- спросила Ирина Владимировна, открывая глаза. - Нет, не беспокойся, я все сделаю сам. Ты хоть после работы что-нибудь ела? - Съела бутерброд и выпила бокал чая,- честно призналась она. - Ну, так не годится,- возмутился Аркадий.- Сейчас мы это исправим,- произнес он многообещающе и исчез на кухне. Ирина Владимировна улеглась поудобнее и с облегчением сомкнула уставшие веки. Какое-то время она слышала всевозможные звуки, доносившиеся из кухни, где Аркадий развил активную деятельность по приготовлению ужина. Постепенно он удалялись, пока не сошли на нет. То ли сказалось психологическое воздействие Аркадия, то ли сделали свое дело таблетки, но незаметно для себя Ляхова заснула. Впервые за последние дни она уснула спокойным безмятежным сном, как это с ней часто бывало в далекие детские годы. Сколь долго продолжалось это блаженство, она не помнила. Когда Ирина наконец открыла глаза, то увидела лицо Аркадия, сидевшего перед ней на небольшой, китайского шелка, банкетке. Увидев, что Ирина Владимировна открыла глаза, он положил свою руку на ее плечо и участливо спросил: - Как твое самочувствие? Ирина, засмущавшись села, на диване и, поправив волосы, сказала: - Голова действительно перестала болеть, спасибо тебе за таблетки. А как долго я спала? - Минут сорок, не более. - А я уж думала наступило утро,- улыбнувшись, призналась она. - Да нет, я только и успел что приготовить холостяцкий ужин. Пойдем к столу,- пригласил Аркадий и взял ее за руку,- уже все готово. Ирина Владимировна встала и, увлекаемая Аркадием, направилась к столу. - Подожди одну минутку, я только приведу себя в порядок,- попросила она. - Хорошо,- согласился он,- только поторопись, а то жаркое остывает. - Я быстро,- пообещала Ляхова и прошла в ванную комнату. Умывшись холодной водой, она расчесала волосы и, собрав их в "хвостик", вернулась к Аркадию в зал. Стараниями молодого человека стол был накрыт, и ей ничего не оставалось, как занять свое привычное место. Бутылка шампанского и сухого вина "Ркацители" величественно возвышались посредине стола. Шикарный кремовый торт и шоколадные конфеты в хрустальной вазе прекрасно дополняли слегка запотевшие бутылки. Жареная ветчина с яичницей и зеленым горошком являлись основным блюдом, самолично приготовленным Аркадием. - А по какому случаю у нас сегодня торжество? - не удержавшись от вопроса, весело спросила девушка. - Считаю, что нам надо отметить твои успехи на педагогическом поприще,- попытался отшутиться он. - А если серьезно? - уточнила она, пододвигая стул поближе к столу. - Кроме того, у меня сегодня очень ответственный день. Ну об этом ты узнаешь немножко позже. Аркадий многообещающе посмотрел на нее. Ирина Владимировна не стала торопить события, а он уже принялся открывать шампанское. * * * Когда я, постучав, вошел в кабинет к Денисовой, она была не одна. Молодая женщина приятной внешности, разложив на столе огромный разноцветный график, стоя что-то объясняла завучу. - Эльвира Васильевна, я не помешал вам? - Нет нет, мы с Марией Афанасьевной уже успели решить интересующие нас вопросы. Вы проходите, присаживайтесь. Поблагодарив хозяйку кабинета за гостеприимство, я прошел и опустился в кресло, в котором уже сидел накануне. Мария тем временем свернула лист ватмана и, стрельнув на прощание слегка подкрашенными большими глазами, вышла из кабинета. - Эльвира Васильевна, мне нужно поговорить с вами,- начал было я, но она, улыбнувшись, перебила меня. - Николай Федорович, мы сейчас побеседуем, но давайте я вас прежде угощу крепким кофе, у меня как раз чайник вскипел. Я не успел вымолвить и слова, как на столе появились красивые фарфоровые чашки, хрустальная сахарница и небольшая вазочка с конфетами. Между тем на столе появилась красивая фирменная банка бразильского кофе, а в завершение она водрузила ярко расписанное блюдечко с двумя бутербродами. - Простите, но ... - хотел было возразить я. - Никаких но,- как-то властно сказала она, и я почувствовал, что отказаться будет неприлично. - Право, я попал в неудобное положение,- наконец-то сказал я. - Вы знаете, Николай Федорович, мне сегодня не удалось пообедать -день выдался трудный, думаю и вы не обедали? Видимо, прекрасно зная, что я действительно не обедал, Денисова, не ожидая от меня ответа, продолжила: - Присаживайтесь поближе и берите бутерброд. Мне не хотелось портить отношения с Эльвирой Васильевной, да и сказать правду и проголодался я порядком. Только теперь у меня появился аппетит, и у меня не было желания, чтобы это заметила Денисова. Бутерброды съели молча, и, только размешивая в чашке ароматный кофе, я заговорил с ней: - Эльвира Васильевна, вы бы рассказали, что за семья у Козакова? Она подняла на меня удивленные глаза и сказала: - Семья как семья: жена и двое детей. - А вы расскажите мне поподробнее,- попросил я, поднося ко рту чашку с ароматным напитком. - Жену Козакова зовут Рива Самуиловна, она на два года старше своего мужа, но внешне это незаметно. - Какое необычное имя,- заметил я. - Рива Самуиловна, как и Михаил Моисеевич, из поселка Широкий, а вы, наверное, знаете, что его коренные жители-евреи. - На самом деле евреи? - удивился я. - В документах, в графе национальность они показывают - русские, а религии придерживаются иудейской. Для них характерным является хорошая сплоченность, высокое трудолюбие, почитание старших. Сейчас многое забыто и религиозные обряды соблюдают только старики, хотя много хороших правил прижилось в быту жителей поселка Широкий. Для того чтобы поподробнее узнать об их обычаях, вам нужно поговорить с кем-то из жителей этого поселки. Мне всегда казалось, что Козаков счастлив в браке. У него двое детей: старший сын и дочь. Вместе с Ривой Самуиловной они неплохо воспитали своих детей. Старший сын, а зовут его Аркадием, три года назад окончил институт и работает в Терновке. Дочь, ее зовут Софьей, учится на последнем курсе политехнического института. Вполне благополучная семья, где все дружны, обеспечены и заботятся друг о друге. Каковы же истинные отношения между супругами, можно только гадать. Никто и никогда не видел, чтобы они дурно относились друг к другу на людях. Хотя всем казалось и мне в том числе, что Козаков как-то слишком холодно относится к Риве Самуиловне. - Что вы имеете в виду? - Она всегда довольствовалась вторыми ролями, делала ли она это по своей воле или такое место отвел ей Михаил Моисеевич, об этом никто не знает и точно сказать не может. Я по своему близка с Ривой Самуиловной, но никогда она не пожаловалась мне на своего мужа, как это делает большинство женщин, не сказала о нем ни одного дурного слова. В этой семье умеют держать язык за зубами, а эмоции в кулаке. Жена Козакова работает у нас в техникуме преподавателем по животноводству, она дает уроки на достаточно высоком уровне и никогда не злоупотребляет положением своего мужа. - Ваши слова звучат так, как будто Михаил Моисеевич был более наглым человеком чем его жена? - уточнил я. - Совершенно верно,- после небольшого раздумья согласилась со мной Эльвира Васильевна. Я не впервые разговаривал с Денисовой и, несмотря на все ее старания, видел, что она со мной ведет себя неискренне. Чувствовалось, что она много е знала, но по какой-то причине на хотела со мной откровенничать. Я относил это к природной женской осторожности. Кофе был прекрасным, и я пил его мелкими глотками, обжигаясь и наслаждаясь прекрасным букетом. - Эльвира Васильевна, а кто из проживающих здесь в техникуме был вхож в семью Козакова? - Мне трудно назвать кого-либо по той причине, что они всегда держались как-то особняком, близко ни с кем не сходились. Михаил Моисеевич старался держать дистанцию с подчиненными и практически никогда не изменял этому правилу. Наиболее тесные отношения Козаковы поддерживали со своими родственниками, которые в большинстве своем проживают в поселке Широком. - Эльвира Васильевна, а что, кроме Козаковых, в техникуме много еще работает выходцев из этого поселка Широкий? - Из всего количества преподавателей техникума человек десять-двенадцать наверняка были земляками директора. Если брать и других работников, то от их общего числа, процентов двадцать пять и наберется. - А есть ли среди земляков директора, работающих в техникуме, его родственники? - Насколько мне известно, в поселке Широкий около десятка распространенных фамилий и все они в той или иной степени находятся между собой в родстве. - Что значит, все находятся между собой в родстве? - не понял я. - Иудеи еще в довоенное время из-за того, что в окружающих населенных пунктах было православие, оказались как бы в искусственной изоляции, и браки заключались в основном между жителями этого поселка. Родственные узы переплелись так, что стороннему человеку в них порой не под силу разобраться. Вероятно, что и среди работников нашего техникума родственники Козакова есть, но конкретно кто, я никогда этим не интересовалась. Допив кофе и съев конфету "Красная Шапочка", я поблагодарил Эльвиру Васильевну за угощение и вышел из кабинета. * * * Едва вернувшись с работы домой, Степанов переоделся и, оседлав мотоцикл, помчался в техникум к Людмиле. Ему не терпелось поскорее узнать все подробности совершенного преступления, ибо он был уверен, что в поселке уже все известно и его милашке в том числе. По времени Серикова должна была быть на квартире, куда он и направил мотоцикл, решив на всякий случай не мозолить людям глаза своим появлением в парикмахерской. Его расчет оказался правильным, Людмила была уже дома. Она появилась на крыльце едва он успел заглушить двигатель, видимо, и она ожидала его, если еще издали заметила приближающийся мотоцикл. Ловко сбежав по ступенькам, Серикова открыла калитку и подошла к Степанову. - Здравствуй, Юра, я уж думала, что ты сегодня ко мне не приедешь? - Привет, Люсь! Как это не приеду? Я, честно говоря, уж по тебе соскучился. - У тебя вечно только одно на уме, а у нас здесь такое ЧП произошло, что и представить трудно. Мне становится страшно жить. - Наслышан я об этом ЧП. - Что и у вас уже об этом говорят? - Да, говорят,- не вдаваясь в подробности, сказал парень. Он понимал, что основательный разговор на эту тему должен был состояться где-то в другом месте. - Тут столько милиции понаехало, что и вообразить трудно. Со мной то же разговаривал один,не унималась Серикова собираясь выложить все Юрию на одном дыхании. - Мы где остановимся: в парикмахерской или у тебя на квартире? - перебил он ее. - Оба варианта отпадают как неприемлемые,- уверенно ответила Серикова. - Тогда остается одно - искать местечко поуютнее на природе,- пошутил Юрий. - А почему бы и нет? - с вызовом спросила она.- Думаю, нам вдвоем будет хорошо на природе. - Тогда едем? - Едем,- согласилась она.- Только пойду возьму кофточку, а то вечером будет прохладно. - На всякий случай прихвати одеяльце,- попросил он ее. Людмила понимающе посмотрела на него и сказала: - Конечно прихвачу. - Поторапливайся, мне не хочется торчать здесь как неприкаянному. - Ты чего-то боишься? - Есть чего бояться,- с досадой в голосе произнес Степанов. Серикова уже хотела идти в дом, но последние слова Юрия ее остановили. - Что-то случилось? - с испугом спросила она. - Собирайся побыстрее, а уж потом мы все обсудим. - Хорошо, я сейчас,- пообещала Людмила и, вбежав на крыльцо, скрылась. Прошло считанное количество минут, как Серикова, одетая в яркую вязаную кофту, с одеялом в руках, появилась в дверях. Закрыв калитку, она привычно разместилась на сиденье сзади Юрия, тесно прижавшись к нему и крепко обхватив руками его торс. Запустив двигатель, Степанов резко взял с места и погнал мотоцикл прочь из поселка. В двух-трех километрах, на перекрестке лесных полос, располагался небольшой заросший прудик, в окрестностях которого было много уединенных мест. На одной из полян, поросшей сочной изумрудной травой, и остановился Юрий. Поставив мотоцикл на подножку, он снял шлем, и повесив его на руль, зябко повел плечами: - А под вечер становится прохладновато? - спросил он и направился к Людмиле. Та, расстелив одеяло, уселась на него, зазывающе выставив аппетитные колени. Опустившись рядом, он не удержался от соблазна и положил ладонь на колено женщины. - Да, согласилась она,- здесь и воздух какой-то влажный. Степанов, думая о своем, привлек возлюбленную к себе и припал к ее губам долгим поцелуем, а его рука, оставив коленку, привычно нащупала под кофточкой тугие мячики грудей. - Давай,- с придыханием сказал он и попытался уложить ее на спину. Но Людмила воспротивилась и, слегка отстранившись, сказала: - Ну, не так сразу. Юра, ты расскажи вначале, что случилось у тебя, чем ты взволнован? Ему ничего не оставалось, как уступить ей. Продолжая тискать ее груди, он рассказал Сериковой о своей встрече со следователем и разговоре с ним. Выслушав внимательно Степана, она взволнованно спросила: - Юра, неужели они подозревают в этом убийстве тебя? - Конечно, подозревают, в этом нет никакого сомнения. - Но скажи мне, почему? - не унималась Людмила. - Для этого у следователя есть несколько веских причин. - Какие могут быть причины, если ты всю эту ночь был со мной и никуда не выходил до самого утра? Юра, я все это сказала следователю сегодня утром. - Он может тебе не поверить. - Почему? - Да потому, что мы были в двух метрах от места совершения преступления. Потому, что я судим в прошлом, а значит, по его ментовскому понятию, самый подходящий кандидат в убийцы. Он предупредил меня, чтобы я никуда не уезжал без ведома органов, а это говорит о многом. - О чем? - А о том, что у него нет пока причин арестовать меня, но если они появятся то тюрьмы мне не миновать. - Какая причина, что ты паникуешь, как пацан? - Нет, Людка, я не паникую. У следователя пока нет версии из-за чего я мог убить директора, а как только он ее найдет, так сразу меня за решетку и упрячет. - Но ты с директором даже ни разу не говорил, а следовательно, и причин у тебя для убийства быть не может. - Нет, может,- с сожалением в голосе сказал Юрий. - Какая, например? - Ну, вот допустим, что у тебя с директором была половая связь и это станет известно следователю, то он может предполагать, что я убил Козакова из ревности. Тогда и твои свидетельские показания не будут приниматься всерьез. Ты меня понимаешь? - Понимаю,- дрогнувшим голосом произнесла Людмила. - Надеюсь, что ты не имела с директором техникума ничего общего? - Конечно, нет, какие могут быть разговоры на этот счет, или ты сомневаешься во мне? поборов волнение, с вызовом спросила Серикова. - Ну, что ты, я о тебе не думаю так плохо,- успокоил ее Юрий и привлек женщину к себе, пытаясь поцеловать ее в пухленькие губки. Она не стала противиться этому, но остановила руку Юрия, когда та пыталась забраться ей под юбку. - Ну, погоди ты с этим,- ласково попросила она,- давай вначале обговорим все происшедшее. Ты даже не интересуешься, о чем следователь говорил со мной. Рука парня оставила в покое обольстительные коленки и вновь забралась под кофточку к Людмиле. - Давай,- согласился он с неохотой, явно расстроенный неуступчивостью партнерши,- что там происходило у тебя в парикмахерской? Разрешив ему играться эластичными "мячиками", она бойко пересказала Степанову о всех перепитиях дня и состоявшемся разговоре со следователем. Естественно, она умолчала о тех пикантных подробностях своих отношений с директором, о которых чистосердечно поведала Мошкину. Степанова, как в свое время и следователя, очень интересовала женщина, которую видела из окна парикмахерской в ночь убийства Серикова. - Люда, эту тетку тебе нужно найти и опознать во что бы то ни стало. - Что ты задумал? - Мне нужно обязательно найти того, кто совершил это убийство. - Зачем тебе это? Ты что, хочешь добровольно помогать милиции? - съехидничала Серикова. - Нет, я не хочу помогать милиции, мне это необходимо для того, чтобы избежать неприятностей, которые вдруг свалились на мою голову вместе с убийством директора. - Ты что, хочешь найти убийцу и сдать его милиции? - Нет, я хочу найти убийцу и заставить его ценой признания или любой другой ценой снять с меня все подозрения. Только так я могу спасти себя от тюрьмы. Мне можно полагаться и надеяться только на себя, а не на следователя. Знаю я этих сволочей, если ему не удастся найти настоящего убийцу, он без жалости "навешивает" это дело на другого человека. Так вот в случае ментовской неудачи этим человеком, на которого "свалят" убийство директора, буду я. Поверь мне, я это чувствую нутром. - Что же нам делать? - Искать настоящего убийцу и делать это активно. Нужно действовать самим, а не надеяться на следака. Ты мне в этом поможешь? - Что за базар, конечно помогу,- не колеблясь ни минуты, ответила женщина. - Вот за это я тебя и люблю,- с чувством произнес молодой человек. Степанов привлек ее к себе, и его рука вновь скользнула по коленям и стала подниматься выше, но Людмила уже не противилась этому... * * * Когда я покинул кабинет Денисовой, время приближалось к половине пятого. Учебный день закончился, и только шаги оставшихся в здании дежурных гулко отдавались в установившейся тишине. Миновав огромный холл, выложенный цветной мозаичной плиткой, я оказался на улице. Андрей сидел на лавочке неподалеку от машины, и я понял, что ему до чертиков надоело ожидание. Опустившись на скамейку рядом с ним, я закурил и только потом спросил: - Заждался ты меня, Андрей, но что поделаешь - так сложился день. - Николай Федорович, вы невольно сделали для меня этот день выходным, я это говорю совершенно серьезно. - Хорошо, если так, но поговорим серьезно. - Слушаю вас, товарищ полковник. - Сейчас ты можешь быть свободен, а приедешь сюда завтра к девяти часам утра. Машину на ночь поставь в РОВД, а в гостинице переночуешь один - я останусь здесь. Мне дали комнатку в мужском общежитии, если что - звони вахтеру, он меня позовет к телефону. - Николай Федорович, а можно я эту ночь проведу у Кузина Игоря, здесь, в техникуме? - Если есть безопасное место, где можно поставить машину на ночь, то я не против. Только утром к девяти будешь здесь. - Спасибо, Николай Федорович, а утром я буду вовремя, не подведу. - Тогда поезжай к своему другу, а я здесь немного посижу на лавочке, подышу свежим воздухом. - Тогда я поехал, всего вам доброго, Николай Федорович, до завтра. - До завтра,- сказал я автоматически и сосредоточил все свое внимание на сигарете. Солнце висело невысоко над деревьями, грозя вскорости прекратить дневную игру красок, постепенно заменив их таинством ночи. Мне вдруг захотелось до того, как начнет смеркаться, пройтись по поселку пешком и своими глазами увидеть экзотику сельской глубинки. Андрей тем временем сел в машину, и через минуту она скрылась за ближайшими деревьями. Я встал со скамейки и отправился в это небольшое путешествие. Поселок располагался очень компактно, вокруг небольшого пруда, берега которого были сплошь усажены старыми поникшими ивами. Улицы поселка были аккуратно заасфальтированы, домики и палисадники ухожены и заботливо озеленены. Все говорило о том, что проживают здесь люди трудолюбивые и заботливые. У некоторых домов, на хорошо разделанных участках, трудились жильцы, стараясь использовать во благо семьи выдавшуюся свободную минутку. В поселке большинство жилых помещений были далеко не новыми и только одна четверть домов, видимо, была построена в последние пять-десять лет. Здание учебного корпуса, два пятиэтажных общежития, столовая, магазины, почта располагались компактно на окраине поселка. На прогулку у меня ушло около двух часов времени. Вернувшись к учебному корпусу, я увидел учащихся, которые группками выходили из столовой. Не отказал себе в удовольствии покушать и я. В столовой кормили, хоть и не очень вкусно, но, что более важно для студентов, сытно. Выкурив после ужина сигарету, я направился в мужское общежитие, где по словам Денисовой, мне было уготовано место в комнате для приезжих. У дежурившей на вахте женщины я, поздоровавшись, спросил: - Вас не предупреждали о новом жильце, который будет устроен в комнату для приезжих? - Вы следователь из Воронежа? - бесцеремонно спросила она. - Да,- одним словом ответил я. - Назовите свою фамилию,- попросила вахтерша. - Мошкин Николай Федорович. Она посмотрела на бумажку, лежащую перед ней на стекле, и, убедившись, что я и есть тот самый жилец, протянула мне ключ. - Вас проводить или вы найдете комнату сами? - уже более обходительно спросила она. - Нет, не надо, вы только объясните, где она находится. - В конце коридора последняя комната направо,- и она указала пальцем, куда мне следовало идти. - Комната расположена на первом этаже? - уточнил я. - Да, да, на первом,- утвердительно поддакнула вахтерша и сняла трубку внезапно зазвонившего телефона. Поблагодарив ее, я направился по коридору в глубь здания. Комната, которую я отыскал безо всякого труда, оказалась уютной. Мягкая деревянная кровать, диван, два кресла, стол, тумбочка с телевизором и встроенный шкаф составляли ее внутренний интерьер. Заперев дверь изнутри на ключ, я прошел к дивану и, сняв туфли, прилег на него. Через огромное окно я видел высокое небо, по которому медленно проплывали редкие ярко-белые облака. Они навевали в моем сознании что-то из полузабытого детства, так и уснул я незаметно безмятежным сном ребенка. Проснулся я от близкого звука громкой музыки. Открыв глаза, я какое-то время не мог понять, где я нахожусь. В окно проникал свет ярких звезд, горевших на черном небосводе, и мне комната показалась устрашающе незнакомой и пустой. Я сел, протер глаза и только потом понял, где нахожусь. Музыка звучала за окном, и я сунув ноги в туфли, поднялся с дивана. Подойдя к окну, понял, что это не звезды освещали комнату, а горящий неподалеку уличный фонарь. Навеянное воспоминанием детство исчезло, за окном шумела реальная жизнь, и она требовала от меня совершенно другого. Ее нужно было защитить, очистить от той скверны, которая мешала творить доброе и вечное. Волею судьбы именно мне была доверена миссия этого чистильщика, и я всегда гордился тем, что постоянно находился на острие борьбы с самыми опасными преступниками. Вот и сейчас нужно было идти туда, в люди, и делать большое дело, которому сознательно посвятил жизнь. Я еще не знал, с кем мне предстояло побеседовать, но необходимость этого была очевидной. Закурив, я еще какое-то время стоял у окна и слушал ритмичную современную музыку, доносившуюся с улицы. Двойная рама заглушала людские голоса, но чувствовалось, что где-то на улице гомонят не две-три пары, а значительно большее количество людей. Докурив сигарету, не включая света, нашел на столе пепельницу, и оставив в ней окурок, вышел из комнаты. На улице, прямо перед входом в общежитие, громко играл магнитофон, и на его пронзительные звуки собралась половина проживающих здесь учащихся. Это была так называемая тусовка, когда любой из присутствующих мог пригласить девушку на танец и завязать нужное знакомство. Здесь можно было обсудить с друзьями в непринужденной обстановке, последнюю техникумовские новости и сплетни. На таких тусовках было многолюдно, шумно и весело. Я остановился в сторонке так, чтобы видно было все действо происходящее перед общежитием. Неподалеку от меня стоял мужчина, явно не учащийся и тоже с интересом наблюдавший за веселящимися на пятачке молодежью. Мне показалось, что это воспитатель, который организовал танцы под магнитофон. Желая закурить, я достал пачку сигарет и уже извлек одну, когда мужчина обратился ко мне с просьбой угостить сигаретой и его. Взяв по одной сигарете мы закурили и постепенно разговорились. Этот мужчина оказался не воспитателем, а дежурным преподавателем. Звали моего случайного знакомого Семеном Борисовичем. В разговоре выяснилось, что он родом из поселка Широкий и даже приходится троюродным братом жены Козакова - Риве Самуиловне. * * * К поиску неизвестной женщины убежавшей с места преступления Серикова приступила с утра следующего дня. Она пришла пораньше к учебному корпусу и, заняв удобную позицию для наблюдения на одной из пустующих лавочек, стал ждать. Через несколько минут появились первые учащиеся и преподаватели, за которыми Людмила наблюдала до самого звонка отыскивая взглядом врезавшуюся в память походку и своеобразную отмашку руками. Но ни одной женщины, хоть отдаленно смахивающей на разыскиваемую, Людмиле обнаружить не удалось. После второй пары в техникуме начинался большой перерыв, который по расписанию продолжался полтора часа, за это время учащиеся могли без спешки и сутолоки пообедать в столовой. За пять минут до звонка, Серикова оставила парикмахерскую и вновь пришла на облюбованную скамейку у главного учебного корпуса. Звонок, зазвеневший внутри трехэтажного здания, был хорошо слышан и здесь на улице. Мгновением позже дверь распахнулась и с шумом и гамом из нее повалила возбужденная и жизнерадостная молодежь. Людмила своим пытливым взглядом провожала каждую девушку и каждую женщину вышедшую из учебного корпуса, но ту, врезавшуюся в память размахивающую руками, так и обнаружила. Она сидела на скамейке до тех пор пока последний человек не покинул здание. Внутренне Людмила была настроена на то, что сразу обнаружит таинственную женщину, а теперь сидела, растерянная понимая, как нелегко ей будет выполнить задуманное. В себя ее вернула севшая рядом Алла Пискунова. Девушка была близка с Сериковой и не прошла мимо нее. - Здравствуй, Людмила О чем это ты задумалась, уж не со своим ли Юркой поссорилась? спросила она участливо и положила руку на плечо подруги. - Привет, Алла! - машинально отозвалась парикмахерша возвращаясь к реальной действительности.- С Юркой все нормально,- добавила она и посмотрела в глаза подруги озабоченным взглядом. - Тогда какие же проблемы ты сидишь и здесь решаешь? - не унималась Алла. - А никаких, просто сижу и ни о чем не думаю. - Тогда пойдем в столовую пообедаем или ты на квартире питаешься? - Когда как, но чаще в столовой. - Тогда пошли? - предложила еще раз Пискунова. - Еще рановато, там в столовой сейчас студентов понабилось, не пройдешь. - Давай подождем,- согласилась Алла и уселась поудобнее. - Что тут говорят об убийстве директора? - Все в шоке от случившегося. - Кого же подозревают во всем? - Арестовали Алехина, видимо, Михаила Моисеевича убил он. В учебном корпусе все шушукаются о том, что у него на работе обнаружили нож со следами крови, которым и был убит директор. Все только и говорят о том, что ему теперь не открутиться. - За что же он его убил? - Все толкуют, что Галина Иосифовна уже давно воловодилась с Козаковым, а у Сашки нервы в конце концов не выдержали. Вот он его и ухлопал. Говорят, Алехин застукал свою жену с директором за баней, они еще не успели зайти в кладовку, где была оборудована комната свиданий. Все только и сплетничают о том, что Козаков пропустил через эту кладовку чуть ли не всех женщинпреподавателей. Вот у Сашки нервы и не выдержали. По человечески его понять можно. Директор был, и это далеко не секрет, очень любвеобильным человеком и, видимо, его домогательства к Галине Иосифовне перешагнули все допустимые пределы. - Сейчас установить истинную причину случившегося очень трудно и, по моему мнению, вряд ли удастся,- произнесла в раздумье Серикова и вопросительно посмотрела на подругу. - А мне кажется, что убийцу уже нашли и теперь оформляют на него бумаги. В кабинете директора техникума заседает следователь из Воронежа, видимо, он и играет первую скрипку в расследовании этого убийства. - Ладно,- прервала ее Серикова,- заговорились мы тут с тобой, а в столовую идти надо. - Пойдем,- согласилась Алла,- за это время, что мы проболтали с тобой там наверняка людей поубавилось. Они, как по команде, одновременно поднялись с лавочки и, одернув платьица, направились по направлению к столовой. Кое-какое время они шествовали молча, но потом заговорили вновь. - Люда, много у тебя посетителей в парикмахерской? - спросила Алла, явно меняя тему разговора. - Какие там посетители,- с досадой в голосе произнесла Серикова,- если два или три человека появятся за целый день, то и хорошо. А в основном я провожу время в ожидании клиентов. - Тогда, может, я к тебе забегу на минутку, ты меня обслужишь? - Приходи, я буду рада и обещаю сделать твою головку аккуратной и привлекательной, учти без всякой очереди. А если серьезно, что ты хочешь сделать со своей прической? - спросила Серикова и критическим взглядом окинула волосы Пискуновой. - У меня концы "секутся", да и сзади локоны укоротить нужно. - Все понятно, заходи ко мне в парикмахерскую и я все твои проблемы разрешу в течение ближайших двадцати минут. - Тогда сразу после обеда и займемся этим? - то ли спросила, то ли предложила Пискунова. - Договорились,- успокоила ее Серикова. Они подошли к столовой, из которой шумной стайкой выходили учащиеся техникума. Пропустив их на улицу, Серикова и Пискунова вошли в холл и, поднявшись по лестнице в просторный светлый зал, осмотрелись. В воздухе витал запах недавно приготовленной пищи, раззадоривая и без того нешуточный аппетит. Студентов действительно поубавилось, и просторный зал, сплошь уставленный легкими пластмассовыми стульями и не менее воздушными столами, казался пустынным. На раздаче стояло всего несколько человек и приблизительно столько же восседали за столами. Громко переговариваясь и позвякивая столовыми принадлежностями, учащиеся торопливо расправлялись с блюдами, составляющими скудное меню столовой. Алла и Людмила вскоре, взяв второе и третье, разместились за одним из освободившихся столиков у окна. Обед прошел при обоюдном молчании обеих подружек. Серикова первой допила компот и терпеливо ожидала, когда и Алла проделает то же самое. От нечего делать она безразлично посматривала сквозь стекла на спешащих в учебный корпус студентов. До звонка на лекции оставалось считанное количество минут, и поэтому каждый торопился занять свое место в аудитории. Чисто автоматически Серикова присматривалась к каждой особе женского пола, которая проходила под окнами столовой, стараясь угадать в этом многообразии ту единственную ночную любительницу тайных свиданий. И вдруг среди женских фигур ее внимание привлекла одна в темно-синем строгом костюме. Она направлялась в сторону учебного корпуса, и потому Серикова видела ее со спины, и это обстоятельство не позволяло установить личность. Она явно торопилась. И увидев ее фигуру и то, как она размахивала руками, Людмила поняла, что именно ее она видала из окна парикмахерской в ту роковую ночь. Нужно было установить кто она, и Серикова, резко поднявшись из-за стола стремительно направилась на выход. - Ты куда? - только и успела спросить ее Алла, растерянно держа стакан с компотом в правой руке. - Буду ждать тебя в парикмахерской сразу после обеда,- коротко бросила Людмила на ходу и, громко стуча каблучками туфель, быстро сбежала по лестнице вниз. Когда Серикова появилась на улице, то женщина уже повернула на дорожку, ведущую в новый учебный корпус. Она почти бегом устремилась вслед за ней, стараясь только не потерять незнакомку из вида в трехэтажном здании. Едва только Людмила вошла в корпус, раздался пронзительный звонок, приглашающий учащихся и преподавателей на занятия. В считанные мгновения коридор опустел: молодежь быстро разошлась по лекционным аудиториям и кабинетам. Людмила остановилась в точке, откуда без помех просматривались оба крыла здания и выход из учебного корпуса. Незнакомка была где-то здесь, и нужно было узнать кто она во что бы то ни стало. Через минуту после звонка дверь преподавательской отворилась, и в коридор стали выходить учителя, которые направлялись на уроки в свои группы. Восьмой или десятой по счету из двери учительской появилась особа в темносинем костюме. Размахивая журналом, она направилась в сторону Сериковой, которая, замерев, от неожиданного везения, с волнением ожидала ее приближения. Людмила угадала ее метров за десять до того, как женщина в темно-синем поравнялась с ней. Это была молоденькая преподавательница математики Ляхова, которая пришла в техникум около двух лет назад. * * * Сообщение о том, что Семен Борисович Хлыстов является довольно близким родственником жены директора техникума, вызвало у меня неподдельный интерес. По жизни часто бывает так, что родственники жены всегда, когда возникают конфликты между мужем и женой, обвиняют во всем мужа. Если супруги в результате примиряются, то все равно обида в сердцах родственников жены только затаивается, принимает хроническую форму, чтобы в подходящий момент выплеснуться полузабытыми обвинениями в традиционно русских грубых выражениях. Постепенно наш завязавшийся разговор вышел на потрясшее всех убийство Козакова. Семен Борисович оказался человеком общительным и даже узнав, что я следователь, не замкнулся. Он выразил сожаление о том, что погиб такой прекрасный руководитель и человек, как Михаил Моисеевич. По тому, как это было сказано, по натянутости слов я понял, что в душе Хлыстова было и другое мнение о Козакове. Мне хотелось узнать это другое мнение и факты, на основании которых оно формировалось в сознании одного из родственников Ривы Самуиловны. И, воспользовавшись предоставленной мне возможностью, я спросил Хлыстова: - Семен Борисович, как на ваш взгляд, счастлива ли была Рива Самуиловна в браке с Михаилом Моисеевичем? - Скорее всего нет,- с уверенностью в голосе сказал Хлыстов. - Не делайте из этого тайны и расскажите мне все, что вам известно? Многие говорят, что Козаковы жили счастливо. - Это только с виду так казалось, но, уверяю вас, на самом деле все обстояло совершенно подругому. Все началось с их женитьбы. Когда Михаил Моисеевич пришел из армии, он какое-то время встречался с Ривой Самуиловной, а когда она оказалась в положении, жениться на ней не хотел. Спасибо, в нашем поселке Широкий многие вопросы решаются сейчас не так, как в те славные времена. Тогда все было так как решат авторитетные и уважаемые старики. Вот они-то и потребовали от родителей Козакова, чтобы они урезонили своего сына и женили его на Риве Самуиловне. Это решение было справедливым, и свадьба состоялась. Все восприняли ее как свершившуюся по любви и только один Козаков думал по-другому. Михаил Моисеевич винил во всем Риву и всегда считал ее человеком второго сорта. Не обрадовал его и сын Аркадий, родившийся через четыре месяца после свадьбы. И только родившаяся дочь Софья несколько остудила мстительный нрав Козакова, хотя его неприязнь к жене и сыну не ослабевала никогда. Рива Самуиловна прожила с Михаил Моисеевич совсем нелегкую и непростую жизнь. Вот например, Аркадий получил высшее образование только благодаря усилиям Ривы Самуиловны. Михаил Моисеевич всегда настаивал, чтобы сын после медучилища сразу же работал фельдшером, а не поступал в мединститут. Чего стоило Риве переломить его и устроить Аркадия в институт. После окончания института вроде бы все улеглось, но нет, в последний год страсти разыгрались с новой силой. - Какие страсти, о чем это вы, Семен Борисович? - уцепился я за его последние слова. - Михаил Моисеевич весь последний год требовал от сына, чтобы он женился. - Что же в этом плохого? - Противоречия возникли из-за того, что отец присмотрел ему одну невесту, а Аркадий пожелал вступить в брак с совершенно другой женщиной. А вы что не знаете, да об этом сплетничает весь техникум. Я достоверно знаю только одно, и мне об этом говорила сама Рива Самуиловна. В техникуме год или два назад появилась новая преподавательница Ляхова Ирина Владимировна. Окончила она математический факультет, очень способная и красивая девушка, а вот почему приехала сюда в глубинку - неизвестно. Не знаю, как это произошло но Аркадий положил на нее глаз и месяц или два назад, осмелился заикнуться об этом родителям. Михаил Моисеевич поднял пыль до небес, грозя сыну всеми небесными карами. - Родители часто так реагируют на то, что дети, пусть даже взрослые, их в чем-то не слушаются. Я не вижу в этом никакой трагедии,- попытался воспротивиться я больше для того, чтобы раззадорить Хлыстова. Моя затея удалась, и я услышал от Семена Борисовича следующее: - Трагедии, может, и нет, но это окончательно испортило отношения между супругами Козаковыми. - Видимо, кто-то из них, скорее всего Михаил Моисеевич, был против Ирины Ляховой? попытался угадать я . - Все получилось гораздо серьезнее. Вы наверняка знаете, что жители поселка Широкий исповедовали иудаизм и сейчас многие придерживаются обычаев этой веры. Так вот Михаил Моисеевич и уважаемый человек нашей общины Косилов Матвей, у которого родилась, на два года позже, чем Аркадий, дочь Ханна, дали друг другу обет, что их дети поженятся. Решение старших у нас в поселке всегда почитаемо и обязательно воплощается в жизнь, а уж подобные взаимные соглашения и обязательства тем более. До службы Аркадия в армии о его женитьбе не могло быть и речи, но и вернувшись из армии, он не торопился взять в жены Ханну. Отцу это не нравилось: видимо, Михаил Моисеевич понимал, что Аркадий под любым предлогом не желает выполнять его волю. Сын поочередно отказывался от свадьбы, то под предлогом учебы в медучилище, потом в мединституте. Ханна же не может выйти за другого замуж в силу обещания, данного ее отцом Михаилу Моисеевичу. Когда Аркадий закончил институт и приехал в Терновку на работу, ему уже было трудно было найти объективную причину для того, чтобы отложить свадьбу с Ханной. - Почему он так упорно не хотел жениться на своей суженой? Может, она ему не нравилась? - Может, и не нравилась, хотя она очень привлекательна на внешний вид, да и характер у нее покладистый. Скорее всего самой веской причиной является нежелание выполнять волю отца. А тут появилась эта молодая математичка, и страсти накалились. - Как на все происходящее реагирует Рива Самуиловна, чью сторону она занимает? - Она на стороне сына и считает, что он сам должен найти себе спутницу жизни, и в то же время она не хочет не считаться с теми традициями, которые издавна сложились и находят поддержку у жителей поселка Широкий. Честно говоря, ситуация достаточно сложная, и, как из нее выйти, удовлетворив интересы всех участвующих сторон, я просто не знаю. - Действительно, положение щекотливое и выход из него найти непросто,- поддакнул я. - Но теперь, после смерти отца, Аркадий и Рива Самуиловна примут решение явно не в пользу Ханны. - Я тоже так подумал, когда узнал, что Михаила Моисеевича нет в живых. Семен Борисович, скажи, а где в настоящее время Ханна работает? - поинтересовался я. - Она закончила музыкальное училище, а сейчас работает воспитателем в детском садике поселка Широкий. Удовлетворенный ответом, я достал сигареты, и мы с Хлыстовым закурили. Какое-то время мы молча наблюдали за танцующими на пятачке студентами. Затянувшаяся пауза была явно не в мою пользу, и я первым прервал молчание: - Семен Борисович, а были ли верны друг другу в браке Михаил Моисеевич и Рива Самуиловна? - По тем обычаям и вере, которые приняты у нас, измена женщины просто невозможна. Так что говорить об измене или супружеской неверности Ривы Самуиловны, по крайней мере, несерьезно. Появись хоть малейший намек на это, Михаил Моисеевич давно бы оставил свою супругу. - А как в этом отношении был сам Козаков? Тоже безупречен, как Рива Самуиловна? - На этот вопрос нельзя ответить однозначно. По крайней мере, мы знаем, что мужчины с удовольствием устанавливают самые строгие правила поведения для жен, которые сами не прочь нарушить при первой подвернувшейся возможности. В педагогическом коллективе ходили упорные слухи о том или ином увлечении Козакова, но как бездоказательно можно утверждать, что это правда? Так и остались эти слухи на уровне сплетни, и каждый в душе думает по-своему, а вслух говорит прямо противоположное, чтобы не накликать на себя беды за свой длинный язык. Позиция Семена Борисовича оказалась для меня предельно ясной и понятной. * * * Когда Людмила Серикова выяснила для себя ту, что была на свидании с Михаилом Моисеевичем в тот роковой вечер, она хотела сразу же отыскать следователя из Воронежа и рассказать ему все без обиняков. Но вчерашний разговор с Юрием Степановым несколько остудил ее пыл. Она решила вначале все обсудить с ним, и только потом, если он разрешит, сообщить о Ляховой следователю. Пытаясь прийти в себя, она, постояв в нерешительности несколько минут, вышла из корпуса и, подойдя к лавочке, в изнеможении опустилась на нее. Состояние шока постепенно прошло, и Людмила стала вспоминать все, что она знала о Ляховой Ирине Владимировне. А знала Серикова о ней очень мало. По приезде математички в техникум ей вне очереди дали двухкомнатную квартиру со всеми удобствами в двадцатисемиквартирном доме, где в, основном, проживали преподаватели. Многие были против или недовольны тем, что директор своим волевым решением, в противовес мнению профкома, отдал резервную квартиру Ляховой. Но Михаил Моисеевич настоял на, своем, и разговоры вскоре прекратились сами собой. Притом никто никогда не говорил о какой-либо интимной связи директора с Ириной Владимировной, и это очень удивляло Людмилу. Но уж кто-кто, а Серикова знала, зачем Ляхова приходила к складу за баней в столь поздний час. Хоть и слыла математичка девушкой скромной и порядочной, а, видимо, не сумела отказать беспардонно назойливому Козакову. Вот уж, действительно, в тихом озере черти водятся. Ее размышления прервала опустившаяся на скамейку рядом с Сериковой ее подруга Алла Пискунова. - Люсь, куда это ты так стремительно убежала, даже меня ожидать не стала? - Извини, что так получилось. Я в окно увидела Зою Мерзлякову и побежала за ней, чтобы отдать ей деньги, свой давнишний долг,- соврала Серикова, скрыв тем самым истинную причину случившегося в столовой. - А я, оставшись одна, не знала, что мне думать. Может, ты на меня за что-нибудь обижаешься? - продолжала допытываться Пискунова. - Нет, Алла, наши отношения здесь ни при чем. Просто мне некогда было дать объяснение тебе, поэтому все произошло так беспардонно с моей стороны. Но уверяю тебя, здесь нет твоей вины,попыталась успокоить ее Людмила. - Ладно, замнем для ясности,- сказала Пискунова и улыбнулась в ответ на слова подруги. По всему доводы Сериковой показались вескими, они сняли внутреннее напряжение и успокоили Аллу. Людмила тоже изобразила на лице что-то наподобие улыбки и, желая переменить тему разговора, спросила: - Алла, ну ты не передумала поправить свою прическу? - Конечно, нет, я готова это сделать хоть сейчас. - А если так, то не будем терять времени понапрасну, пойдем ко мне в парикмахерскую,предложила Людмила и поднялась со скамейки. - Пошли, пока у меня есть время,- согласилась Пискунова, и обе подруги направились в сторону баннопрачечного комплекса. Несколько минут спустя Алла, удобно разместившись в кресле, с довольным видом взирала на свое изображение в огромном зеркале, а Людмила, укрыв пациентку белоснежной салфеткой под самое горло, проворно орудуя расческой и ножницами, приводила в порядок пышные волосы своей приятельницы. Как известно, женщины в своем подавляющем большинстве общительные особы, а поэтому используют любую подвернувшуюся возможность для обмена информацией. Вот и сейчас подруги, сочетая приятное с полезным, болтали о предполагаемом кандидате на освободившееся место директора техникума. Перебрав и обсудив все местные авторитеты, они так и не выявили ни одного достойного на это вакантное место. Все это время Серикову так и подмывало расспросить Аллу о Ляховой, но она решила сделать это несколько позже. Подобная осторжность позволяла Людмиле скрыть от подруги, что причиной ее поспешного бегства из столовой является некто иная, как Ирина Владимировна. Закончив возиться с прической Аллы Пискуновой, она осторожно сняла салфетку и стряхнула волосы в стоящую здесь же урну. Взяв веник в руки, она уже собиралась подмести пол и как бы невзначай спросила: - Алла, а что из себя представляет Ляхова Ирина Владимировна? Пискунова, прихорашиваясь перед зеркалом, ответила вопросом на вопрос: - А что это она тебя вдруг заинтересовала? - Я проявляю чисто женское любопытство и ничего больше. Просто Ляхова здесь в техникуме проживает около двух лет, а я о ней не знаю практически ничего. Что там у вас среди лаборантов о ней поговаривают? - Ничего особенного. Вежливая, обходительная женщина, ведет себя порядочно. С учащимися строга и требовательна, хорошо знает свой предмет. Все отзываются о ней положительно. - Как у нее обстоят дела на любовном фронте? - не успокаивалась Серикова.- Она что успела замужем побывать? - Ну нет, Ирина Владимировна пришла в наш техникум сразу после окончания института и выйти замуж просто не успела. - Ну, а здесь у нее был флирт хоть с кем-нибудь? - Ни в чем предосудительном за эти два года она не замечена. - Неужели это правда? - не удержалась Людмила. - Два года человек притворяться не сможет, уж поверь мне. Если бы что-то и было, то за такой срок в нашем маленьком поселке, где все на виду, какой-нибудь слух, а наружу вышел бы. Такие вещи утаить от людей просто невозможно. Ты со мной согласна? - В принципе согласна. Но, скажи мне пожалуйста, почему и за что Козаков сразу предоставил ей квартиру со всеми удобствами, да еще двухкомнатную, в новом доме? - Людмила, ты не забывай, что Ляхова преподаватель, нужный техникуму работник, а этот двадцатисемиквартирный дом и строился для преподавателей. Что ж, по-твоему, ей оставалось жить на улице или в крохотной комнатке без удобств в студенческом общежитии? - А может у, нее были шашни с директором? - наседая, не унималась Серикова. - Ну, это ты несешь сущую глупость. Какая уважающая себя молодая женщина вступила бы в связь из-за квартиры со своим начальником, который к тому же в два раза старше ее. Ну вот ты бы пошла на это или нет? - Что за глупый вопрос! - возмутилась Серикова.- Конечно нет! - Вот видишь, наверняка точно так рассуждает и Ляхова. Ее соседи по подъезду утверждают, что за время проживания Ирины Владимировны в доме ни разу не видели, чтобы к ней приходил хоть один мужчина. Правда, ходил слушок, что к Ляховой проявлял повышенный интерес сын директора Козакова - Аркадий, но дальше пустых разговоров и напрасных сплетен дело не пошло. У него оказывается уже давно есть девушка, с которой он помолвлен, и по всему дело приближается к свадьбе. - Кто же эта избранница, интересно узнать? - Какая-то девица из поселка Широкий, у нее какое-то странное имя, мне девчата его называли, но я его не запомнила. Знаю только одно: она закончила музыкально е училище и играет на пианино в детском садике. - Где? - переспросила Серикова. - Как где? В детсаде поселка Широкий. А почему тебя так интересует Ирина Владимировна. Понимая, что ее вопросы перешагнули пределы допустимого любопытства, Людмила постаралась успокоить свою подругу. - Алла, ты сегодня излишне подозрительна ко мне. Я, честно говоря, даже не пойму, почему заслужила у тебя такое отношение. Меня не интересует ничего конкретно, в том числе и Ляхова. Просто я посчитала, что нет ничего предосудительного в том, что мы поболтали с тобой в непринужденной обстановке, чтобы скоротать время. Или ты считаешь меня излишне назойливой? - Нет, нет, я так не думаю,- успокоила парикмахершу Пискунова и вынула кошелек, чтобы расплатиться за услугу. * * * С утра я, бодрый и отдохнувший, к восьми был уже в техникуме. Зоя Мерзлякова находилась в приемной и что-то печатала на машинке. Увидев меня, она на минуту прервала свое занятие и сказала: - Здравствуйте, Николай Федорович! Прикрыв за собой дверь, я тоже поприветствовал Мерзлякову и спросил: - Зоя, а ты не забыла пригласить Аллу Мекляеву? - Нет, Николай Федорович, не забыла, но она не может прйдти к вам в первой половине дня. - Что за причина? - Алла должна быть сегодня с утра у районного начальства с какими-то важными бумагами. - Когда же я смогу побеседовать с ней? - Она обещала ожидать вас здесь с трех часов дня, а если это время вас не устраивает, то завтра утром - с восьми часов. - Мне хотелось бы поговорить с ней сегодня, так что пусть ожидает меня здесь, я постараюсь приехать сюда к трем часам. - Хорошо, Николай Федорович, приезжайте, она будет ожидать вас. Я посмотрел на свои часы, времени до встречи с Андреем у меня было предостаточно. Честно говоря, я решил его использовать на свои личные нужды, а именно пойти и позавтракать в студенческой столовой. - Если меня будет разыскивать мой водитель, то скажи ему, что я буду ровно в девять часов,попросил я Зою и вышел из приемной. Мне удалось в означенное время не только позавтракать, но и не спеша выкурить сигарету. Машина, за рулем которой сидел Андрей, подъехала к учебному корпусу ровно в девять часов. Заняв свое место рядом с водителем, я поздоровался с ним и попросил ехать в Терновское РОВД. Андрей послушно направил машину по дороге к выезду из поселка. До районного центра ехали молча, каждый по своей причине: я потому что был раздосадован несостоявшейся встречей с Аллой Мекляевой, а Андрей, видимо, потому что вчера выпил лишнего у своего друга. На трассе, хоть это и были утренние часы, машин встречалось не так уж много, что позволяло водителю держать достаточно высокую скорость. Через полчаса такой достаточно быстрой езды мы наконец добрались до районного отдела милиции. В помещении меня остановил вопросом один из дежуривших офицеров: - Вы к кому, гражданин? Показав удостоверение, я попросил лейтенанта проводить меня к следователю Найденову. Тот с готовностью откликнулся и проводил меня в кабинет Вячеслава Федоровича. Он был у себя и обрадовался, увидев меня входящим в широко распахнутую дверь. Найденов вышел из-за стола мне навстречу, мы поздоровались, и он крепко пожал протянутую мною руку. - Николай Федорович, я приготовил три ножа как и обещал вам вчера. Вы проходите, присаживайтесь, а я их сейчас принесу. Сказав это, капитан оставил меня одного в кабинете, а сам стремительно вышел куда-то. Едва я сел на один из стульев, стоящих у стола, как появился Вячеслав Федорович с небольшим свертком в руках. - Вот они, Николай Федорович,- и с этими словами капитан развернул сверток на столе. На салфетке зеленого бархата лежали три охотничьих ножа. Один из них выделялся хромированным лезвием необычной формы. Моя рука невольно потянулась к нему: - Не этот ли? - спросил я у Найденова. - Именно он, товарищ полковник,- подтвердил мою догадку Вячеслав Федорович. Несколько минут я рассматривал ножи, не проронив ни слова. Толстое широкое лезвие с диковинно скошенным концом при ударе должно было нанести ужасную рану в груди Козакова. Рукоять ножа состояла из чередующихся разноцветных пластмассовых и медных колец. Заканчивалась она вырезанной из серой кости оскаленной мордой волка. Лезвие ножа отделялось от наборной рукояти небольшими красиво изогнутыми усиками из нержавеющей стали. Два других ножа не были произведением искусства, как этот, но и они являли собой достаточно грозное оружие. - Красиво сделан, нечего сказать,- сдержанно одобрил я и положил нож на салфетку. - Да, в мастерстве Алехину не откажешь, руки у парня золотые. Плохо то, что это мастерство сработало на преступление, а не на добрые дела. - Вячеслав Федорович, а вы не предъявляли эти ножи Алехину на опознание? поинтересовался я. - Я сделал это сегодня утром, буквально, за несколько минут до вашего прихода. - И каковы результаты? - Алехин в присутствии двух понятых опознал именно этот нож и признался, что изготовил его своими руками. Но здесь же утверждал, что этот нож у него в марте-апреле этого года кто-то похитил из гаража, когда он ремонтировал свою машину. - Вы внесли это заявление Алехина в протокол? - Да, внесли, он очень на этом настаивал в присутствии понятых. Не сделать этого я не мог,попытался было оправдываться Найденов. - Вы поступили по закону и сожалеть об этом нельзя,- безапелляционно сказал я и тем самым помог капитану избавиться от терзавших его сомнений. Мои слова придали Найденову внутреннюю уверенность, и он с подъемом в голосе сказал: - Николай Федорович, а Алехин сделал еще одно заявление, думаю, оно вас заинтересует. - Какое заявление? - спросил я. - Заявление касается ножа, которым был убит Козаков. Алехин утверждает, что одна деталь переделана другим человеком уже после того, как нож был похищен у него. - Какая? - поинтересовался я и снова взял нож в руки. - Голова волка,- кратко ответил Найденов. - Как он объясняет замену детали головой волка? - Алехин говорит, что рукоять заканчивалась массивным медным набалдашником, а кто заменил его резной головой волка, не знает. - Нам остается только одно из двух: или доказать, что нож у Алехина никуда не пропадал, или найти того, кто его похитил. В том и другом случае это верный путь выйти на убийцу или доказать вину Алехина. Так что, Вячеслав Федорович, активизируйте поиск, а эти ножички нужно как-то показать для опознания жителям поселка, но сделать это в индивидуальном порядке. Может, нам кто и поможет? - Это я организую прямо с завтрашнего дня. А вам, Николай Федорович, моя помощь ни в чем не нужна? - обратился ко мне с вопросом Найденов. - Почему же не нужна - нужна,- решил воспользоваться я подвернувшейся возможностью. - Чем я могу быть вам полезен? - Михаил Моисеевич до работы директором техникума работал какое-то время в райкоме КПСС. Сейчас райкомов нет. После известных событий в Москве КПСС как организация распущена и бывшие райкомовские работники ушли в производство и в другие организации и учреждения. Организуйте мне встречу с двумя людьми, которые хорошо знали Козакова по совместной работе в райкоме. - Николай Федорович, я сейчас же узнаю, кто был в райкоме наиболее близок к Козакову, и попрошу их приехать сюда на беседу с вами. - Не обязательно этих людей вызывать сюда, я согласен с ними побеседовать там, где это будет удобно им. Я попрошу вас найти соратников Михаила Моисеевича по партийной работе, а договориться с ними о встрече я попробую сам. - Нет, Николай Федорович, я с удовольствием все организую сам. Подождите меня, пожалуйста, здесь. Вячеслав Федорович завернул ножи в бархатную салфетку. * * * Всю ночь ему снились кошмарные сны: кто-то надевал ему наручники и бросал на шершавый бетонный пол тюремной камеры. Как наяву, являлись жуткие сцены лагерной жизни, и Степанов не раз просыпался в холодном и липком поту. Он подолгу лежал с открытыми глазами, дожидаясь, пока вернется нормальное сердцебиение и страх, парализующий сознание, покинет возбужденный мозг. Юрий понимал, что его такое состояние явилось следствием беседы со следователем из Воронежа. Его страшил тот факт, что он оказался чуть ли не главным подозреваемым по совершенному в техникуме убийству. Он понимал, что ему отведена роль своеобразного "дублера" реально существующего убийцы. И, не найди следователь истинного преступника, ему, Юрию Степанову, обязательно припишут это жуткое убийство. Гибель директора Козакова получила большой общественный резонанс, и это обстоятельство ставит местных пинкертонов в безвыходное положение, а они в свою очередь постараются "загнать в угол" его самого. Практически он обречен, и все решится в самые ближайшие дни. Если хваленые следаки не сумеют по "горячим следам" найти и "расколоть" убийцу, то вот тогда уж возьмутся за него. Ради сохранения чести мундира, чтобы успокоить общественность и вышестоящее начальство, милиция сделает все, но "навесит" это преступление на него - Юрия Степанова. А если так, а он не сомневался, что все будет разыграно по этому или подобному сценарию, то в его распоряжении всего несколько дней, за которые нужно ему самому вычислить и выйти на убийцу. Но с чего начать, как подступиться к частному расследованию, он не знал. До самого утра он не сомкнул глаз, обдумывая план действий на ближайший день. В конце концов он решил действовать по следующей схеме: во-первых, под любым предлогом отпроситься на работе дня на три-четыре; во-вторых, разыскать Иосифа Кончалова и прозондировать его, возможно, тот сумеет помочь в этом щекотливом деле. Степанов вместе с ним отбывал тюремный срок и очень на него рассчитывал. Иосиф был коренным жителем поселка Широкий, трудился шофером в местном семеноводческом колхозе "Степной". Юрий знал, что в лице Кончалова он найдет поддержку, так как и сам неоднократно выручал Иосифа в местах совместной отсидки. Последний же не отличался особым умом и частенько попадал в критические ситуации. Он был многим обязан Степанову, поэтому Юрий и решил прибегнуть к его помощи. Мысль о том, что он должен действовать уже, не давала ему уснуть до самого рассвета. Рано поднявшись, он, тщательно выбрился, заправил полный бак мотоцикла бензином и, взяв все наличные деньги из дома, поехал на работу. Отпроситься у начальника на три дня не представляло особого труда, хотя для этого пришлось написать заявление и придумать вескую причину: похороны несуществующей двоюродной сестры. Уладив дела на работе, Степанов оседлал мотоцикл и на предельной скорости направил его в совхоз "Степной". Когда он приехал в контору центрального отделения, все машины уже разъехались по нарядам. Оставив мотоцикл на стоянке, Степанов направился в служебное помещение. Он был здесь когда-то и потому знал, в каком кабинете находится диспетчерская служба. Переговорив с уже немолодой женщиной, которая возглавляла эту службу, он выяснил, что Кончалов занаряжен перевозить гранитный щебень с железнодорожной станции на машинный двор совхоза. Она же и посоветовала дождаться Иосифа на территории двора, который находился буквально в двухстах метрах от конторы. Поблагодарив отзывчивую женщину, с пониманием объяснившую ему все это, Степанов вернулся к своему мотоциклу. Надев шлем, он повернул ключ в замке зажигания и опустил ногу на кик-стартер. Двигатель завелся с первого касания. Довольный этим обстоятельством, он плавно тронул мотоцикл с места, направляя его к видавшему виды машинному двору. Он представлял собой огороженную высоким забором площадку размером в дватри гектара. Въехав в ворота, Юрий увидел в дальнем углу несколько куч еще не сбуртованного щебня. Он догадался, что именно сюда и должен был приехать на своем КАМАЗе Кончалов. Заглушив двигатель мотоцикла, Юрий стал поджидать своего бывшего кента по зоне. Не прошло и десяти минут, как во двор на приличной скорости зарулила большегрузная машина, кузов которой был доверху загружен щебнем. Глубоко проседая на рессорах, она направилась туда, где стоял на мотоцикле Степанов. Еще издали он понял, что за рулем этого автомобильного монстра восседает не кто иной, как Иосиф. Когда машина поравнялась с ним, Юрка поднял в приветствии правую руку. Водитель тоже помахал в ответ рукой, а потом, словно опомнившись, резко ударил по тормозам. Машина, громко взвизгнув тормозами, проехала еще метров пять и остановилась как вкопанная. Кончалов распахнул дверцу и, ловко выпрыгнув на землю, прямиком направился к Степанову. - Здорово, Юрок! Какими ветрами тебя занесло в наши края? - с радостью и удивлением в голосе спросил он, протягивая другу руку. - Да вот проезжал мимо и надумал завернуть к своему корешку, посмотреть, как он тут поживает,- пожимая руку, произнес Степанов. - Молодец,- похвалил Иосиф. - Молодцы по стойлам стоят,- с досадой в голосе произнес Степанов. - Не цепляйся за слова, я хотел сказать, что рад тебя видеть живым и здоровым,- с примирением в голосе сказал Кончалов. - Ну, это совсем другое дело,- великодушно согласился Юрий. - Ладно, не будем препираться, говори, что тебя привело сюда? Вижу, ты здесь оказался совсем не случайно? Или я не прав? - Я вижу ты научился правильно оценивать обстановку. Действительно я приехал к тебе по одному довольно щекотливому делу. Скажи, не кривя душой, как на духу, готов ты мне помочь или нет? - Что за вопрос. Если это в моих силах, то можешь смело на меня рассчитывать. - Спасибо, а я уж грешным делом подумал ты позабыл все то доброе, что я в свое время сделал для тебя. - Ну что ты, Юрок, как можно позабыть такое? Я до конца своих дней буду обязан тебе за твое покровительство и не откажусь от своих слов даже здесь, на воле. - Похвально, что старая дружба не забывается,- улыбнувшись, сказал Степанов и одобрительно потрепал Кончалова за плечо. Глаза того от подобного внимания засветились радостью, и он, терзаемый любопытством и нетерпением, сказал: - Рассказывай, какие у тебя возникли проблемы, может, я и в самом деле сумею помочь тебе? Обдумывая, как бы лучше изложить суть своего положения, Степанов не торопясь закурил и, только глубоко затянувшись несколько раз подряд, заговорил. - Ты слышал, что позапрошлой ночью в техникуме кто-то "завалил" директора? - Конечно слыхал, у нас в поселке только об этом и говорят. Козаков Михаил Моисеевич родом из нашего поселка и даже приходится родственником моей жене. - Вот видишь, он тебе не только земляк, но и близкий человек. Что там у вас в Широком об этом сплетничают? - Говорят, что убийцу нашли сразу и он уже сидит в КПЗ районной милиции. А почему все это тебя так волнует? Я что-то не пойму? - У меня есть интерес в этом деле. - Какой? - не удержался от вопроса Иосиф. - Я хочу найти того, кто совершил это жуткое убийство,- со злобой в голосе произнес Юрий и смачно сплюнул себе под ноги. - Да объясни мне все по-человечески, для чего тебе-то это нужно? Следователь подозревает в совершении этого преступления меня. Он уже беседовал со мной и взял подписку о невыезде,- для пущей убедительности соврал Степанов. Последний аргумент подействовал на Кончалова, и тот испуганно спросил: - Чем я могу помочь тебе? - Я тебя попрошу только об одном: узнай о директоре все, что возможно, кто у него были враги, недруги или завистники. Как он жил в семье и кто были его любовницы за последний год. Ты меня понял? - Понял,- посерьезнев, сказал Иосиф. _ Тебе это сделать будет не трудно, наверняка многое уже и так известно твоей жене, коль она приходится ему родственницей. Я не могу сам интересоваться всем этим, тем более в вашем поселке. Подобное поведение только усилит подозрение людей и следователя и сыграет против меня. - Я тебя, Юрок, прекрасно понимаю и постараюсь все узнать. - Значит договорились,- подвел итог Степанов,- но только постарайся все разузнать быстро. - Приезжай завтра утром сюда же, и я все, что узнаю, расскажу тебе. - Ты точно будешь здесь работать? - Да, этот проклятый гравий нам возить и возить, думаю дней за пять и управимся. - Добро, я буду здесь, на этом месте, в девять часов утра. - Давай подбегай, а сейчас мне работать надо. Попрощавшись, Иосиф пожал руку Степанову и так же быстро забрался в кабину, как накануне выпрыгнул из нее. Юрий, отбросив в сторону окурок, освободившейся рукой решительно повернул ключ в замке зажигания. * * * Как и обещал, Найденов организовал мне встречу с председателем райпотребсоюза Кривенко. Иван Корнеевич и Козаков в свое время вместе работали в райкоме партии. Когда Вячеслав Федорович позвонил Кривенко, тот с пониманием отнесся к его просьбе и тотчас приехал в райотдел милиции. В кабинет он вошел вслед за Найденовым, который и представил нас друг другу. Иван Корнеевич выглядел преуспевающим дельцом: дорогой светлый костюм, белоснежная рубашка, ярко-красный галстук с золотой булавкой, массивная золотая печатка из червонного золота на пальце правой руки только подчеркивали это. - Присаживайтесь, Иван Корнеевич,- пригласил я его на правах хозяина. - Спасибо,- ответил Кривенко и, подойдя к столу, опустился на один из стульев. Со словами: Я оставлю вас,- Найденов вышел из кабинета, предоставив нам возможность побеседовать наедине. - Иван Корнеевич, насколько мне известно,- начал я,- вы были хорошо знакомы с погибшим директором техникума Козаковым и даже какое-то время работали с ним вместе в Райкоме КПСС. - Да, да, вы совершенно правы,- согласился Кривенко,- но что вас интересует конкретно? - Мне бы хотелось понять, что за человек был Михаил Моисеевич, надеюсь, это поможет мне найти убийцу. Будьте со мной предельно откровенны и объективны к своему погибшему другу, и большего я желать не буду. - А как мне при этом соблюсти заповедь: о покойнике или хорошо, или никак? - с простодушной улыбкой на лице спросил Кривенко. - Михаил Моисеевич, наверное, в большей степени был человеком положительным, а если и было что-то негативное, то оно не сможет поколебать добрую память о нем в сердцах его друзей,попытался я успокоить Кривенко. Тот судя по всему воспринял меня как своего единомышленника и сказал: - Я тоже так думаю. - А если наши мнения совпали, то расскажите мне о Козакове как человеке. - Хорошо,- согласился Кривенко и незаметным движением поправил золотую печатку на пальце.- Свой рассказ я начну с нашей совместной работы в райкоме. Мы с Михаилом Моисеевич вместе начинали работать инструкторами. Первое время приходилось очень много ездить по хозяйствам района, и нам, честно говоря приходилось нелегко. Молодость и общие трудности постепенно нас сблизили, и с тех пор мы обоюдно поддерживали отношения на достаточно хорошем уровне. Между нами сложились доверительные отношения, если, конечно можно говорить о доверии в среде номенклатурных работников, когда каждый молотит свои семь копен. Отношения Михаила ко мне, конечно, отличались от того как он относился к другим людям. Но так или иначе, а мы делились друг с другом возникающими перед каждым из нас проблемами и по возможности старались оказать посильную помощь нуждающемуся. Михаил всегда имел ясную цель перед собой и, честно говоря, готов был пойти на все, лишь бы достичь ее. С годами он научился скрывать это, но я-то знал его лучше других. Не лишен он был и тщеславия, плохо, болезненно переносил критику в свой адрес, а тот, кто осмелился это сделать принародно, становился его личным врагом на всю оставшуюся жизнь и уже никогда и ничем не мог искупить свой грех перед Козаковым. - Он, что, был очень мстительным человеком? - переспросил я. - Да, конечно, но Михаил обладал дьявольской выдержкой и не бросался очертя голову сводить счеты с кем-либо. Он очень тщательно к этому готовился и только усыпив бдительность противника, наносил ему сокрушающий удар. А вообще-то Козаков был, особенно в молодости, исполнительным, немного замкнутым человеком, и в его поведении чувствовалось, особенно перед высшим начальством, демонстративное чинопочитание. Многое мне в Козакове не нравилось, но я и сам человек далеко не безгрешный, вот мы и относились друг к другу более или менее терпимо. За многие годы общения между нами ни разу не возникало непримиримых разногласий. - Иван Корнеевич, а как начальство относилось к Козакову? - спросил я, желая, чтобы воспоминания Кривенко носили более целенаправленный характер. - Должен сказать вам, что исполнительность Михаила и его умение организовать, а главноепотребовать выполнения снискали ему в глазах секретарей райкома добрую славу. Спустя какое-то время Козаков стал заведующим отделом райкома, я думаю, этот факт говорит сам за себя. Ведь не прояви он таких способностей, выдвинули бы его сразу из инструкторов председателем самого захудалого колхоза, где и закончилась бы его карьера тихо и бесславно. А потом выдвинули директором сельскохозяйственного техникума, а это уже доверие и большое - Михаил-то все понимал правильно. Коллектив преподавателей в техникуме небольшой, всего шестьдесят с небольшим человек, а с лаборантами и другими работниками не более полутора сотен, но руководить им непростое дело. - Что за трудности у него возникали, он с ними наверняка делился впечатлениями? - Вообще-то он держал меня в курсе происходящих событий, но только в общих чертах. - Поведайте мне об этом, ваш рассказ поможет более полно воссоздать картину всего происходящего в техникуме. - Хорошо, я постараюсь пересказать вам все, что когда-то сам слышал от Михаила Моисеевича. Когда Козакова утвердили директором техникума, там уже сложился работоспособный и довольно сплоченный коллектив. Возглавить коллектив педагогов, людей безусловно эрудированных и умных,- дело непростое даже для опытного директора с солидным стажем педагогической работы. Козаков не имел подобного опыта, институт он закончил посредственно и особой эрудицией не обладал. О его интеллектуальных способностях говорит тот факт, что в пределах сотни Михаил математические подсчеты производил только письменно. - Вы хотите сказать что Козаков не умел считать устно? - Совершенно верно. Я неоднократно видел, как он, составляя отчет о командировке, на бумажке складывал два рубля тридцать восемь копеек и один рубль сорок семь копеек. Мне, работнику торговли, было трудно представить обстоятельство, более унижающее человеческое достоинство, чем это. Михаила это никогда не смущало, а я, не желая его обидеть, так никогда его не упрекнул. - Неужели это так? - Не удивляйтесь, но я говорю правду. Вы не подумайте, что Михаил был тупым или недоразвитым человеком. В райкоме в обеденный перерыв, а также, когда отсутствовали секретари, была очень распространена игра в шахматы. Так вот в них Козаков неплохо играл и даже добился спортивного разряда, успешно выступая в соревнованиях. Я почти на сто процентов уверен, что именно шахматные успехи и результаты в большей степени способствовали выдвижению Козакова в заведующие отделом, чем все остальные достоинства вместе взятые. За время работы в райкоме Михаил стал мастером интриг, этого качества у него нельзя было отнять. - Что конкретно вы, Иван Корнеевич, имеете в виду? - уточнил я. -Официально это называется работой с кадрами, а на деле - умение снять, правильно уволить работника, найти замену или просто заставить непослушного работника выполнять чужую волю. Поверьте мне, он преуспел в этом ремесле, и в умении навести интригу ему не было равных. Вот это свое преимущество и использовал Михаил. В техникуме он начал свою работу с кадровой перестановки. Дверь кабинета открылась, и на пороге появился следователь Найденов. Он остановился в дверях и сказал: - Николай Федорович, второй собеседник будет здесь через полчаса. - Хорошо, спасибо, Вячеслав Федорович, но интонация мы еще с Иваном Корнеевичем не все обговорили. - Я не буду вам мешать,- понял мои слова по своему Найденов. - Вы нам не помешали,- попытался я сгладить возникшее напряжение, но интуиция, с какой я сказал это, говорила об обратном. Капитан, не сказав больше ни слова, поспешно ретировался из кабинета. * * * Когда Пискунова, попрощавшись с Людмилой, покинула парикмахерскую, Серикова, ловко орудуя половой щеткой, быстро навела в помещении изначальный порядок. Убрав последний локон, валявшийся на полу, в урну, она прибрала щетку и совок в нишу и с облегчением опустилась в кресло для посетителей. Повернувшись лицом к окну и держа в поле зрения тропинку, ведущую к парикмахерской, стала поджидать очередного клиента. От нечего делать Серикова стала невольно размышлять над поведением Ляховой и тем, как только что охарактеризовала ее Пискунова. Она никак не могла найти ответ на один мучивший ее вопрос: "Что заставило Ирину Владимировну пойти на связь с директором Козаковым"? Сколько ни фантазировала Серикова, но ничего достоверного придумать не могла - явно не хватало информации. Вдруг в поле зрения Людмилы попал появившийся из-за учебного корпуса мотоциклист. Это был Юрий Степанов. Она обрадовалась появлению сердечного друга, но осталась неподвижно сидеть в кресле, зная, что он сам пожалует в парикмахерскую. Так и случилось. Степанов поставил стального коня на подножку и, сняв защитный шлем с головы, легко взбежал по ступеням на крыльцо. Секундой позже стукнула входная дверь, и через мгновение в комнату вошел сам Юрий. Положив на стул шлем и дорожные краги, он сразу шагнул к Сериковой. - Привет, Людмила, не ожидала меня так рано? - Вот и не угадал, совсем наоборот, я только что думала о тебе. Он обнял ее сзади и припал к ее губам долгим страстным поцелуем. Она с желанием ответила ему тем же. Почувствовав ее податливость, Юрий стал тискать пышные груди своей возлюбленной. Серикова не сопротивлялась этому настойчивому порыву своего избранника. Степанов, не убирая своих ненасытных рук, учащенно дыша, прошептал ей на ухо: - Людочка, я очень хочу тебя. Слова Юрия ее словно отрезвили, и она, с усилием отстранив его требовательные руки, с придыханием сказала: - Только не сейчас, вдруг кто-нибудь зайдет сюда. Он, немного недовольный, произнес: - А я на всякий случай закрыл входную дверь изнутри на ключ,- и сделал еще одну попытку овладеть ее грудью, теперь уже окончательно. Но Людмила проявила настойчивость и поднялась из кресла со словами: - Я тоже соскучилась не менее твоего, но это не обязывает нас делать безрассудные поступки. - Что ты этим хочешь сказать? - с обидой в голосе спросил Юрий, все еще не выпуская из объятий парикмахершу. Чтобы окончательно не поссориться со своим избранником, она вдруг неожиданно сказала: - А знаешь ли ты, что я сегодня узнала ту самую женщину, которая, убегая с места убийства Козакова, пробежала под окнами парикмахерской. Это известие словно током пронзило Степанова, и он, забыв про свое похотливое желание, радостно спросил: - Кто же она? -И, не дождавшись ответа, добавил:- Да говори же побыстрее, ты ведь знаешь, как это важно для меня. - Этой женщиной оказалась преподавательница математики Ляхова Ирина Владимировна. - А ты не ошиблась, возможно, это был кто-то другой? - Нет, Юра, ошибки здесь быть не может,- и она рассказала Степанову как все произошло. Тот, не перебивая, внимательно выслушал свою подругу. - Неужели это Ляхова сама ухлопала Козакова?! - в заключение эмоционально спросила Серикова. - Нет, не думаю, хотя в жизни всякое бывает, - в раздумье произнес Юрий. - Тогда кто же? - допытывалась Людмила. - Вот это мне и нужно узнать, чтобы самому не загреметь за решетку. Думаю, что Ляхова не сама убила директора, а кто-то использовал ее как приманку, или муж захватил ее на месте полюбовной встречи. - Но она не замужем! - с удивлением воскликнула Людмила. - Ну и что? Это мог сделать и ее любовник. Как она вела себя по жизни? Наверняка, как и большинство баб, была слабой на передок? - Ирина Владимировна зарекомендовала себя как скромная и порядочная женщина. - Да брось ты верить в это,- перебил ее Степанов.- Кто тебе рассказал такое? - Как кто? Неужели ты думаешь, я все это придумала сама? Мне так охарактеризовала Ирину Владимировну лаборантка Алла Пискунова. - Охарактеризовала,- передразнил ее Степанов. - Да она сама ни хрена не знает. Неужели и тебе кажется, что эта тихоня Ляхова случайно оказалась в ту ночь на месте убийства? Нет, Люда, не случайно, за этим что-то кроется, а вот что?? Просто мы не знаем абсолютно ничего об этой математичке. Что тебе рассказала эта болтушка Пискунова? - Знаешь, я припоминаю, что сын директора Аркадий когда-то проявлял признаки внимания к Ирине Владимировне. - Это уже теплее! - воскликнул в сердцах Степанов. - Интересно, а что за отношения были у них, и как они развивались, и чем закончились? - Алла на этот счет не сказала мне ничего вразумительного. - Да она сама ни черта не знает, а просто делает вид, что в курсе всех местных событий. Люда, тебе нужно постараться и разузнать о Ляховой все поподробнее и у тех людей, которые знают ее получше, чем твоя Пискунова. - Ладно, Юра, не волнуйся, я завтра же займусь этим вплотную. А может, лучше сообщить о Ляховой следователю, и пусть он сам выясняет, что она за человек и что связывает ее с директором и его сыном Аркадием. - А вот этого делать как раз и не следует. - Почему? - удивилась Серикова. - А потому, что он подумает, что ты стараешься выгородить меня и это только утвердит его в моей причастности к убийству. Тогда он не ограничится одной подпиской о невыезде, а попросту арестует меня. - Но ведь ты ни в чем не виноват, а следовательно, тебе нечего бояться,- не унималась Людмила. - Твоими бы устами да мед пить, но в жизни все бывает не так, как мы себе представляем и как бы нам того хотелось. Не забывай, что я в недалеком прошлом был судим. - Ну и что из этого? - не сдавалась Серикова.- Ты отбыл наказание, как и было тебе определено судом, и у милиции не должно быть к тебе никаких претензий. - Плохо ты знаешь нашу доблестную милицию. Сам факт, что я судим и отбывал тюремное заключение, делает меня в глазах следователя гражданином, от которого можно ожидать всего. То, что мы с тобой случайно оказались поблизости от места совершения убийства, еще требуется доказать. Следователю легче свалить это дело на меня, чем искать настоящего убийцу. - Почему ты так плохо думаешь о милиции? - Потому, что я уже имел возможность на своей шкуре испытать их порядочность, и, поверь, у меня нет желания попадать им в руки вторично. Мне нужно рассчитывать только на собственные силы и во что бы то ни стало найти убийцу. Людмила, а ты готова помочь мне в этом нелегком деле? - Конечно, что за вопрос,- ответила Серикова и от избытка чувств всем телом прижалась к Юрию. * * * Когда дверь за Найденовым закрылась, я решил продолжить прерванную беседу, но Кривенко опередил меня вопросом: - А что, Николай Федорович, если нам выкурить по сигарете? - Считаю предложение дельным и не буду ему противиться,- улыбнувшись, попытался пошутить я. Кривенко между тем уже достал из кармана пиджака пачку сигарет "Мальборо". Приподнявшись со стула, он протянул мне пачку со словами: -Угощайтесь, Николай Федорович. Я взял одну из сигарет, и мы закурили. В кабинете на некоторое время воцарилась тишина. Фирменная сигарета была приятной на вкус и даже очень ароматной. Пепельницу, стоявшую по левую руку от меня, я разместил так, чтобы она оказалась в пределах досягаемости Кривенко. Заграничная сигарета явно уступала нашим по крепости, да и тлела она, как бикфордов шнур, неестественно быстро. Мой собеседник курил молча, видимо, для него курение превратилось в некий чудодейственный ритуал, а меня так и подмывало задать ему очередной вопрос и продолжить нашу беседу. Мое нетерпение достигло критической массы, и я, желая побыстрее удовлетворить свое любопытство, все-таки посмел прервать затянувшееся столь торжественное молчание. - Иван Корнеевич, давайте вернемся к предмету нашего разговора. - Давайте,- охотно согласился он, но по тому, как Кривенко резким движением затушил окурок я понял, что не дал ему выкурить сигарету так, как ему хотелось. - Что же сделал Михаил Моисеевич, чтобы не только возглавить коллектив преподавателей, но и повести их за собой? - До прихода Михаила каждый преподаватель занимал в коллективе определенный уровень, который зависело от опыта, навыков, умений, знаний, стажа работы. Каждый довольствовался тем, что заслужил сам, а это делало преподавателя в какой-то мере независимым человеком, что не вполне устраивало Козакова. - В чем же? - не понял я. - Начни Михаил заслуживать авторитет и вес в коллективе тем же путем, что и все остальные, на это бы ушло много лет. Да и личностью он был слишком уж посредственной и в знании, эрудиции не мог на равных соперничать с другими преподавателями. Ему оставалось только одно: использовать власть, которую ему давала директорская должность, а залогом успеха служило умение "работать с кадрами", а попросту говоря, перераспределить роли в коллективе с выгодой и пользой для себя. Только в этом случае он мог состояться как директор. - Но, возможно, это было не вполне добропорядочно? - попытался возразить я, но только еще больше "вздернул" Кривенко. - Николай Федорович, если бы вы знали райкомовскую "кухню", где "выпекались" руководители, то, поверьте мне, о добропорядочности не было бы и речи. У номенклатурных работников понятия о чести и совести были настолько гипертрофированны, что мне сейчас страшно об этом вспоминать. Так вот мы с Михаилом и разработали стратегических план его деятельности в техникуме. - Вы что, были его соавтором? - удивился я. - В известной степени да. Но все, что мы разработали было известно уж давно, так давно, что многие успели об этом забыть. Когда-то давно в Древнем Риме, желая поставить сенат на колени, Юлий Цезарь ввел в него на правах полноценного члена коня. - Кого, кого? - не понял я. - Не удивляйтесь, он обычного коня, ну лошадь, сделал сенатором. - Но какая аналогия между римским сенатом и техникумом? - спросил я, не понимая, к чему клонит Кривенко. - Нечто подобное Михаил проделал в техникуме. Я ему посоветовал своим заместителем по учебной части поставить кого-то из педколлектива. Кандидат на эту ключевую должность должен был отвечать определенным требованиям, главные из них следующие: этот преподаватель, как таковой, самая заурядная серая личность, стаж работы в техникуме более двадцати лет, до пенсии ему или ей оставалось не более шести-семи лет, знал все, что происходит в техникуме, не пользовался в педколлективе особым авторитетом. У вас, наверное, возникает естественный вопрос, а для чего все это? - Совершенно верно,- поддакнул я. - Все объясняется довольно просто. На фоне деятельности своего бездарного заместителя Козаков должен был по нашему замыслу выглядеть солидным, знающим руководителем. Заместителю отводилась роль принимать решения по большинству вопросов. Если у него получалось хорошо, то вмешательство директора и не требовалось, а если принимал неправильное решение а изза его серости и отсутствия опыта такое должно было происходить часто, и это имело отрицательный резонанс в коллективе, то Козаков исправлял его ошибки и тем самым набирал так необходимые ему очки. Такой преподаватель нашелся, у него оказался хорошо поставленный зычный голос, который он использовал в защиту директора как самый веский аргумент. Кострюков Василий Маркович, а именно его Михаил Моисеевич назначил заместителем по учебной работе, выполнял любые указания Козакова и был очень послушным и преданным работником. - Он что, был завучем до Эльвиры Васильевны? - уточнил я. - Совершенно верно, когда Кострюкова проводили на пенсию, то на это место Михаил назначил Денисову. - Что же получилось из Василия Марковича? - поинтересовался я. - А то, что и было задумано. Кострюков блестяще выполнил отведенную ему роль. Когда он стал завучем, педагогический коллектив воспринял это назначение в шоковом состоянии. Все недоумевали и терялись в догадках, почему выбор нового директора пал именно на Кострюкова. Хоть и не пользовался он авторитетом в коллективе, но никто не стал высказываться против, считая случившееся недоразумением, которое вскорости будет исправлено. Недовольные, конечно, были, но это в основном те, кто претендовал сам на место завуча. Основная масса проявила благородство и не позволила себе обсуждать своего же коллегу по коллективу, много лет проработавшего преподавателем. Треть педколлектива, такая же серая, как и вновь назначенный завуч, воспряли духом, считая, что пробил ее час, и стала поддерживать Козакова во всех его начинаниях. Михаил не остановился на этом и заведовать отделениями, непосредственно подчиняющимися Кострюкову, назначил людей опытных и умных. Козаков искусственно создал обстановку, когда более чем посредственная личность в лице завуча стала руководить и поучать умных и знающих преподавателей. Оказавшись не на своем месте, Кострюков часть своих обязанностей вынужден был переложить на своих подчиненных, что им естественно не понравилось. Мнения в коллективе разделились, и Козакову удалось изнутри развалить некогда сплоченный коллектив. В нем появились разные группировки, происходили какие-то неприличные стычки, раздоры. На одни и теже явления и события в коллективе теперь высказывались прямо противоположные мнения. В этих условиях Козаков возложил на себя роль арбитра, и именно его слово было окончательным, то есть он стал единолично решать практически все вопросы внутренней жизни коллектива. Костюкова он в обиду не давал, хотя не отказывал себе в удовольствии всенародно показать, что не все Василий Маркович делает правильно. Недовольные постепенно заменялись молодыми и лояльными, а те, кто молчал и поддерживал директора, пользовались его благосклонностью и поддержкой. Но это вот рассказать можно в пять минут, а работу эту Козаков проводил в течение пяти-шести лет. В коллектив преподавателей он ввел новую волну из числа своих земляков, а они против него не могут сказать ни слова. Дело в том, что в поселке Широкий у Козакова разветвленные родственные связи, и там, в среде иудеев, он пользуется большим авторитетом. Параллельно с этим Козаков вел в техникуме активное строительство, эффективно используя свои райкомовские связи и поддержку соратников по партийной работе. Многое было сделано им и для укрепления материально-технической и учебной базы техникума. Все это способствовало повышению его авторитета в коллективе. Первые пять лет он работал не считаясь со временем, и это способствовало его становлению как директора. В конце концов он сумел подмять коллектив под себя и стал его единовластным хозяином. От его решения теперь зависела дальнейшая судьба каждого преподавателя и лаборанта. После этих слов Кривенко достал из кармана уже знакомую мне пачку американских сигарет. * * * Утром следующего дня, как и обещал накануне, Степанов уже в половине девятого был на машинном дворе. Груженная щебнем машина Кончалова появилась в воротах двадцатью минутами позже. Поравнявшись с мотоциклом, Иосиф остановил грузовик и, покинув кабину, поспешил навстречу своему другу. Поприветствовав кореша, Степанов сразу же спросил: - Ну, что, дружище, удалось тебе узнать? - Не знаю, заинтересует ли тебя то, что понаплела мне моя жена? - Рассказывай все по порядку, а я уж отсортирую: мелкое - курям, а крупное к х... -Тогда слушай,- согласился Кончалов.- Любовницы у Козакова наверняка были, но, как сказала мне моя жена, они из числа преподавателей техникума. - Кто конкретно? - Рива Самуиловна назвать кого-нибудь конкретно отказалась, потому что у нее для этого не было достаточных оснований. - Что ты имеешь в виду? - А то, что она ни разу не застала своего муженька на месте преступления. Директор был очень хитрым и осторожным и никогда наглядно не демонстрировал своих симпатий. Но она гарантирует: любовниц на стороне у него просто нет и не могло быть. - Почему такая уверенность? - А потому, что она контролировала каждую его командировку или поездку. Если у него и был флирт с кем-то, то только в техникуме. Была бы у него связь на стороне, то, в конце концов, долго удержать в секрете это вряд ли удалось. - Ну, а жена арестованного Алехина, в каких отношениях была в с директором? - Никто ничего конкретного сказать не может, но поговаривают, что слесарь развелся с женой, приревновав ее к Михаилу Моисеевичу. - Что еще удалось узнать о шашнях директора? - А больше ничего. - Да, не густо. Может, эта Рива Самуиловна не все рассказала? - Может, и не все,- как-то спокойно согласился Иосиф. - Почему ты так уверен? - Кто ж в своих семейных передрягах будет делиться с другими, пусть даже с близкими родственниками? А потом у нас про мертвых говорят хорошо или никак. - Ладно,- примирительно сказал Степанов голосом человека, которому ничего не остается, как примириться с реальным стечением обстоятельств,- тогда расскажи мне о сыне директора. Надеюсь, это-то ты знаешь? - Конечно знаю, что за вопрос. Его зовут Аркадием, он работает хирургом в нашей районной больнице. - Что он за человек и какие отношения сложились у него с отцом? - задал наводящий вопрос Юрий. - Аркадий человек довольно таки вспыльчивый, но свои чувства умеет держать в себе. Друзей, я имею в виду близких, у него практически нет, он всегда держался от своих сверстников поодаль. Естественно, в силу этих обстоятельств характер у него сложился скрытный, замкнутый. - Не люблю я таких чмырей, никогда не узнаешь, что у них на душе, а именно такие и мутят воду, я это по лагерю знаю. Люблю людей открытых, простых, смотришь такому в глаза и видишь его благородную душу. Ну ладно, глаголь дальше. - Проблемы в семье у Козаковых, конечно же, были, Михаил Моисеевич почему-то недолюбливал своего сына, а Рива Самуиловна, наоборот, в нем души не чаяла. Отец всегда был против того, чтобы сын получил образование, и только благодаря защите и настойчивости Ривы Самуиловны Аркадий закончил вначале медучилище, а потом и мединститут в Воронеже. Вот уже три года он работает в Терновской райбольнице и за этот короткий срок сумел завоевать авторитет и показать хорошие профессиональные навыки. Его коллеги по врачебной практике лестно отзываются о его деловых качествах. - Иосиф, только не надо лирики, мне это совсем ни к чему. Скажи мне лучше, в чем причина разногласий между отцом и сыном? - Михаил Моисеевич много лет назад дал слово Косилову Матвею Даниловичу, что его Аркадий женится на Ханне. У нас в поселке единоверцы часто давали подобные обещания, и еще не было случая, чтобы дети не выполняли воли своих отцов. Но в данном случае сын пошел наперекор желанию и воле Козакова. - А что представляет из себя эта Ханна?- полюбопытствовал Степанов.- Может у нее глаз соломой заткнут, а отец заставляет на ней жениться? - Нет, Юра, девушка хоть и не красавица, но симпатичная и по всем статьям не дурна собой, а к тому же имеет музыкальное образование. - Где живет эта Ханна и чем она занимается на сегодняшний день? - Живет у своих родителей в поселке Широкий и работает воспитателем в местном детском садике. - Из-за чего забраковал ее Аркадий? - Не знаю, что не понравилось ему в Ханне, но он наотрез отказался жениться на ней. Этот отказ ставил Михаила Моисеевича в довольно затруднительное положение не только в глазах Косиловых, но и среди остальных жителей нашего поселка. - А я солидарен с Аркадием, считаю, что настоящий мужчина должен жениться по своему разумению, а не идти на поводу у родителей. - Ну, вот ты рассуждаешь так, а по нашей иудейской вере дети должны слушать своих родителей и поступать не так, как им захочется, а так, как скажет отец с матерью. - Расчудесные законы! Ну, а сам-то ты как думаешь? - Я считаю, что Аркадий не прав, он своим отказом позорит не только себя, но и всю фамилию Козаковых. К ним теперь не будет того уважения, которым они пользовались в течение многих лет среди своих односельчан. - Так что же ему теперь не жениться? - Это худший вариант, а лучше жениться на Ханне Косиловой. - А если он женится на другой? - не унимался Степанов. -Думаю, что Аркадий не женится ни на ком другом. - Почему? - Если он не сделал это еще при жизни Михаила Моисеевича, то теперь он тем более так не сделает. - А я считаю, что теперь, когда отец мертв, сын волен поступать по своему разумению,высказал предположение Степанов. - Скорее наоборот, если он проигнорирует теперь уже завещание отца такого кощунства ему никто из земляков не простит во веки веков. Смерть отца как ничто другое понуждает его жениться только на Ханне. Случись обратное, и все будут считать его, даже ближайшие родственники, гоем. - А что означает Гой? - Это плохое слово и означает - отверженный или иноверец. Горе тому человеку: которого будут звать так. Ему остается только одно: уехать отсюда насовсем и никогда не знаться со своими родственниками, для них, единоверцев, он просто умер навсегда. - Да, законы у вас, честно говоря, какие-то средневековые,- констатировал Степанов. - Законы эти древние, не нами они придуманы и не нам их менять,- сказал как отрезал Иосиф Кончалов. Юрий понял, что не следует более говорить на тему веры со своим другом. По этой причине и решил изменить тему разговора. - Ну, и не нашел пока Аркадий себе невесту на стороне? - Моя жена говорит, что он сделал попытку сблизиться с преподавательницей математики в техникуме, но Михаил Моисеевич быстро поставил сына на свое место. - Ну и как подействовало? - Конечно, а разве могло быть по-другому? - вопросом на вопрос ответил Кончалов. Поговорили еще и даже выкурили по сигарете, но ничего более существенного выудить у Иосифа Степанову не удалось. Распрощавшись, Юрий оседлал мотоцикл и направил его прочь от машинного двора. Он не знал, что ему предпринять еще, чтобы приблизиться к разгадке убийства директора. Вначале он решил поговорить с теми людьми, работающими в горбольнице, которые могли бы как-то охарактеризовать Аркадия Козакова. Во второй половине дня Степанов решил поехать в техникум и поговорить с Ляховой. Ему хотелось выяснить, почему она оказалась на месте убийства директора в ту роковую ночь. Выбравшись на асфальт, Юрий повернул мотоцикл в сторону районного центра. * * * Прежде чем взять сигарету, Иван Корнеевич протянул пачку мне и сказал: - Угощайтесь Николай Федорович. - Спасибо,- поблагодарил его я, но от предложенной сигареты отказался,- я закурю свою, а то эти иностранные слабоваты для меня. Кривенко настаивать не стал, и мы молча закурили каждый свою. На этот раз я дал возможность своему собеседнику расправиться с сигаретой без беспокоящих вопросов с моей стороны. За несколько минут, что мы с Кривенко провели в обоюдном молчании, я обдумал вопросы, которые и собирался еще задать ему. Когда он, докурив сигарету до фильтра, тщательно затушил окурок о край пепельницы, я задал ему свежий вопрос из новой серии. - Иван Корнеевич, а как Козаков расстался с Кострюковым? - Михаил поступил с ним по-человечески, продержав до выхода на пенсию в качестве своего заместителя по учебной работе. Более того, Козаков переплюнул самого Цицерона. - Что вы имеете в виду, поясните? - попросил я. - Древнеримский император только сделал коня сенатором, а Михаил пошел дальше: он за год до выхода Кострюкова на пенсию выхлопотал ему почетное звание "Заслуженный учитель школы РСФСР". - А это еще зачем? - Чтобы ходатайствовать о присвоении этого звания, обязательно нужно решение педагогического совета техникума. Так, Козаков выдвинул кандидатуру Василия Марковича только с одной целью - убедиться, является ли решающим его слово для всего педагогического коллектива или нет. В кулуарах и неофициальных разговорах все пророчили это звание преподавателю по разведению сельскохозяйственных животных. Эта женщина более сорока лет проработала в техникуме, имела кандидатское звание и несколько опубликованных работ и всем представлялось, что лучшей кандидатуры в коллективе вряд ли найти. Но Козаков уже вошел в силу и решил продемонстрировать всем, что думает по другому и сделает по своему. - И что же из этого получилось? - не выдержал я. - Педсовет единогласно проголосовал, по рекомендации Михаила, за то, чтобы это звание было присвоено Кострюкову, этой серой директорской лошадке. Ликованию Михаила Моисеевича не было предела, ведь, проголосовав "за", педколлектив признавал его верховенство, принимал его как настоящего директора и продемонстрировал, что полностью подвластен ему. Он был единовластным хозяином техникума и мог теперь с подчиненными делать, если не все, то почти все, что ему хотелось. Кострюкова через год со всеми почестями торжественно проводили на пенсию. Михаил и этот момент не пропустил, а посодействовал, чтобы Василий Маркович за свою нечеловеческую преданность и исполнительность получил вне очереди легковой автомобиль престижной модели. А освободившееся место завуча вот уже с десяток лет успешно занимает Денисова. - Какие методы воздействия на коллектив применял Козаков еще? - Самые разнообразные, но об одном из них я вам расскажу. Это позволит вам более полно представить, каким хитрым человеком был Михаил Моисеевич. - Пожалуйста, если вас это не затруднит. - Нет, мне это совсем не трудно. У Козакова был хороший друг, Петр Михайлович Деев. Он многие годы заведовал терапевтическим отделением в нашей районной больнице. Учителя, преподаватели, работая с детьми, сопереживая их неудачи и успехи, люди очень сентиментальные и чувствительные, готовые прийти на помощь страдающему человеку даже если им самим приходится идти на самопожертвование. Вот это и использовал Козаков. Он инсценировал сердечный приступ, якобы свершившийся с ним прямо в его рабочем кабинете. При этом ему оказывали первую доврачебную помощь, а потом на скорой помощи везли в районную больницу. Деев "помещал" больного в отдельную палату с цветным телевизором и холодильником, где Михаил отлеживался недельки две-три. Сердобольные коллеги все эти дни навещали своего "недомогающего" руководителя, а Козаков на самом деле отдыхал от дел мирских за казенный счет. У него и отпуск сохранялся в неприкосновенности, и материально он никак не страдал, и преподаватели становились более послушными и обходительными, заботливо оберегая его сердце от чрезмерных волнений. Проделывал все это Михаил неоднократно, и, поверьте мне, на доверчивого обывателя "сердечная болезнь" директора оказывала должное воздействие. Я и сам навещал его в больнице во время одного такого "сердечного приступа". - А может, у него действительно было плохо с сердцем? - перебил я Кривенко. - Уверяю вас, он был абсолютно здоров. Я приезжал к нему вечером, у него в палате как раз сидел Петр Михайлович Деев. Поговорив о том о сем мы, обмыли встречу, выпив втроем литр коньяку, причем "больной" принимал самое активное участие в уничтожении армянского выдержанного напитка. - Иван Корнеевич, а как Козаков относился к женщинам? - задал я наконец давно мучивший меня вопрос. - Женщины интересовали его, как, впрочем и каждого вполне здорового мужчину. - Вы не замечали каких-либо странностей в общении с прекрасным полом? - Если только его неразборчивость,- неуверенно произнес Кривенко. - Иван Корнеевич, расскажите мне поподробнее об этой неразборчивости Козакова. - Еще будучи инструкторами, а мы были тогда гораздо моложе и физически сильнее, и разъезжая с командировками по району, мы частенько вынуждены были жить по несколько дней вне дома. Ничто человеческое было не чуждо и нам и, если подходит такое выражение, мы иногда изменяли своим женам. В те, теперь уже далекие времена райкомовское начальство очень жестоко наказывало своих подчиненных, уличенных во внебрачных связях. Достаточно было одной жалобы ревнивой жены на своего мужа, и последний рисковал навсегда потерять партийный билет, а вместе с ним и надежду на благополучную карьеру. Но мы были молоды и частенько из-за женщин рисковали своей карьерой, проявляя при этом дьявольскую осторожность и изворотливость. Сейчас мне кажется все это невероятным, но успех сопутствовал нам всегда, и мы с Михаилом ни разу не засветились на аморалке. Я, прежде чем вступить в связь с женщиной, должен был какое-то время к ней присмотреться, ну конечно, она должна мне понравиться фигурой ли, лицом или характером. Если женщина мне не симпатична, я не могу себя пересилить и переспать с ней только для того, чтобы удовлетворить свою похоть. А, Михаил не так щепетилен в этом вопросе, ему до лампочки, как выглядит женщина и сколько ей лет. Он с одинаковым рвением набрасывался и на молоденькую продавщицу сельского магазина, и на уборщицу колхозной гостиницы, которая по возрасту годилась ему чуть ли не в матери. Козаков никогда надолго не привязывался ни к одной женщине, и они, в свою очередь не требовали от него ничего большего, чем он мог дать им в минуту близости. Его быстрота и умение находить общий язык с женщинами меня просто удивляли. На мой взгляд, было в этом что-то ненормальное, похожее на коллекционирование похотливого самца. На словах я всегда был сдержан и не высказывал своего мнения Михаилу, но в душе я все-таки презирал его за это. Мне виделась за всем этим моральная деградация личности, которая со временем могла перерасти в нечто большее. - Иван Корнеевич, зная Козакова достаточно близко, вы наверняка видели его отношение к жене. Были ли они нормальными, на ваш взгляд? - Его брак с Ривой Самуиловной не казался мне вполне удачным. Его отношение к жене было, можно сказать, безразличным, если не унижающим ее человеческое достоинство. - Как это проявлялось?- попытался уточнить я. - Михаил свою супругу не считал за человека. Ее просьбы или пожелания не имели на него и его поступки никакого влияния, он просто не обращал на них никакого внимания. Меня, а особенно мою жену, подобное высокомерие Михаила сильно раздражало. Но отношения в семье строятся самими супругами, и мы, понимая все это, никогда не вмешивались и не давали советов никому из Козаковых. Должен заметить, что Рива Самуиловна, по крайней мере внешне, никогда болезненно не реагировала на пренебрежительное отношение мужа к ней. Как объяснить подобное, я не знаю, хотя высокомерие Михаила носило явно демонстративный характер и не могло не задевать самолюбие супруги. Думаю, все это объясняется какими-то глубинными мотивами, но, уверяю вас, тонкостей я не знаю. Семейные отношения как мои, так и его, никогда не были предметом обсуждения: Михаил был человеком скрытным. Скажу лишь одно: Рива Самуиловна вряд ли была счастлива в браке с Козаковым, это было видно и невооруженным глазом. - А вам, Иван Корнеевич, не казалось странным, почему жена Козакова безропотно сносила явно хамское отношение своего мужа? - Мою жену такое терпение Ривы Самуиловны приводило в бешенство, и она в разговоре со мной ругала не только Михаила, но и ее саму. - Какое объяснение вы дали странному поведению супругов Козаковых. - Я со своей женой обсуждал этот вопрос неоднократно, но разрешить его так и не смогли. Наверное, за этим таилась какая-то скрываемая тайна. - А ваша жена не пыталась в разговоре с Ривой Самуиловной узнать причину ее долготерпения? - Пыталась, но Козакова с завидным упорством уходила от обсуждения этой темы. Поняв, что большего мне от Кривенко узнать не удастся я, поблагодарив его за беседу, распрощался с ним. * * * Степанов сразу проехал в глубь больничного комплекса, где и припарковал свой мотоцикл на служебной стоянке. Поставив двухколесного друга на подножку, он для пущей безопасности, включил противоугонное устройство. После быстрой езды его немножечко знобило и, чтобы согреться он, перед тем как войти в больницу, несколько минут прохаживался, греясь под ласковыми лучами солнца. Сочетая полезное с приятным он успел выкурить сигарету и только потом пошел искать хирургическое отделение. Расспросив у толпившихся внизу посетителей, как пройти в ординаторскую, Юрий стал подниматься по лестнице на второй этаж. Он еще не знал, к кому следует обратиться, но был твердо уверен, что лучше всего Аркадия охарактеризуют те, с кем он вместе работает. Коллеги врачи-вряд ли будут откровенны с незнакомым человеком, а вот средний медицинский и обслуживающий персонал уж не упустит возможность посплетничать об одном из хирургов. С такими мыслями он и посматривал в коридор отделения через приоткрытую дверь, ожидая, когда подходящая кандидатура появится в поле зрения. Недолгое дежурство на этом своеобразном посту было вскорости вознаграждено. Степанов увидел приближающуюся женщину в белом халате, которая торопилась куда-то, держа в руках несколько комплектов больничного белья. - Простите, можно вас задержать на одну минуточку? Женщина замедлила свой шаг, повернулась к Степанову миловидным лицом, спросила: - Что вы хотите? - Мне нужно получить небольшую консультацию,- неожиданно нашел выход Юрий. - У меня? - сделав удивленное лицо, спросила женщина.- Но я работаю в хирургическом отделении сестрой-хозяйкой? - Мне предстоит одна очень сложная операция, и делать ее будет хирург Козаков Аркадий. Мне бы хотелось бы узнать, насколько надежен он как врач, да и вообще, что за человек? - А какую операцию он будет вам делать? - поинтересовалась женщина. - У меня язва желудка, и требуется неотложная операция,- врал напропалую Степанов, надеясь разжалобить сестру-хозяйку. - Да, операция сложная,- с сочувствием сказала она,- но надо надеяться на лучшее. - Я верю в благополучный исход, но хотелось бы получше узнать врача, которому вверяешь свою жизнь. - Я с вами полностью согласна,- произнесла женщина и кивнула головой. - Так помогите мне и развейте мои сомнения,- дрогнувшим голосом произнес Степанов. Несколько мгновений сестра-хозяйка колебалась, но потом решившись заговорила: - Аркадий Михайлович работает в хирургическом отделении вот уже три года, но за это время показал себя знающим хирургом. А потом, такие сложные операции он не делает один, с ним будет еще кто-нибудь из хирургов, значит, увеличивается шанс на благоприятный исход операции. Самого Аркадия Михайловича сегодня нет на работе, он отдыхает дома после ночного дежурства, но вы можете поговорить с кем-нибудь из хирургов. - Спасибо, но мне хотелось бы поговорить с ним лично. Скажите, где он проживает,- попросил вкрадчивым голосом Юрий. - Он живет по адресу Улица Советская, дом тридцать пять. - А он человек семейный? - продолжал он расспрашивать сестру-хозяйку. _ Нет, Аркадий Михайлович холост, но, поговаривают, собирается жениться. Я слышала, что у него уже есть невеста. - Вот даже как,- деланно удивился Степанов. - Я слышала от девчат в сестринской, что она раза два заходила за Аркадием Михайловичем в ординаторскую. - Кто она - счастливая избранница Козакова? Наверно, тоже врач? - Да нет, она совсем не медик, а преподаватель математики из Алешковского техникума. Думаю тебе это неинтересно, да и мне уже идти пора. Степанов задал сестре-хозяйке еще несколько вопросов, но узнать что-либо существенное ему не удалось. Женщина в конце концов, мягко шурша халатом, удалилась по коридору в самую дальнюю палату, где, видимо, ее поджидали. Степанов протусовался в больнице еще добрый час, трижды пытаясь получить информацию об Аркадии у самых различных людей, но ни одна из них не увенчалась успехом. Поняв, что довольствоваться придется тем, что он услышал, Юрий решил покинуть больницу, где работал Аркадий Козаков. Спустившись по лестнице на первый этаж, он миновал длинный коридор и через помещение скорой помощи вышел на улицу. Его двухколесный друг поджидал своего хозяина. Юрий без промедления оседлал мотоцикл и поехал на Советскую посмотреть, где проживает молодой хирург. Тридцать пятый дом удалось отыскать без особого труда. Он представлял собой двухквартирный симпатичный особняк, обнесенный свежевыкрашенным штакетником. Рядом располагался двухэтажный многоквартирный дом с общим двором, в глубине которого виднелись гаражи. Ворота одного из них были открыты, а около стоящей на улице машины хлопотал мужчина в некогда белой майке. Недолго думая, Степанов и подрулил к этому автолюбителю. Тот настолько был увлечен автомобилем, что на подъехавшего мотоциклиста и не обратил никакого внимания. Юрий снял шлем и, повесив его на зеркало бокового обзора, поставил мотоцикл на подножку. Подойдя к мужчине, сосредоточенно копающемуся в моторе, он, поздоровавшись, спросил: - Что случилось, дружище? Автолюбитель, глядя на Степанова, раздраженно сказал: - Да вот не заводится, хоть плачь. - А в чем причина? - Что-то с зажиганием или проводка где-то замыкает,- предположил мужчина и только после этого окинул Юрия оценивающим взглядом. - Может, тебе помочь, я по электричеству кое-что понимаю? _ Помоги, если разбираешься в этом деле,- неожиданно согласился автолюбитель. - Ты проверил подачу топлива? - Да, только что, с бензином все в порядке. Причина в чем-то другом, а вот в чем - я никак не могу понять?! - Давай посмотрим трамблер, мне думается, причина там. Видимо, давно уже пора зачистить контакты и отрегулировать зазор. - Попробуй,- согласился хозяин машины,- мне уже не верится, что двигатель будет работать, как прежде. -Сейчас попробуем,- многообещающе произнес Степанов и, взяв в руки отвертку, склонился над мотором. Всего пятнадцать минут ушло на то, чтобы проверить систему зажигания. Наконец, закрыв крышку трамблера и вытерев руки о тряпку, Юрий попросил: - А ну-ка, попробуй запустить двигатель. Хозяин, с недоверием посмотрев на Степанова, все-таки сел на водительское место и повернул в замке ключ зажигания. Мотор автомобиля несколько раз дернулся и завелся. Хозяин несколько минут погонял его на различных оборотах, а потом заглушил. Сделав одно-двух минутную паузу, он снова повернул ключ зажигания - мотор запустился вновь. Закончив испытания, мужчина выбрался из кабины и, протянув руку Степанову, одобрительно сказал: - А ты силен, отыскал причину в мгновение ока. Ты что автослесарем работаешь? - Да нет, по специальности я электрик, но, имея мотоцикл, поневоле станешь слесарем. - Это уж точно,- улыбнувшись, сказал мужчина. - Скажи лучше, как работает твоя машина? - тоже повеселев, спросил Юрий. - Честно говоря, я не ожидал ничего подобного. Двигатель заводится и работает ничуть не хуже прежнего. В знак благодарности за услугу я хочу угостить тебя водочкой. Как ты, не против? - Может, не стоит тратиться по такому пустяку?- с сомнением в голосе спросил Степанов. - Ну, что ты говоришь, я не хочу быть неблагодарным человеком. Не отказывайся, мне доставит удовольствие выпить с тобой рюмку-другую. Далеко ходить не надо, у меня все в гараже. Так что, ты согласен или нет? Мгновение поколебавшись, Степанов согласился, втайне лелея надежду за рюмкой водки узнать что-нибудь новое и неожиданное об Аркадии Козакове. Ведь его новый знакомый проживал по соседству с хирургом и наверняка знал его не по наслышке. * * * Следующим собеседником, которого мне нашел следователь Найденов, был директор автохозяйства Асташов Дмитрий Иванович. Продолжительный и плодотворной беседы у нас с ним не получилось, потому что с первых же слов мне стало понятно, как мало знает он о Козакове. Я задал ему несколько вопросов, но Асташов не смог конкретно ответить на них. Вместе с Михаилом Моисеевичем он работал всего несколько месяцев, но лично соприкасался очень редко, да и было это много лет назад в райкоме комсомола. За годы директорствования в техникуме Козаков неоднократно обращался к Дмитрию Ивановичу по поводу ремонта учебных автомобилей и служебных автобусов. По словам Асташова, он не раз выручал Козакова, а тот не всегда был благодарен за это, просто не выполнял взятые на себя обязательства, а попросту обманывая Дмитрия Ивановича. На весь разговор с директором автохозяйства у меня ушло не более двадцати минут. Закончив беседу, я посмотрел на часы. До назначенной встречи с Мекляевой Аллой оставалось чуть более полутора часов. Этого времени хватало в обрез, чтобы покушать в местной столовой и доехать до техникума. Андрей ожидал меня в дежурной комнате, и мы, не мешкая, направились на обед. Как я и предполагал, в техникум мы приехали за несколько минут до условленного времени. Около учебного корпуса стояло множество легковых автомобилей, а в самом здании было удивительно тихо, безлюдно. В приемной находились Зоя и еще одна женщина, которая сидела на одном из стульев для посетителей. Увидев меня, она поднялась со стула и поздоровалась. Ответив ей, я понял, что эта броская блондинка и есть бывшая секретарша директора. Зоя своевременно вмешалась, обратившись ко мне: - Николай Федорович, это и есть Мекляева Алла, с которой вы хотели побеседовать. - Спасибо, Зоя,- поблагодарил я Мерзлякову,- а вы, Алла, проходите в кабинет,- пригласил я женщину, пропуская ее вперед. Постукивая каблучками, Мекляева твердой походкой последовала моему приглашению. Предложив ей кресло, я и сам опустился в напротив стоящее. - Слушаю вас,- произнесла она тихим голосом и посмотрела на меня ясными голубыми глазами. - Алла, я пригласил вас, потому что вы в течение ряда лет работали вместе с Михаилом Моисеевичем, а значит, хорошо его знаете. Каким, на ваш взгляд, директором был Козаков? Мекляева, перебирая руками ключи, которые она держала в руках, вновь посмотрела на меня своими красивыми глазами. - Директором Михаил Моисеевич был строгим, требовательным, но только в большей степени к другим, чем к самому себе. - Что вы имеете в виду?- спросил я. - Со своих подчиненных он требовал исполнения в соответствии с должностными инструкциями и обязанностями, а сам поступал, как хотел, для него не существовало никаких ограничений. - Можете привести пример? - Сколько угодно. Например, за опоздание преподавателя на урок на пять минут мог объявить выговор. А сам покажется в техникуме утром и уходит домой работать в личной теплице и ничего ему все можно. Мне, бывало, прикажет: "Для всех я уехал в район по делам, а ты Алла знай, что я в теплице, если что - найдешь меня там". Бывало, и по другому: объявит своим замам, что взял десять дней за счет отпуска, а приказа не пишет. Прогуляет спокойненько эти дни, в бухгалтерии без приказа оплачивают эти дни, как рабочие. Вот и получается: отпуск цел, и десять дней отдохнул, и денежки получил. А ведь если назвать все своими именами, то директор просто подлец и нахал, но никто об этом не вслух говорит. - Чувствуется, что у вас с директором отношения не сложились?- догадался я. - Да, Козаков не тот человек, который был для меня авторитетом. Свое мнение о нем я никогда вслух никому не высказывала, что и помогло мне удержаться на работе сравнительно долго. Узнай он все, что я о нем думала, и уйти с работы пришлось бы гораздо раньше. - А вот ушли вы с работы по своему желанию? - Да, по своему. - Какова причина ухода?- не унимался я. - Я окончила институт, и мне нужна была работа по специальности. Вот я и ушла из техникума. - Позвольте, но профиль института позволял вам работать по специальности и здесь в техникуме. Разве вы не обращались с подобной просьбой о переводе к Михаилу Моисеевичу? - Конечно обращалась, но Козаков поставил встречное условие, заведомо неприемлемое для меня. - Что за условие?- спросил я. Мекляева как-то смутилась, и ее тонкие пальцы стали безостановочно теребить тускло поблескивающие ключи. С минуту поколебавшись, она все-таки решилась ответить мне на этот трудный вопрос. - Я никому не говорила об этом, но, если это поможет следствию, расскажу. Еще когда я работала секретарем у Михаила Моисеевича, он неоднократно приставал ко мне с ухаживаниями. Вел он себя, мягко говоря, по-хамски, то лапал за грудь, то, отрезав меня от дверей в своем кабинете, старался залезть мне под юбку. Надо сказать честно, но совесть у директора отсутствовала совершенно. Будучи вдвое старше меня, имея взрослых детей, ровесников мне, он не мог понять, что подобные домогательства аморальны для простого человека, а для директора, руководителя учреждения, более того - преступны. Я вначале попыталась объяснить, усовестить Михаила Моисеевича, но потом поняла, что он не внемлет голосу разума. Мне ничего не оставалось, как стараться держаться от него подальше. Получив диплом, я естественно обратилась к директору с просьбой перевести меня на работу преподавателем, но он выдвинул встречное предложение. - Лечь с ним в постель?- догадался я. - Да, при этом Михаил Моисеевич обещал не только перевести меня на работу преподавателем, но и дать хорошую педнагрузку и даже квартиру во вновь строящемся доме. Я не могла перебороть свое "я" и принять такие условия. Оставалось только одно - рассчитаться и устроиться на работу в другое место. Своим чудовищным предложением Михаил Моисеевич обидел и оскорбил меня до глубины души. Я не представляю себе, что могла бы когда-нибудь согласиться на подобное. Случись такое, я просто перестала бы уважать себя как человека, а люди, узнай об этом, осудили бы меня морально, и не было бы никакого оправдания подобному флирту. А еще мне не хотелось, чтобы это животное, я имею в виду Козакова, глумилось надо мной. Это был с моей стороны своеобразный протест или вызов, если хотите. Я не буду, не хочу краснеть перед людьми за свое поведение и не позволю, чтобы моим детям было стыдно за аморальные поступки матери. - Козаков не преследовал вас, когда вы ушли их техникума? - Нет, не преследовал. Он никак не мог понять, почему я не принимаю его условий. Михаилу Моисеевичу были незнакомы такие общечеловеческие категории, как гордость, честь и достоинство. У него в голове не укладывалось, как из-за этого можно было оставить работу, отказаться от преподавания, квартиры. И мне до сих пор не понятно, кто мог поставить такого ущербного подонка во главе педагогического коллектива? Представьте, что за коллектив сформировался под его руководством, если, не дай бог, и других преподавателей Михаил Моисеевич принимал на работу с подобными встречными условиями. Становится страшно жить на белом свете, когда на минуту представишь, что воспитанием учащихся занимаются люди подобные Козакову. Жутко за наше будущее, за моих не успевших родиться детей. Мекляева от волнения замолчала, нервно теребя в руках слегка позвякивающие ключи. В ее рассказе чувствовалась боль пережитого, и я, честно говоря, по человечески понимал ее. Молчание затянулось, и я невольно обратил внимание на ключи, которые моя собеседница держала в руках. На колечке вместе с ключами находился брелок из белого материала. Внутри у меня что-то екнуло и, протянув руку, я неожиданно для себя попросил: - Алла, разрешите я взгляну на ваши ключики. Мекляева вскинула на меня удивленные глаза и со словами: - Пожалуйста, посмотрите,- протянула связку. Меня интересовали не ключи, а брелок. Когда я поднес его к своим глазам, то моему взору предстала прекрасная подделка из кости в виде головы волка с оскаленной пастью. Это была точная копия, правда, несколько меньших размеров, той, что я видел утром на рукояти ножа, которым был сражен Козаков. Не надо было быть экспертом, чтобы понять, что обе головы волка были сделаны руками одного и того же мастера. - Где вы взяли этот брелок?- спросил я и пристально посмотрел на Мекляеву. Мой вопрос не застал ее врасплох. - Мне подарил его Димка Денисов,- произнесла она без колебания. - Кем этот Димка приходится Эльвире Васильевне? - Это ее сын. - Как давно он подарил его вам? - Димка вручил его мне на Новый год в виде презента. - Спасибо, вы мне очень помогли,- поблагодарил я Мекляеву, давая понять, что наша беседа закончена. * * * В гараже действительно оказалась бутылка "Столичной", видимо, загодя припасенная хозяином на всякий случай. Из шкафчика мужчина извлек сверток с нехитрой крестьянской закуской. Вскоре ловкими руками автомобилиста был накрыт импровизированный стол которым служил обычный слесарный верстак. Раскладывая на газете хлеб, сало, лук, вареные куриные яйца, хозяин обратился к Степанову с вопросом: - Как тебя зовут, а то мы до сих пор и не знакомы? - Юрий,- одним словом ответил он. - А меня Иваном,- на веселой ноте отозвался мужчина, откупоривая бутылку. Наполнив единственный стакан наполовину, поставил его перед своим знакомым и сказал: - Давай, Юра, выпьем за знакомство. - Давай,- согласился Степанов и поднес стакан ко рту. Слегка смакуя, он выпил предложенную водку, после чего принялся неторопливо закусывать. Иван налил водочки себе со словами: - За встречу,- опорожнил стакан. Степанов выждал еще несколько минут, давая возможность хозяину съесть облюбованные кусочки сала и свежевырванную луковицу. Когда тот переживал все это и протянулся рукой к пачке сигарет, Юрий решил, что наступил момент завязать разговор на интересующую его тему. - Иван, а кто живет вот в этом двухквартирном доме? Тот ответил лишь после того, как прикурил и, погасив сигарету, выбросил на улицу. - Такие квартиры простым смертным не дают. В этом доме проживают главный агроном сельхозуправления и хирург нашей районной больницы. Дальняя квартира принадлежит агроному, а что поближе - хирургу. - Наверное, люди заслуженные?- с подвохом спросил Степанов. - Да какие там заслуженные - сопляки. У них родители люди заслуженные, вот и пристроили своих чад, где потеплее. У агронома отец работает предриком, а у хирурга руководит Алешковским сельскохозяйственным техникумом. Если бы они добивались все своим трудом, то не видать им таких квартир вовеки. В голосе Ивана звучала злость, замешанная на зависти, и Степанов почувствовал, что он расскажет об Аркадии все, что знает. - Видимо, для них не существует никаких законов,- в тон ему сказал Юрий. - Какие там законы!- воскликнул Иван.- Они давно уже научились обходить их стороной. Подумай сам: хирургу, а его зовут Аркадием Михайловичем, на одного дали четырехкомнатную квартиру, здесь законом и не пахнет. По-хорошему, он мог бы с удовольствием пожить и в однокомнатной, ну от силы - в двухкомнатной квартире. А у нас вот в этом доме есть семья - так они впятером живут в однокомнатной квартире. Разве это справедливо? - Неужели такое возможно?- деланно удивился Степанов. - Да какой он там хирург - сопляк. Чтобы стать настоящим хирургом нужно проработать лет десять-пятнадцать, а этот прямо со студенческой скамьи - наверняка "зеленый", как вот это лук. Ты со мной согласен? - Согласен,- поддакнул Степанов,- но ты объясни, почему этот хирург не женится? Ведь тут рядом живешь, наверняка знаешь? - Точно никто не знает, но поговаривали, что вреде его отец подыскивал Аркадию невесту, а тот ее почему-то забраковал. Но сейчас он к себе вечерами привозит какую-то женщину, по всему видно, что скоро должен жениться. - А ты знаешь эту женщину? - Нет, не знаю, но бабы в нашем дворе поговаривают, что вроде она учительница математики. А бабы - они все знают, от них такие вещи не утаишь. Они знаешь как: подъедут на машине к самому крыльцу и быстренько в дом. И все делается как-то по-воровски, что мне даже непонятно, почему они так осторожничают. - А у него что, есть машина?- удивился Степанов. - А ты как думаешь, он что пешком ходить будет? Через год работы в больнице он купил новенькие "Жигули" пятой модели, полностью обставил квартиру, и откуда только у людей такие деньги? - Видимо, директор папа ему крепко помогает,- высказал предположение Степанов. - Конечно, папа, а кто же больше? Ведь самому такие деньги за всю жизнь не заработать, даже будь ты первоклассным хирургом. - А сам Аркадий, что за человек, ты с ним не общался?- поинтересовался Степанов. - Нет, почему, я обращался к нему дважды, то ли за инструкцией к машине, то ли за зарядным устройством и отказался это делать впредь. - Чем он тебе так не понравился? - Он слишком замкнутый и скрытный человек, а такие люди мне никогда не нравились. Я всегда от подобных типов держался подальше. - Почему?- не выдержал Юрий.- Поясни. - Мне нравятся люди общительные, компанейские, а не такие "буки", как этот Аркадий. У таких молчунов неизвестно, что на уме, и я из-за осторожности всегда их почему-то опасаюсь. Вот не лежит у меня к нему сердце и все. Ладно, хватит нам толочь воду в ступе. Давай допивать водочку, а то она, сердечная, вон стоит сиротливо и выдыхается. После этих слов Иван взял в руки бутылку и подвинув стакан к Степанову наполнил его наполовину. Юрий не стал ждать повторного приглашения, а выпил свою долю маленькими глотками. И вновь оба не проронили ни слова, пока основательно не подкрепились изумительно жирным и слегка прикопченным салом. Закуривая, Степанов как бы между прочим сказал: - Спасибо тебе, Иван, за угощение. - Не стоит меня благодарить - это тебе спасибо за то, что ты сумел так быстро найти и устранить поломку. После обмена взаимными любезностями Степанов вновь спросил: - Иван, а где находится гараж этого хирурга? - Совсем рядом, его ворота выкрашены в ярко-оранжевый цвет и они первые с другой стороны этой же секции. В подтверждение своих слов Иван указал рукой туда, где находится гараж Аркадия. - Да, я тебе не все сказал об этом тихоне,- добавил Иван. - А что ты можешь добавить к сказанному? - Я о той, которую он привозил к себе Аркадий Михайлович. Он старался привозить ее попозже, когда уже на улице темно, а увозил рано утром. Когда она выходила из машины и шла в дом, они оба как-то подозрительно оглядывались. По их поведению и торопливым движениям чувствовалось, что они чего-то опасаются или даже серьезно боятся. Со стороны казалось, что их кто-то преследует или шпионит за ними. Возможно, она наведывается к хирургу втайне от мужа? Но, подумав, я понял, что у нее наверняка нет мужа. - Почему ты сделал такой вывод? - А потому, что Аркадий привозил ее к себе два-три раза в неделю и, как правило, на всю ночь. Рассуди сам: возможно такое поведение женщины при живом муже. - Конечно, нет. - Правильно: муж убил бы ее после первой же такой ночи. Нет, они боялись кого-то или чего-то другого, а не мужа. Но решить эту загадку, честно тебе признаюсь, я так и не смог. Ладно, я тебя совсем заговорил с этим чертовым хирургом и его сумасбродной милашкой. После этих слов они в беседе уже не возвращались к Аркадию Козаков. Поняв, что Иван как источник информации исчерпан, Степанов свел нет дальнейший разговор с ним. Минут через десять он под благовидным предлогом распрощался со своим новым знакомым и, оседлав мотоцикл, покатил в техникум. * * * Приняв ключи из моих рук, Мекляева попрощалась из вышла их кабинета. Оскаленная голова волка, выполненная из кости, только что обнаруженная у Аллы, привела меня в возбужденное состояние. Это состояние было мне прекрасно знакомо: оно случалось со мной всегда, когда я, как добрая, гончая брал след. Щемящее чувство в груди побуждало меня немедленно найти Денисова и прояснить до конца происхождение брелка на ключах Аллы Мекляевой. Выйдя в приемную, я попросил Зою найти и пригласить ко мне Дмитрия. - Где он сейчас может быть? - Скорее всего на работе, но я могу уточнить у Эльвиры Васильевны,- сразу нашлась Мерзлякова. - Если потребуется воспользуйтесь моей машиной, водителя зовут Андрей, а я подожду в кабинете. - Николай Федорович, я все сейчас организую,- пообещала Зоя и встала из-за стола. - Спасибо,- поблагодарил я ее и вернулся в кабинет директора, оставив дверь открытой. Желая немного успокоиться, я закурил сигарету и, свернув из листа бумаги кулечек для пепла, подошел к окну. К машинам, стоящим перед корпусом, группами возвращались их хозяева. Мужчины были в строгих черных костюмах, а женщины в черных траурных косынках, и только тут я понял, что люди возвращаются с только что состоящихся похорон Козакова Михаила Моисеевича. На этот печальный прощальный ритуал, видимо, съехались друзья, близкие, коллеги по работе, весь районный бомонд, все, кто не остался равнодушным к гибели директора техникума. Голос Мерзляковой, появившейся совершенно неожиданно, оторвал меня от того, что происходило за окном. - Николай Федорович, сын Денисовой оказался дома, и он сейчас придет сюда. - Хорошо, спасибо,- ответил я и опустился в одно из кресел. Дмитрий появился минут через десять после моего разговора с Зоей. К этому времени я не только успел выкурить сигарету, но испить воды из графина, стоящего на столе. Денисов, появившись на пороге, вежливо поздоровался и спросил: - Вы меня вызывали? Поздоровавшись, я представился и пригласил Дмитрия в кабинет. Только когда парень прошел и сел на краешек кресла, я ответил на его вопрос. - Да, мне нужно с тобой побеседовать. Собственно, все сводится к выяснению одного обстоятельства. Дима, у вас с Аллой Мекляевой хорошие отношения? - Мы собираемся пожениться, думаю, этим все сказано. - Да,- согласился я,- точнее не скажешь. Вы давно знакомы с Аллой? - С детских лет, мы росли и учились вместе. - Наверняка у вас с Мекляевой сложились доверительные отношения, и мне хочется воспользоваться этим обстоятельством, но обещаю не злоупотреблять им. - А что вас интересует?- спросил с улыбкой Денисов. - Почему Алла ушла из техникума? - Я в свое время спрашивал у нее об этом. - Ну и как Алла объяснила свой уход? - Она закончила институт и хотела работать по специальности, поэтому и пришлось поменять место работы. - Но ведь она и в техникуме могла работать по специальности? - Да могла, но работа преподавателем ее нездорово прельщала, вот она и ушла. - Я сегодня видел здесь Мекляеву и даже несколько минут разговаривал с ней. Она все время держала ключи с брелком в виде головы волка. Какое отношение к этому сувениру имеете вы? - Самое прямое, это я подарил его Алле на Новый год. Она, увидев его у меня, проявила к нему живой интерес и, желая сделать ей приятное, я преподнес его ей в качестве презента. А вы видите в этом какой-нибудь криминал?- не удержался от вопроса сын Эльвиры Васильевны. - Я не вижу в этом никакого криминала, но мне хотелось бы узнать, где ты приобрел этот брелок. - Этот сувенир не куплен в магазине, он не фабричного изготовления. - Правда, а мне показалось, что брелок сделан по заводскому профессионально. - Выглядит он действительно так, но сделан он умелыми руками местного мастера Савелия Полесского. - Где работает этот Савелий?- спросил я. - Он трудится в учхозе слесарем мехмастерских, у него руки золотые, и именно они изготовили это поделку. Я увидел ее в ноябре прошлого года и попросил у Савелия. Поколебавшись, он уступил, взяв бутылку водки. Узнав главное, я задал Денисову еще ряд вопросов, но молодой человек ничего не смог сообщить по существу дела. Когда Дмитрий ушел, я выкурил сигарету и, расспросив у Зои, где проживает Савелий Полесский, покинул учебный корпус. Андрей сидел в одиночестве на лавочке неподалеку от машины. Увидев меня, он без слов понял, что пора занимать пустующее место за рулем - предстоит поездка. Сев на свое мето в машине, я сказал: - Андрей, давай поедем по поселку, мне нужно отыскать одного человека и поговорить с ним. - А далеко ехать, товарищ полковник?- спросил водитель, трогая машину с места. - Как мне только что объяснили, этот человек проживает здесь неподалеку. Поедем по улице, и я покажу тебе то место, где ты должен будешь остановить машину. Десятью минутами позже моя встреча с Полесским состоялась. Я обнаружил его во дворе у летней кухни, где он что-то мастерил, ловко орудуя небольшим плотницким топориком. Поздоровавшись, я представился, и Савелий, ответив на мое приветствие, легким взмахом руки вонзил топорик в деревянную плаху. - Присаживайтесь,- пригласил он меня широким жестом руки, которая только что держала топор. Достав пачку сигарет из кармана, я предложил сигарету Савелию, закурил сам и только после этого сел на шершавое сухое бревно. Полесский опустился на корточки неподалеку от меня. Раскуривая сигарету, он изредка посматривал на меня, ничего не спрашивая. Поведение его было спокойным, чувствовалась в нем внутренняя мужская уверенность и сила. - Савелий, я хочу задать вам несколько вопросов по делу, которое я сейчас расследую. - А какое отношение к этому ваше делу имею я?!- удивленно воскликнул Полесский. - Именно это мне и хочется выяснить,- в тон ему сказал я. - Тогда спрашивайте,- спокойно "разрешил" мой собеседник. - Савелий, это вы делаете сувениры из белой кости в виде оскаленной волчьей головы? - Да, я иногда такие делаю сувениры и раздаю их друзьям или знакомым, не бескорыстно, конечно,- слегка покраснев, добавил он. - Много вы изготовили таких поделок? - Нет, не очень - пять, ну от силы шесть штук. - Вы можете припомнить всех, кому вы их раздали? - Да, я помню всех,- твердо сказал Савелий. - Меня интересуют не все сувениры, а только один - самый крупный. - Уж не та ли голова волка, которой я украсил рукоять охотничьего ножа? - Именно она меня и интересует,- подтвердил я. - Неужели тем тесаком и убили директора? - Не буду от вас скрывать, но Козаков убит ножом, рукоять которого венчает оскаленная голова волка. Скажите, кто дал вам нож и сделал заказ? - Как кто? Сам Михаил Моисеевич Козаков. - Сам Козаков?- удивился я. Ответ Савелия меня ошарашил, я не рассчитывал, что он будет таким. Не желая показать свою растерянность Савелию, я задал ему еще один вопрос: - Почему директор обратился с просьбой именно к вам? - Он как-то застал меня за изготовлением такой безделушки, а месяц назад попросил изготовить точно такой же для охотничьего ножа. Заодно он попросил сделать для него и ножны. Я постарался и за две недели выполнил его заказ. Ножны и рукоять ножа Козакову очень понравились, и, когда я отдал их ему, он щедро со мной расплатился. - Когда вы вернули нож и ножны директору и кто может подтвердить это? - Я отдавал нож без свидетелей, но магарыч за работу от имени директора мне привозил его шофер Федор Никитин. - Но он не видел и не знал, за что директор передает вам этот магарыч? - Конечно нет, не знал. - Значит он не может засвидетельствовать, что ты вернул нож Козакову? Когда это произошло? - Я отдал директору нож и ножны дней десять - пятнадцать назад. - Но тогда как этот нож оказался в руке убийцы? И кто он? - Уж не подозреваете ли вы в этом меня?- спросил Савелий и резким движением руки отбросил окурок далеко в сторону. - Поймите меня правильно, мне еще предстоит узнать, кто убийца и кто вложил нож в его руку. Мне очень хотелось бы, чтоб все, что вы, Савелий, рассказали мне здесь, было правдой. А до этого у меня есть основания подозревать вас в причастности к этому преступлению. * * * На работу Людмила явилась вовремя, но клиентов не было, видимо, у потенциальных посетителей с утра нашлись дела поважнее сентиментальных причесок. Посмотрев на замызганный пол, она решила рационально использовать рабочее время и, засучив рукава, принялась наводить порядок в парикмахерской. Хоть и пришлось на все про все два часа интенсивной работы, но зато внутреннее убранство блестело чистотой и свежестью. С особой тщательностью Серикова вымыла ступеньки и крыльцо, понимая, что их ухоженный вид будет ласкать глаза прохожих похлеще самой изощренной рекламы. Закончив с приборкой, Серикова уселась в кресло у окошка и стала выжидающе смотреть на дорожку, ведущую к парикмахерской. Невольно ее мысли вернулись к Ляховой. Серикова перебирала в памяти всех, кто так или иначе мог помочь ей выяснить те стороны жизни Ирины Владимировны, которые она (а Людмила была в этом твердо уверена) так искусно скрывала от окружающих. В конце концов она остановила свой выбор на Елене Спарыхиной. Именно с ней Людмила была в хороших отношениях, но что более важно, Лена имела квартиру в одном подъезде с Ириной Владимировной и наверняка уж что-нибудь да знала о своей соседке. Желание помочь выйти Степанову из трудного положения, в котором он по стечению обстоятельств оказался, понуждало немедленно найти Спорыхину и поговорить с ней. Последняя в поселке слыла несусветной болтушкой из-за своего неуемного любопытства и желания посплетничать по поводу и без такового. Все поселковые сплетни и слухи сходились на ней, и поэтому она постоянно была в курсе всех последних новостей. Работала она в библиотеке, и, чтобы утолить свое любопытство, Серикова решила, не откладывая визита на потом, наведаться к Спорыхиной. Поднявшись из кресла, она вышла на улицу и, закрыв парикмахерскую на замок, пошла в мужское студенческое общежитие, где на первом этаже и располагалась библиотека. Посетителей в читальном зале в разгар учебного дня почти не было, не считая двух или трех человек, которые, склонившись над учебниками, сосредоточенно корпели над науками. За стойкой на выдаче книг и учебников сидела Елена Александровна, и все ее внимание было устремлено на статью в ярко иллюстрированном журнале, который среди прочих лежал перед ней. Осторожно прикрыв за собой дверь, Серикова так же тихо подошла к стойке. - Здравствуй Лена, что интересного ты нашла в этом журнале?- обратилась к ней Людмила. Спорыхина оторвалась от статьи и, подняв глаза на подругу, сказала: - Привет, да ничего особенного, просто просматриваю вновь поступившую литературу. Что-то ты ко мне давненько не заглядываешь, а мне самой не досуг навестить тебя в парикмахерской. Давно уже пора сделать прическу, но выбрать свободное время никак не удается. - Я вижу, ты совсем перестала обращать на себя должное внимание,- попыталась уязвить ее Серикова. - Не говори, Люда, но ты попала в самую точку,- не среагировав, согласилась Спорыхина. На мгновение, словно решая какую-то сложную задачу, она задумалась, а потом продолжила: - Повседневные семейные заботы и ежедневная работа здесь совсем выбили меня из колеи. Но я тебе обещаю, что в ближайшие дни наведаюсь в твое заведение и ты приведешь мою голову в надлежащий вид. - Приходи, я всегда рада тебя видеть и помогу твоей голове принять вид более привлекательный и романтический. Считая вопрос решенным, Спарыхина приветливо улыбнулась и спросила: - А ты почему ко мне не заглядываешь? Тоже некогда? - Нет, времени у меня предостаточно, ты же знаешь, что посетителей у меня не так уж и много. Можно было бы прийти и поговорить, но здесь всегда кому-нибудь из начальства на глаза попадешься, а это лишний повод упрекнуть меня в безделии. И так в мой адрес высказано много нелестных слов, поэтому и не хочется давать повод, чтобы меня вновь склоняли по всем падежам. - Я тебя понимаю,- с сочувствием в голосе произнесла Елена,- скучновато тебе там одной сидеть в парикмахерской или поклонники не дают скучать? - Какие там поклонники, у меня сейчас только один Степанов, а остальных я отшила напрочь. Зачем мне дурная слава? Да и пора свою жизнь как-то устраивать. - Правильно ты делаешь, но скажи мне правду, уж не собираешься ли ты замуж? - Если честно, то через месяц думаем с Юркой узаконить наши отношения. Только ты пока об этом не говори, еще неизвестно, как все сложится. - Что ты, Люся, как можно. Обещаю, что буду молчать об этом как рыба. Он хоть парень-то серьезный? - Да вроде ничего, мне нравится, а там сама знаешь, чтобы человека как следует узнать, с ним не один пуд соли надо съесть. - Ой, Люся, что ж я тебе не предложу стул,- вдруг спохватилась Спарыхина.- Приходи сюда ко мне и присаживайся рядышком, мы с тобой еще поговорим минут пяток. Серикова прошла за ограждение и присела на предложенный стул. Она решила взять инициативу в свои руки. - Какие у тебя новости?- спросила Серикова и, не дав ответить, продолжила:- Знаешь, Лена, я все хотела расспросить у тебя о Ляховой Ирине Владимировне, да все как-то не получалось. А ты с ней живешь в одном доме и наверняка хорошо знаешь. - Что это она вдруг тебя заинтересовала?- насторожившись, спросила Спарыхина. - Простое любопытство и ничего более. Сейчас она повстречалась со мной и не поздоровалась, хотя я и поздоровалась с ней. Слишком высокомерно и надменно она себя ведет, а в чем дело, я не понимаю. Лена, что это за особа? - Она живет в поселке чуть более двух лет, а я о ней ничего не знаю. - Действительно, узнать о ней хоть что-то не просто. Живет она замкнуто, близких друзей у нее нет. Здоровается она со всеми, такого, как ты говоришь, я за ней не замечала. Может, она была чемто расстроена? - А кто ее знает,- согласилась Людмила. - Вообще, она женщина степенная и аккуратная. Полы в подъезде убирает вовремя и, я бы даже сказала, с особой старательностью. Доверительного контакта я с ней не нашла, а вот почему так случилось, я тебе и объяснить не смогу. какая-то она замкнутая и к откровенной беседе не располагает. - Ну, а замуж-то она собирается или в девках всю жизнь вековать будет? Говорят, что у нее с директорским сынком были какие-то симпатии? - Были, но продлилась эта идиллия не долго. Возможно, они, я имею ввиду симпатии, исчезли сами, но скорее всего к этому руку приложил сам Козаков-старший. На мой взгляд, Михаил Моисеевич решительно положил этому конец, но, как конкретно он подействовал на сына, для меня остается загадкой и сейчас. - Ну, а в настоящее время у нее есть кто-нибудь? - Как ее соседка я могу с уверенностью сказать, что есть. Но Ирина Владимировна ведет себя очень осторожно. Я бы даже подчеркнула тот факт, что она очень тщательно скрывает свою связь с мужчиной. - Лена, ты уверена, что у нее есть любовник? - Можешь мне поверить, это совершенно точно, он у нее есть, но кто он я не знаю. - Как тебя понимать, поясни? - Ляхова никогда никого, я имею в виду мужчин, не приводила к себе на квартиру. - Тогда почему ты уверяешь, что у нее есть мужчина? - Люся, ты забываешь то, что раз или два в неделю Ирина Владимировна поздно вечером исчезает куда-то и появляется лишь на рассвете. - Неужели ты не проследила за ней?- не удержалась Серикова. - А зачем мне это нужно?- пожала плечами Спарыхина.- Для меня совершенно ясно, что ее любовник живет где-то на стороне, а не в нашем поселке. Как-то я не утерпела и все-таки проследила, куда она идет. Оказалось, что она всегда торопится на автобусную остановку, видимо, на последний автобус. - А возвращается домой рано?- переспросила Серикова. - Очень рано, по-моему, приезжает первым автобусом, а возможно, ее привозит любовник, если, конечно, у него есть свой автомобиль. - Вот тебе и тихоня!- не удержалась от восклицания Людмила. - Не будем ее осуждать, она вполне самостоятельный человек, и, естественно, ей хочется устроить личную жизнь, пусть даже и таким оригинальным образом. Не знаю, как ты, а я ее не осуждаю. Каждый человек имеет право жить под солнцем и быть счастливым. На этом разговор о Ляховой прекратился. Перед тем как уйти, Серикова для отвода глаз попросила у Спарыхиной интересную книжку для чтения. Та записала ей в карточку недавно поступивший роман "Эммануэль". - А интересная книжка-то?- спросила Людмила. - Думаю, она тебя захватит с первых же страниц и ты не оторвешься, пока не прочтешь ее до конца. * * * Попрощавшись с Савелием Полесским, я сел в машину и приказал шоферу ехать в районный отдел милиции. Впереди была тридцатиминутная дорога, и у меня было время подумать над тем, что я узнал от Савелия. Если он отдал нож директору, но как потом тот попал к убийце? Не сам же, в конце концов, Козаков разворотил себе грудь этим тесаком. А если Савелий блефует, утверждая, что именно директор сделал ему заказ на изготовление ножен и переделку рукояти ножа? Это утверждение слесаря ставит расследование в тупик, потому что я не видел логически приемлемого объяснения тому, как нож Алехина попал к директору, а потом к убийце в руки. Скорее всего, все было по-другому. Видимо, убийца уже давно замыслил свести счеты с Козаковым, и для этого он незаметно "увел" нож у Алехина. Настоящий убийца в таком случае не мог отдать нож на переделку, тогда нож "засвечивался" и невольные свидетели, и Савелий в первую очередь, могли бы вывести следствие на него. Нет, преступник не мог поступить так легкомысленно. Зачем преступнику ножны и голова волка, если нож ему нужен только на один раз? А может, убийца Савелий? По поведению и реакции на поставленные вопросы не похоже. Может, это он украл нож у Алехина, сделал к нему ножны и переделал рукоять, а потом пропил убийце. Теперь, когда я вышел на Савелия, а значит, на убийцу, он, не желая выдавать его, направляет меня по ложному следу, утверждая, что нож принадлежит директору. Если это, допустим, так, то Полесский подвергает свою жизнь риску убийца директора может убрать и его, как только узнает, что Савелий беседовал со мной. Но слесарь спокоен. Это говорит о том, что Савелий не догадывается о грозящей ему опасности? А это мало вероятно. Скорее всего, я размышляю неверно и иду не тем путем. Попробую с другого конца размотать этот клубочек. Преступник нанес смертельный удар в грудь директора неожиданно, об этом говорит то, что Козаков не защитился, не увернулся. Повернув нож в ране, убийца показал не только жестокость, но и какую-то нечеловеческую расчетливость и хладнокровие. После этого он пошел на очистные сооружения отмыть руки от крови. Ясно, что он не мог явиться домой испачканным. Но почему по дороге к очистным сооружениям убийца не выбросил нож, не избавился от этой страшной улики? Ведь его путь проходил мимо отстойника нечистот, и ему было достаточно взмахнуть рукой, чтобы надежно уничтожить главную улику. В отстойнике находилось несколько сот кубометров фекалий, и даже знай мы, что орудие убийства находится там, достать его было бы практически невозможно. Но преступник не сделал этого. Почему? Может, он испугался или не сообразил? Нет, на него это не похоже, убийца спокоен и расчетлив. Значит, он не избавился от ножа по другой причине, видимо, хотел его отдать тому, у кого взял нож. Если же он нож позаимствовал без ведома хозяина, то хотел вернуть его туда, откуда взял его. Я предполагал, что убийца взял нож у Полесского. Сейчас неважно как это произошло, с ведома или без ведома Савелия. Когда я связал пропажу ножа с убийством директора, то ему ничего не оставалось, как сказать, что нож принадлежит Козакову. Это было бы единственно верным решением потому, как именно оно удовлетворяло многим требованиям. Во-первых, Савелию не надо было отвечать за незаконное хранение холодного оружия, во-вторых, слесарю не надо выдавать убийцу, при таком раскладе он не признается, что знает его, в-третьих, у мертвого Михаила Моисеевича нельзя узнать, был ли ножен и переделка рукояти, в-четвертых, убийца, если он известен Савелию, может быть спокоен: следствие, возможно, с его же подачи, пока топчется на месте или идет по ложному следу. Если же он неизвестен Полесскому, то все равно Савелий, спасая себя, невольно сыграл на руку преступнику. Но все это было только версией, и мне предстояло ее отработать, чтобы подтвердить мои умозаключения или опровергнуть их. Нельзя было игнорировать и слова, сказанные мне Савелием. Нужны были факты и улики, которые бы помогли мне установить истину. Необходимо было активизировать поиск. Машина плавно подвернула к зданию милиции и остановилась на служебной стоянке. Занятый анализом и раздумьем, я не заметил, как многокилометровый путь остался позади. Я настолько увлекся этим, что за всю дорогу не выкурил ни одной сигареты. Покинув машину, я заторопился в здание милиции, надеясь застать Найденова на своем рабочем месте. Мне повезло, несмотря на то, что рабочий день давно закончился, Вячеслав Михайлович был в райотделе. Правда, застал я его не в кабинете, а внизу, в комнате дежурного по райотделу. Увидев меня, он заспешил мне навстречу. Подниматься на этаж в его кабинет мы не стали, а вместо этого Найденов завел меня в комнату участковых инспекторов, где в этот неурочный час никого не было. Закурив, мы сели за свободные столы, стоящие неподалеку друг от друга и повели взаимообогощающую беседу. Новостей и каких-то сногсшибательных фактов почти что не было, за исключением того, что мне удалось найти Савелия. Я пересказал содержание моей беседы с ним Найденову. Тот удивился рассказу слесаря не меньше моего. - Вячеслав Федорович, действительно ли Козаков был заядлым охотником? - Не знаю, был ли он заядлым, но охотником был точно. "Только за кем?"- мелькнула у меня мысль, но я промолчал, не желая перебивать капитана.- У нас в районе руководители предприятий, организаций становились охотниками не потому, что им так хотелось, а потому, что так было нужно. - Я вас не понимаю, поясните,- попросил я Найденова. - Все районное начальство с открытием сезона выезжает на охоту, и пропустить это мероприятие может только недальновидный руководитель. Охоты, как таковой, при этом не происходит, но встреча проходит в непринужденной дружеской обстановке при обилии спиртного. Вот там каждый старается продемонстрировать свое оружие, экипировку и умение стрелять. Стреляют не по зверю, а по пустым бутылкам на взлет. Козаков всегда активно участвовал в этой вылазке районного начальства на природу. - В таком случае я вижу смысл в том, чтобы показать нож близким родственникам Козакова на предмет его опознания. - Я бы сделал это еще сегодня, но из-за похорон Козакова вынужден отложить эту процедуру на завтра. - Думаю, не лишне будет отразить в протоколе все, что есть у Козакова дома из огнестрельного и холодного оружия. - Товарищ полковник, обещаю вам это сделать завтра же. - Возможно, следует показать нож и ближайшим друзьям-охотникам Михаила Моисеевича. Вдруг он уже успел похвалиться своим приобретением перед ними? - Хорошо, мы отработаем и эту версию. - Вячеслав Федорович, я вас задерживаю, но мне хотелось увидеть на пару минут арестованного Алехина и задать ему один единственный вопрос. - Николай Федорович, распорядиться, чтобы арестованного привели сюда? - Нет, мы так больше времени потеряем. А может, нам навестить его в камере? - Давайте навестим,- согласился Найденов и поднялся со своего стула. Мы вышли из кабинета и в сопровождении дежурного пошли во внутреннее помещение, где в одной из камер сидел Алехин. Мне хотелось узнать у него, бывал ли у него в гараже Савелий? Если бывал, то не после ли его визита пропал охотничий нож? Я задал Александру именно эти вопросы. Алехин подумал и подтвердил в присутствии сопровождающих лиц, что Савелий у него бывал в гараже, а значит, и мог похитить нож. Но ручаться за то, что нож украл именно Савелий, наотрез отказался, ссылаясь на то, что не видел, как тот брал его. Я спросил арестованного о том, есть ли у него какие-нибудь жалобы или просьбы. Алехин сказал, что жалоб нет, и попросил сигарету. Угостив его, я закурил сам, и мы расстались. Этот день принес мне больше сомнений, чем достоверных фактов. * * * Выпитая водка слегка ударила в голову и разбудила дремавший до того где-то внутри аппетит. Прежде чем направить свои стопы к Сериковой, Степанов решил завернуть домой и основательно перекусить. Мать была дома и, обрадовавшись приезду сына, не преминула накормить его свежеприготовленными наваристыми щами. Слегка осоловевший от выпитого и съеденного, он прилег на диван и незаметно задремал. Бессонная ночь, проведенная в волнительных и кошмарных раздумьях требовала своеобразной компенсации и Степанов проспал более трех часов. Очнувшись, он первым делом посмотрел на часы и ужаснулся тому, как долго он провалялся на диване. Нужно было ехать в техникум, чтобы успеть захватить свою возлюбленную еще в парикмахерской. Поднявшись, он умылся и, сказав матери, что приедет поздно, вышел во двор и направился к мотоциклу. Минутой позже на предельной скорости Степанов мчался в Алешковский техникум. Въехав в поселок, он направил свой мотоцикл прямо к парикмахерской. Как ему и хотелось, он застал свою подругу на месте. Серикова за день уже соскучилась по Юрию, и едва он коснулся в поцелуе ее чувственных и одновременно страстных губ, как она вся обмякла и томно закрыла свои лукавые глаза. Руки Степанова непроизвольно проникли под блузку Людмилы, а упругие груди партнерши еще сильнее раззадорили его. Когда исход этой страстной встречи стал понятен обоим, Серикова, прежде чем сдаться, уступить настойчивому напору Юрия, с придыханием спросила: - Юра, ты хоть дверь-то запер? - Конечно запер, что за вопрос,- ответил он, жадно ловя ее губы. - Умница,- похвалила она и, перестав сопротивляться, полностью отдалась его воле... Насладившись любовью и отдышавшись, они привели себя в порядок и, усевшись в кресла напротив друг друга, стали обсуждать вновь открывшиеся обстоятельства. Первым сообщил в подробностях о своем знакомстве с автолюбителем Степанов, а потом о посещении библиотеки повествовала Людмила. - Что-то здесь не так, но вот что конкретно, я никак не пойму,- в раздумии произнес Юрий. - Что теперь делать будем?- как-то растерянно спросила Серикова. - Думаю, сейчас самое время поговорить с Ляховой и поставить все точки над и. - Юра, может, лучше не заниматься самодеятельностью, а рассказать обо всем следователю? - Не дрейфь, я все равно докопаюсь и найду того, кто убил директора, а вот тогда можно будет рассказать следователю. - Юра, тебе нечего бояться, потому, что ты и я знаем: к убийству директора ты не причастен. - Мы-то с тобой знаем, а следователь серьезно подозревает меня и если захочет, то обязательно "докажет", что убийца я. Так что не верю я в добропорядочность следователя, а раз так, то остается только одно - самому докопаться до истины. - Когда же ты думаешь поговорить с Ириной Владимировной? - Не будем тянуть резину, нужно поговорить с ней сегодня же. Давай я отвезу тебя на квартиру, а сам поеду и найду ее. Ты знаешь, где она проживает? - Конечно знаю,- и Серикова подобно объяснила, в каком подъезде двадцатисемиквартирного дома находилась квартира Ляховой. - Спасибо, Люся, я понял, где она живет, и теперь найду ее самостоятельно. - Юра, ты не хочешь меня взять с собой? Почему? - Если Ляхова замешана в этом деле или что-то знает, то все равно, если ей захочется пооткровенничать со мной, она никогда не сделает этого при свидетеле. Боюсь, что разговор со мной с глазу на глаз вряд ли заставит ее говорить правду. Люда, я надеюсь ты меня понимаешь правильно. Зачем создавать искусственные трудности в этом и без того запутанном деле? Я расскажу тебе все сам до единого слова или ты мне не веришь? - Верю,- одним словом ответила Серикова и добавила.- Тогда не будем терять времени даром. Действительно, отвези меня домой, где я переоденусь и буду ждать тебя. Хорошо? - Договорились. Тогда идем на выход? - Пошли,- согласилась Людмила и поднялась из кресла. Степанов первым вышел на улицу, а парикмахерша, взяв в руки небольшую лакированную сумочку, поспешно последовала за ним. Пока Юрий надевал шлем и заводил мотоцикл, она успела запереть свой "салон" и, спрятав ключ в кармашек сумочки, проворно сбежала с крыльца. Подняв подол юбки, Серикова ловко уселась на заднее сидение, аппетитно оголив свои обольстительные колени. В считанные минуты Степанов доставил свою возлюбленную на квартиру. Остановившись на одно мгновение, чтобы высадить Людмилу, он погнал свой мотоцикл к трехэтажному дому, в котором проживала Ляхова. * * * Жареная ветчина издавала густой аппетитный запах, и Ирина Владимировна впервые за несколько дней поняла, как она голодна. Аркадий с легким хлопком откупорил бутылку шампанского и наполнил прозрачным игристым вином высокие хрустальные бокалы на тонких ножках. Подав фужер Ирине, он поднял над столом и свой, аккуратно держа его двумя пальцами, словно большую драгоценность. - Ирина, предлагаю тост. Давай выпьем за тебя и твои успехи. - Спасибо,- поблагодарила его Ирина Владимировна и поднесла бокал к губам. Выпив шампанское мелкими глоточками, она поставила фужер на стол и выжидающе посмотрела на Аркадия. Он, поймав ее взгляд, попросил: - Ирина, попробуй ветчины, пока она не остыла. За вкус не ручаюсь, но, поверь мне, я приложил все старания и способности и думаю, яичница получилась вполне съедобной,- пошутил он. Поняв его сомнения, Ирина Владимировна тоже в шутливом тоне, сказала: - Сейчас я попробую оценить твои кулинарные способности. - Не будь слишком строгой,- попросил он, улыбнувшись, и сам принялся за жаркое. Ирина Владимировна с охотой последовала его примеру. Ветчина действительно была приготовлена отменно, о чем она не преминула сказать вслух. Покончив с яичницей, Аркадий вновь наполнил бокалы шампанским. - За что будем пить в этот раз?- спросила Ирина Владимировна, поднимая бокал с шампанским на уровень глаз. - Предлагаю выпить за нас с тобой, за то, чтобы мы всегда были вместе. - По-моему, я со своей стороны сделала многое, чтобы мы были вместе,- осмелев, заметила она. - Ты совершенно права,- поддержал ее Аркадий.- Честно говоря, я благодарен судьбе за то, что она подарила мне знакомство с тобой. - Да, но такой подарок, как я, обязывает ко многому,- не удержавшись, добавила Ирина Владимировна. - Ирина, давай воздержимся от упреков и выпьем. Обещаю объясниться во всем после этого бокала. Ляхова не стала больше перчить ему и поднесла бокал к губам. Пили молча, медленно, маленькими глотками, смакуя игристое вино. Они смотрели друг другу в глаза, и во взгляде ее прекрасных глаз он видел притаенную любовь и совсем не девичью грусть, как будто она боялась, что он не решится на серьезный разговор. И это последнее обстоятельство словно подстегнуло его. Аркадий вдруг понял, что просто не может молчать о всем накипевшем у него на душе. Он принял мучительное решение, и оно было окончательным и бесповоротным. Допив шампанское, он поставил бокал на стол и, все так же глядя в изумительные глаза любимой женщины, заговорил: - Ирина, мы с тобой знакомы чуть более полутора лет. Мы любим друг друга, и наши отношения зашли так далеко, что о разрыве их или возврате на исходные позиции не может быть и речи. Но и дальше так продолжаться не может. Наступил критический момент, поверь мне, я это чувствую душой. - Что случилось, Аркадий, что тебя так волнует? - Подожди, не перебивай, Ирина. - Хорошо,- согласилась она. - Мне не нравится, как развиваются наши отношения. Ты любишь меня, отдаешь себя всю без остатка, встречаясь со мной, ты постоянно рискуешь потерять свою репутацию в глазах окружающих. Бесконечно так продолжаться не может. Ты со мной согласна? - Да,- тихо промолвила Ирина Владимировна и отвела глаза в сторону. - Ты, наверное, заметила, что наши встречи двусмысленны. - Что ты имеешь в виду? - Ты относишься ко мне с распахнутым сердцем, а я чувствую себя подлецом. - Почему?- не удержалась от вопроса Ирина Владимировна. - Настоящий мужчина не должен так долго злоупотреблять доверием любимой девушки. В подобном случае он просто обязан просить у своей избранницы руки и сердца. Тебе не показалось странным, что я до сегодняшнего дня не предложил выйти за меня замуж. - Аркадий, не надо терзать ни твое, ни мое сердце. Нам хорошо вдвоем, мы любим друг друга, чего еще нужно? - Нет, Ирина, нам нужно узаконить наши отношения. На пути к нашему счастью много преград, но мы должны их обязательно преодолеть. - О каких трудностях ты говоришь?- переспросила Ирина Владимировна. - Погоди о трудностях, давай поступать по логике сложившихся обстоятельств. Сегодня поворотный день в твоей судьбе. Я не хочу, не желаю чувствовать себя неловко и хочу перевести наши отношения на другой, качественно новый уровень. - Ирина, я прошу тебя официально: выходи за меня замуж. Я люблю тебя и не представляю свою дальнейшую жизнь без тебя. Прошу тебя стать мой женой и вместе со мной делить все радости и невзгоды жизни. Ты согласна? Ирина смотрела на него благодарными влюбленными, глазами и Аркадий, видел как они наполняются слезами. - Да, я согласна,- дрогнувшим от волнения голосом сказала Ирина Владимировна. - Прости меня, я должен был сделать это предложение гораздо раньше, но виной тому не я, а сложившиеся обстоятельства. - О каких обстоятельствах ты ведешь речь? - Об этом я расскажу тебе чуть позже, а сейчас давай выпьем шампанского за нас с тобой, за то, чтобы мы всегда были счастливы вопреки всему. Аркадий наполнил бокалы вином и решительно поднял свой бокал, как бы бросая вызов всему, что может помешать сбыться его желанию, его мечте. Мелодично зазвенели встретившиеся бокалы, как бы возвещая рождение союза двух молодых людей, раз и навсегда избравших для себя общий путь в сложной и многотрудной жизни. Ирина Владимировна поднесла свой бокал к губам, и две слезинки, не удержавшись на ресницах, скатились по ее щекам. Это были слезы радости и счастья, и она не стыдилась их. Выпив шампанское, Аркадий, увидев слезы на лице Ирины Владимировны, не мог не среагировать на это. Поднявшись со своего места, он обогнул стол и подошел к Ирине со словами: - Милая, не стоит расстраиваться, мы любим друг друга и теперь будем вместе. Он обнял ее и стал целовать в податливые губы, заплаканные глаза, белоснежную шею. Он говорил о том, что не может жить без нее, что готов пожертвовать всем ради нее, и целовал, целовал. Постепенно волнение охватило и ее, и Ирина Владимировна стала отвечать ему взаимностью. Напряжение нарастало - им уже нечего было делать за столом. Она попыталась подняться со стула, но он, уловив ее движение, на мгновение опередил ее. Подхватив Ирину на руки и не переставая целовать прелестные губки, он понес ее в спальню. Подойдя к широкой двуспальной кровати, он опустился на нее вместе со своей ношей. Какое-то время они продолжали ласкать друг друга, пока руки Аркадия не стали настолько требовательными и нетерпеливыми, что с обеих сторон забрались к ней в трусики. Одежда обоих становилась единственным препятствием, которое стесняло доступ друг к другу, мешая им слиться воедино в любовном порыве. Ирина Владимировна первая сделал шаг навстречу. - Подожди, милый, я сейчас разденусь,- прошептала она на ухо Аркадию. - Я тебе помогу,- сразу откликнулся он и принялся снимать с Ляховой платье. Ирина подняла руки вверх, и он одним движением освободил ее не только от платья, но и от комбинации. Она попросила расстегнуть ей бюстгальтер, и он выполнил ее просьбу незамедлительно, не забыв припасть губами к только что освободившимся соскам. Аркадий потянул ее трусики вниз, пытаясь снять их, но Ирина Владимировна остановила его словами: - Раздевайся и ты, а с ними я справлюсь сама. Его не пришлось просить дважды. Он быстро разделся, видимо, сказалась армейская сноровка, на все ушло не более минуты. Когда он повернулся, Ирина Владимировна, полностью обнаженная, лежала поверх темного атласного покрывала. Свет из зала проникал через приоткрытую дверь спальни, освещая прекрасную фигуру девушки. На мгновение он задержался, чтобы полюбоваться ею. Она предстала перед ним, словно прелестная фея из дивной сказки. Ирина Владимировна призывно подняла руки, и он устремился в ее объятия. Он неистово целовал ее чувственные губы, упругие словно мячики груди, доступные прекрасные соски. Рука Аркадия непроизвольно скользнула вниз и ощутила шелковистые волосы заветного треугольника. Его дружок давно уже расправился, и налился жизненной силой и словно окаменел от перенапряжения. Рука Аркадия прошла чуть дальше и пальцами коснулась увлажнившегося лона. Ирина Владимировна согнула ноги в коленях и широко развела их. Аркадий уже не мог устоять и воспользовался безмолвным приглашением Ирины, заняв традиционную позу сверху. Его дружок тут же уткнулся в промежность, не находя того, что нужно. Ирина Владимировна поймала его открытой ладошкой и легким, ласковым движением направила в необходимое русло. Едва она убрала свою руку, как Аркадий с желанием вогнал его на всю длину до упора. То ли от неожиданности, то ли от избытка чувств Ирина Владимировна слабо ойкнула и, закусив нижнюю губу, ответила легким встречным движением. В начале полового акта Ляхова с некоторым опозданием отвечала на каждый качок Аркадия, но постепенно все выровнялось, и движения обоих стали согласованными, резкими и синхронными... * * * Оставив мотоцикл у подъезда, он поднялся по лестнице и быстро нашел нужную квартиру. Отыскав взглядом кнопку звонка, он дважды нажал на нее указательным пальцем, желая в этот миг только одного, чтобы Ляхова оказалась дома. За дверью послышались шаги, она открылась, и взору Степанова предстала молодая стройная женщина в легком домашнем халате. - Здравствуйте, Ирина Владимировна,- произнес Юрий, глядя как завороженный в ее выразительные глаза, обрамленные длинными ресницами. - Здравствуйте,- отвечала она, с интересом рассматривая неожиданного гостя. Стараясь не выдать волнение, которое на мгновение мелькнуло в глазах, она спросила: - Что вам угодно? - Мне нужно поговорить с вами. - Я слушаю вас, в чем дело?- слегка побледнев, спросила она. - Это не та тема разговора, которую можно обсуждать на лестничной площадке. Может вы пригласите меня в квартиру? - Да, но я вас совершенно не знаю,- немного растерявшись, произнесла она, но потом добавила:- Ладно уж, проходите. Степанов шагнул за порог и плотно прикрыл за собой дверь. Включив в прихожей электрический свет, Ляхова указала рукой на стул, стоявший у тумбочки с телефоном, вежливо сказала: Присаживайтесь, я слушаю вас. Он осторожно опустился на внешне хлипкий стул. Скрестив руки на коленях, он заговорил: - Ирина Владимировна, суть дела такова, что я вместе со своей подругой видел вас, убегающей с того места, где был убит директор Козаков. Мне хотелось бы узнать, кто это сделал? Ведь вы наверняка воочию видели убийцу и знаете, кто он. Ляхова оцепенела от слов Степанова, кровь отлила от ее лица, сделав его неестественно белым. - Вы мне не представились, и я не знаю, с кем беседую,- с трудом подыскивая слова, сказала она. Только после этих слов она кое-как пришла в себя и добавила:- Вы что следователь? - Не волнуйтесь, я не следователь. Зовут меня Юрой, я жених местной парикмахерши Людмила Сериковой. - Все понятно, произнесла она, окончательно приходя в себя,- так это вы видели меня в тот страшный вечер? - Да, с ней,- признался Юрий. - Я не знаю, кто убил Козакова, для меня это тоже загадка. - Но вы были там, когда его лишили жизни?- возразил Степанов. - Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу знать, вы помогаете следствию или действуете как частное лицо? - Я стараюсь докопаться сам до истины и, уж поверьте мне, ни в коей мере не помогаю следователю. - Если все, что вы мне говорите, правда, то это существенно меняет дело. Я доверюсь вам с одним условием - все это останется между нами. - Я обещаю сохранить в секрете нашу беседу. - Договорились. Мне нет смысла скрывать от вас тот факт, что именно я пришла на свидание с Козаковым в тот трагический вечер. - Эта встреча была назначена вами или Михаилом Моисеевичем?- перебил ее Степанов. - Нет, это была не моя инициатива, на свидание в столь необычном месте настоял сам Козаков. Думаю, нет смысла объяснить вам, почему я не смогла отказать ему. - Видимо, вы поступили так, потому что он был директором и многое в вашей карьере зависело от него?- не удержался от неуместного вопроса Юрий. - Стыдно признаваться перед незнакомым мужчиной, но все обстояло именно так. Самое страшное заключается в том, что когда я пришла туда, то увидела директора лежащим на земле со страшной раной в груди, из которой просто хлестала кровь. Его конечности дергались в страшных судорогах, он был еще жив, но помочь ему уже никто не мог. Сами понимаете, что произошло со мной в тот момент. Дикий ужас охватил меня и я, не чуя под собой ног, убежала домой. - Неужели вы сами убили его?- спросил Степанов. - Помилуй Бог, как вы могли такое предположить. Разве я похожа на убийцу, да вы посмотрите на меня? Я не способна лишить человека жизни, на такое у меня просто не поднялась бы рука. - Тогда кто же его убил? - А вот этого я не знаю, поверьте, я говорю вам это вполне искренне. Внимательно посмотрев на нее, Степанов сказал: - А может, вы встретили кого-нибудь в тот вечер в том месте, где был убит Козаков? - Нет, я никого не видела и не встречала,- с уверенностью в голосе сказала Ирина Владимировна. - Ладно, а скажите мне, только чистосердечно, в каких отношениях вы находитесь с сыном директора Аркадием? В глазах Ляховой на мгновение мелькнул страх, она как-то замешкалась, но потом нашлась и сказала: - А ни в каких. Когда-то мы испытывали взаимные симпатии, но потом все сошло на нет, и не последнюю роль в этом сыграл Михаил Моисеевич. - Ответьте мне еще на один вопрос,- попросил ее Юрий. - Пожалуйста, если это в моих силах, я готова помочь вам, спрашивайте. - За последние полгода - год у вас была постоянная связь с каким-либо мужчиной, кроме Михаила Моисеевича? - Нет, не было, да и с самим директором встречи носили эпизодический характер. Я умоляю вас, поверьте мне и сохраните все в тайне. Я доверилась вам от чистого сердца, потому что и сама хочу, чтобы убийцу нашли и наказали. Боюсь только одного: не хочу чтобы моя связь с директором стала достоянием гласности, а я - предметом издевательства и насмешек. - Я понимаю вас, Ирина Владимировна, и обещаю никому ничего не говорить. - Я верю вам, Юра. - Мне хотелось бы еще поговорить с Аркадием Козаковым, может он внесет ясность в это убийство? Предложение Степанова явно не понравилось Ляховой, что видно было по ее побледневшему лицу и блеснувшим злостью глазам. - Я вижу, что отговорить вас от этой встречи просто невозможно, но не говорите Аркадию о моей связи с Михаилом Моисеевичем. - Не беспокойтесь, я об этом не скажу ни слова,- пообещал Степанов. - Я вам верю,- сказала ласково Ляхова, но злость из ее глаз не ушла.- Когда вы думаете поговорить с Козаковым-младшим.?- спросила она и отвела глаза в сторону. - Сегодня вечером я занят и вряд ли смогу с ним встретиться, а вот завтра с утра я постараюсь побеседовать с сынком директора. - Я думаю, что эта встреча ничего хорошего вам не принесет. - Почему вы так уверены в этом? - А потому, что он вряд ли сможет сообщить вам что-либо новое. Наверняка он сам находится в неведении о том, кто убил его отца. Если бы ему хоть что-то известно, он бы давно сообщил об этом правоохранительным органам. - Но я все-таки поговорю с ним,- решительно сказал Степанов. - Ну, что ж поговорите, желаю вам удачи,- как-то нараспев сказала Ляхова. Попрощавшись, Юрий вышел из квартиры. * * * Какое-то время они лежали рядом, не находя сил даже для того, чтобы отодвинуться друг от друга. Силы, отданные любовным утехам, так взбудоражили их сердца, что последние впав в резонанс, вот-вот готовы были вырваться из грудных клеток. Постепенно накал любовной страсти начал спадать, и к ним стало возвращаться ощущение реальной действительности. Аркадий положил свою руку на высокую грудь принадлежащей ему женщины и приблизив, свои губы к ее прелестному ушку, прошептал: - Ирина, ты божественное создание, я люблю тебя. Она повернулась к нему лицом и произнесла: - Я тоже безумно тебя люблю. Их губы вновь встретились в страстном поцелуе, и он опять попал в жаркие объятия Ирины Владимировны. Близость и доступность обнаженного женского тела возымело свое волшебное действие. В нем пробудилось желание вновь обладать ею. Он стал ласкать ее великолепные груди, поочередно целуя вызывающе привлекательные соски. Его рука вновь скользнула к шелковистому треугольнику. Ирина Владимировна, облегчая ему доступ к сокровенному, согнула очаровательную ножку и положила ее сверху на Аркадия. Он тут же проник к благоухающему полураскрытому бутону. Его лепестки были покрыты живительной влагой, словно цветок распустившейся розы утренней росой. Дружок Аркадия мгновенно среагировал на это: стремительно наполняясь жизненной силой, он требовательно уперся в живот Ляховой. Ирина Владимировна тотчас отозвалась на это прикосновение. Она положила на него свою руку и стал нежно поглаживать напряженный фаллос ласковыми прикосновениями нежных пальчиков. Аркадий прижал к себе жаждущую любви девушку и, повернувшись, лег на спину. Ирина Владимировна в одно мгновение оказалась сидящей на Аркадии верхом. Приподнявшись на коленях, она направила дружка в нужное место. На какое-то мгновение оба замерли, ощущая блаженство единения. Аркадий положил свои руки на ягодицы девушки, побуждая ее к активным действиям. Она, понимая, что от нее требуется, стала неумело двигаться то поднимаясь, то опускаясь над Аркадием. Он, держа ее за попку, координировал совместные действия, одновременно и сам помогая Ирине Владимировне отрывистыми движениями тела. Пред глазами Аркадия, совершая замысловатые и неповторимые движения, раскачивались обворожительные девичьи груди. Они будоражили его воображение, все ускоряя прекрасный танец любви. Наслаждаясь властью страсти, они наконец обрели взаимоприемлемый ритм и амплитуду движений. Все заботы и тревоги были за пределами их сознания, и только одно занимало их сейчас - слиться воедино в эту возвышенную минуту сладострастия. Наконец это мгновение наступило - они были вместе, как единое целое на вершине любви. И не было в их жизни мгновения прекраснее этого. Ради этого стоило жить и любить... Постепенно эйфория интимной близости прошла, и Ирина Владимировна посчитала возможным задать Аркадию мучивший ее вопрос. - Милый, теперь, когда мы решили вступить в брак, ты можешь быть со мной предельно откровенным? Повернувшись к лежащей рядом Ирине Владимировне, он положил руку на ее высокую обворожительную грудь и, глядя ей в глаза, сказал: - Любимая, у меня нет и не будет от тебя никаких секретов. Спрашивай, что тебя интересует. То ли в знак благодарности за прелесть общения, то ли поощряя ее на дальнейший диалог, он многократно поцеловал ее в алые, словно спелые вишни, губы. - Я благодарна тебе за откровенность,- искренне произнесла Ирина Владимировна и тоже поцеловала Аркадия. - Так говори же, что тебя волнует, и я постараюсь развеять все твои сомнения. - Хорошо, но прошу тебя быть со мной откровенным. - Что за условности, я никогда не давал тебе повода подозревать меня в неискренности. - Успокойся, это так, но мое сердце подсказывает мне, что что-то тебя тревожит. Вот и сегодня за столом ты намекал на какие-то трудности и неизвестные мне обстоятельства. - Да, есть неприятности, но они касаются меня и членов моей семьи. - Позволь,- в раздумье произнесла Ирина Владимировна, убирая руку Аркадия со своей груди,- но после происшедшего между нами, после твоего предложения выйти за тебя замуж, я думала, что вхожу в круг близких и дорогих для тебя людей. Видимо, это не так? Ирина Владимировна попыталась встать с кровать, но Аркадий удержал ее. - Прости меня, я сморозил глупость. Ты же знаешь, что у меня нет человека дороже чем ты. Я не хочу и не буду скрывать от тебя никаких тайн и секретов. Прости меня, Ирина. Я обещаю, что подобное больше не повторится. - Хорошо, Аркадий, будем считать инцидент исчерпанным. Он поцеловал ее и предложил: - Ирина, пойдем пить кофе, ведь мы так и не закончили ужин. Я сейчас приготовлю кофе, и за столом мы поговорим о превратности жизни. - Я полностью с тобой согласна. Они встали с изрядно помятой постели и, немного стесняясь друг друга, стали одеваться. Первой облачилась в одежды Ирина Владимировна, так как делала это сосредоточенно и довольно ловко. Аркадию мешало излишнее любопытство, и он никак не мог оторвать глаз от прекрасно сложенной фигуры своей пассии. И этот момент ему не верилось, что всего несколько минут назад она принадлежала ему и даже отвечала взаимностью. Ирина заперлась в ванной, чтобы привести себя в порядок, а Аркадий, вымыв руки, принялся заваривать кофе. Через несколько минут на кухню пришла Ирина и, обращаясь к нему, спросила: - Аркадий, тебе помочь? - Нет, спасибо, я справляюсь сам, а ты иди к столу и начинай разрезать торт. - Я люблю это занятие, но мне нужен нож. Аркадий рассыпал кофе по чашечкам и, не отвлекаясь, посоветовал: - Выбери один из тех, что в наборе над кухонным столом. Поблагодарив Аркадия и взяв нож, она отправилась в зал. Едва успела она разделить торт на несколько частей, как в комнату вошел Аркадий, неся на подносе две чашечки ароматного кофе. Ирина Владимировна положила торт на тарелочки, и приняв кофе от Аркадия, опустилась на свое место. Он же, отставив пустой поднос в сторону, взял бокалы, и улыбнувшись, произнес: - Ирина, давай попробуем этого вина. - Если не секрет, то по какому поводу?- шутливо спросила она. - Нет, не секрет. Мне предстоит объясниться с тобой, и это объяснение будет для меня нелегким делом. - Аркадий, в чем собственно дело? Может ты перестанешь говорить загадками? - Пей вино, и я сразу же начну говорить правду, чистую правду, какой бы горькой она ни была. Произнеся эти слова он залпом осушил бокал и, поставив его на стол, посмотрел на Ирину Владимировну. Она поднесла бокал к губам и выпила его содержимое, правда, не так быстро и решительно, как это сделал Аркадий. Взяв шоколадную конфету, она освободила ее от обертки и в несколько приемов отправила в рот. Только после этого она обратилась к Аркадию. - Ты настолько заинтриговал меня своими устрашающими намеками, что мне не терпится поскорее услышать истину из твоих уст. - Ирина, я должен предупредить тебя, что мое, а теперь уже наше с тобой положение не так уж безоблачно, как может показаться на первый взгляд. - Аркадий, не томи и не волнуй душу. Рассказывай, что там у тебя произошло? - Ладно, я начну издалека, но только ты меня не перебивай. - Хорошо,- согласилась Ирина Владимировна и, подперев подбородок руками, приготовилась внимательно выслушать непростую и немного таинственную исповедь Аркадия. - Сам я родом из небольшого поселка в этом районе, он носит немного странное название Широкий. Образовался он в двадцатые годы переселенцами из другой области, которые приняли иудейскую веру. Эта вера, как и христианство или католическая, как и всякая иная, несла в себе общечеловеческие ценности, накопленные предшествующими поколениями. В этой вере, наряду с другими особенностями, была одна не очень и не всегда одобряемая молодыми людьми. В нашем поселке родители решали, кому из детей на ком жениться и кому из дочерей за кого выходить замуж. Мой дед и бабка поженились по велению своих родителей, мой отец и мать тоже не сами выбирали друг друга. - Ты хочешь сказать, что у тебя есть нареченная невеста?- не удержалась Ирина Владимировна. - Да, и у меня есть нареченная невеста, которая по убеждению родителей должна бы стать моей женой,- тяжело выдохнул Аркадий. - Но ведь это анахронизм, пережиток средневекового прошлого. Сейчас уже не живут по таким законам. - Я и сам не хочу жить подобным образом и придерживаться неприемлемых и абсолютно надуманных правил. Но как разубедить моих родителей? - Так вот почему ты до сих пор не познакомил меня со своими родителями,- догадалась Ирина Владимировна. - Да, Ирина, поэтому. - Кто же твои родители, ты даже никогда мне ничего не рассказывал о них? - Не знаю как с матерью, а с моим отцом ты наверняка знакома. - Неужели я знаю его?- удивилась Ирина Владимировна. - Я в этом убежден,- уверенно произнес Аркадий. - Так кто же он?- не отставала заинтригованная Ляхова. - Неужели ты до сих пор не знаешь моего отца, не притворяйся? - Говорю тебе честно, я не знаю, кто твой отец, ты никогда не говорил мне о нем ни слова. - Да в этом не было необходимости: он директор техникума, в котором ты работаешь. Если бы в этот момент ударила молния или разверзлась земля под ногами и то бы это не произвело на нее такого впечатления. Ее словно ударило током, она потеряла дар речи и от неожиданности уронила из рук чайную ложечку. Последняя со звоном упала на чайное блюдце, как бы подтверждая, что случилось невероятное и ужасное одновременно. * * * Несмотря на то, что он вернулся домой поздно вечером от своей подруги, утром следующего дня Степанов был на ногах еще засветло. Юрию предстояла ответственная встреча с Аркадием Козаковым, в ходе которой он надеялся все-таки узнать, кто же убил Козакова-старшего. Беседа с Ириной Ляховой накануне, хоть и дала ему интересную информацию, но, видимо, она что-то скрывала, утаивала важное звено, которое вывело бы его на убийцу. У него не было сомнений в том, что директора убила не сама Ирина Владимировна, но по всему чувствовалось, что она не знает, кто это сделал. Но какие-то обстоятельства, неизвестные ему, не позволяли Ляховой быть предельно откровенной. В разговоре с Аркадием он надеялся пролить свет на причины, побудившие Ирину Владимировну лгать ему. Юрий уже обдумал, как он поведет разговор с Аркадием. Он решил сыграть на противоречиях, а проще говоря, взять на "понт" или спровоцировать молодого хирурга на откровение. Наскоро одевшись и перекусив, на дорогу Степанов вскочил на мотоцикл и выехал из ворот дома. Ему хотелось побеседовать с молодым Козаковым не на работе, а у него дома. Вот и пришлось отправляться в дорогу в столь ранний час. Степанов гнал мотоцикл на предельной скорости, благо на шоссе в этот час транспортных средств почти не встречалось. Он направлялся сразу на улицу Советскую тридцать пять, где проживал Аркадий, в надежде застать его раньше, чем он уйдет на работу. Расчет Степанов оказался точным. К дому Козакова он подкатил в тот момент, когда Аркадий, выгнав "Жигуленка" из гаража, закрывал ворота на цифровой висячий замок. Увидев подъехавшего мотоциклиста, молодой хирург направился к нему. Подойдя поближе, он игриво и весело сказал: - Привет, парень, ты кого-нибудь ищешь? - Да, мне нужен Козаков Аркадий Михайлович. - Это я, а в чем собственно дело? - Мне нужно поговорить с вами по одному очень важному делу. - Что такое? - Нужно разрешить один щекотливый вопрос. - Нужно, так нужно, проходи в дом, там и поговорим,- пригласил Аркадий и указал рукой на дверь своей квартиры. - Пожалуй, там будет удобнее,- согласился Степанов и, сняв шлем, направился к крыльцу. Хирург отпер дверь и пропустил Юрия внутрь, прежде чем последовать за ним, как-то подозрительно огляделся. На улице в этот ранний час еще никого не было. Аркадий провел гостя в зал и предложил ему стул, а сам молча скрылся на кухне. Вернулся он через минуту, держа в руках бутылку коньяка и большую коробку воронежских шоколадных конфет. Водрузив все это на стол, Аркадий принес рюмки, пепельницу, сигареты и только после этого пригласил Степанова присаживаться поближе к столу. Юрий попробовал было отказаться, но потом все-таки уступил напористому хирургу. Откупоривая коньяк, Аркадий как бы между прочим спросил: - Так о чем ты хотел поговорить со мной? - В техникуме произошло убийство директора - вашего отца. В силу сложившихся обстоятельств я должен найти убийцу. - Послушайте,- улыбнувшись сказал Аркадий,- ты наверняка не следователь и даже не работник правоохранительных органов, так что же тебя заставило стать частным детективом? - В совершении этого преступления следователь подозревает меня и даже заставил дать подписку о невыезде. Чтобы доказать свою непричастность, мне остается только одно - найти настоящего убийцу. Аркадий наполнил рюмки и, подняв свою на уровень глаз, сказал: - Мне понятна твоя позиция и я, как сын погибшего, одобряю твой поиск. Но, чтобы поговорить об этом, давай немного выпьем за моего погибшего отца, он был не плохим человеком. Поминальный тост, произнесенный врачом, не оставлял шанса отказаться от спиртного. Понимая это, Степанов поднял и свою рюмку с янтарным напитком. Выпив, оба съели по конфетке и закурили каждый из своей пачки. Первым нарушил молчание Аркадий: - А что тебя привело ко мне? Чем я могу помочь тебе? - Ты как-то все ставишь с ног на голову,- с ехидной улыбкой на лице произнес Степанов. - Прости, не понял? Что ты имеешь в виду?- спросил хозяин дома, которому слова гостя явно не понравились. - А то, что убийцу должен искать не я, а ты. Ведь это твоего отца кто-то "замочил". А ты ведешь себя так, словно ничего не случилось, и даже деланно удивляешься,зачем я обращаюсь именно к тебе. Желваки заиграли на скулах Козакова, но он, сдержавшись, сказал: - Вообще-то ты прав, но я не знаю, с чего начать, у меня нет никаких навыков в этом деле. Так что мне остается только одно: во всем положиться на милицию,и не надо ни в чем упрекать. А что удалось узнать? Да, кстати, как тебя зовут и откуда ты такой шустрый выискался?- спросил Аркадий и вновь наполнил рюмки коньяком. - Зовут меня Юрием, а где я живу, это для разговора не так уж и важно. - Вот теперь мы будем с тобой знакомы. Давай выпьем с тобой за это еще по одной рюмочке. Степанов хотел было отказаться, но внутренняя злость, которая кипела у него в душе на Аркадия, не позволяла пойти наперекор. Он хотел выпить, потому что под градусом мог высказать хирургу все, в чем он его подозревал. Осушив рюмку до дна, Юрий не притронулся к конфетам, но не отказал себе в удовольствии выкурить еще одну сигарету. Увидев, что гость не берет конфеты, Аркадий предложил: - Подожди одну секунду, я принесу закуску посущественнее. - Не беспокойся,- попытался урезонить его Степанов, но хозяин уже ушел на кухню. Он сидел спиной к двери и даже не слышал, когда Аркадий вошел и поставил на стол тарелку с мелко нарезанными ломтиками колбасы и сыра. Опустившись на свой стул, врач снова налил коньяку в рюмки. - Давай выпьем еще по рюмочке и поговорим начистоту,- предложил он Степанову. - Что ж, пусть будет так,- поддержал его Юрий и одним глотком опорожнил рюмку. Съев ломтик только что принесенной колбасы, он стал докуривать еще не потухшую сигарету. Аркадий тоже заел коньяк конфетой, и посмотрев на незваного гостя, спросил: - Так о чем конкретно ты хотел поговорить со мной? - В каких ты отношениях с Ириной Владимировной Ляховой? - Не буду скрывать, она мне немного нравилась, но потом по ряду причин симпатии не переросли в нечто большее. - Аркадий, не знаю почему, но ты скрываешь от меня истинное положение вещей. Я расцениваю сказанное тобой как желание ввести меня в заблуждение, но это не способствует скорейшей поимке убийцы твоего отца. Но ведь ты фактически препятствуешь этому поиску, объясни почему? - Чем же я препятствую тебе?- с досадой в голосе спросил Аркадий и вновь наполнил рюмки. - Почему ты, например, скрываешь от меня тот факт, что с Ляховой находишься в близких отношениях и проводишь с ней ночи напролет здесь, в этой квартире? Причем эти встречи не реже двух-трех раз в неделю. По мнению твоих соседей, дело близится к свадьбе. - Ты что, спрашивал соседей?!- зло воскликнул хирург. - Пойми меня правильно, но я вынужден был это сделать. - Я вижу ты паренек очень настырный, но не заведет ли тебя твоя частная инициатива слишком далеко? - Что-то я не очень тебя понимаю,- твердо произнес Степанов и пристально посмотрел на Аркадия. - Ведь отрицать близкие отношения между тобой и Ляховой просто бессмысленно, да и сама Ирина Владимировна вчера не стал отрицать этого,- приврал на всякий случай Юрий. - Допустим, что это так и что из этого следует?- смирился Аркадий. - Многое, но давай прежде выпьем,- предложил Степанов, воодушевленный признанием хирурга, и поднял свою рюмку. Выпив, Юрий съел кусочек колбаски и, закурив сигарету, с жадностью затянулся. Аркадий после коньяка положил в рот конфетку, встал и пошел на кухню. Вернулся он оттуда с огромной бутылкой апельсинового сока и двумя высокими фужерами. - Ну, что еще тебе удалось узнать?- спросил хирург откупоривая напиток и разливая оранжевый сок по фужерам. - В тот вечер, когда был убит твой отец, Ляхова была на месте преступления, пробегала под окнами парикмахерской, и мы с моей подругой Сериковой Людмилой видели ее. - И что же дальше?- спросил Аркадий поднося бокал с соком ко рту. - Ляхова говорит, что застала Михаила Моисеевича лежащим на земле со страшной раной в груди. Она утверждает, что не знает, кто был до нее и кто убил директора. Учитывая твое признание, мне кажется, что она выгораживает тебя. - Мне думается, что ты, Юра, высказываешь очень смелое и страшное обвинение!- в гневе прокричал хирург. - Нет, Аркадий, тебе просто не нравится, что я вышел на тебя. Но ты послушай меня и поймешь, что я не оговариваю тебя. - Ладно, давай свои доводы. - Твой отец, впрочем, как и многие мужчины, любил молодых, красивых женщин. В своих приставаниях к Ляховой он переступил допустимый предел, а она не ответила ему взаимностью. Создалась критическая ситуация. Подумай, кто мог защитить несчастную женщину от хамского домогательства обнаглевшего администратора? Только человек, влюбленный в Ирину Владимировну и решивший по-настоящему связать свою судьбу с ней. Таким человеком, без всякого сомнения, являешься ты. Я почти уверен, что именно ты в порыве ревности и грохнул своего не в меру пылкого папашу. - Ты несешь сущий вздор. Ну ладно, пей сок, а я схожу принесу еще бутылку коньяка. Аркадий встал и направился на кухню. У стены перед дверью лежали две пятикилограммовые гантели, с которыми хирург по утрам делал зарядку. Наклонившись, он взял одну из них в правую руку. Он был по-звериному решителен, словно загнанный в угол волк. Повернувшись он сделал шаг к Степанову, который, сидя к нему спиной, потягивал из фужера охлажденный сок. Замахнувшись, Аркадий что есть силы опустил спортивный снаряд на голову самозванного детектива. Чугунная железяка с хрустом размозжила череп несчастного, и он, ничего не поняв, как подрубленный повалился на пол. Хрустальный бокал с легким звоном разлетелся на мелкие осколки, ударившись о твердую поверхность дубового паркета. * * * Аркадий не ожидал подобной реакции от Ирины Владимировны. Обеспокоенный он вскочил со стула и, подбежав к ней, обнял ее за плечи. - Что с тобой? Тебе плохо? - Нет, нет, ничего особенного,- пролепетала она отрешенно. Не сдержав эмоций, она попала в затруднительное положение и сейчас лихорадочно искала выход из него, пытаясь сохранить втайне интимную связь с отцом Аркадия. - Я, наверное, выпила слишком много вина, вот мне и стало не по себе,- нашлась Ирина Владимировна. - Может тебе дать таблетку,- участливо спросил Аркадий. - Нет, ничего не надо. Позволь мне только сходить в ванную комнату, я хочу смочить лицо холодной водой. - Пожалуйста, иди,- и он помог ей подняться со стула.- Может тебе помочь дойти? - Нет, спасибо, я сама. Ирина Владимировна пыталась выгадать несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Она прошла в ванную комнату и включила воду. Подождав, пока сойдет теплая, она многократно приложила к лицу ладошки, сложенные лодочкой, доверху наполненные холодной водой. При этом Ирина Владимировна обдумывала только что открывшийся факт близкого родства Аркадия с Михаилом Моисеевичем. Даже выйди замуж за Аркадия, она все равно оставалась в пределах досягаемости насильника-отца. На этом фоне предложение Козакова-младшего уже не выглядело абсолютно радостным событием в ее жизни. Но и отказаться от Аркадия уже не могла, подобное было бы выше ее сил и возможностей. Для себя она уже давно решила этот вопрос однозначно - сделать все возможное, чтобы прожить с ним бок о бок, мужем и женой. Что могло произойти, если вдруг Аркадий узнает обо всем, что у нее случилось с его отцом, она не могла себе представить. Наверное, рухнули бы все планы совместной жизни, да и отношения Аркадия с родителями были бы разорваны навсегда. Не представляла Ирина Владимировна и поведение Михаила Моисеевича, когда он узнает, на ком хочет жениться его сын. Аркадий боялся нарушить волю отца, и поэтому так долго не предлагал ей руку и сердце. Если вдобавок к этому он узнает, что снохой будет Ирина Владимировна, которую он неоднократно насиловал, трудно было предугадать его реакцию на такой поворот событий. Наиболее вероятно, что Михаил Моисеевич не даст "добро" на ее брак с Аркадием, а в качестве веского аргумента постарается выставить ее шлюхой. В глубине души Ирина Владимировна надеялась, что он не посмеет все рассказать Аркадию, а там кто его знает... Не отбрасывала Ляхова и такой вариант, когда Михаил Моисеевич уступит желанию сына и разрешит Аркадию на ней жениться, при этом он будут молчать о своей интимной связи, а, наоборот, попытается и впредь утолять с ней свои плотские прихоти за спиной собственного сына. Было ясно одно, что Аркадия пока не следовало полностью посвящать во все тонкости ее отношений с Михаилом Моисеевичем. Ирина Владимировна решила, что пока будет отрицать интимную связь с его отцом, но, в крайнем случае, признает, что он неоднократно пытался склонить ее к этому. Вытерев лицо махровым полотенцем, она поправила перед зеркалом прическу и заторопилась в зал, где ее с нетерпением ожидал Аркадий. Он, действительно, поджидал ее появление, нервно прохаживаясь по комнате. - Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?- засыпал он ее вопросами, едва Ирина Владимировна появилась на пороге комнаты. - Не беспокойся, мне действительно стало лучше,- попыталась успокоить его Ляхова. - А может быть, все-таки выпьешь таблетку? - Нет, не надо. Я уже в порядке. - Ира, тебе стало плохо не оттого, что ты много выпила, а оттого, что ты мало ела. Садись к столу и давай пить кофе с тортом. - Я вынуждена подчиниться предписанию врача,- пошутила Ирина Владимировна, присаживаясь на свое место. - Только давай договоримся, что продолжим наш разговор только после того, как ты выпьешь кофе и съешь хоть один кусочек торта,- поставил условие Аркадий. - Хорошо,- согласилась она. Как ни хотелось ей побыстрее узнать подробности, она решила не гнать лошадей. Кофе был еще достаточно горячим, и она с удовольствием принялась за торт. Ирина Владимировна, выполнив последнее желание Аркадия, поставила пустую чашку на блюдце и выжидающе посмотрела на него. Он, допив кофе и промокнув губы салфеткой, заговорил: - Ирина, уж коли мы условились быть откровенными во всем, позволь и мне задать тебе волнующий меня вопрос? - Спрашивай, я готова чистосердечно ответить на любой из них. - Мне показалось, что твое плохое состояние связано с именем моего отца, когда я назвал его? Или все это из-за шампанского? Ответь мне, пожалуйста. Ирина Владимировна уже была готова к подобному вопросу, и ответ ее звучал поэтому очень правдоподобно. - Аркадий, не буду скрывать, но моя на первый взгляд странная реакция вызвана и той, и другой причинами. - С вином все понятно, но почему тебе всполошило имя моего отца? У тебе что был с ним какойнибудь конфликт на работе? - Нет, никакого конфликта не было. Не буду от тебя скрывать, но твой отец не по годам молод. - Как это понимать?- не удержался Аркадий. - Михаил Моисеевич, как бы тебе потактичнее это сказать, неоднократно проявлял ко мне признаки внимания, так сказать, личного плана. - Он что, пытался ухаживать за тобой? - Это нельзя назвать ухаживаниями, возможно, в его положении это просто неприлично. Но он несколько раз под разными предлогами настойчиво пытался остаться наедине со мной. Мне удавалось пока избегать подобных уединений, но как далеко заведет его фантазия в следующий раз, я просто не знаю. Честно говоря, я почему-то чисто интуитивно боюсь его. И боюсь не как директора, а как человека, который может причинить мне неприятности в личном плане. Простите, что я так говорю с тобой о твоем отце, но мы только что договорились быть предельно откровенными. - Не надо извиняться, но мой родитель и мне сделал много подлостей. Так что на него это похоже. Хоть это и прозвучит несколько странно из моих уст, но ты опасайся моего отца и держись от него подальше. Эта скотина ни перед чем не остановится и непременно постарается добиться задуманного. - Как же мы с тобой теперь поженимся?- с болью с голосе спросила Ирина Владимировна. - Ох, Ирина, я сам последние полтора года ищу ответа на этот вопрос и не нахожу его. Прости, что не сделал тебе предложение раньше, но, теперь ты и сама видишь, на это были веские основания. Даже если бы ты и не попалась ему на глаза, мне было бы трудно уговорить его на мой брак с тобой. Теперь же все усложняется многократно и его личными приставаниями к тебе. Теперь-то он, узнав, на ком я хочу жениться, наверняка встанет в позу и будет категорически против нашего брака. - Что же нам делать? - Отец и так усложнил мою жизнь, дав обещание, что я обязательно женюсь на Косиловой, но я дал себе слово жениться по любви и сдержу его. Я наконец-то встретил тебя, мы любим друг друга и давай вместе бороться за нашу любовь. - Как все это будет обстоять в жизни? - А очень просто. Мы с тобой взрослые самостоятельные люди и можем сами принимать ответственные решения, не касающиеся третьих лиц. Я не желаю до седых волос заглядывать в рот своему родителю. Веришь, не хочу, чтобы моя судьба зависела и впредь от его прихотей и похотей. Скажи мне, Ирина, ты согласна выйти за меня замуж и всегда и всюду следовать за мной? - Да, я согласна. - Я благодарен судьбе за то, что она подарила мне тебя. Мы попали в трудное положение, но из любого тупика есть выход. У меня созрел грандиозный план. Мы с тобой устроим нашу жизнь так, как хочется нам. Я об этом думал все эти полтора года, и вот только совсем недавно блеснул свет в конце туннеля. - Аркадий, я не понимаю, о чем ты говоришь? Все какие-то загадки и загадки? - Хорошо, посвящу тебя в подробности задуманного. Ирина, у меня в Израиле есть дядя по материнской линии, он там живет уже много лет. Так вот, он неделю назад прислал мне гостевое приглашение посетить его на земле обетованной. Попутно замечу, мои родители не знают об этом приглашении. Честно говоря, я не без умысла не поставил их в известность. - Но почему и для чего? - Ирина в этом приглашении наше спасение. Наш брак с тобой здесь без нервотрепки, упреков и других неприятностей просто невозможен, ты с этим согласна? - Да, Аркадий, согласна, но какой выход из этой непростой ситуации ты нашел? - Простой и одновременно сложный. Суть его в том, что мы должны вступить в брак, но так, чтобы об этом не знали ни твои, ни мои родители. После этого я оформляю документы на выезд в Израиль по приглашению своего дяди. Устроившись там, я вызываю тебя как свою законную супругу. - Ой, Аркадий, мне как-то необычно все это слышать. - Ничего, Ирина, я понимаю тебя. Но зато мы начнем нашу совместную жизнь по-новому, а главное - так, как нам хочется. Мы с тобой молоды, у нас есть высшее образование, а значит, и будущее. Так давай рискнем и будем вместе назло всем и вся. Что ты мне на это скажешь? - Аркадий, хоть и страшновато мне, но я хочу быть с тобой, а значит согласна. - Спасибо, Ирина. Твое согласие дает мне дополнительные силы, а планы становятся реально осуществимы. * * * Какое-то мгновение Аркадий стоял в оцепенении, все еще сжимая в руке тяжелую гантель, а потом в сердцах отбросил ее в сторону. Как врач он понимал, что нанесенная им черепно-мозговая травма не оставляет Юрию ни единого шанса остаться в живых. Для пущей убедительности он наклонился над лежащим на полу Степановым и, отыскав пальцами правой руки сонную артерию на шее, попробовал прощупать пульс. Через минуту ему стало ясно, что он не ошибся в своем прогнозе - Юрий был мертв. Подхватил тело под мышки Аркадий затащил тело в ванную комнату и оставил лежать его на полу. Вернувшись в зал, он убрал со стола следы выпивки и, собрав осколки разбитого бокала, притер разлитый сок на паркете. Вымыв рукою под водопроводным краном на кухне, он вышел из квартиры, тщательно заперев входную дверь. Прежде чем поехать на работу, он закатил мотоцикл Степанова в свой гараж. Ему удалось проделать это без свидетелей: большинство жителей близлежащих домов уже ушло на работу. На улице никого не было, и это обстоятельство несколько его успокоило. Еще раз оглядевшись и не увидев глаз, которые бы наблюдали за ним, Аркадий уселся в машину и поехал в больницу, где его ожидали работа и коллеги-хирурги. По дороге он обдумывал все, что ему выложил Степанов. Анализируя сложившуюся ситуацию, пришел к выводу, что реальная опасность угрожала ему со стороны подруги убитого, которая, по словам последнего, видимо, была в курсе его дел. Следовательно, ему нужно было предпринять решительные, а главное, безотлагательные меры, пока парикмахерша не сообщила, куда следует, все то, что она знала. Пока она находится в неведении о Степанове, она будет молчать, но как только узнает, что Юрий пропал без вести, то без труда сможет вычислить, кто помог ему исчезнуть. А потом действия Сериковой было предугадать нетрудно: она ломится к следователю и выкладывает ему все как на духу. Последствия такого визита он представил со всей отчетливостью. Нужно было сегодня же заставить ее замолчать навеки, другого выхода, видимо, просто не существовало. Приняв окончательное решение, он стал обдумывать, как осуществить столь необходимое убийство. Он мучился этой задачей в течение всей первой половины дня, и только в два часа его осенило. Он наконец-то догадался, как незаметно появиться в парикмахерской и совершить задуманное. Чтобы застать Серикову на рабочем месте, Аркадию пришлось под благовидным предлогом отпроситься у заведующего хирургическим отделением. Тот, хоть и высказал свое неудовольствие утренним опозданием Аркадия, но отпустил его на три часа ранее положенного времени. Поблагодарив его, Козаков быстрым шагом сбежал по лестнице на первый этаж и, выйдя на улицу, направился к своей машине, стоящей на стоянке над окнами регистратуры. Он вернулся к себе домой, где, чтобы больше походить на Степанова, надел на себя куртку. Открыв ворота гаража, он вывел оттуда мотоцикл, а на его место поставил свои "Жигули". Облачившись в шлем и дорожные краги, Аркадия завел мотоцикл и выехал со двора. Теперь, когда он внешне был просто неотличим от Юрия Степанова, можно было наведаться в парикмахерскую техникума, не опасаясь быть узнанным. Боялся он только одного - встречи с ГАИшниками, но все обошлось как нельзя благополучно. Аркадий доехал до поселка без приключений и сразу направил мотоцикл к парикмахерской. Остановившись у ступеней, он не стал глушить двигатель, а, поставив мотоцикл на подножку, взбежал по ступенькам, не снимая краг и шлема. Закрывая за собой дверь, он наткнулся рукой на ключ, торчавший в замке. Обрадовавшись, он воспользовался этим, дважды повернув его в замочной скважине. Миновав прихожую, Аркадий шагнул в основной зал парикмахерской, где в кресле перед окном сидела Людмила. Она видела, как подъехал Степанов, и теперь ожидала его, предчувствуя, с каким азартом и трепетом Юрий начнет целовать ее губы и шею. Козакова очень обрадовало то, что он застал Людмилу в парикмахерской, и то, что она была одна. Нужно было действовать, второго такого случая ему уже больше не представится. Подойдя к Сериковой сзади, Аркадий обхватил ее шею двумя руками и что есть силы сдавил горло. Ничего не понимая, несчастная женщина попыталась вырваться, но неожиданность нападения и мужская сила не позволили ей этого сделать. Буквально через минуту тело ее ослабло, она предсмертно захрипела, и из открытого рта жертвы вывалился синюшный язык. Отвернувшись от перекошенного лица в сторону, чтобы не травмировать собственные нервы, он, тем не менее, еще минуты две сдавливал горло парикмахерши, пока окончательно не убедился в ее смерти. Разжав пальцы, Аркадий сквозь окно посмотрел на улицу, которая наудачу была пустынна, на асфальтированной дорожке не было ни одного человека. Пора было уходить. Покинув парикмахерскую, Козаков не забыл запереть на замок дверь снаружи, а ключ сунул в карман куртки. Оседлав мотоцикл, он плавно отъехал от парикмахерской, прокатился по поселку и только потом направился к себе домой в Терновку. Опасаясь любой неожиданности, он гнал мотоцикл проселочными дорогами. Встреча с ГАИ в данный момент для него была равносильна смерти. Поэтому он и не поехал шоссейной дорогой, зная, что гаишники в основном "пасутся" на асфальте, а значит, шанс попасть в поле их зрения был минимальный. Недалеко от районного центра дорога вывела Аркадия на плотину небольшого, но довольно глубокого пруда, берега которого были заполнены почти до краев. Именно здесь Козаков и решил избавиться от мотоцикла и других вещей Степанова, которые прямо могли уличить его в содеянном. Заглушив двигатель, он остановился на высокой плотине, которая удерживала воду в водоеме. Сняв куртку и шлем, он закрепил их на руле мотоцикла и, убедившись, что свидетелей нет, Аркадий резко столкнул мотоцикл по крутому склону в пруд. Сделав замысловатый кульбит, "Ява" с шумом плюхнулась в жадные объятия воды. Закурив, Аркадий, подождав, пока поверхность водоема успокоится, надежно спрятал в глубине опасные улики. Отряхнув пыль с брюк, он выпрямился и бодрой походкой направился к ближайшей автобусной остановке. Через час он был уже дома. Закрывшись на замок, он плотно задернул шторы в доме и, вымыв руки с мылом, прошел на кухню. Чтобы успокоить бешено стучавшее сердце и натянутые, как струна, нервы, выпил стакан водки и плотно поел. Закурив, прошел в зал и, усевшись на мягкий диван, стал обдумывать свои последующие действия. Чтобы окончательно спрятать концы в воду ему предстояло избавиться от трупа Степанова, который все еще пребывал в ванной комнате. Успокоил себя тем, что с наступлением темноты незаметно вывезет в багажнике своей машины тело подальше от населенного пункта и закопает его где-нибудь в укромном месте. Гробовая тишина в квартире, обильная пища и выпитая водка сделали свое дело, Аркадий уснул, едва успев потушить сигарету в пепельнице. Аркадий пошел, что называется "ва банк" и не тешил себя радужными надеждами на случай разоблачения. Но кости были брошены, и ему ничего не оставалось, как идти до конца. * * * Они в ту памятную ночь проговорили до утра, обсуждая и планируя свою дальнейшую совместную жизнь. И хотя Ирина Владимировна не во всем была согласна с Аркадием, в конце концов они приняла разработанный им план. Его слова звучали убедительно и веско, они падали на благодатную почву ее влюбленного сердца, и она поверила им, как только может поверить горячо влюбленная девушка. Только с рассветом Аркадий отвез ее домой. Эта ночь вдохнула в Ляхову свежие силы. Она стала более осмотрительной и осторожной, и все предпринимаемые Михаилом Моисеевичем попытки вновь овладеть ею оставались неудовлетворенными. Приближался конец учебного года, ее второго года работы в техникуме. Ирина Владимировна с нетерпением ожидала приближающегося отпуска. Именно в этот двухмесячный срок и решено было ими зарегистрировать свой совместный союз на всю жизнь. Ирина и Аркадий продолжили тайно ото всех встречаться на квартире последнего. Наконец наступил тот день, когда Ляхова приняла последний экзамен по математике и, получив отпускные, оказалась свободной от работы до первого сентября. Аркадию отпуск удалось оформить тремя днями позже. Ирина Владимировна решила не терять времени даром и с присущим ей энтузиазмом принялась наводить порядок в квартире. Воодушевленная предстоящим бракосочетанием, она принялась за побелку кухни и потолков в комнатах. Напевая себе под нос любимые еще со студенческих лет мелодии, она перестирала и перегладила весь свой нехитрый гардероб, до блеска вымыла окна и полы. Повесив на окна идеально отутюженные шторы, удовлетворенная Ляхова опустилась в кресло, и придирчиво осмотрелась и осталась довольной от проделанной работы. Оставалось только собрать вещи и упаковать их в чемодан. Когда с этой процедурой было покончено, Ирина Владимировна решила хорошенько отоспаться перед дальней дорогой. Прежде чем отправиться в постель, она сходила в прихожую и, боясь пропустить звонок Аркадия, подкрутила телефон на полную громкость. Согревшись под одеялом, она с удовлетворением от проделанной работы закрыла глаза и стала думать о будущем. Сбылась ее мечта, она была реальной, осязаемой. Несмотря ни на что, она добилась того, что стала единственной избранницей Аркадия, и он по своей инициативе наконец-то принял единственно приемлемое решение. Ирина Владимировна понимала, что наступил переломный момент в ее судьбе, и замужество, брак с любимым человеком сделают ее жизнь более разумной, и спокойной и размеренной. Она хотела любить и быть любимой. С этой надеждой в мыслях Ирина Владимировна незаметно для себя погрузилась в сон. Телефонный аппарат на этот раз сработал безотказно, огласив тишину квартиры оглушительным звоном. Ляхова среагировала мгновенно. Отбросив одеяло в сторону, она устремилась в прихожую. Подняв трубку, она с волнением поднесла ее к уху. - Ира, здравствуй,- услышала она так хорошо знакомый и желанный голос. Это звонил Аркадий. - Здравствуй,- ответила она с волнением. - Дорогая, ты готова к путешествию? - Да, а как обстоят дела у тебя? - Все нормально. С завтрашнего дня я в отпуске. Не скрою, мне стоило больших усилий подписать заявление у главврача. Но теперь все позади и, мы свободны как птицы. Ты рада, Ирина? - Очень. И каков же будет план наших дальнейших действий? - Собирайся в дорогу, упакуй вещи, не забудь паспорт. Вечером я заеду за тобой, мы переночуем у меня, а утром я получу отпускные, и мы сразу выезжаем в Воронеж. Там мы навестим твоих родителей, зарегистрируем брак, а потом я обещаю тебе свадебное путешествие. Тебя такой план совместных действий устраивает или есть принципиальные замечания? - Никаких замечаний нет, я полностью полагаюсь на тебя, мой милый,- твердо произнесла Ирина Владимировна и свободной рукой смахнула со щеки невольно набежавшую слезинку. - Ну, вот и хорошо,- подвел итог Аркадий.- Ожидай меня, я подъеду за тобой, как только стемнеет. - Хорошо, я буду наготове, но перед тем, как выехать из дома, ты предупреди меня по телефону. Мне не хочется лишний раз мозолить глаза соседям. - Договорились, целую тебя, до встречи. - Пока, Аркадий. Он первым опустил трубку на аппарат, а Ирина Владимировна еще несколько мгновений не могла пошевелиться. Сбывалась ее мечта, и ей все еще не верилось, что слова и планы Аркадия воплотятся в жизнь. Выйдя из счастливого оцепенения, Ляхова положила трубку и пошла в комнату собираться к отъезду. По ее прикидке до приезда Аркадия оставалось чуть более часа, а ей еще предстояло привести себя в порядок. Не откладывая намеченного на потом, Ирина сразу принялась за себя. Телефон вновь зазвонил без четверти десять, когда Ляхова легким прикосновением бархотки наносила пудру на кончик носа. Как и предполагала Ирина, это был Аркадий. - Привет, любимая, это я вновь. Ты готова к отъезду? - Да, готова. - Вот и хорошо, я сейчас подъеду. У тебя много вещей? - Один чемодан, правда, крупных размеров,- ответила она смущенно. - Если он большой и тяжелый, то я подъеду к подъезду. - Нет, не надо, я буду ожидать тебя на автобусной остановке. - А не тяжело тебе будет идти туда с чемоданом? - Не беспокойся, он легкий, в нем одни мои платья. Не стоит привлекать к себе излишнее внимание. - Договорились,- уступил Аркадий,- встречаемся как обычно. Я пойду заводить машину, а ты можешь минут через двадцать, выходить из дома. Целую, до встречи. - Пока, Аркадий, только не задерживайся. Ладно? - Милая, можешь положиться на меня, я не заставлю тебя ожидать. Сам, возможно, через двадцать пять минут буду в условленном месте. - Ты всегда был пунктуальным, я жду тебя. Пока, мой милый,- похвалила его Ляхова. -Жди, я выезжаю,- твердо пообещал Аркадий и положил трубку. Вернувшись в комнату, она оделась и, взяв чемодан, направилась к выходу. У двери Ирина Владимировна на мгновение остановилась и окинула взглядом квартиру, мысленно прощаясь с ней до нового учебного года. Выйдя на лестничную площадку, она тщательно заперла замок на два оборота и опустила ключ в карман ветровки. Подхватив чемодан, Ляхова сбежала по лестнице вниз и вышла из подъезда на улицу. Сумерки опустились на землю, и только на западе алела заря от ушедшего за горизонт солнца. Поправив упавший на глаза локон, Ирина Владимировна направилась на остановку, легко стуча каблучками по еще не остывшему от дневного тепла, асфальту. Машину Аркадия ожидать пришлось недолго. Минут через десять-пятнадцать из-за поворота вдруг появились две ярко светящиеся фары, которые уверенно приближались к Ляховой. Излучаемый ими свет по мере приближения усиливался, пока не стал едко белым, режущим глаза. Непроизвольно она отвернулась, ожидая, пока автомобиль пронесется мимо. Но тот, поравнявшись с Ириной Владимировной, проворно развернулся, далеко осветив местность. Еще раз ослепив галогенными глазищами, машина остановилась в метре от нее, Переключив свет на подфарники, из кабины вышел Аркадий. Подбежав к ней, он на мгновение обнял ее и поцеловал в щеку. Ирина Владимировна даже не успела должным образом среагировать на это. А он уже подхватил чемодан, и открыв дверцу, водрузил его на заднее сидение. Захлопнув заднюю дверцу, он вернулся к Ирине и, обняв ее, спросил: - Ты, наверное, уже заждалась меня? - Нет, ты как всегда оперативен,- похвалила его Ляхова. Они поцеловались, причем в этот раз Ирина Владимировна вместо щеки подставила ему свои чувственные губки, и Аркадий со страстью поймал их. После этого они сели в машину и поехали к нему домой. Аркадий всю дорогу рассказывал ей, чего ему стоило выпросить отпуск у главврача районной больницы. Он жил еще прошедшими событиями минувшего дня, а она мысленно трепетала перед неизвестным будущим. Веря и надеясь, что вся ее дальнейшая жизнь может быть связана только с Аркадием, она не до конца осознавала, что все так или иначе все-таки решится в ближайшие дни. Именно их совместная поездка в Воронеж и определит ее гражданский статус. Размышления о предстоящем не мешали Ляховой поддерживать в разговоре Аркадия. В душе ей хотелось, чтобы он наконец-то заговорил о совместных планах на ближайшие дни. Ирина Владимировна решила не торопить события, а подождать. Она хорошо изучила Аркадия и знала, что он сам заговорит об этом. Ей хотелось, чтобы инициатива во всем исходила от него. Не желая быть навязчивой сама, она решила даже не заводить разговора на эту животрепещущую тему. Правда, Ирина Владимировна была уверена, что ее страстная любовь к Аркадию заставит последнего довести обещанное до логического завершения - совместного брака. Незаметно приехали на место. Аркадий подогнал машину к гаражу, чтобы припарковать ее на ночь, а Ляхова, взяв ключи от входной двери направилась в квартиру. Повесив ветровку на вешалку и переобувшись в домашние тапочки, она поспешила на кухню, помня, что любовь мужчины проходит через его собственный желудок. Наполнив чайник водой из-под крана, она поставила его на газовую конфорку и принялась наводить порядок на кухне. В нехитром хозяйстве Аркадия видно было отсутствие женских рук. За несколько дней ее отсутствия в раковине накопилась изрядная стопа посуды. Пока грелась вода в чайнике, Ирина Владимировна надев фартук принялась подметать пол на кухне. Она сделала всего несколько взмахов веником, как в квартиру вошел Аркадий. Поставив чемодан в прихожей, он прошел на кухню, где хозяйничала Ляхова. - Ну, вот мы и дома,- радостно произнес он и, приблизившись к Ирине, обнял ее за плечи.- Я очень соскучился по тебе и рад, что мы опять вместе,- прошептал ей на ухо Аркадий и поцеловал ее в шею. - Я тоже скучала без тебя, Аркадий,- ответила Ирина Владимировна, все еще держа веник в руке. После этих слов она повернулась к нему лицом, и Аркадий вновь заключил ее в крепкие объятия. Их губы нашли друг друга и слились в долгом страстном поцелуе. Ирина Владимировна обняла его свободной рукой, продолжая во второй держать ставший вдруг ненужным веник. Взаимные объятия и жаркие поцелуи готовы были перерасти в нечто большее. Чувствуя, что она уже почти не может противостоять настойчивому желанию Аркадия, Ирина Владимировна слегка отстранилась от него. Глядя влюбленными глазами, шутливо произнесла: - Аркадий, ты мешаешь мне заниматься делом. Скажи честно, ты хочешь кушать или нет? Поняв ее, он улыбнулся и, не выпуская из рук, сказал: - Я проголодался основательно, целый день во рту не было маковой росинки. - Вот видишь!- воскликнула она, одновременно освобождаясь от его объятий.- Тебе нужно помогать мне, а ты мешаешь. - Готов выполнить любое твое поручение,- принял ее игру Аркадий и стал по стойке "смирно". - Вот это совсем другой разговор,- все так же весело произнесла Ляхова. - Что мне нужно делать, командуй? - Задание очень простое. Пока я буду готовить пищу, тебе нужно помыть посуду, которую ты накопил в раковине. - Один поцелуй - и все будет сделано. Ты согласна на такое условие?- спросил Аркадий и вновь обнял ее. - Ладно уж, пусть будет по-твоему,- согласилась Ирина Владимировна и, выпятив губки, выжидательно закрыла глаза. Аркадий с жадностью и плохо скрываемым желанием припал к ним. Поцелуй получился длительным и страстным. Когда он наконец оторвался от алых податливых губ, Ирина Владимировна, переведя дыхание, сказала: - А теперь, Аркадий, за дело - посуда тебя ждет. - Нет проблем,- ответил он и подмигнул Ляховой. * * * Начальник уголовного розыска капитан Найденов размышлял, анализируя ход расследования убийства директора Козакова. Настроение было преотвратное. Все складывалось не так благополучно, как того хотелось. Былая уверенность, что убийцей Михаила Моисеевича является Алехин, как-то неожиданно потеряла свой первоначальный блеск. Появившиеся сомнения могли развеять только новые доказательства и факты, а их-то как раз и не было. Интуитивно, даже по поведению арестованного, он чувствовал, что Алехин не похож на убийцу. Не было в его глазах затаенного страха, который он не раз видел в глазах преступников, совершивших преступление по расстрельной статье. Понимал Вячеслав Федорович, что все улики против Алехина и даже его арест не произвели на воронежского следователя полковника Мошкина должного впечатления. Повидимому, тот в душе не верил в виновность слесаря, хотя и не говорил об этом вслух. Найденову следовало новыми вескими доказательствами, фактами, уликами перевести чашу весов и убедить Мошкина в том, что директора убил именно Алехин. В противном случае, в силу презумпции невиновности, слесаря придется отпустить из-под ареста, сняв с него обвинение в убийстве. Последнее грозило ему, капитану Найденову, неприятностями по службе. Сроки расследования увеличивались, а значит, увеличивались шансы убийцы уйти от справедливого наказания. Дело грозило зависнуть, а значит, обязательно будут искать козла отпущения. Кто как не начальник уголовного розыска РОВд больше всего подходит для этой цели? Хорошо зная свое начальство, он был уверен, что в конце концов и станет тем самым неудачником, на которого свалят все "шишки", не найди он убийцу Козакова. Выбора не было. Капитану Найденову оставалось только одно: найти новые доказательства и улики, подтверждающие, что убийца Алехин и не кто другой. Он хорошо помнил русскую пословицу: " На ловца и зверь бежит". Исходя из этой аксиомы он решил активизировать поиск, втайне надеясь на удачу. Необходимо было навестить жену убитого директора и задать вдове ряд интересующих его вопросов. Он решил проделать это в первую очередь, как и просил его полковник из областного УВД. На следующий день, рано утром, Вячеслав Федорович отправился в сельскохозяйственный техникум на лично принадлежавшей ему шестой модели "Жигулей". Найденов был страстным любителем быстрой езды и имел водительское удостоверение профессионала. Он лихо, а главное, безаварийно управлял автомобилем, и это послужило постоянной причиной гордости за самого себя, распиравшей изнутри. Вот и сейчас он уверенно вел машину по пустынному шоссе, хотя стрелка спидометра держалась где-то в районе ста тридцати - ста сорока километров в час. Глядя на однотонную зелень лесных полос, вплотную обступивших полотно дороги, он про себя проигрывал предстоящий разговор с женой Козакова. Вот и всегда так, он наперед не мог предугадать как будут развиваться события. Поэтому и в этот раз ему предстояло корректировать свое поведение в зависимости от складывающихся обстоятельств. Огромный дом директора, окруженный высоким глухим забором из листового железа, возвышался в центре поселка всего в ста метрах от учебного корпуса. Найденов припарковал машину поблизости от входной калитки так, чтобы она в случае чего не могла послужить препятствием для выезжающих или въезжающих во двор через массивные ворота. Заперев машину на ключ, Найденов осторожно, без стука открыл калитку и вошел во двор директорской усадьбы. Оглядевшись, он увидел просторную теплицу, летнюю беседку, наземный погреб, гараж, совмещенный с летней кухней, и еще какие-то надворные постройки. "Шикарно мужичок живет. Подобный комплекс на честно заработанные деньги вряд ли построишь, даже если у тебя оклад директора",- подумал Найденов. Наверняка большая половина стройматериалов приворована и благополучно списана на ремонт ферм, учебных корпусов, общежитий. Коммунистически воспитанные руководители предприятий, учреждений в последние годы усиленно приворовывали у государства, злоупотребляя при этом служебным положением. Работая начальником следственного отдела, он часто касался подобных дел, частенько спуская их на тормозах по распоряжению районных руководителей. Все это пронеслось в голове капитана чисто автоматически, пока он шел по бетонной дорожке к дому. Поднявшись на крыльцо, Найденов отыскал глазами кнопку электрозвонка и без колебаний дважды утопил ее до упора. В доме явно не торопились. Он хотел было позвонить еще, но именно в этот момент услышал звук приближающихся шагов. Дверь перед ним вдруг неожиданно открылась, и на пороге появилась молодая девушка в темном платье и черной газовой косынке на голове. Капитан поздоровался, и девушка, ответив на его приветствие, тихим, грустным голосом спросила: - Простите, я вас совсем не знаю, но что вы хотели? - Мне необходимо поговорить с Ривой Самуиловной. - Вы извините, но у нас большое несчастье, и мама себя чувствует очень плохо. Если у вас не срочное дело, то приходите как-нибудь в другой раз. - Я близко принимаю к сердцу то огромное горе, свалившееся на всю вашу семью в связи со смертью Михаила Моисеевича. От всей души выражаю вам соболезнование по поводу утраты близкого человека. - Спасибо,- тихо поблагодарила девушка, и глаза ее увлажнились. - Но тем не менее, я настаиваю на встрече с вашей мамой,- он уже сообразил, что пред ним стоит дочь Михаила Моисеевича. - Право, я не знаю, как убедить вас, но мама не желает никого видеть. - Я облегчу ваше желание помочь мне увидеться с вашей матушкой, если скажу вам, что я начальник уголовного розыска и занимаюсь расследованием убийства вашего отца. Если вы так скажете Риве Самуиловне, то, я уверен, она все поймет правильно и уже не откажет мне во встрече. Тем более, это будет способствовать быстрейшему изобличению преступника. Вот мое служебное удостоверение,- произнес Найденов и в подтверждении своих слов ловко раскрыл красную книжечку перед глазами девушки. Немного растерявшись, она тем не менее убедилась в том, что я действительно, следователь и пообещала: - Я сейчас скажу о вас маме. Подождете минутку. Оставив дверь открытой, девушка исчезла во внутренних комнатах. Вернулась она буквально сразу и прямо с порога сказала: - Проходите в дом, мама готова говорить с вами. - Я и был уверен, что она поступит таким образом,- промолвил вполголоса Вячеслав Федорович и прошел мимо девушки в просторную прихожую. В сравнительно пустынной комнате на диване сидела, опустив голову, вдова. Одета она была как и дочь во все черное. - Здравствуйте, Рива Самуиловна!- первым поздоровался Найденов. - Здравствуйте,- отозвалась вдова и, подняв глаза на следователя, добавила:- Проходите присаживайтесь. - Спасибо,- поблагодарил он женщину и опустился в кресло напротив. - Что вас интересует?- спросила она и вновь посмотрела на следователя совершенно спокойными глазами. У Найденова вдруг мелькнула мысль, что ему у этой несчастной женщины ничего полезного для следствия узнать не удастся, но он сразу отбросил прочь это предложение и, представившись, начал задавать вопросы. - Рива Самуиловна, скажите у вашего мужа были враги, которые бы могли совершить столь страшное преступление? - Товарищ следователь, мы с мужем живем и работаем в техникуме более десяти лет и никогда ни с кем ни у меня, ни у мужа не было враждебных отношений. Михаил Моисеевич одинаково добро, по-отечески, относился как к преподавателям, так и к лаборантам и просто рабочим учхоза. Да, иногда он поступал довольно строго, но эта строгость была не из-за прихоти моего мужа, а как наказание за пьянство, прогулы или другие дисциплинарные проступки. Оставить их без наказания он просто не имел права и поверьте мне, коллектив правильно понимал Михаила Моисеевича. Он ведь всегда советовался с людьми и судьбоносные решения принимал не единолично. Как директор Михаил Моисеевич был достаточно демократичен и, я считаю, только поэтому и пользовался непререкаемым авторитетом в техникуме. - Спасибо мне понятна ваша точка зрения,- остановил ее Найденов, поняв, что в этом направлении от вдовы вряд ли чего добьешься. - Если у вас есть сомнения, то можете справиться о Михаиле Моисеевиче у любого преподавателя или лаборанта, конечно, из тех, кто достаточно долго работал под его началом. - Нет, вы меня неправильно поняли, у меня нет оснований не доверять вам или подвергать сомнению все, что вы только сказали мне,- попытался успокоить вдову Найденов и, по-видимому, это ему удалось. - Хорошо, а что вас интересует еще? - На сегодняшний день подозревается в убийстве вашего мужа некий Алехин Александр Иванович. Он нами арестован и в настоящее время содержится в КПЗ. Как, на ваш взгляд, Рива Самуиловна, мог ли Алехин совершить такое преступление и что послужило причиной убийства? - Честно говоря, я думаю, что у Алехина не было серьезных оснований для убийства Михаила Моисеевича. - Рива Самуиловна, скажите, а не было ли у Алехина неприязненных отношений к вашему супругу? - Я думала по этому поводу и припоминаю., что Михаил Мосивеевич снимал его с работы. Александр Иванович тогда трудился водителем служебного автобуса. - Из-за чего возникла конфликтная ситуация? - Как мне говорил Миша, Алехин был не согласен с оплатой за переработанные часы. Мой муж вынес этот вопрос на педсовет, и Алехину отказали в дополнительной оплате на вполне законных основаниях. Но он на этом не успокоился, а стал бойкотировать распоряжения директора. Тогда Михаил Моисеевич вынужден был отстранить его от работы, а на его место принять другого человека. Но и в этом случае мой муж не остался безучастным в судьбе Алехина. Ведь именно Михаил Моисеевич предложил ему работу слесарем на очистных сооружениях. - А может быть, у Алехина были неприязненные отношения к вашему мужу по личным мотивам? - Что вы имеете в виду?- не удержалась Рива Самуиловна от уточняющего вопроса. - Ну, я хочу спросить, а не ухаживал ли Михаил Моисеевич за женой Алехина? Увидев, как вдова изменилась в лице, добавил:- Может, ваш муж был любовником Галины Иосифовны? * * * Уже через час они по семейному сидели за столом, обильно уставленным разнообразной едой. По распоряжению Аркадия, на ужин были мобилизованы все имеющиеся в холодильнике продукты, так как оставлять их на время длительного отсутствия было нерационально. Но обошлось и без спиртного. В самый последний момент хозяин водрузил на стол запотевшую бутылку рябиновой настойки. Интуитивно Ирина Владимировна хотела возразить против этого излишества, но разумно промолчала, решив не портить царящую атмосферу взаимного согласия. Повинуясь женской логике, она не стала заострять внимание на этом вопросе, надеясь, что у нее еще будет время более обстоятельно коснуться этой темы. Хорошо зная слабости Аркадия и его отношение к ней, Ляхова понимала, что легко и незаметно сумеет повернуть его пристрастия и увлечения в нужное направление. Она решила не торопить события, а дать возможность Аркадию показать широту души влюбленного мужчины. - Аркадий, вроде бы все готово,- произнесла Ляхова, подавая салфетки. - Коли так, прошу к столу,- на правах хозяина пригласил он.- Честно говоря, я очень проголодался, да и ты, Ирина, надеюсь, составишь мне достойную компанию за ужином. - Постараюсь оправдать твои надежды, обещаю есть за троих,- шутливо пообещала она, поудобнее усаживаясь за столом. - Видя твои сомнения и в целях поднятия аппетита предлагаю выпить по рюмке наливки. Ты не против? - Если это рекомендация врача, я не смею даже перечить, не то чтобы отказываться,отшутилась Ирина Владимировна. - Вот и чудненько,- улыбнувшись, произнес Аркадий и наполнил рюмки золотисто-розовой наливкой. Поставив бутылку на стол, он поднял бокал и, посмотрев в светящиеся от счастья глаза Ирины Владимировны, предложил: - Давай выпьем за нашу любовь, за то, чтобы мы были счастливы. - За то, чтобы мы были всегда вместе,- добавила она и подняла свою рюмку. Наливка была сладкой и освежающе-прохладной. Ирина Владимировна, наслаждаясь, выпила ее маленькими глотками. Аркадий оказался прав, уже через несколько минут она почувствовала, что прилично голодна. Молодой человек между тем с аппетитом принялся расправляться с жареной колбасой, и ей ничего не оставалось, как последовать его примеру. Какое-то время внимание обоих было сосредоточено на еде, но потом Аркадий положил вилку на тарелку и, с улыбкой посмотрев на Ирину, спросил: - Все-таки спиртное возбуждает аппетит? - Да, мой личный врач оказался прав,- отозвалась она и подняла на него свои неотразимые глаза. - Коли так, то я осмелюсь предложить еще по одной рюмочке,- произнес Козаков и вновь наполнил рюмки до краев. - А не будет ли передозировки?- шутливо спросила она и, озорно улыбнувшись добавила:- А не злоупотребляет ли мой личный доктор моим доверием? - Ну что ты, Ирина, при таком обилии пищи передозировки быть не может, можешь мне поверить. - Хорошо, Аркадий, я целиком полагаюсь на твой профессионализм,- произнесла Ляхова и подняла на уровень своих обворожительных глаз. Аркадий поднял свою, и рюмки встретились с легким мелодичным звоном. Выпив, они, весело переговариваясь, принялись за закуски. Перед чаем предложил выпить еще по рюмке. Ирина Владимировна, стараясь, не обидеть его, вежливо отказалась. Козаков, не устояв перед соблазном, выпил еще одну рюмку наливки за здоровье свой возлюбленной. Когда с ужином, растянувшимся на целый час, было покончено, оба дружно принялись убирать со стола. Аркадий занялся привычным мытьем посуды, а Ирина убирала оставшиеся продукты в холодильник. Они слаженно выполняли унылую работу, каждый втайне желая побыстрее оказаться в объятиях друг друга. В считанные минуты в кухонном хозяйстве был наведен порядок, и они наконец могли быть предоставлены сами себе. - Ну, вот и все,- подвела итог их совместных стараний Ирина Владимировна. - Спасибо тебе, Ирина,- поблагодарил ее Аркадий и, обняв, поцеловал в столь прельстительные и манящие губки. Поцелуй получился долгим, он с жадностью наслаждался трепетными и податливыми губами любимой женщины. - Пойдем в зал,- предложил он, с трудом сдерживаясь от охватившего его желания. - Пойдем,- согласилась она. Аркадий пропустил ее в дверь и сам пошел следом, не снимая руки с плеча Ляховой. Она хотела сесть в кресло и даже предложила: - Может, посмотрим телевизор? Но Аркадий обнял ее и, поцеловав, сказал: - Ирина, я очень соскучился по тебе. Завтра нам предстоит поездка в Воронеж, и было бы неплохо выспаться перед этим. Ирина Владимировна понимала его нетерпение и поэтому решила не противиться его стремлению поскорее уединиться с ней в спальне. - Пожалуй, ты прав, пойдем отдыхать. Ей и самой хотелось побыстрее попасть в жаркие объятия любимого человека, хотелось по-женски ощутить его ласки. В спальне Аркадий выпустил из рук Ляхову и, отвернувшись к ней спиной, стал раздеваться. Ирина воспользовалась предоставленной возможностью и, быстро сбросив одежду, осталась в одних трусиках и бюстгальтере. Еще мгновение - и она проворно забралась под одеяло. Почти одновременно, но только с другой стороны под одеяло проник Аркадий. Ирина Владимировна в одно мгновение оказалась в его объятиях. Он неистово и страстно целовал ее, и она, не удержавшись, ответила ему взаимностью. Рука Аркадия, дрожа от нетерпения, скользнула на высокую грудь Ляховой, которая была прекрасно упакована в плотно облегающий бюстгальтер. Встретив неожиданное препятствие, ладонь на мгновение остановилась, и Аркадий спросил: - Ира, ты почему не сняла его? Он будет мешать нашим любовным утехам. - Я просто не успела,- сдерживая дыхание тихо ответила Ирина Владимировна, все еще удерживая любимого в объятиях. - Я тебе помогу его снять,- предложил Аркадий. - Как хочешь,- согласилась она и слегка приподнялась, чтобы он смог расстегнуть застежку. Аркадий не приминул тотчас воспользоваться предоставленной ему возможностью. Нетерпеливыми, а потому и неловкими руками он освободил Ирину Владимировну от предпоследней принадлежностию женского туалета. Нежно поглаживая и одновременно массируя тугие мячики он попеременно целовал вызывающие соски. Ей были приятны ласки требовательных рук Аркадия, более того, каждый поцелуй восторгом отзывался в ее сердце, щемяще будоража ее томное воображение. Откинув голову назад, Ирина Владимировна с трудом сдерживалась, боясь вскрикнуть от восторженного умиления. Аркадий в ласках был неистов. Наконец его рука, явно желавшая большего, скользнула вниз живота любимой женщины, наткнувшись на тонкие шелковистые трусики, она на мгновение остановилась, как бы обдумывая свои последующие действия. После секундного замешательства она проникла под резинку, и Ляхова, слегка выгнувшись, развела ноги, предвкушая проказы его пальцев в эрогенной зоне. Аркадий тотчас воспользовался предоставленной возможностью, покрыв в знак благодарности чувственные груди девушки новой серией страстных поцелуев. Этот порыв не оставил Ирину Владимировну безучастной, и она, обхватив руками голову Аркадия, с нежностью прижала ее к груди в тот момент, когда его губы едва касались соска. Этим движением она невольно стимулировала его на более активные действия. Их обоюдное стремление соединиться становилось неотвратимым, и единственным препятствием на этом пути оставались уже никому не нужные шелковистые трусики. Не сговариваясь, оба приложили максимум стараний, чтобы как можно быстрее избавится от них. Их совместного терпения хватило только на то, чтобы освободить одну ногу Ирины Владимировны. Они торопились навстречу друг другу, и не было в тот момент силы, способной удержать их на расстоянии. Дальнейшие ласки становились назойливо бессмысленными, а желание любить и быть любимым целиком захватило их трепетные души. Гонимые неуемным желанием, они соединились с первой попытки. Наконец-то они могли без остатка отдаться чувственному наслаждению. В меру своих способностей, каждый из них старался приблизить прекрасный миг сладостного состояния. Ирину Владимировну, что называется, понесло и она уже не сдерживала легких постанываний, которые непроизвольно слетали с ее прекрасных губ в такт энергичным толчками Аркадия. Она была прекрасна, все в ней волновало Козакова: и белоснежные упруги груди, которые она придерживала длинными красивыми пальцами, и полуоткрытый чувственный рот, издававший волнующие душу звуки, и милое лицо обрамленное пышными шелковистыми волосами. От избытка охвативших ее чувств она уже негромко вскрикивала, не успевая телом реагировать навстречу глубоко проникающему в нее Аркадию. Желание помочь партнеру заставило ее широко развести ноги и, подняв их вверх, обхватить разгоряченного мужчину. Никто из двоих не обращал внимание на ставшие ненужными шелковистые трусики, которые каким-то чудом удерживались на пальчиках левой ноги Ирины Владимировны, теперь чутко реагирующей на неистовые и восхитительные толчки Аркадия. Приблизился и наконец настал тот момент, ради которого они оба так щедро потратили взаимопроникающие усилия. Почти одновременно им покорилась вершина любовного счастья. В оргазме Ирина несколько опередила Аркадия. Она на мгновение замерла от восторга ощущений и, уже не контролируя себя, застонала, и ее гибкие пальцы с силой сдавили свои собственные груди. Ее состояние эхом отозвалось в сердце Аркадия, и он несколькими энергичными движениями успешно финишировал вслед за любимой. В порыве внеземных чувств Ляхова обвила любимого руками и сжала ногами так, что он целиком оказался в ее объятиях, напрочь лишенный возможности пошевелиться. Только полураскрытые чувственные губы манили его, словно магнит, и он последним усилием реализовал свое желание, поймав их в страстном поцелуе. В этот момент они представляли собой единое целое, и казалось, нет в мире силы, способной разорвать это волнующее и страстное состояние молодых людей в эти сладостные минуты, но именно в подобные моменты и зарождается новая жизнь. * * * Последний вопрос словно наотмашь ударил Риву Самуиловну по лицу. Она отшатнулась, глаза ее недобро сузились, щеки и нос в одно мгновение побледнели, и она стала похожа на больного со смертельным диагнозом, Вячеслав Федорович не ожидал такой реакции вдовы на свой вопрос. Он приготовился к самому худшему, полагая, что она, впав в истерику может грубо накричать и даже оскорбить его. Сконцентрировав волю Рива Самуиловна заговорила. Ее лицо было все таким же бледным, глаза стали узкими, словно лезвия, каждое слово она выговаривала с устрашающим придыханием. - Как вы смеете подобным образом говорить о моем муже?!- возмутилась она. - Я ничего не утверждаю,- как можно спокойнее произнес Найденов,- я только задал вам вопрос. И попрошу вас ответить на него, отбросив эмоции, как можно обстоятельнее. - А вы меня поймите правильно. У меня нет ни малейшего желания оскорблять вас лично или память о вашем погибшем муже. Я преследую совершенно иные цели, мне нужно не только поймать преступника, но и изобличить его. Второе гораздо труднее и ответственнее первого. Вот, чтобы справиться с этой непростой задачей, мне и приходится иногда задавать столь неприятные вопросы, а короче говоря копаться в грязном белье. Но должен вас предупредить сразу о ваших правах. Я не могу принудить или заставить вас отвечать на вопросы интимного характера или давать свидетельские показания против своего мужа. Ваше право не отвечать на эти вопросы или отвечать на них мне, но прошу вас говорить только правду. Думаю, что это в ваших интересах. Рива Самуиловна, ведь вы хотите, чтобы преступник, убивший вашего мужа, понес заслуженное наказание? - Да, я хочу, чтобы убийца понес суровое наказание, и поэтому готова чистосердечно отвечать на ваши даже самые каверзные вопросы. Теперь то, что касается интимной связи Михаила Моисеевича с химичкой Алехиной. Лично мне достоверно ничего не известно. Я всегда доверяла своему мужу, но все мужчины не без греха, возможно и у него были какие-то увлечения. Как и для любой жены и женщины|, мне не безразлично сексуальное поведение мужа. Но я никогда никому, даже ему, не показывала, что я ревную. Из работников техникума, жильцов нашего поселка, мне никогда и никто не сказал ничего об аморальном поведении моего супруга. Люди, то ли боялись мне говорить об этом, то ли не хотели лишний раз травмировать мое сердце, а возможно, им просто было нечего сказать мне, потому что Михаил Моисеевич был порядочным человеком и не волочился за чужими юбками. Так или иначе, но я всегда верила Михаилу Моисеевичу при жизни, и теперь, после его смерти, я не позволю никому порочить его честное имя. - Мне понятна ваша позиция,- прервал ее монолог Найденов. - Вам что-нибудь не нравится?- спросила Рива Самуиловна. - Нет, скорее наоборот, ваше отношение к покойному супругу заслуживает всяческой похвалы. Вновь эти слова следователя, вовремя сказанные, сняли возникшее напряжение в разговоре. - Что вас еще интересует?- спросила Рива Самуиловна, как бы демонстрируя свое расположение к Найденову. - Давайте сменим тему разговора. Мне как человеку, а не как следователю, интересно, чем занимался Михаил Моисеевич в свободное от работы время? Было ли у него, выражаясь модным языком, какое-нибудь хобби? - У моего мужа было не так уж много свободного времени, но, тем не менее, у Михаила Моисеевича была страсть к земле. Сам он родился и вырос в сельской местности, и ему не по наслышке хорошо знаком нелегкий труд земледельца. Даже более того, он к нему привык и поэтому с удовольствием занимался выращиванием овощей, цветов как на приусадебном участке, так и в теплице. Кроме того, муж часто помогал мне готовить на кухне. Он любил сладко поесть, но не брезговал черновой работой по приготовлению и оформлению блюд. - А были ли у вашего супруга чисто мужские увлечения, такие, как хоккей, футбол, охота?перебил ее Найденов, пытаясь таким образом приблизиться к интересующей его теме охотничьего оружия. - Мой муж любил играть в шахматы и даже имел первый разряд, сам с удовольствием играл в волейбол, любил смотреть игру в футбол, хоккей. Я считаю, что Михаил Моисеевич был всесторонне развитым человеком и ему не был чужд спорт в наиболее распространенных видах. - Он что и охотником был заядлым?- капитан явно форсировал события. За все это время с Ривой Самуиловной он не выяснил для себя ни одного интересного факта и стал уже терять надежду. Не так эта вдовушка была проста, как могло показаться на первый взгляд. Даже если она что-то знала о проделках своего муженька, то не собиралась выкладывать всю подноготную семейной жизни кому бы то ни было, в том числе и следователю. Вдова только внешне казалась простушкой, а на самом деле эта женщина, словно матерая волчица, из последних сил защищала своего мужа, а значит, и честь своей семьи. Найденов был уверен, что ей наверняка известны все пассии Михаила Моисеевича, с которым он на стороне удовлетворял свои сексуальные прихоти. - Нет, охота для него не была страстным увлечением. Скорее всего, это была обязательная необходимость. - Поясните, я не вполне понимаю вас?- попросил ее капитан. - А что тут понимать? На охоту выезжает все районное начальство, да и из области частенько высокопоставленные гости наезжали. Там они общаются, выпивают, бахвалятся, заводят знакомства, решают многие проблемы. Быть в кругу высокопоставленных чиновников не только престижно, но и просто необходимо. Вот и приходилось Михаилу Моисеевичу, чтобы выглядеть соответственно, тратить деньги на экипировку, оружие и прочее. Все это в конце концов оправдывалось, но мне не нравились подобные отлучки мужа, да и сам он с неохотой отправлялся на подобные мероприятия. - А где Михаил Моисеевич хранил оружие и свои охотничьи доспехи? - Оружие он хранил в специальном сейфе, который стоит в его кабинете. - А можно посмотреть на него? - Конечно, все оружие у супруга зарегистрировано, он всегда был в этом отношении щепетилен. Если вас заинтересовал сейф, который стоит в его кабинете, то прошу пройти в кабинет и посмотреть. С этими словами Рива Самуиловна поднялась с дивана. Сделав Найденову приглашающий жест рукой, она направилась в кабинет своего покойного мужа. Капитану ничего не оставалось, как последовать следом. Кабинет представлял собой большую комнату, одну стену которой полностью занимали стеллажи, сплошь уставленные книгами. Огромный двухтумбовый стол темного дерева, два кресла, журнальный столик и несколько стульев. В углу стоял сейф высотой в человеческий рост. Он то и интересовал Найденова в первую очередь. Рива Самуиловна, опустившись в одно из кресел, с интересом наблюдала за капитаном своими маленькими глазками. Приблизившись к металлическому монстру, он не только осмотрел сейф со всех сторон, но, словно не доверяя собственным очам, несколько раз потрогал его руками. Это было надежное изделие для хранения оружия, денег и ценных бумаг. Имеющийся у Вячеслава Федоровича опыт и только что произведенный осмотр говорили о том, что сейф изготовлен где-то в тридцатые годы и весит не менее ста пятидесяти килограммов, имеет хорошо подогнанную дверь с двойным запорным устройством, работающим от одного ключа. Рива Самуиловна за все время осмотра не проронила ни одного слова, хотя с нескрываемым интересом наблюдала за действиями начальника следственного отдела. Удовлетворив свое любопытство, Найденов обратился к жене директора. - Рива Самуиловна, а где хранится ключ от этого сейфа? - Михаил Моисеевич постоянно держал его в верхнем правом ящике своего письменного стола. - Кто еще из членов вашей семьи знал об этом? - У нас в семье не было особых секретов друг от друга. Хозяином этого сейфа был Михаил Моисеевич, и, даже зная, где хранятся ключи, вряд ли кто-нибудь из членов семьи посмел без разрешения открыть его. - Значит, и другие домочадцы знали, где хранится ключ от сейфа? - Я не могу полностью утверждать, но и не могу отрицать и такую возможность. - Скажите, кто последний раз открывал этот сейф? - Честное слово, после всего пережитого я затрудняюсь утверждать что-либо, но, думаю, что никто, кроме самого Михаила Моисеевича, в него не лазил. А вы что, думаете кто-то, кроме мужа, открыл сейф? У вас есть доказательства на этот счет или только одни догадки? - Думать можно все, что угодно, а нам нужны точно установленные факты. Я и нахожусь здесь для того, чтобы убедиться в том, что оружие вашим мужем хранилось правильно и к нему был полностью устранен доступ посторонних лиц. - Пожалуйста, смотрите, ищите - все в вашем распоряжении,- развела руками вдова убитого директора. - Спасибо за помощь, я обязательно воспользуюсь вашим добрым расположением к следствию. Скажите, а сейчас ключ находится, как всегда, на прежнем месте? - Думаю, как всегда - в ящике стола. А я сейчас посмотрю. - Убедитесь пожалуйста,- следователь как бы подбодрил своей просьбой вдову. Она встала из кресла, обошла двухтумбовый стол и, открыв правый верхний ящик стола, воскликнула: - Он на месте! - Ну, вот и хорошо,- как бы успокоил ее Найденов и сразу попросил:- Прошу вас, дайте ключ мне. Вдова без лишних слов взяла ключ левой рукой и, задвинув ящик, направилась к следователю. - Вот возьмите,- произнесла она, послушно протягивая его Найденову. * * * Ночь прошла в любовных утехах, и только под утро, вконец обессилевшие, они заснули беспробудным сном, так и не выпуская друг друга из объятий. Полностью отдавшись любви, она растратили массу физических сил и теперь, восстанавливая их, блаженствовали под легковесным пуховым одеялом. Удовлетворение, полученное Ириной Владимировной и Аркадием, было настолько сильным и полным, что во сне им даже не снились любовные фантазии. Проснулись они почти одновременно, потому что луч солнца, проникший в спальню сквозь неплотно занавешенные шторы, в какое-то мгновение упал на лицо Ляховой. Она попыталась открыть глаза, но заглянувшее в постель солнце ярким светом помешало ей сделать это. Инстинктивно она закрыла глаза посильнее и отвернула лицо в сторону, противоположную падающему лучу света. Через несколько мгновений она все-таки открыла глаза и увидела совсем близко от себя лицо спящего Аркадия. Он словно почувствовал взгляд Ирины Владимировны и тоже открыла глаза. Увидев смотрящую на него любимую, он произнес: - Доброе утро, дорогая! - Доброе утро,- улыбнувшись, ответила она. Аркадий привлек к себе Ирину Владимировну и поцеловал ее. - Подожди, Аркадий,- остановила его она,- а не кажется тебе, что мы слишком долго спим? Сейчас, наверное, уже полдень,- предложила она. - Ничего страшного,- успокоил ее он.- Мы оба в отпуске и можем себе позволить поваляться в постели,- добавил он, все еще удерживая Ирину в своих объятиях. - А разве мы не собирались сегодня поехать в Воронеж?- спросила она. - Нет, почему, наша программа остается в силе. Поездка не отменяется, тут и езды-то всего два с половиной часа. После этого он вновь хотел поцеловать ее, но Ирина остановила его словами: - Да, но тебе еще надо побывать у себя на работе. Или ты забыл об этом? - Действительно,- согласился он,- мне нужно наведаться в бухгалтерию. Интересно, а сколько сейчас времени? - Если не полдень, то близко к этому,- предположила Ирина Владимировна. - Да,- согласился Аркадий,- ты, видимо, права. Сейчас я посмотрю. Ты только отвернись, пожалуйста,- попросил он. Увидев, что Ирина Владимировна среагировала на это поворотом головы, откинул край одеяла и, опустив ноги на пол, сел на кровати. Быстро одевшись, он вышел из спальни. - Ты оказалась права,- услышала она голос Аркадия из зала. - Что, полдень?- спросила Ирина, заслоняя подушкой глаза от докучавшего ей луча солнца. - Сейчас без четверти одиннадцать, пора вставать,- сделал вывод Аркадий. Она слышала как он снял трубку телефона и набрал номер. Воспользовавшись этим, Ирина Владимировна встала, отыскала свои вещи и оделась. Пока молодой человек разговаривал с бухгалтером о своих отпускных, Ляхова успела заправить постель. По тому, что говорил Аркадий она поняла: деньги уже ожидают его. - Я сейчас приеду,- пообещал Козаков невидимому бухгалтеру и положил трубку телефона. Ирина вышла в зал и спросила: - Ты что, уезжаешь? - Да, мне нужно отлучиться минут на тридцать-сорок. Ира, не знаю, как ты, а я чертовски проголодался. - Я сейчас что-нибудь приготовлю, а ты поезжай по своим делам. Когда вернешься мы позавтракаем, а заодно и пообедаем,- пошутила Ирина Владимировна. Аркадий обнял ее: - Обещаю тебе, что ужинать мы будем уже в Воронеже. - Вот мы и договорились о наших совместных действиях на сегодня. - Тогда приступаем к их немедленной реализации,- произнес Аркадий и ушел в ванную комнату. Несколько минутами позже он, свежевыбритый, аккуратно причесанный, предстал перед Ириной Владимировной в ассиметрично раскрашенной тенниске явно иностранного производства. Приблизившись к Ляховой, он обнял ее за талию и произнес: - Я покидаю тебя на время, ты без меня не скучай. - Возвращайся поскорее, я буду тебя ждать. Аркадий поцеловал ее в щеку и решительно вышел из комнаты. Было слышно, как заскрипели ворота гаража. Он выгнал "Жигуленка" на улицу и, заперев ворота, уехал в больницу. Ирина Владимировна умылась, привела себя в порядок и только после этого направилась на кухню готовить завтрак. Аркадий вернулся, как и обещал, через сорок минут, когда у Ляховой было уже все готово. По его сияющему лицу она сразу поняла, что у него все удалось. - Как ты тут без меня?- спросил он, обнимая и целуя Ирину Владимировну. - У меня все нормально - обед готов. А как ты съездил? - Все хорошо, теперь мы с тобой свободны в своих действиях на целый месяц. - Как я рада тому, что у нас все удачно получилось!- воскликнула Ирина Владимировна и в порыве радости сама поцеловала Аркадия. Несколько минут они не могли оторваться друг от друга, и, когда наконец это произошло, Ирина предложила. - Аркадий, пойдем к столу кушать, а то все остынет. - Пойдем, а то, честно признаться, я очень проголодался. А как ты? - Я с удовольствием составлю тебе компанию,- нашлась, как уйти от прямого ответа Ирина Владимировна. - Тогда не будем терять времени, нам еще предстоит собираться в дорогу. Они прошли в зал и, усевшись за стол, дружно принялись за еду. Аппетит у обоих разыгрался завидный, и они, не стесняясь уничтожали все приготовленное, ловко орудуя столовыми приборами. Ирина Владимировна изредка посматривала на Аркадия, как бы пытаясь определить по выражению его лица, нравится ли ему приготовленная ею наспех пища. Но его лицо было бесстрастным, а внимание сосредоточено на жареной колбасе, которую он аккуратно делил ножом на небольшие кусочки. Держа вилку в левой руке, он довольно ловко отправлял их в рот, чередуя колбасу с гарниром и зеленым горошком. Только покончив со вторым, он поднял свои глаза на Ирину. Их взгляды встретились, и Аркадий догадался, чего от него ожидает Ляхова. - Ира, все приготовлено так вкусно и я так увлекся, что забыл поблагодарить тебя. - Ну что ты, Аркадий, мне кажется, ты преувеличиваешь мои кулинарные способности,смутилась она. - Ирина, я далек от лести, но все, что приготовлено твоими руками мне очень нравится. - Мне приятно это слышать, но поверь мне, я не совершила ничего сверхъестественного. - Хорошо, оставим этот разговор, но я очень рад, что моя будущая жена умеет так вкусно готовить. Поверь мне, это немало важно для совместной жизни. Ты ведь знаешь, что кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? - Обещаю, что буду всегда помнить об этом,- улыбнувшись, пообещала Ирина Владимировна, и они продолжали обед. Ей были приятны слова, услышанные от Аркадия, и она про себя решила, что если судьбе будет угодно и они станут мужем и женой, то она всегда будет кормить супруга вкусной пищей, приготовленной собственноручно. Остаток обеда провели в молчании, лишь изредка Ирина Владимировна ловила на себе влюбленный взгляд Аркадия, Он еще допивал кофе, а Ляхова, встав со стула, принялась собирать в стопку освободившиеся тарелки. Ее движения были плавными и по хозяйски осторожными. Аркадий, допив последний глоток бодрящего напитка, произнес: - Ирина, спасибо за обед, все было очень вкусно. - На здоровье,- просто, без рисовки ответила она и, подхватив стопку посуды, направилась на кухню. - Ирина, тебе помочь? - Нет, не надо. С посудой я справлюсь сама, а ты, не теряя времени даром, собирайся в дорогу. - Принято без обсуждения,- пошутил Аркадий и пошел в спальню упаковать чемодан. Ирина уже заканчивала мыть посуду, когда на кухне появился Аркадий. - Ты что, уже собрался?- удивилась Ляхова. - Конечно, а что тут удивительного. За долгие студенческие годы я привык быть быстрым на подъем и сборы. - Подожди несколько минут, я только закончу с посудой, и мы сможем отправиться в дорогу. Аркадий ничего не ответил на слова Ирины Владимировны, а только подошел к ней сзади и положил свои руки на плечи любимой. Ее волосы были собраны в аккуратный "хвостик" и поэтому оголяли тонкую белоснежную шею. Всего несколько часов назад он целиком владел этой изумительной женщиной, но даже обладание ею всю ночь не насытило полностью его мужское начало. Белоснежная, абсолютно лебединая шея притягивала его, словно магнитом, и ,не устояв от возбуждающего желания, он поцеловал ее несколько раз, едва касаясь бархатной кожи. От приятной неожиданности ее руки остановились, и она, не зная, как реагировать, спросила: - Что с тобой, Аркадий? - Ничего, просто я люблю тебя и все еще нахожусь под впечатлением прошедшей ночи. Его руки скользнули по спине и, пройдя под мышками, легли на упругие груди, ласково и одновременно требовательно сжали их. Ирина Владимировна сразу поняла, чего хочет от нее Аркадий, и не знала, как поступить ей в этот щекотливый момент. - Погоди. Аркадий, дай мне закончить мытье посуды, ведь ты мешаешь мне. - Ириночка, ты так прекрасна, что я никогда бы не выпускал тебя из своих объятий. Он еще раз поцеловал ее в шею и добавил: Я так хочу тебя. Ей были приятны прикосновения его ласковых и сильных рук, нежно тискавших ее груди, и она решила уступить его желанию. Но, как и все женщины, она знала, что нельзя соглашаться на это сразу, даже если тебя склоняет к близости твой будущий муж. - Какой же ты нетерпеливый,- произнесла Ирина Владимировна, но не предприняла попытки освободиться из объятий любимого. - Я очень хочу тебя,- прошептал ей на ухо Аркадий и еще теснее прижался к ней. Она бедрами почувствовала возбужденную мужскую плоть, которая настойчиво жаждала удовлетворения. - Нежели ты осмелишься совершить это здесь?- с придыханием спросила она. Поняв, что Ирина Владимировна в его власти, он еще больше осмелел. - А почему бы и нет,- утвердительно произнес он и одновременно с этими словами его рука проникла под подол платья. Нащупав пальцами резинку трусиков стал стаскивать их вниз. - Может быть, пойдем в спальню,- робко предложила Ирина Владимировна, но Аркадий не среагировал на ее слова. Его рука уже спустила трусики на середину бедер и проникла между ног. Одной рукой он нежно поглаживал увлажнившуюся промежность, а другой торопливо расстегивал брюки. Ирина Владимировна не знала, как вести себя в столь пикантной ситуации. Она и сама еле сдерживала охватившее ее возбуждение и ожидала дальнейшего развития событий, оперевшись руками о край кухонной мойки. Наконец Аркадий справился с брючным ремнем и, задрав подол платья, оголил обворожительную и аппетитную попку любимой. Обеими руками он раздвинул податливые бедра, и в одно мгновение они утолили и свое нетерпение, и обоюдное желание. Уже не стесняясь обстоятельств места они дали волю любовной страсти. Аркадий сдвинул платье на самые плечи Ирины и ловким движением освободил пышные груди любимой от туго облегающего их бюстгальтера. Все возбуждало его в этой женщине: и стройные ноги, и пухленькая попка, и осиная талия, и свободно парящие груди. Оба были счастливы в эти сладострастные минуты, и их согласованные и энергичные движения лишь подтвердили это. * * * В кабинете на мгновение воцарила тишина. Рива Самуиловна вернулась в свое кресло, а Найденов с интересом рассматривал ключ от сейфа. Это был самый обычный ключ. Изготовлен он был фабричным способом, по-видимому, одновременно с сейфом. О том, что ключ использовался длительные годы, говорила отшлифованная множеством рук поверхность изделия. - Этот ключ существует в единственном экземпляре или есть дубликат? Прежде чем ответить на вопрос следователя, Рива Самуиловна поправила на голове траурную косынку. - Насколько мне известно, ключ от сейфа был один. Я это слышала от мужа. - Мне придется осмотреть внутреннее содержание сейфа,- безаппеляционно изрек Найденов. - Если это нужно для расследования, то с моей стороны не будет никаких препятствий. - Спасибо, но только осмотр сейфа состоится минут через тридцать-сорок. Вы, наверное, будите удивлены такой паузе, но я могу объяснить, почему осмотр нельзя сделать вот так, сразу. - Поясните, мне будет интересно это услышать и понять. - Рива Самуиловна, это не моя прихоть, а реальная необходимость. При осмотре обязательно должен присутствовать криминалист, а он сейчас находится в райцентре. Пока я вызову его сюда и плюс время на дорогу - как раз уйдет минут сорок. - Понятно,- согласилась с доводами следователя вдова. - Я пойду к машине и буду вызывать специалиста, а потом, если вы не возражаете, мы продолжим беседу. Вы на это согласны, Рива Самуиловна? - Хорошо,- как-то по-домашнему, спокойно согласилась она. - Только у меня одна просьба к вам. - Какая?- живо спросила она. - Пусть ключ от сейфа до осмотра побудет у меня. - Если вы так считаете нужным, то я не против. - Вот и договорились,- подвел итог капитан и, слегка поклонившись, вышел из кабинета. Солнце уже набирало силу и поднималось ближе к зениту, и Вячеславу Федоровичу пришлось перегнать и поставить "Жигуленка" так, чтобы она ближайшие два часа находилась в тени. Связавшись по рации, установленной в машине, с дежурным РОВД, он попросил срочно найти криминалиста и направить его в дом директора техникума. Закончив разговор с дежурным офицером, Вячеслав Федорович положил трубку на место и не торопясь с наслаждением раскуривал сигарету. Несколько минут он размышлял о своих совместных с криминалистом действиях и попутно наслаждался свежим осенним воздухом. К тому времени, когда приедет криминалист, ему нужно было отыскать двух понятых, чтобы процедура досмотра носила вполне законный порядок. Неподалеку от дома директора стоял трехэтажный двадцатисемиквартирный дом, в котором проживали преподаватели и другие работники техникума. Напротив дома располагался целый ряд гаражей. Не выходя из машины, Найденов присмотрел, что в одном из них хлопотали женщина и двое мужчин. Из них он и решил взять понятых. Прежде чем появилась дежурная машина с криминалистом, начальник следственного отдела успел выкурить еще одну сигарету. Водитель остановил служебный УАЗик позади машины Найденова. Все трое вышли из машин. - Что будем делать?- спросил криминалист Зубков, поприветствовав капитана. - Нужно осмотреть сейф, в котором убитый директор хранил оружие и документы. Твоя задача, лейтенант, снять все отпечатки пальцев, которые есть на оружии и внутренних поверхностях сейфа. - Сейф что взломан?- уточнил криминалист. - Нет, сейф не тронут, но хозяева так безалаберно хранил ключ, что воспользоваться этим мог кто-то другой кроме хозяина. Вот мне и хочется выяснить: был ли так кто-то другой кроме хозяина, и если да, то постараться по возможности установить его личность. - Задача понятна,- по-военному кратко произнес криминалист, беря в руки служебный чемоданчик. - Тебе, сержант, тоже будет поручение,- по-уставному строго произнес следователь поворачиваясь к водителю милицейского УАЗика. - Слушаю вас,- с готовностью отозвался тот. - Мы с лейтенантом пойдем в дом Козакова, а вам нужно найти двух понятых и сразу препроводить их к нам. Задача понятна? - Так точно. - Могу посоветовать взять понятыми кого-нибудь из тех людей, которые чем-то заняты в гараже. - Слушаюсь,- произнес сержант. - Василий, только постарайся сделать это быстро и вежливо. Договорились? - Не волнуйтесь, товарищ капитан, все сделаю на высшем уровне. - Выполняйте, а мы с лейтенантом будем ожидать вас в кабинете директора. - Сержант отправился выполнять распоряжение Найденова, а он сам вместе с криминалистом пошли к дому Козакова. На крыльце их встретила дочь Михаила Моисеевича, которая, как и в первый раз, сразу проводила обоих офицеров в прихожую, где на диване они увидели вдову директора. - Рива Самуиловна, наконец-то приехал криминалист, и теперь мы можем приступить к осмотру сейфа. - Пожалуйста, проходите в кабинет мужа и делайте все, что запланировали. Сопровождаемые Ривой Самуиловной оба милиционера прошли к директорскому сейфу. В это время послышался звонок. Найденов догадался, что это сержант Бородин привел понятых. - Софья, пойди посмотри, кто там еще пришел к нам,- попросила Рива Самуиловна обратившись к дочери. Та сказала: - Хорошо, мама,- и пошла встречать незваных гостей. Через пару минут в кабинет вошли понятые в сопровождении сержанта Бородина. Увидев вошедших, Рива Самуиловна не удержалась от вопроса: - Я не понимаю, что здесь происходит, товарищ следователь? Она обратилась к Найденову, и он постарался успокоить ее: - Рива Самуиловна, подобные следственные действия должны проводится в присутствии понятых. Только в этом случае они будут иметь доказательный и законный порядок. Присутствие посторонних и непредвзятых наблюдателей позволит нам обойтись без взаимных претензий и недовольства. Эти двое граждан и приглашены сюда только с этой целью. Поэтому они и будут присутствовать все время, пока криминалист позволит себе заниматься осмотром сейфа. По окончании мы составим надлежащий документ, который и подпишут все присутствующие здесь. Поэтому, Рива Самуиловна, с вашего позволения мы приступим непосредственно к осмотру. - Что ж, пожалуйста, приступайте. Я, честно говоря, очень плохо себя чувствую и просто не дождусь, когда же закончится вся эта пренеприятная процедура. - Рива Самуиловна, я понимаю, какой груз несчастья свалился на вашу семью. Примите наши соболезнования. Но поймите меня правильно, нам тоже необходимо выяснить некоторые моменты, и я обещаю вам сделать это как можно быстрее. Пока он беседовал с вдовой, Зубков подошел вплотную к сейфу, раскрыл свой чемоданчик и стал осматривать внешнюю сторону металлического исполина на предмет дактилоскопических отпечатков. Работал он неторопливо, чувствовалась основательность и скрупулезность, с которой лейтенант относился к поставленной задаче. На боковой стенке он обнаружил отпечатки трех пальцев и со всей осторожностью и ответственностью снял их на специальную клеящуюся ленту. После того как пленка была помещена в специальный конверт, криминалист сказал: - Можно отпирать сейф и приниматься за его содержимое. - Сделай это сам, вот тебе ключ,- и Найденов протянул его лейтенанту. Тот взял его в руку и, прежде чем вставить в замочную скважину, произнес: - Попрошу понятых подойти поближе к столу. Последние безропотно выполнили просьбу криминалиста. Вячеслав Федорович придвинул свой стул к столу и развернул папку, собираясь вести протокол осмотра. Зубков повернул несколько раз ключ в замке и, крутнув небольшое колесико, с легким скрипом открыл массивную дверцу сейфа. Прежде чем что-либо извлечь из сейфа, лейтенант самым внимательным образом обследовал внутреннюю поверхность только что открытой дверцы. Ничего не обнаружив, лейтенант принялся за содержимое железного ящика. Первым на свет появилось ружье с вертикальными стволами двенадцатого калибра производства Ижевского оружейного завода. Криминалист извлек его из сейфа со всеми предосторожностями, так что если бы на нем были отпечатки пальцев, то они бы не пострадали ни в коем случае. Он положил ружье на стол и, недолго манипулируя пушистой кисточкой, снял с него отпечатки двух пальцев. Там имелись и еще отпечатки, но они были, по словам криминалиста, смазаны так, что идентифицировать их было просто невозможно. Следующим на столе оказался нарезной английский карабин с оптическим прицелом. - Прекрасная вещь,- тоном знающего человека прокомментировал свое отношение к "иностранцу" лейтенант. В его голосе слышалась естественная зависть специалиста, хорошо разбирающегося в оружии. - Чем же он хорош?- спросил его Найденов. - О, из этого красавца можно попасть в глаз бегущего зайца или кабана метров за двести-двести пятьдесят. Правда, это возможно, если стрелок опытен, а карабин хорошо пристрелен. - Редкостная штука?- не унимался Найденов. - Да, подобное оружие имеет даже не каждый профессиональный охотник. Этот "иностранец" с цейсовской оптикой стоит целую кучу денег. Услышав последние слова, Рива Самуиловна приподняла голову, и посмотрев на капитана, добавила: - Михаил Моисеевич потратил на охотничье снаряжение уйму денег. Ваш коллега криминалист прав - охота очень дорогое удовольствие. Зубков и на карабине нашел несколько отпечатков пальцев в прекрасном состоянии и незамедлительно перенес их на клейкую ленту. Следующим на свет появилось двуствольное курковое ружье бельгийского производства. Прежде чем положить его, криминалист задержал оружие в руках, то ли внимательно рассматривая отпечатки, то ли просто любуясь им. - Мне не верится, что я держу в руках это произведение оружейного искусства. - Поясни,- прервал его лирику следователь. - Это штучная работа, стволы витые, на десять сантиметров длиннее обычного, что существенно увеличивает дальность и кучность стрельбы. Ружье очень легкое и прекрасно художественно оформлено. Ты только посмотри на инструкцию, и ты поймешь, что не каждый может позволить себе иметь такое ружье. - Ладно, оставим эмоции на потом, а сейчас давай заниматься делом. - Хорошо, давай,- сразу согласился лейтенант. * * * Из дома Козакова выехали в два часа дня. Настроение было распрекрасным, они с восторгом и обожанием в глазах смотрели друг на друга. Они были молоды, красивы, счастливы и уже не скрывали своего приподнятого душевного настроения. Погрузив вещи в машину, закрыв квартиру и гараж, они выехали со двора на одну из самых оживленных улиц районного центра. За окном автомобиля пробегали неказистые одноэтажные домики, почти сплошь утопающие в зелени хорошо облиственных деревьев. Вот уже остались далеко позади последние строения поселка, и через пару минут машина выехала на автотрассу, ведущую в Воронеж. - Аркадий, мне даже не верится, что я свободна от уроков на целых два месяца,- первой заговорила Ирина Владимировна. - Забудь ты об учениках, уроках, педсоветах - все это позади, - не поворачивая головы, попросил он.- Давай лучше вместе подумаем о том, как нам лучше провести отпуск. Какие будут у тебя соображения на этот счет? - Ой, Аркадий, ты меня этим вопросом застал врасплох. Я вряд ли что могу предложить дельное и поэтому целиком полагаюсь на твой жизненный опыт. Так что бери инициативу на себя, а власть в свои руки, обещаю во всем поддерживать тебя и посильно помогать в осуществлении твоего плана. Ирина Владимировна решила во всем положиться на Аркадия и в знак своего особо доверительного расположения к нему обняла рукой его шею и, приподнявшись на сидении, поцеловала его в щеку. Последний довод показался ему очень убедительным, и он, повернувшись к Ирине, ответил ей коротким поцелуем в губы. После этого он вновь сосредоточил свое внимание на дороге, а Ляхова еще долго не убирала своей руки с его плеча. Обогнав очередной грузовик, он заговорил: - Ты, действительно, оказалась права. В моей голове уже давно созрел план нашего совместного отдыха. - Аркадий, но почему я о нем ничего не знаю? Или ты считаешь ненужным поделиться со мной своими соображениями?- слегка обиженным голосом спросила Ирина. - Нет, любимая, это не так. Без твоего присутствия и участия ни один мой план не осуществим. - Тогда поделись со мной своими мыслями, и мне станет легче на душе. - А разве у тебя на душе неспокойно?- бросив быстрый взгляд на Ирину Владимировну спросил Аркадий. - Не спокойно, Аркадий, неспокойно,- как-то задумчиво произнесла она и склонила свою голову на плечо Козакова. - Но почему, Ирина, ведь у нас с тобой все хорошо? Что тебя беспокоит? - Не знаю, Аркадий. Может, и беспокоит меня то, что мы счастливы и любим друг друга. - Что-то я тебя не понимаю? - А, что тут понимать. Все в жизни уравновешенно, а как известно после, радости обязательно будут неприятности. Значит, и нам с тобой придется перенести невзгоды, ожидающие нас в будущем. - Не нравится мне твоя философия, уж очень от нее веет средневековыми предрассудками,улыбнувшись, произнес Аркадий.- Давай не будем гадать наперед, не будем пессимистами. Смотри вперед с оптимизмом, а все неприятности, которых, уж конечно, в жизни не избежать, будем преодолевать вместе. Состоялось главное - мы нашли друг друга и счастливы. За нашу любовь я буду бороться не щадя живота своего, ведь, в конце концов, мы тоже люди и имеем право поступать сообразно своим чувствам и устремлениям. - Я полностью согласна с тобой и верю тебе, Аркадий. Но все равно мне мой внутренний голос подсказывает, что не все в нашей совместной жизни будет гладко, что нас поджидают непредвиденные опасности. - Ирина, отбрось прочь свои предчувствия. Вместе мы преодолеем все опасности, ведь мы любим друг друга, а это самое главное. Наша любовь придаст нам силы, и мы будем счастливы, несмотря ни на что, это я тебе обещаю твердо. Ирина Владимировна обвила его шею руками, прижалась к нему свей прелестной головкой и тихим искренним голосом сказала: - Я люблю тебя и полагаюсь на тебя целиком и полностью. Кроме тебя, у меня никого нет, смотри, Аркадий, не обмани меня. Он поцеловал ее и пообещал: - Не волнуйся, за мной ты будешь как за каменной стеной. Какое-то время они ехали молча, каждый думая о своем. Первой нарушила молчание Ирина Владимировна: - Аркадий, ну когда ты удовлетворишь мое женское любопытство и поделишься своими планами или в них мне совсем не отводится места? - Скорее наоборот, все мои планы связаны напрямую с тобой, в них именно тебе отводится наиболее важное место. Мы с тобой решили стать мужем и женой не только фактически, но и юридически. Для этого мы едем в Воронеж, где не только оформим наши отношения, но и навестим твоих родителей. - Аркадий, будем ли мы говорить моим родителям о своем решении? - Мне думается, это делать преждевременно. - Как? Мои папа и мама не будут знать, что я выхожу замуж? - Давай поговорим без эмоций. Если мы поставим их в известность, значит, нужно играть обычную свадьбу, но мои родители, я уверен в этом на все сто двадцать процентов, не одобряют моего выбора, а значит, и ни на какую регистрацию, а тем более свадьбу не явятся. Что получится в результате этого? - Грандиозный скандал,- в растерянности произнесла Ирина Владимировна. - Вот видишь, а зачем он нам нужен? Ведь тем самым мы поставим в затруднительное положение твоих родителей. Если они станут перед фактом, что их дочь напрочь отвергают родители и родственники жениха, то они среагируют адекватно. А это значит, что ни о какой регистрации и свадьбе не будет и речи. Разве мы, зная истинное положение вещей, можем допустить такое противостояние и конфронтацию? - Я думаю, нет,- робко ответила Ляхова. - Правильно ты думаешь. мы зарегистрируем наш брак так, чтобы родители, не мои и не твои, об этом пока не знали. А затем в удобный для нас момент поставим перед фактом, отвергнуть который или оспорить будет просто не возможно. Ты согласна со мной? - Да, согласна. - Вот и чудненько. Если же нам с тобой удастся выехать в Израиль, то будет прекрасно. Но без регистрации нашего брака, без отметки в паспортах выехать смогу только я один. Значит, обстоятельства заставляют нас вступать в брак как можно быстрее и при этом держать в неведении родственников как с одной, так и с другой стороны. Какие будут доводы против? Говори, мы все обсудим. - У меня нет никаких доводов против своего плана. Я люблю тебя, хочу быть с тобой всегда и поэтому готова выйти замуж, так сказать, в условиях повышенной секретности. - Не стоит терзать себя. Ведь не мы виноваты в том, что вынуждены поступать так. В этом виноваты дикие средневековые традиции да еще фанатичное упрямство моих родителей. Конечно, с натяжкой и их можно понять. Они взяли на себя определенные обязательства и дело чести для моего отца выполнить их во что бы то ни стало. Но я-то не брал на себя никаких обязательств и не собираюсь жениться на нелюбимой девушке. Ты избранница моего сердца и только ты станешь моей женой, даю тебе слово. После этого клятвенного заверения Аркадий правой рукой обнял свою попутчицу и поцеловал ее в пухленькие губки. - А сейчас мы едем к моим родителям?- спросила Ирина Владимировна. -Пожить несколько дней нам придется в гостинице. - А почему не у моих папы и мамы? - Не стоит их стеснять, да и сами будем чувствовать себя не вполне самостоятельно... Кроме того, у родителей негде ставить на ночь машину. Да и скрытно от твоих родителей зарегистрировать наш брак, если мы будет жить у них, вряд ли удастся. Много я привел доводов в пользу гостиницы?спросил он. - Много,- подтвердила Ирина Владимировна. - Значит, ищем гостиницу с охраняемой стоянкой для автомобиля, а потом сразу же поедем к твоим родителям. После того как зарегистрируем наш брак, думаю, будет уместно отправиться в свадебное путешествие на пару-тройку недель. - О каком путешествии идет речь, ведь ты до этого ничего не говорил об этом? - Да, действительно, не говорил и теперь прошу считать это предложение небольшим сюрпризом. - И куда мы поедем? - Как и все благопристойные молодожены, мы поедем к Черному морю. - Правда, Аркадий? - Что за вопрос? Сразу же после регистрации мы на автомобиле отправляемся на юг. - Куда именно?- не прекращала удивляться Ирина Владимировна. - А вот это право выбора я предоставляю сделать тебе. - Но я, право, затрудняюсь, ведь, если честно признаться, мне в жизни не доводилось видеть настоящее море. - Тогда едем в Крым - Севастополь, Ялта, Евпатория - выбирай, все в твоей власти. - Твое предложение так неожиданно и прекрасно одновременно, что я с радостью принимаю его. - Но куда поедем? - Мне все равно, лишь бы быть с тобой вместе, а место не имеет решающего значения. Ты со мной согласен? - Целиком и полностью,- улыбнувшись, ответил Аркадий и, обняв Ирину Владимировну, поцеловал ее. * * * Когда осмотр бельгийского ружья был окончен, на стол стали извлекать патронташи с патронами разного калибра, пачки пороха, капсулы, патроны к карабину в фирменных коробках. Все это тщательно осматривалось криминалистом Зубковым, а следователь Найденов самым внимательным образом все регистрировал в протоколе. Наконец лейтенант достал и водрузил на стол два охотничьих ножа с фабричной маркировкой и четко выбитыми номерами на лезвиях. Оба ножа имели кожаные ножны с лямками для ношения на поясном ремне. Они предположительно были приобретены в магазине по охотничьему билету и наверняка были зарегистрированы. На рукояти одного из них, самого крупного с длинным изогнутом лезвием, были найдены отпечатки пальцев. На гладкой пластмассе они прекрасно сохранились, как будто были оставлены кем-то только что. С удовольствием и осторожностью криминалист и их зафиксировал на специальной пленке. После этого на стол последовательно извлекли несколько мешочков с различной по крупности дробью, машинку для установки капсюлей в патронах, пластмассовые пыжи и контейнеры для дроби, и вдруг на столе появились ножны от охотничьего ножа. Сердце начальника следственного отдела Найденова недобро екнуло, когда он увидел отсутствие самого ножа. - Петр,- обратился он к криминалисту,- а где же нож? - Не знаю, но в сейфе его нет, здесь были только ножны. Вячеслав Федорович внимательно рассматривал ножны, с которых лейтенант снимал отпечатки пальцев. Ему не терпелось самому поскорее их взять в руки. Он мысленно уже примеривал ножны на нож, которым был убит директор техникума. Его опытный глаз отметил, что ножны по размеру очень уж подходили к тому ножу, который убийца оставил на очистных сооружениях. Хоть он и отказывался этому верить, но мелькнувшая мысль глубоко засела в его сознании. Как только Зубков закончил манипуляции с ножными и положил их на стол, они тотчас оказались в руках Найденова. Даже беглого осмотра было достаточно, чтобы понять, что они "самопальные", хоть по выделке вряд ли уступали заводским. Подержав их в руках, следователь убедился, что они наверняка составляли единую пару с ножом, рукоять которого украшала оскаленная морда волка. - На этих ножнах есть отпечатки?- обратился он к криминалисту. - Да, Вячеслав Федорович, есть и довольно хорошего качества. Кто-то оставил четыре довольно отчетливых отпечатка, вполне пригодных для идентификации. - Положите их в отдельный конверт и ни в коем случае не путайте с другими,- попросил Найденов. - Не беспокойтесь, я все сделаю, как положено, а путаница просто исключается, так как отпечатки с разных предметов хранятся отдельно и систематизированы по надписям на пакетах. - Я полагаюсь на вас полностью,- успокоившись, вполголоса произнес капитан. А криминалист на дне сейфа обнаружил ключ от специального отделения для драгоценностей и ценных бумаг. Лейтенант воспользовался им и отпер небольшую дверцу. В этом отделении хранились документы, охотничьи билеты, паспорт, военный билет и многое другое и вполне приличная сумма денег. Все это пришлось описывать в протоколе осмотра сейфа. Понятые и все присутствующие подписали протокол изъятия ножен и протокол осмотра сейфа. Сложив только что составленные документы в папку и положив изъятые ножны в боковое отделение, Найденов скомандовал: - Все свободны, а мне еще нужно задать несколько вопросов вам, Рива Самуиловна. Понятые вместе с шофером пошли на выход, а лейтенанту Найденов сделал знак, чтобы он подождал его в машине. Через минуту в комнате осталось три человека - вдова с дочерью и следователь Найденов. Рива Самуиловна, словно торопя события, первая обратилась к Вячеславу Федоровичу: - Что вас интересует еще? Она явно желала побыстрее выпроводить из дома назойливого капитана, любопытству которого, казалось, не будет конца. - Перечислите, кто из близких вам людей были в этом доме в день убийства Михаила Моисеевича? - Последнюю неделю у нас не было никого из посторонних - только члены нашей семьи. - Назовите пожалуйста поименно всех, кто был в доме в тот памятный день,- попросил Найденов. Рива Самуиловна бросила на него недовольный взгляд, потом отвела в сторону глаза и стала перечислять. - В тот злополучный день дома были я, мой муж и дети Софья и Аркадий. - Кто из них заходил в кабинет вашего мужа? - Насколько мне известно, в кабинете бывал только Михаил Моисеевич, а больше никто. - Нет, мама,- перебила ее Софья,- я видела, как вечером из кабинета выходил Аркадий. Рива Самуиловна неодобрительно взглянула на дочь, и та, поняв, что сболтнула что-то лишнее, сразу же замолчала. -Софья Михайловна, а вы вспомните, в какое время это было? - Перед самым отъездом брата, часов в девять-полдесятого вечера. - Аркадий был как обычно спокоен или несколько взвинчен, возбужден? - Я не очень обратила на это внимание, брат очень торопился и поэтому выглядел очень суетливым. - Софья Михайловна, а вы не припомните, что у него было в руках, когда он выходил из кабинета? - У него в руках ничего не было. Да, да, сейчас я припоминаю совершенно точно, его руки были абсолютно свободны. - Как вы думаете, Софья, а зачем Аркадий заходил в кабинет отца? Может, там был Михаил Моисеевич? Девушка искоса взглянула на мать, как бы ища у нее поддержки, но Рива Самуиловна была беспристрастна и явно недовольна излишней разговорчивостью дочери. - Нет, папы в кабинете уже не было. Он за несколько минут до этого ушел проверять соблюдение внутреннего распорядка в общежитиях. - Тогда зачем Аркадий заходил в кабинет в отсутствии отца? - Я не знаю,- честно призналась девушка и посмотрела на мать, как бы прося у нее защиты. Рива Самуиловна пришла на помощь своей дочери: - Все объясняется довольно просто. Когда кому-нибудь из членов семьи надо поговорить конфиденциально, то очень удобно это сделать в кабинете отца. - Да, такая причина не исключается,- согласился Найденов с доводами вдовы. - Что еще у вас будет к нам?- спросила Рива Самуиловна. Этим вопросом она иносказательно давала знать, что следователю пора бы и честь знать, а значит, оставить вдову и дочь в покое. Но Найденов решил получить от Козаковых ответы на все интересующие его вопросы. - Рива Самуиловна, а, предположительно, кому тогда мог звонить Аркадий? - Я не могу вам сказать ничего определенного, так как не слышала никакого разговора, а безосновательно предполагать мне бы не хотелось. - Я понимаю вас,- как бы успокоил ее Найденов, показывая, что он якобы удовлетворен ответами вдовы, хотя на самом деле это было далеко не так. - А скажите мне пожалуйста, была у Аркадия, а может, и сейчас есть, девушка или близкая подруга? - Вообще-то, сын собрался жениться на одной девушке, но в последнее время их отношения находятся, так сказать, в подвешенном состоянии. - Поясните, не понял?!- воскликнул Найденов. - Что-то в их отношениях не клеится: они и сами не заикаются о свадьбе и на стороне никого не имеют. Как будто переживают период осмысления перед тем, как скрепить свои судьбы узами брака. - Возможно, Аркадий звонил именно ей?- предположил следователь.- А как, кстати, ее фамилия и где она проживает? - Эти вопросы явно застали Риву Самуиловну в врасплох, но она быстро взяла себя в руки. - Если у сына был разговор с женщиной, то наверняка Аркадий говорил с Косиловой. Ведь другой женщины у него просто нет. А избранницу моего сына зовут Ханной, она работает воспитательницей в детском садике поселка Широкий. Но, возможно, Аркадий в тот вечер разговаривал по телефону не с женщиной, а с мужчиной. Скажите, такой вариант вами не исключается? - Конечно, нет, но более точно все детали того дня мне придется уточнять уже непосредственно с Аркадием. Думаю, моя встреча состоится с ним в самое ближайшее время. Вам большое спасибо за помощь, оказанную нам. Уж не вините меня строго за то, что пришлось в столь неподходящее время расспрашивать вас, осматривать сейф. Думаю, нет необходимости убеждать вас, как все это важно для расследования. Спасибо вам, до свидания. - Всего вам доброго,- эхом отозвалась Рива Самуиловна, а Софья проводила его до самого порога дома. * * * В Воронеж они приехали еще засветло. Аркадий уверенно вел машину по центральной улице города к гостинице "Центральная". Отыскав свободное место на пятачке перед главным входом, тотчас припарковал машину. Отстегнув ремень безопасности он повернулся к Ирине Владимировне и сказал: - Я пойду в гостиницу и узнаю, есть ли свободные места, а ты подожди меня здесь. Постараюсь вернуться как можно быстрее. Может, включить магнитофон, чтобы тебе не было одиноко? - Нет не надо, я с удовольствием посижу в машине в тишине и посмотрю на прохожих. - Ты что устала? - Не то чтобы очень, но есть немного. - Ладно, я пойду искать жилище,- пошутил Аркадий и открыл дверцу машины. - Возвращайся побыстрее,- попросила Ирина Владимировна и поудобнее расположилась на сидении. - Можешь быть уверена, я не заставлю тебя долго ждать,- пообещал он на прощание и пошел в гостиницу. Войдя в дверь, Аркадий пересек небольшой холл и оказался у окошка администратора, за которым сидела миловидная женщина средних лет с большими выразительными глазами. Поздоровавшись, Аркадий спросил: - Можно у вас снять на неделю двухместный номер? - Конечно можно,- улыбнувшись, вежливо ответила администратор и, видимо, увидев удивление на лице потенциального клиента, добавила:- Как это не парадоксально слышать, но у нас сейчас есть два свободных номера. - А как далеко от гостиницы находится платная стоянка автомобилей?- поинтересовался Аркадий. Женщина на мгновение задумалась и, как-то посерьезнев, сказала: - Это не очень близко отсюда, помедлив немного, с сочувствием в голосе добавила:- Конечно, если вы поставите автомобиль на все время пребывания, то проживание у нас будет приемлемо. Но если вы пожелаете иметь машину под рукой ежедневно, то вам следует поискать другую гостиницу. Она выжидающе посмотрела на Козакова, давая ему возможность принять приемлемое решение. - В таком случае посоветуйте, в какую гостиницу мне обратиться, чтобы, проживая там, можно было без излишних хлопот всегда иметь машину под рукой? - Я вас понимаю. Наилучшим образом все это сочетается в гостиничном комплексе "Спутник", что расположен на Московском проспекте. Правда, это далековато от центра города, но ведь у вас автомобиль, а это значит, что транспортных проблем у вас не будет. - Не могу я вас попросить об одной услуге? - Да, конечно, я слушаю вас,- с готовностью отозвалась администратор. - Не могли бы вы позвонить в "Спутник" и узнать, а есть ли там свободные номера? - Я сейчас с удовольствием сделаю это,- пообещала она и взяла в руку телефонную трубку. Аркадий чувствовал, что нравится этой женщине, и поэтому решил несколько злоупотребить этим обстоятельством. - Только, пожалуйста, если там есть свободный двуместный номер, попросите не сдавать его никому в течение часа. За это время я сумею приехать в гостиницу и оформить необходимые документы. Женщина тем временем набрала номер и сказала Козакову: - Хорошо,- и вновь приложила трубку к уху.- Алло, Альбина, это ты? Судя по фамильярному обращению, они были подружками и довольно близкими. Эта догадка, вдруг осенившая Аркадия, позволяла надеяться на то, что в гостинице "Спутник" отыщется вожделенный двухместный номер... - Я попрошу тебя забронировать его на час, другой. Тут у меня есть один знакомый, которому нужно пожить в гостинице неделю, а может, чуть больше... Да, он сейчас у меня... Он сможет подъехать через полчаса, не более... Прикрыв рукой микрофон, она вдруг спросила у Козакова: - А как ваша фамилия? - Козаков Аркадий. Администратор повторила имя и фамилию в трубку телефона и, попрощавшись, положила ее на аппарат. - Считайте вопрос с гостиницей решенным. - Спасибо,- поблагодарил ее Аркадий. - Вам нужно прямо сейчас поехать в гостиницу "Спутник" и обратиться к администратору Голубцовой Альбине Васильевне. Она поможет вам поселиться. - Я вам премного благодарен. - Не за что, я всегда готова оказать посильную помощь хорошему человеку, попавшему в затруднительное положение. Только вы поторопитесь, а то через два часа Альбина уйдет из гостиницы, у нее заканчивается рабочий день. - Я сейчас же поеду туда,- пообещал Аркадий и, поблагодарив еще раз отзывчивого администратора, вышел на улицу. Сбежав по ступенькам на тротуар, он сразу же направился к своей машине, в которой его дожидалась Ирина Владимировна. - Наверное, все бесполезно - мест свободных нет?- спросила она едва только Аркадий опустился на сидение рядом с ней. - Не так уж все плохо, как ты думаешь. Просто жить нам придется в другой гостинице. - Где именно? Аркадий пересказал ей свой разговор с администратором, правда, умолчав, что это была миловидная женщина с живыми выразительными глазами. Хоть и не шла она ни в какое сравнение с Ириной Владимировной, но упоминание об этом могло испортить настроение и без того уставшей от трехчасового пребывания в машине его будущей жене. - Ну что, поехали?- спросил он трогая машину с места. - Куда сейчас? - Как куда? В гостиницу "Спутник". Нам надо оформиться там, а уж потом мы будем вольны поступать так, как нам заблагорассудится. В гостинице действительно им был забронирован номер, и Голубцова Альбина в считанные минуты, словно старым знакомым, оформила их на недельное проживание. Охраняемая стоянка находилась во внутреннем дворе гостиницы. Двухместный номер, в который их пометили располагался на втором этаже, и его окна смотрели на молодые пушистые ели, которые со всех сторон вплотную обступали здание гостиничного комплекса. Какое-то время они стояли, обнявшись, у окна, любуясь тихим спокойствием молодого леса. - Что будем делать сейчас?- спросил Аркадий.- Ты не проголодалась? - Нет, я не хочу кушать, но с удовольствием выпила бы стакан сока или лимонада. - Ирина, ты пока побудь в одиночестве, а я спущусь вниз, в ресторан, и куплю что-нибудь попить. Оставив Ирину Владимировну в номере, он направился в ресторан, который, к удивлению Козакова, работал. Он приобрел там три бутылки пепси-колы и вернулся к себе. Ляхова лежала на кровати поверх одеяла с закрытыми глазами. Аркадий откупорил бутылку, с полоснув стакан под краном, наполнил его почти до краев. Держа стакан в руке, он подошел к лежащей Ирине и, опустившись на краешек постели, тронул ее свободной рукой за плечо. Ее веки дрогнули, и она с усилием открыла свои огромные глаза, с трудом сознавая, где она находится. Через мгновение к ней вернулось чувство реальной действительности, и она, пристав на локте, сказала: - Я тут немного задремала, ожидая тебя, ты уж меня прости. Она взяла стакан длинными изящными пальцами, стараясь не расплескать, поднесла его к пересохшим губам и стала пить маленькими глоточками. В три приема она опорожнила стакан и, поблагодарив Аркадия, вернула его ему. Он принял стакан и на мгновение задержал ее руку в своей ладони. - Тебе нравится напиток? - Да, он приятен на вкус и освежающе прохладен. Спасибо тебе, Аркадий, ты очень заботлив. Он, тронутый ее словами, не удержался и, наклонившись, поцеловал алые губки, еще сохранившие прохладу напитка. Любимая женщина лежала перед ним на кровати, она была желанна и, словно сказочная фея, манила его к себе. Будто угадав его нетерпеливое желание вновь обладать ею и желание упредить его дальнейшие действия, Ирина Владимировна попросила: - Аркадий, давай отдохнем часик-полтора, я так устала от поездки и у меня просто раскалывается голова. - Хорошо, я понимаю тебя, давай отдохнем, теперь мы свободные люди и можем распоряжаться временем по своему усмотрению. - Это не всегда так, любимый. - Что ты имеешь в виду? - А то, что обстоятельства в большинстве случаев распоряжаются нами, а не наоборот. Вот и сейчас мы могли бы как следует выспаться, но... - Так в чем же дело? Какие такие обстоятельства могут помешать нам? - Аркадий, нам предстоит сегодня вечером, не позднее восьми, быть дома у моих родителей. - Прости, дорогая, я просто упустил из вида обязательный визвит. Он вновь наклонился и поцеловал Ирину Владимировну в прекрасные губы, которые ни единым движением не ответили ему взаимностью. - Так что времени на отдых у нас не более двух часов, давай воспользуемся этим. Честно говоря, мне хочется явиться пред очи грозных родителей со свежей головой. Думаю, у моих предков будет масса вопросов к нам обоим и ответить на них так, чтобы не нарушить совместные планы, будет совсем непросто. - Хорошо, пусть будет по-твоему, давай отдохнем. Ты привела здесь более чем веские доводы, и я полностью согласен с ними. Он вновь поцеловал ее и добавил: - Я пойду на другую кровать, тебе, действительно, надо отоспаться, чтобы прекрасно выглядеть и лишний раз не беспокоить родителей. Он поднялся с краешка кровати и, поставив стакан на стол, тоже пошел отдыхать. После бурно проведенной ночи и длительной дороги Аркадий и сам чувствовал себя утомленным. Смирившись, он успокоил себя тем, что и ему отдых не помешает. * * * Найденов вышел на улицу, закурил сигарету и направился к стоящим у служебного УАЗика криминалисту и сержанту-водителю. Лейтенант Зубков правильно понял его знак не уезжать, который начальник следственного отдела подал ему в кабинете убитого директора техникума. Бородин, жестикулируя руками с азартом рассказывал криминалисту какую-то историю интимного характера. По тому как лейтенант внимательно слушал похождения "бывалого" сержанта, его повествование не оставило Зубкова равнодушным, сразу оценил ситуацию Найденов. Но ему самому не довелось послушать Бородина даже краешком уха. Увидев приближающегося капитана, они замолчали, видимо, не желая посвящать его в какие-то свои личные вопросы. Найденова это не обидело и не удивило, в конце концов, каждый живет и поступает так, как хочет. - Какие поручения, Вячеслав Федорович?- спросил Найденова криминалист. - Об этом чуть позже, а сейчас я хочу получить ответ на один, очень важный для меня вопрос. - Я слушаю вас, товарищ капитан,- вытянулся криминалист. - Когда только что снятые нами отпечатки пальцев на предметах из сейфа Козакова будут готовы для идентификации? - Уже сегодня во второй половине дня. - Вот и прекрасно - это как раз то, что мне и надо,- обрадовался Найденов.- А теперь о том, что вам нужно сделать еще. Тебе Василий,- обратился он к сержанту,- будет не очень сложное поручение, но его обязательно нужно выполнить сегодня. - На обратном пути в райцентр вам нужно будет заехать в поселок Широкий, это по пути и отыскать воспитательницу детского сада Ханну Косилову. У нее узнаешь, когда она последний раз разговаривала по телефону с сыном директора техникума Аркадием. Запомни, меня мало интересуют разговоры, но пусть она обязательно вспомнит, когда это было. Ты все понял? - Так точно, товарищ капитан. - Вечером, часов в шесть, я буду в РОВД, и ты сообщи, что тебе расскажет эта Ханна. Договорились? - Так точно, товарищ капитан. - Если меня вдруг по какой-то причине не будет в восемнадцать часов в РОВД, то часов в девять вечера позвони мне домой. Хорошо? - Так точно, товарищ капитан. - Пойми, мне очень важно знать ответ Косиловой Ханны до следующего утра, выполни это поручение обязательно. - Я все сделаю, товарищ капитан, можете на меня положиться полностью. - Ладно, сержант, иди в машину, а мне нужно посекретничать с криминалистом. Бородин послушно пошел к УАЗику, а капитан взял под руку Зубкова и отвел его в сторону. - Для тебя у меня будет задание посложнее. - Интересно узнать, какое?- с некоторым вызовом спросил криминалист, как будто для него не существовало на свете невыполнимых поручений. - Мне необходимо узнать совершенно точно, были ли среди отпечатков пальцев из директорского сейфа отпечатки его сыночка Аркадия? - Но как это сделать? Мне просто не с чем сравнивать, ведь у меня нет отпечатков пальцев, явно принадлежащих сыну директора. - Это единственная загвоздка, но именно тебя я и хочу попросить взять отпечатки у Аркадия Козакова. - Да, но как это сделать практически?- не удержался от вопроса молодой азартный лейтенант. - Это не так просто, но при желании не так уж и сложно. Я бы сам провернул это дельце, но меня поджимают сроки расследования, а мне еще предстоит провести здесь, в поселке, очень важное опознание. Поэтому я и хочу попросить тебя оказать мне эту услугу. Ты не против помочь мне? - Конечно, нет, но объясни мне методику проведения столь щекотливой операции. - Все до банального просто, но исполнитель, то есть ты, должен будет проявить находчивость, выдержку, актерское мастерство. - Ты мне только расскажи в деталях, как лучше всего это сделать,- попросил лейтенант, несколько заинтригованный словами следователя. - Аркадий Козаков работает в районной больнице хирургом. Тебе нужно отыскать его там сегодня, правда, попрошу тебя сменить милицейскую форму на гражданский костюм и взять у него отпечатки пальцев. - Да, но как именно это сделать? Ведь не в открытую требовать отпечатки? - Конечно не в открытую. Если он не причастен к убийству, подобная процедура для него крайне оскорбительна, а если причастен, это его подстегнет к каким-то более решительным действиям. - Я все понимаю, Вячеслав Федорович, но как снять отпечатки пальцев у человека так, чтобы он не заметил, право не представляю. - Да ты все упростил. Возьми какую-нибудь микстуру в пузырьке или тюбике, подожди Аркадия в коридоре или захвати одного в ординаторскую и, подав ему тюбик, спроси:- Скажите, пожалуйста, а правда, что это лекарство от остеохондроза? Он обязательно возьмет его в руки и станет рассматривать, потом ответит на вопрос и вернет пузырек или тюбик уже со своими отпечатками. - Да, действительно, все просто, как поцелуй ребенка, а я до этого сам не додумался. - Только сыграй как можно естественнее, чтобы Аркадий ничего не заподозрил. Ну как, сможешь это сделать? - Сделаю, Вячеслав Федорович, обязательно сделаю. - Сразу после этого сравни отпечатки пальцев Аркадия с теми, что мы нашли на предметах в сейфе Михаила Моисеевича. Только обязательно, если нам повезет, запомни на каких именно предметах он оставил свои отпечатки. Договорились? - Все сделаю, как вы сказали, а как сообщить вам о конечных результатах идентификации? - Часов в шесть вечера я буду в РОВД, там ты мне и расскажешь обо всем, что сумеешь сделать. - Слушаюсь, товарищ капитан,- с готовностью и душевным подъемом произнес криминалист. - На случай если меня не будет в указанное время в отделе, позвонишь мне в двадцать один час домой и доложишь обо всем. Не забудешь? - Никак нет, товарищ капитан, не забуду. - Все. Поезжайте, а я пойду по своим делам. Мне тут еще надо показать ножны одному человеку. - До вечера, удачи вам, товарищ капитан. - Удачи тебе, лейтенант. Постарайся сделать все, как я тебе сказал. - Будьте спокойны, товарищ капитан, я вас не подведу. Найденов повернулся и пошел по березовой аллее в глубь поселка, а криминалист, сев в УАЗик на пассажирское место, отправился в райцентр выполнять данное ему поручение. Вячеслав Федорович торопился в механическую мастерскую учхоза, которая находилась всего в ста пятидесяти-двухстах метрах, и он решил обойтись без машины. Ему необходимо было встретить слесаря Савелия Полесского. Сердце Найденова, словно предчувствуя важный поворот судьбы, учащенно билось. Мехмастерская встретила его шумом работающей электросварки, ударами тяжелого молота по наковальне, смачными звуками работающего компрессора. В машинном зале на ремонте или техобслуживании находилось около десятка тракторов различных марок и модификаций. Один из работников учхоза (судя по промасленной спецовке - механизатор) на подвижной кран-балке транспортировал крупногабаритную деталь. Найденову пришлось подождать, пока последний опустил электролебедкой огромную деталь на свободное место у ворот. Тут капитан и обратился к нему: - Гражданин, вы не подскажете, как мне найти Савелия Полесского? Рабочий на мгновение оставил пульт управления кран-балкой и, повернувшись к следователю лицом, посоветовал: - Вы зайдите в слесарку, он там собирает двигатель. - А где находится эта самая слесарка? - А вот - вторая дверь налево,- и он указал рукой на неприметную дверь, окрашенную, как и все внутренние стены мастерской, в казенный зеленый цвет. Оставив механизатора с его заботами, Найденов устремился к заветной двери. Слесарка представила собой небольшой цех, в котором располагался верстак на два рабочих места и несколько станков, из которых он угадал только один - сверлильный. За верстаком мужчина совмещал поршни с шатунами. Найденов поздоровался, мужчина, положив на верстак молоток, тоже поприветствовал милиционера. - Вы Савелий Полесский? - Да, я, а что вы хотели? - Совсем недавно с вами беседовал следователь Мошкин из Воронежа. Вы помните предмет разговора? - Помню и очень хорошо,- усмехнувшись, с какой-то болью в голосе ответил слесарь. - Вы говорили полковнику, что именно вы изготовили директору техникума голову волка к охотничьему ножу? - Совершенно верно. - Как давно это было? - Михаил Моисеевич попросил меня об этом месяц или чуть более назад. Тогда он и дал мне тот тесак. Я изготовил оскаленную морду волка и украсил ею рукоять охотничьего ножа. - Что еще вам приходилось делать по просьбе директора в последние месяцы? - Михаил Моисеевич спросил меня, а не могу ли я сделать ножны к этому тесаку. Я ответил, что смогу, ну и сделал ему ножны. - Когда директор забрал у вас нож и ножны? - Я отдал их ему дней десять-двенадцать назад или чуть больше этого. - Если бы вам пришлось увидеть ножны, изготовленные вами, вы опознали бы их? - Что за вопрос, конечно бы узнал. Да и не только узнал, но и доказал, что делал их я. - Каким образом?- сразу ухватился за его слова следователь. - На каждом своем изделии я ставлю в тайном месте отметину в виде латинской буквы "С". Это означает, что вещь сделана Савелием, то есть лично мной. Так что буква "С" имеется и на ножнах. - Неужели правда? - Конечно, буква стоит на самом кончике ножен с тыльной стороны. Найденов вынул из внутреннего отделения папки ножны, изъятые из сейфа директора, и протянул их для опознания Полесскому. Увидев ножны в руках следователя, он от изумления открыл рот и несколько минут не мог вымолвить ни слова. Даже если бы Савелий совсем лишился дара речи, его реакция была однозначно понятной: эти ножны изготовлены его умелыми руками. Наконец Полесский пришел в себя и с удивлением спросил: - Где вы их нашли? - Это не так для тебя важно, но сделаны они твоими руками или нет?- с жаром выдохнул Найденов. - Да, мои это ножны, мои. Вот посмотрите и метка стоит на месте,- и он показал следователю то место на ножнах, где ясно виднелась латинская буква "С". - Давай все оформим документально. Я сейчас приглашу понятых, и ты при свидетелях опознаешь ножны и подпишешь протокол. Как тебе такая процедура нравится, Савелий? - Нравится, не нравится - все это сейчас не так важно. Я согласен, поступайте как знаете,равнодушно произнес Савелий и достал из кармана початую пачку "Примы". * * * Он открыл глаза и осмотрелся. В комнатах было сумрачно, хотя за квадратами окон еще во всю светило солнце. "Интересно, сейчас наступает утро или вечер",- подумал Аркадий и, приблизив к глазам руку, посмотрел на часы. Темные цифры на электронном табло были неразличимы, и он включил подсветку. До назначенной поездки к родителям Ляховой оставалось чуть более получаса. Пора было будить Ирину. Он встал с постели и сразу направился к кровати, на которой беззаботно спала его единственная любимая женщина. Аркадий, стараясь не разбудить ее, осторожно лег рядом с нею. Но сон Ирины Владимировны был по-девичьи чутким, и появление мужчины в ее постели не осталось незамеченным. Она проснулась, и ее сердце зашлось от страха: ей показалось, что это директор техникума вновь проник в ее комнату, пришел насиловать и терзать ее тело и душу. Она уже хотела закричать во весь голос и оттолкнуть от себя этого глубоко ненавистного ей человека. В последний момент ее вдруг осенило, и она вспомнила, что находится в воронежской гостинице и рядом с ней не кто иной, а Аркадий - самый близкий и любимый человек. Смешанное чувство уходящего страха и пришедшей на смену ему радости непроизвольно заставили обнять Аркадия и прижаться к нему дрожащим от пережитого телом. Он расценил ее порыв по-своему и стал целовать ее лицо, губы, шею. Постепенно страсть охватила их, и уже ни у кого не было сомнений, чем все это должно кончиться. У них путей к отступлению не было, да и зачем сейчас говорить об этом - они стремились жить и любить друг друга. - Ты так прелестна, дорогая. Я люблю тебя,- шептал он Ирине Владимировне, и она от радости и возбуждения, охватившего ее всецело, только теснее прижалась к нему своим трепещущим телом. Не в силах остановиться и желая большего, его рука проникла под резинку трусиков и стала ласкать жесткие волосы заветного треугольника. Ирина Владимировна уступила его натиску и слегка развела ножки. - Ты просто прелесть,- прошептал он, глубоко дыша,- я от тебя просто без ума. Его рука проникла дальше и стала нежно ласкать восхитительные лепестки прекрасной розы, пока те не покрылись нектаром любви. - Тебе понравилось, когда мы занимались любовью на кухне?- спросил Аркадий целуя ее в щеку. - Да,- чуть слышно ответила она и умело развела ноги еще шире в стороны. - Ирина, давай встанем,- неожиданно предложил он. Она была уже не в силах отказать Аркадию, но нашла в себе волю, чтобы не сразу согласится с ним. - Аркадий, наверное, неприлично заниматься любовью в такой неприличной позе. Но он уже поднялся с постели и увлек ее за собой. Не в силах противостоять ему, Ирина Владимировна не без желания поднялась с кровати следом за ним. Пока Аркадий расстегивал брючный ремень и пуговицы ширинки, она, желая помочь ему, успела снять платье и спустить трусики до колен. Аркадий обнял ее сзади, и она, почувствовав его мужское начало, заманчиво повела бедрами из стороны в сторону. Вожделенное соединение тел и душ произошло тоже не без участия Ирины Владимировны. Одним прикосновением нежных пальчиков она помогла ему попасть в самую середину благоухающего цветка. Аркадий стал энергичными движениями многократно вгонять своего дружка до упора. Ирина Владимировна азартно сдерживала его напор уперевшись обеими руками в поскрипывающую в такт совместным движениям кровать. Аркадий держал гибкое тело любимой женщины за удивительно тонкую талию и белоснежная попка, отвечавшая ему встречными движениями, только еще сильнее возбуждала и подзадоривала его. Наконец буйство любви достигло критической точки, заставив обоих в очередной раз испытать сладострастные мгновения оргазма. Не контролируя свои действия, они в изнеможении повалились на кровать, продолжая все еще оставаться друг в друге. В этот момент казалось, что нет такой силы, способной разъединить слившиеся воедино души и тела. Чувственные ощущения были настолько сильными и яркими, что они еще несколько минут лежали, не произнося ни слова и не смея пошевелиться. Лишь когда эйфория любовной страсти стала угасать и острота наслаждения пошла на убыль, они, оставив друг друга, стали приводить себя в порядок. Гораздо быстрее это удалось Ирине Владимировне. - Аркадий, который сейчас час? - Без четверти восемь,- ответил, он продолжая возиться с брючным ремнем. - Нам нужно поторапливаться, а то неудобно приезжать к родителям слишком поздно. Она расчесывала волосы, и на фоне окна было виден ее силуэт и высокая будоражащая воображение грудь. Не удержавшись, он подошел к горячо любимой женщине и заключил ее в свои объятия. Их губы непроизвольно соединились в страстном поцелуе, которым каждый как бы благодарил партнера за только что оказанное удовольствие и сказочно-прекрасную близость. - Аркадий, но давай все-таки собираться,- попросила она, переводя дыхание. - Да, да, ты права. Нам, действительно, пора ехать,- согласился он и оставил Ирину Владимировну в покое. Она заканчивала колдовство над прической, собрав роскошные волосы в симпатичный хвостик на макушке. На все про все ушло не более десяти минут, и они, отдав ключи от номера дежурному портье, поспешили к машине. Выехав на Московский проспект, Аркадий направил послушного "Жигуленка" к центру города. Он до этого бывал вместе с Ириной у ее родителей и поэтому без особых хлопот уверенно подрулил к знакомому дому. - Ну, вот мы и приехали,- с облегчением в голосе произнесла Ирина Владимировна. - Думаю мы не слишком задержались,- сказал Аркадий, заглушив двигатель и отстегнув ремень безопасности.- Но все равно поторопимся,- добавил он, выйдя из машины. Включив сигнализацию и заперев салон, молодой человек поспешил к поджидающей его у подъезда Ляховой. Они поднялись по лестнице, так хорошо знакомый ей за долгие годы проживания, что она могла бы подняться по старым ступеням даже с закрытыми глазами. Аркадий, как истинный джентльмен, следовал рядом, приотстав на одну ступеньку и бережно поддерживая любимую женщину под локоть. На площадке второго этажа они остановились перед дверью, обитой темно-синим дермантином. Ирина Владимировна несколькими привычными движениями рук поправила прическу, а Аркадий, выждав, пока она приведет себя в порядок, дважды утопил кнопку звонка. Через минуту дверь отворилась, и на пороге появилась мать Ляховой. - Ой, дорогие мои,- всплеснула она руками,- как я рада вас видеть. Мать с дочерью обнялись и расцеловались. - Здравствуй, мама,- запоздало произнесла она и чуть не расплакалась от избытка чувств. - Здравствуй, доченька. Здравствуй, Аркадий. - Добрый вечер,- отозвался Козаков на приветственные слова Ляховой-старшей. - Что же это я вас держу на лестничной площадке,- встрепенулась она,- прошу вас, проходите в комнату. Молодые люди последовали приглашению и прошли в прихожую. Там они задержались всего на минуту, чтобы переобуться в комнатные тапочки. Нина Егоровна тем временем поспешила в зал, чтобы сообщить Владимиру Михайловичу, отцу Ирины, о приезде желанных гостей. Радостным голосом она возвестила, что приехала дочь со своим кавалером. Он просматривал газету, удобно лежа на диване. Услышав от жены приятную новость, он отложил газету на журнальный столик и поспешил навстречу гостям со словами: - Здравствуйте, дорогие мои! Владимир Михайлович обнял дочь и пожал руку Аркадию. Тот в свою очередь легким поклоном поприветствовал своего будущего тестя. После официальной части все четверо прошли в зал, где родители опустились в кресла, а молодые люди присели рядышком на диван. - Ирина, хорошо, что вы приехали, мы от тебя в последние две-три недели не получаем писем и поэтому не знаем, что и думать. В словах Нины Егоровны звучало некоторое сожаление о молчании дочери. - Мама, у меня все идет нормально, и нет особых причин для беспокойства,- попыталась оправдаться Ирина. - Нам приятно слышать, что у тебя все благополучно и на работе, и, видимо, в личной жизни. Но родители есть родители, и, чтобы мы не волновались лишний раз, нужно все-таки писать нам по чаще,- продолжала увещевать Ляхова старшая. Понимая, что претензии матери оправданны и могут постепенно перерасти в нотации, Ирина решила снять возникшее напряжение. - Мама, я обещаю тебе, что буду писать чаще. - Нина, она исправится,- пришел на помощь дочери отец.- Разве ты не видишь - она все осознала. Этими словами он как бы подвел итоговую черту и тем самым снял с повестки дня проблему семейной переписки. Нина Егоровна правильно поняла своего мужа и тут же сменила тему разговора. - У тебя уже закончился учебный год?- обратилась она вновь к дочери. - Да, закончился, и я сейчас нахожусь в законном отпуске. Просто не верится, что я свободна аж до первого сентября. - Ты поживешь у нас или у вас другие планы?- с надеждой спросила Нина Егоровна. - Конечно поживу, что за вопрос,- как-то сразу согласилась Ирина и, заговорщицки посмотрев на Аркадия, добавила:- Но только в августе. - Почему так?- полюбопытствовал отец. - Дело в том, что у Аркадия в июле тоже отпуск, и мы решили провести этот месяц вместе гденибудь на юге. Родители после этого сообщения многозначительно переглянулись и, соблюдая рамки приличия, не стали заострять внимание на дальнейшей разработке этой темы. По всему чувствовалось, что их очень интересуют сложившиеся отношения между дочерью и Аркадием, но они нашли в себе силы, чтобы не задавать этот вопрос тотчас. Владимир Михайлович, видимо, посчитал за благо и в этой ситуации снова сменить тему разговора или по крайней мере отложить расспросы на более подходящее время. - Нина,- обратился он к жене,- а не пора ли нам всем вместе поужинать? Ребята с дороги наверняка проголодались, да и я не откажусь съесть чего-нибудь вкусненького. - Ты прав, Володя,- согласилась она с доводами мужа,- сейчас, пожалуй, самое время накрывать на стол. Вы здесь пока побеседуйте с Аркадием, а мы с Ирой пойдем на кухню и быстренько что-нибудь приготовим. - Ну вот и добренько,- поддерживал ее Владимир Михайлович. Женщины ушли, а мужчины остались в зале одни. * * * Когда протокол был составлен и подписан самим Найденовым, Послесским и двумя понятыми, дальнейшее пребывание Найденова в мехмастерской учхоза становилось ненужным. Поблагодарив понятых, он отпустил их и, попрощавшись с Савелием, покинул помещение. Найденов медленно шел по улице и размышлял над теми фактами, которые ему удалось установить за сегодняшний день. Во-первых, удалось однозначно убедиться, что Савелий Полесский говорил правду и не причастен напрямую к совершенному убийству. Во-вторых, если на вещах из директорского сейфа обнаружатся отпечатки пальцев его сына Аркадия, то первоначальная версия, что убийцей является Александр Алехин, становится менее убедительной. А в число подозреваемых в убийстве директора Алешковского сельскохозяйственного техникума придется включить и его сына Аркадия. Как ни казалась эта новая версия дикой и неправдоподобной, но и ее следовало отработать до конца. Нужно было уже сегодня же более тщательно поинтересоваться сынком Михаила Моисеевича. Подробная характеристика молодого человека могла бы многое прояснить и в определенной степени помочь в расследовании этого совершенно нестандартного убийства. Трудно найти или выйти на убийцу, когда мотивы убийства неизвестны. Так незаметно он, Найденов, и подошел к своей припаркованной у дома директора техникума машине. Отперев замок водительской дверцы, он распахнул ее, и этот момент заработала рация. - Девятый, девятый ответьте первому,- ясно услышал он голос дежурного по РОВД капитана Елисеева. Найденов снял трубку и только после этого опустился на водительское сидение. - Первый, первый - девятый слушает. - Вячеслав Федорович, это вы?- спросил дежурный, видимо, все еще не веря, что на связи начальник следственного отдела. - Да, это я. Елисеев, объясни, что случилось, чем ты так взволнован? - У нас ЧП, я тебя вызываю минут пятнадцать, а ты все не выходишь на связь. Где ты сейчас? - Я в сельскохозяйственном техникуме. Елисеев, не мудри, объясни толком, что случилось? - Понимаешь, только что обнаружен еще один "жмурик". - Где?- перебил его Найденов. - В техникуме, как раз там, где ты и находишься. - Кто жертва, говори все толком? - По поступившим оперативным сведениям убита некая Серикова Людмила Ивановна, до того работавшая парикмахером при сельскохозяйственном техникуме. - Где обнаружен ее труп? - Тело несчастной женщины нашли бездыханным на ее рабочем месте в парикмахерской. - Кто поставлен в известность о случившемся? - На место преступления уже выехала оперативно-розыскная группа. Беда с криминалистом никак не могу найти его. Вячеслав Федорович, он был вместе с вами в доме Козаковых не более полутора часов назад. Подскажите, где найти его. - Он сейчас может находиться в райбольнице, в хирургическом отделении. Он там выполняет одно очень щекотливое поручение. Поэтому прошу вас не искать его там по телефону, а лучше послать за ним кого-то из порученцев. - Хорошо, что подсказали, где он находится, а уж я его отыщу там, не привлекая постороннего внимания. - Спасибо, что понял меня,- улыбнувшись, произнес Найденов в трубку. - Все нормально, ведь мы с тобой не первый год работаем и знаем, что к чему. Я тебе посоветую побыстрее выехать на место преступления, туда уже выехал начальник и его замы. Будет не удобно, если ты явишься после них. На этом разговор с первым прекратился, и Найденов, положив трубку рации, запустил двигатель. Он находился буквально рядом от места нового преступления, и, для того чтобы добраться туда на машине, потребовалось не более трех минут. У входа в парикмахерскую толпилось человек двадцать любопытствующих местных жителей. Сдерживал их от проникновения внутрь парикмахерской участковый инспектор. Никто из районного отдела милиции еще не приехал, и это обстоятельство подняло настроение следователю. Пройдя сквозь строй толпившихся, зевак Найденов поднялся по ступеням на крыльцо к стоящему там старшему лейтенанту. Увидев начальника следственного отдела, он привычно козырнул, приветствуя следователя. В ответ Найденов протянул ему руку и одновременно задал вопрос: - Что тут произошло? - А черт его знает, товарищ капитан. Кто-то Людку Серикову убил. - Откуда и кто об этом узнал? - Первым об этом узнал я. - Каким образом, не тяни резину, рассказывай все по порядку. - Серикова стоит на квартире у Юдашкиной Раисы Ивановны, а она баба щепетильная и въедливая, как энцефалитный клещ. - Давай без лирических отступлений,- попросил следователь - Вообще Раиса Ивановна держит ее в строгости, так как парикмахерша, прошу прощения слаба на передок. - Разве это так важно и имеет непосредственное отношение к убийству? - Конечно имеет. Вчера вечером Людмила не пришла вовремя с работы. Хозяйка ожидала ее и стала беспокоиться, когда она не пришла и вечером. Совершенно вывело ее из равновесия то обстоятельство, что Серикова и не ночевала дома. Увидев меня, она сообщила об этом и добавила, что, видимо, случилось нечто загадочное и странное. До этого подобного исчезновения не случалось. Раиса Ивановна поставило дело так, что квартирантка о любой своей отлучке обязательно должна была сообщить ей заранее. Это заведенное раз и навсегда правило соблюдалось неукоснительно. Я сразу же пришел сюда и увидел, что парикмахерская закрыта. Чтобы удостовериться, что внутри никого нет, я заглянул в окно и увидел Серикову, сидящую в кресле в неестественной позе. Для верности я постучал в окно, думая, что она как-то среагирует на это, но все говорило о том, что она мертва. После этого мне ничего не оставалось, как позвонить дежурному РОВД и сообщить ему о случившемся, а уж он поднял всех на ноги. - Что известно о Сериковой еще? - Хозяйка рассказывала, что она встречалась с одним не очень хорошим, по ее понятиям, молодым человеком. Это некий Степанов Юрий, фанатичный мотоциклист, страстный любовник Сериковой, со слов Раисы Ивановны, недавно побывавший в заключении. - Кто мог убить парикмахершу? Что по этому поводу говорит Юдашкина? - Она утверждает, что если это и совершил кто-то, то скорее всего убийцей является именно Степанов. - Почему она так утверждает? - Со слов своей квартирантки она знала, что Степанов был очень ревнивым человеком и в порыве любовной страсти мог натворить все, что угодно. Узнай он об интимных отношениях Людмилы со своими предыдущими любовниками, и отношения между ними могли развиваться и по такому трагическому сценарию. - Где проживает этот Степанов? - Где он проживает я не знаю, но мне известно точно, что он работает электриком на мелькомбинате. - Спасибо и на этом. Внимание участкового инспектора привлекло что-то за спиной Найденова. Вячеслав Федорович повернулся и увидел, как из-за поворота на предельной скорости появились две машины. Через мгновение они, взвизгнув тормозами, остановились как раз напротив парикмахерской. Найденов узнал машину начальника милиции и новый УАЗик оперативно-розыскной группы. В общей сложности приехало около десяти человек, в том числе почти все руководство РОВД. Участковому инспектору пришлось вновь пересказывать все то, что он только что рассказал Найденову. Оперативники тоже слушали участкового, ожидая распоряжения начальства. Нет ничего хуже, чем выезжать на происшествие вместе с начальниками. Из-за поворота показался еще один еще один УАЗик в фирменной милицейской окраске. Это была машина|, на которой привозили криминалиста к особняку убитого директора. Найденову стало понятно, что Петра Зубова разыскали в больнице и срочно везут на место нового преступления. Успел ли криминалист выполнить просьбу и взять отпечатки пальцев у Аркадия или это предстоит сделать только завтра? Предчувствие не обмануло капитана: на машине действительно приехал криминалист и уже знакомый нам сержант-водитель. Пока начальство вникало в суть происшедшего, Найденов успел поговорить с лейтенантом Зубковым. - Петр, ты успел выполнить мое поручение или нет?- напрямую спросил он офицера. - Товарищ капитан, успел, но наполовину. - Как это, поясни. - Я ухитрился взять отпечатки у Аркадия Козакова, зафиксировал их на пленке, а вот идентифицировать их с теми, из директорского сейфа, не успел. - Но все равно - это успех. С нетерпением буду ожидать от тебя добрых вестей. - Не беспокойтесь, я обязательно проведу сравнение сегодня же и вечером позвоню вам домой. - Можешь звонить в любое время ночи, мне очень важен этот результат. - Я бы все сделал вовремя, но сами видите какой ажиотаж происходит в нашей конторе. - Да, ситуация складывается не простая,- согласился капитан.- Иди, тебя уже ждут,произнес он в заключение и легонько подтолкнул лейтенанта к парикмахерской. Найденову нужно было еще поговорить об Аркадии с его нареченной Ханной Косиловой. Отыскав сержанта Бородина в толпе зевак, он поманил его пальцем, и тот сразу подошел к нему. - Что вы хотели, товарищ капитан?- спросил он, внимательно глядя на следователя серыми выразительными глазами. - Сержант, тебе удалось поговорить с Ханной? - Да, я все сделал, как вы говорили. - И что? - Никакого разговора у нее с Аркадием не было, а последний раз она вела беседу с ним чуть более года назад. - Все понятно. Спасибо за службу,- поблагодарил Найденов сержанта и отпустил его. * * * Какое-то время они молчали, и тогда, по логике вещей, на правах старшего по возрасту и хозяина, принимающего гостя, первым заговорил Владимир Михайлович. - Как вы доехали? Наверное, сейчас в машине душно: на улице стоит сильная жара. - Да, действительно, лето выдалось знойным, но мы в дороге провели не более двух с половиной часов, да и окна в машине были постоянно открыты настежь. Кроме того, баловались газировкой, и все это в совокупности позволило нам довольно сносно провести время в пути. Они еще говорили о погоде, лете, работе, но все это время в воздухе витал самый важный для родителей Ирины Владимировны вопрос. Они беззаветно любили свою дочь и, как все родители, желали ей всего самого доброго. Владимир Михайлович, будучи благопристойным человеком, так и не осмелился спросить у него об отношениях с его дочерью. Аркадию хотелось признаться этому доброму душой человеку в любви к его дочери, но, в силу известных нам обстоятельств, он так и не посмел этого сделать. А ему так хотелось успокоить явно обеспокоенных родителей Ирины, доказать им, что она связывает свою судьбу с достойном человеком. Аркадий испытывал угрызения совести оттого, что не смог открыться им сам и склонил к тому же Ирину Владимировну. Настроение от этого было не на высоте, и он чувствовал себя в обществе Владимира Михайловича не совсем комфортно. В силу этого в разговоре чувствовалась определенная настороженность и доверительной беседы явно не получилось. Совершенно иная ситуация складывалась между матерью и дочерью, которые уединились на кухне. Они многие годы совместной жизни были не только близкими родственниками, но и подругами. Нина Егоровна всегда старалась быть в курсе дел Ирины и постоянно, так сказать, держала руку на пульсе жизни дочери, она всегда разделяла заботы и тревоги своей любимицы со дня ее рождения. Вот и сейчас, как только они оказались вдвоем, Нина Егоровна обняла свое чадо за плечи и с тревогой в голосе заговорила: - Я рада тебя видеть дома, доченька. Как ты там поживаешь? Мы с отцом очень за тебя переживаем. - Мама, зря ты волнуешься, у меня все в порядке. С работой все нормально, вот только что закончился учебный год. Два месяца, до самого сентября, я в отпуске. Здоровье у меня хорошее, так что не расстраивайся сама и отца успокой. - Ладно,- немного успокоившись, сказала Нина Егоровна,- давай накрывать на стол, а то мужчины не любят когда их долго заставляют ждать. Они дружно принялись приготавливать закуски. - А как вы поживаете?- в свою очередь, поинтересовалась Ирина. Мать кратко рассказала ей о подробностях городской жизни, не забыв при этом пожаловаться на мучившую ее мигрень. Ирина Владимировна хорошо знала свою мать. По обыкновению, она самые каверзные и коварные вопросы задавала не сразу, а лишь после того как разговорит собеседника. Не изменила Нина Егоровна этому правилу и сейчас: - Ира, а как складываются ваши отношения с Аркадием? - У нас с ним очень хорошие отношения,- чуть дрогнувшим от волнения голосом ответила дочь. - Что-то вы встречаетесь долго, а качественных перемен и не предвидится. Он хоть объяснился тебе в любви? - Да, мама, объяснился. Аркадий хороший, он меня любит,- уверенным голосом произнесла Ирина. - Так в чем же дело? Может, он тебе не по душе?- не унималась Нина Егоровна. - Он мне нравится и внешне, и как человек. Если честно признаться, то я люблю его и не представляю свою жизнь без Аркадия. Руки матери, до того нарезавшие сыр тонкими ломтиками, после столь откровенного признания дочери на мгновение остановились. - А он знает об этом? - Конечно, я не скрываю от Аркадия своих чувств, так как целиком и полностью доверяю ему во всем. - А он не обманывает тебя? - Ну что ты, мама, у нас настолько хорошие отношения, что вводить в заблуждение друг друга нет необходимости. - Ты что же живешь с ним?- догадавшись, о чем говорит дочь, растерянно спросила Нина Егоровна и строго посмотрела на нее. Под пристальным взглядом матери она засмущалась и покраснела. Несмотря на это, Ирина нашла в себе силы признаться ей: - Да, мама, мы живем с Аркадием, как муж с женой. - Ой, Ириночка, да разве можно так безрассудно доверяться мужчине?- всплеснув руками, воскликнула Нина Егоровна. - Можно, мама,- уверенно сказала дочь.- В жизни каждой девушки когда-нибудь, рано или поздно, появляется мужчина, которому можно и нужно верить. - Но ведь он может тебя бросить,- предположила Нина Егоровна и из-за страха за дочь скрестила руки на груди, как бы защищаясь от еще неосознанной беды. - Не волнуйся, мама, Аркадий на такое не способен. - Да, как ты можешь быть так уверена в нем? - Вот так и могу, ведь он любит меня, мама! - Да что ты затвердила: любит, любит! Мужчины всегда так - мягко стелют да жестко спать. - Но Аркадий не такой, вот увидишь - он меня не обманет. - Ириночка, но нельзя же быть такой наивной. - Мама, я уже не так доверчива, как тебе представляется, но Аркадий любит меня и я не хочу его потерять. - Иринушка, а как давно ты спишь с ним? Может, ты уже беременна?- продолжала допытываться Нина Егоровна. - Мама, не волнуйся, это произошло давно и, уверяю тебя, совершенно осознанно. - Может, ты беременна?- повторила нелепый вопрос Нина Егоровна и тут же поняла, как он глуп после всего сказанного дочерью. Но та нашла мужество, чтобы ответить и на этот вопрос матери. - Прошу тебя успокойся. Я не беременна и обещаю тебе, что ребенок у меня будет только после того, как я официально вступлю в брак с Аркадием. - Но он что, до сих пор не сделал тебе предложения выйти за него замуж?- то ли с обидой, то ли с досадой спросила Нина Егоровна. - Как раз наоборот, он делал это неоднократно. Более того, но в последний раз даже просил меня, но... - Да, какая же ты глупенькая! Почему же ты не соглашаешься, если он тебе по душе? - Да согласна я, и я ему об этом прямо сказала. - Ну, а он что?- затаив дыхание спросила Нина Егоровна. - Как что? Обрадовался очень, сказал, что он самый счастливый человек на свете. - Так в чем же дело? Я поздравляю тебя, доченька моя милая. Когда же свадьба?- торопилась она поскорее узнать все до конца. - Аркадий готов подать заявление хоть сейчас, но я попросила отложить это на более позднее время так, чтобы свадьба состоялась в октябре или ноябре. - Мама, я хочу, чтобы Аркадий сделал свой выбор осознанно, без розовой любовной пелены на глазах. Я и сама за эти два-три месяца присмотрюсь к нему повнимательнее. Кроме того, у меня будет время, чтобы поднакопить денег на свадьбу. Разве мои доводы не убедительны, мама? - Кто его знает, может, ты и права, но надежнее было бы, чтобы ты поторопилась с замужеством - это мое личное мнение, и я его менять не собираюсь. Вот Бог даст, сама станешь матерью и только тогда поймешь, каких трудов и нервов стоит любить детей и сделать их счастливыми. Я очень люблю тебя, доченька, и от всей души желаю тебе счастья, но я знаю твою настойчивость и упрямство: ты все равно поступишь так, как считаешь нужным. Может, это и правильно, свою судьбу каждый человек должен решать и выбирать сам. Дай Бог, тебе не ошибиться в Аркадии. Поступай, как знаешь, но что мне сказать отцу? - Мама, не говори ему всю правду, которую я только что сказала тебе. Просто успокой его и скажи, что у нас с Аркадием все хорошо. Дело идет к свадьбе, и она состоится, по-видимому, осенью. Аркадию не показывайте вида, что вам что-либо известно. Хорошо? - Но почему, Ириночка?- недоумевала Нина Егоровна. - Дело в том, мама, что он сам хочет приехать к вам осенью и просить моей руки. Аркадий мечтает, чтобы его предложение было неожиданным и поэтому еще более значимым. Так что, мамочка, не подведи меня. Ладно? - Хорошо,- тяжело вздохнув, пообещала Нина Егоровна. - Да, еще я попрошу тебя не говорить папе о том, что мы с Аркадием очень близки. Ну, ты понимаешь меня, да? - Понимаю, можешь не беспокоиться. Есть вещи, о которых мужчине знать не положено, даже если он и является отцом. - Спасибо, мама, я знала, что только ты сможешь правильно понять и поддержать меня в такой непростой ситуации. - Полно тебе, доченька, говорить об этом. Кто, кроме матери, правильно может понять и оценить ситуацию, в которую попал ее любимый ребенок. Я готова на все, лишь бы ты была счастлива. - Мама, Аркадий говорит точно так же, и я верю ему так же, как и тебе. Разве это плохо? - Нет, Иринушка, не плохо, но буду молить Бога только об одном, чтобы он всегда был искренен и любил тебя так же сильно, как люблю тебя я - твоя мать. - Все будет именно так. Аркадий любит меня и не собирается меня обманывать. Я это чувствую сердцем и вижу по доброму отношению ко мне. - Будем надеяться на Всевышнего, и он не даст нас в обиду,- подвела итог разговору Нина Егоровна.- А теперь, доченька, давай накрывать на стол, а то мы с тобой здесь очень уж много времени беседуем. Мужчины нас теперь уже заждались. И что за жизнь такая сумасшедшая пошла - даже с собственной дочерью поговорить по душам некогда,- посетовала Нина Егоровна и, взяв в руки тарелки с приготовленными закусками, понесла их в зал. * * * К Найденову подошел один из оперативников и, тронув его за локоть, сказал: - Вячеслав Федорович, вас просит подойти к нему начальник милиции. - Спасибо,- поблагодарил его капитан и пошел к Привалову. Олег Борисович и его замы только что закончили расспрашивать участкового инспектора. Отдав распоряжение начинать обследование места преступления, он повернулся к только что подошедшему начальнику следственного отдела. - Найденов, ты слышал что нам тут порассказал участковый инспектор? - Да, слышал. - Что думаешь предпринять? - Считаю, что о путях дальнейшего расследования можно говорить только после детального осмотра места преступления и жертвы. - А я думаю, пора работать с опережением. - Да, но не установив причину смерти Сериковой, преждевременно выдвигать версию об убийстве. - Не будь наивным, не могла же такая молодая женщина умереть собственной смертью. Найденов промолчал, решив больше не перечить Привалову, зная его вспыльчивый, импульсивный характер. - Давай поступим следующим образом: пока здесь будут проводится оперативно-розыскные действия и работать криминалист, ты возьми двух сотрудников и поезжай за этим Степановым. Уж очень это подозрительная личность. Узнай все, что известно о нем в нашей конторе, допроси его предварительно и уж потом доставь сюда. - Слушаюсь, товарищ... - Действуй,- прервал его начальник. Найденову ничего не оставалось, как выполнить властное распоряжение Олега Борисовича. Уже несколько минут спустя машина Найденова с двумя оперативниками на заднем сидении неслась по шоссе в сторону райцентра. Вячеслав Федорович вел "Жигуленка" твердой, уверенной рукой. Сняв трубку рации, он вызвал первого. Услышав голос дежурного, попросил: - Елисеев, найди кого-нибудь из моих следователей и от моего имени попроси срочно все узнать о Степанове Юрии, слесаре мелькомбината, Пусть узнают все, что возможно: сколько лет, где живет, кто отец и мать, была ли судимость, приводы в милицию и все прочее. Только пусть сделают все это побыстрее. Так им и скажи, что дело срочное, время не терпит. Как только узнают все, так сразу сообщи мне по рации. - Хорошо, Вячеслав Федорович, все сделаю, как ты говоришь. - У меня все, конец связи,- произнес следователь и положил трубку на рычаг рации. План действия созрел в голове капитана почти мгновенно. Вначале они едут на мелькомбинат и, если Степанов там, сразу же берут его. Если он вдруг по каким-либо причинам отсутствует на работе, хотя рабочий день был в самом разгаре, то придется искать его дома или еще где. Хотя по логике ранее судимого преступника, совершившего убийство, он будет обязательно на работе, и обязательно пойдет в "несознанку", то есть будет все отрицать. Вячеслав Федорович в нескольких словах обрисовал ситуацию и поставил перед оперативниками задачу. Когда начальник милиции предложил ему взять с собой двух сотрудников, Найденов специально выбрал одетых в гражданскую одежду. Это немаловажное обстоятельство существенно облегчало задержание Юрия Степанов. Гражданская одежда позволяла вплотную приблизиться к нему, не возбуждая подозрений и не создавая излишнего ажиотажа. Проведя инструктаж, Вячеслав Федорович закурил ароматную сигаретку и предложил тоже сделать оперативникам. Они с удовольствием воспользовались разрешением старшего оперативникам. Курящими оказались все трое, и Найденову пришлось открыть боковое стекло, чтобы обеспечивать приток свежего воздуха внутрь автомобиля. За всю дорогу было произнесено всего несколько раз, не считая инструктажа проведенного Найденовым. Вольно или невольно, но каждый из них думал о предстоящем контакте со Степановым, пытаясь предугадать, по какому сценарию будут развиваться события. Так в молчании и проехали до самого мелькомбината. Следователь припарковал машину у самой проходной так, чтобы в случае активного сопротивления задерживаемого можно было его быстренько водворить в машину, не привлекая широкого внимания посторонних лиц. Все трое одновременно покинули машину и пошли в проходную, где находился дежурный вахтер. Увидев входящих, последний от неожиданности привстал со своего места. Вячеслав Федорович поздоровался и, предъявив удостоверение, сказал: - Уголовный розыск. Эти два человека, наши сотрудники, должны пройти на территорию мелькомбината, чтобы задержать интересующего нас гражданина. Согласовывать свои действия с вашим директором у нас нет времени: дело серьезное и не терпит отлагательства. - Пусть проходят, я не против,- промолвил вахтер плохо слушающимся языком. Оперативники, словно по команде миновав вертушку, прошли на территорию предприятия. Вахтер продолжал восседать на своем коронном месте, а капитан прохаживался по проходной с таким расчетом, чтобы попеременно видеть внутренний двор мелькомбината и свой автомобиль, стоявший с внешней стороны вахты. Так в молчаливом ожидании и тянулись длинные, как летний день, минуты. На все про все ушло не более четверти часа, прежде чем он увидел возвращающихся оперативников из окна проходной, но это время показалось ему целой вечностью. Его удивило и немного шокировало то обстоятельство, что возвращались они вдвоем. Это значило только одно - Степанова почему-то нет на рабочем месте. Входная дверь, открылась и сотрудники вошли в помещение проходной. Найденову ничего не оставалось, как, поблагодарив вахтера, вместе с оперативниками ретироваться к машине. - Что у вас там не связалось?- спросил следователь едва, все трое оказались на улице. - Засранца не оказалось на месте,- угрюмо ответил один из оперативников. - А почему его нет на работе, вы узнали? - Конечно, но никто не знает толком, по какой причине Степанов прогуливает,- ответил второй сотрудник. - Его нет на работе второй или третий день, но его отсутствие является полной неожиданностью для его коллег по работе. - Ладно, попробуем отыскать его в другом месте,- многообещающе произнес Найденов и сел в машину. Оба сотрудника последовали его примеру и вновь заняли свои места на заднем сиденье "Жигулей". Капитан, прежде чем запустить двигатель машины, решил еще раз связаться с дежурным РОВД. Сняв трубку рации, он вызвал "первого" и тотчас услышал голос капитана Елисеева. - Первый слушает, кто на связи? - На связи девятый. Для меня есть какое-нибудь сообщение? - Уже есть, я только что сам хотел вызвать тебя, но ты вовремя опередил меня. Слушай внимание, это по интересующему тебя Степанову. - Говори, что тебе теперь известно по этому субъекту? - Зовут его Юрий Егорович, двадцати пяти лет от роду. Проживает с родителями в райцентре по улице Пионерской, тридцать два. Ранее судим по статье двести шестой части второй, к трем годам усиленного режима. Отбыл наказание полностью, освободился год назад по "звонку". Имеет мотоцикл "Ява-350", государственный номер двадцать три четырнадцать ВВУ. За последний год приводов в милицию не имел. Работает электриком на мелькомбинате. Это все, что пока удалось установить твоим сотрудникам. Надеюсь, ты доволен? - Да, спасибо за ту информацию, которую ты только что сообщил мне. На сегодня, для оперативной разработки и поиска Степанова, мне этого пока достаточно. Спасибо за хлопоты, старина,- поблагодарил Елисеева начальник следственного отдела. - Удачи тебе, Вячеслав,- пожелал в ответ дежурный, и связь на этом прервалась по вине Найденова. Именно он первым положил трубку на рычаг рации. Запустив мотор, он вырулил на дорогу, ведущую к центру рабочего поселка. Чтобы внести ясность в свои действия, он, не поворачиваясь к оперативникам, поставил им новую задачу. - Сейчас мы наведаемся к Степанову домой и попытаемся взять его там как можно тише. Конечно, все осложняется тем, что нам придется объяснить как-то свои действия родителям Юрия, но эту неприятную миссию я возьму на себя. Значит, сделаем так. Если он дома, нужно вызвать его сюда в машину. Мы с ним предварительно побеседуем, а уж потом повезем в сельскохозяйственный техникум, как и приказал начальник милиции. Сюда, в машину, приведите его без всякого насилия, а уж после беседы не выпускайте его из салона, даже если потребуется удержать его силой. Задача понятна? - Да, понятна,- почти одновременно произнесли в ответ оперативники. * * * Они пробыли у родителей до полуночи. За столом во время затянувшегося ужина, говорили на общедоступные темы никак не касаясь вопроса женитьбы молодых. Ирина Владимировна была благодарна родителям за чувство такта и благоразумие, которые они продемонстрировали в общении с ними. По взглядам, которые изредка бросал на нее Аркадий, она поняла, что он чувствует себя неловко, опасаясь разговора на эту тему. Но, слава Богу, все обошлось благополучно, и никто из родителей не заострил внимание на этом вопросе. Когда Ирина дала понять Аркадию, что уже поздно и пора ехать, отец спросил: - А вы что, разве не останетесь ночевать у нас? - Папа, мы бы с удовольствием остались бы, но Аркадий переживает за машину, которую придется оставлять без присмотра во дворе до самого утра. Тебе хорошо известна криминогенная обстановка в нашем микрорайоне. Хоть в машине есть сигнализация, но до утра они смогут успеть справиться с ней. Нина Егоровна, внимательно следившая за разговором, посчитала нужным высказать и свое мнение по этому поводу. - Я не советую оставлять машину без присмотра во дворе. Местная шпана настолько активизировалась, что это становится небезопасно. Обязательно что-нибудь отвинтят, открутят и унесут. Слова Нины Егоровны утвердили всех во мнении, что автомобиль ночью в городе нужно оставлять только в очень надежном месте. Ирина и Аркадий распрощались с родителями и, пообещав в ближайшие дни приехать к ним, спустились по лестнице вниз. Владимир Михайлович проводил их до самой машины и не возвращался домой до тех пор, пока "Жигуленок" не скрылся за ближайшим поворотом. Полуночные улицы были пустынны, и только изредка встречались рейсовые автобусы, или запоздавшие легковушки, или сильно громыхающие на стыках рельс трамваи. Московский проспект был прекрасно освещен. Аркадий вел машину не очень быстро, и Ирина Владимировна имела возможность полюбоваться ночными видами близкого и родного города. Ярко освещенные витрины магазинов, словно огромные сказочные аквариумы, выставляли напоказ шикарное внутреннее содержание. Сразу за городом, вплотную к шоссе, примыкал сосновый лес, от которого веяло неизведанным таинством. Рассеянный свет фар, освещавших ближайшие деревья, способствовал возникновению причудливых теней, будоража в сознании сказочные образы из страшных книжек, прочитанных в далеком детстве. Ей вдруг представилось, что она одна находится на пустынной ночной дороге, и темный, непроходимый лес, наполненный чудовищами, окружает ее. Невольно Ляхову обуял страх, и она непроизвольно прижалась к плечу Аркадия и взяла его за руку. - Что с тобой?- спросил молодой человек и обнял ее правой рукой. - Все нормально. Только я насмотрелась на этот черный лес, и мне почему-то стало страшно. - Глупенькая, тебе нечего бояться, если я с тобой рядом. - Правда?- радостно спросила Ирина, все еще не избавившись от страха, который вдруг вселился в ее душу. - Поверь мне, я сумею защитить и тебя, и себя, и нашу любовь. - Я счастлива оттого, что на моем жизненном пути встретился именно ты, и я верю тебе, Аркадий, очень, очень. Смотри только не обмани меня, я такого удара не переживу. После этих слов она теснее прижалась к Аркадию. И он, словно подбадривая ее, поцеловал близкие и откровенно прекрасные губы. Наконец показался поворот к гостиничному комплексу, и Козаков, сняв свою руку с плеча Ирины Владимировны, притормозив, переключил коробку перемены передач на более низкую скорость. Включив поворот налево и пропустив встречную машину, Аркадий свернул с Московского проспекта на узенькую дорогу, ведущую к "Спутнику". После небольшого замешательства сторожей у ворот они въехали во внутренний двор гостиницы и без проблем припарковали автомобиль на одно из свободных мест. Войдя в холл, Ирина Владимировна стала подниматься по лестнице на этаж, а Аркадий, взяв ключи от номера, догнал ее на площадке между этажами. Отперев номер, он пропустил Ирину в комнату и только после этого вошел сам. Закрыв дверь и убедившись, что она надежно заперта сработавшим замком, прошел в номер. Бросив ключи на столик, он повернулся к Ирине Владимировне, которая сидела в кресле прикрыв глаза ладонью. - Как я устала, Аркадий. Он хотел было подойти к ней, но фраза, произнесенная ею, несколько остудила его желание. - Тебе нужно хорошо выспаться - это лучшее средство восстановить силы. - Пожалуй, ты прав,- согласилась она,- в последние сутки мы ведем слишком активный образ жизни. - Ничего, сейчас мы завалимся спать и утром проснемся свеженькими и бодрыми. Она поняла его слова буквально и поэтому внесла уточнение: - Аркадий, я, честно говоря, еще не привыкла спать вдвоем, да и вряд ли нам это удастся если мы с тобой вновь встретимся в постели. - Я тебя понял и вынужден согласиться, но утром... - Я буду рада тебе, но только не сейчас, а утром. Договорились? Аркадий подошел к ней, опустился на колени и, отведя ее ладошку в сторону, нежно поцеловал ее в губки. Видя, что она не реагирует должным образом на его поцелуи, он спросил: - Ты пойдешь в душ? - Да,- отозвалась она,- мне это крайне необходимо. - Иди, Ирина, первой, а я следом за тобой. - Нет, Аркадий, вначале ты искупайся, а я пока найду свои вещи. Он хотел что-то возразить ей, но она добавила: Мужчины все привыкли делать быстро, а мне коечто еще нужно простирнуть. После этих слов вопрос очередности посещения душа был снят окончательно. Взяв полотенце и мыло, Аркадий отправился в ванную комнату, а Ирина Владимировна занялась своим чемоданом. Приняв душ, он отправился спать, а она долго плескалась в ванной. Так под журчащие звуки текущей воды он и уснул, не помня как, это произошло. Ирина Владимировна приняла душ и, прежде чем отправится спать, подошла к кровати Аркадия. Его лицо было безмятежно-спокойным, только таким оно бывает у человека, уверенного в себе и в том, что он делает. Постояв с минуту, она наклонилась, и старясь не разбудить Аркадия, ласково поцеловала его в щеку. Он никак не среагировал на ее прикосновение, целиком находясь во власти сна. Выпрямившись, Ирина Владимировна задержалась на мгновение, любуясь своим суженым. И только убедившись, что он спит, не замечая ее присутствия, ушла к себе в комнату. Потушив свет и сбросив халатик, Ляхова забралась в прохладную постель и укрылась тонким гостиничным одеялом. С мыслью, что ее жизнь начинает складываться удачно, она вскорости заснула. Пробуждение пришло неожиданно. Аркадий открыл глаза, но двигаться не торопился. По состоянию каждой клеточки своего организма чувствовал, как основательно он отдохнул. не поворачивая головы, остановил свой взгляд на квадрате окна. Хоть прямые лучи солнца и не проникают в глубь комнаты, но видимая часть голубого неба и ярко освещенные верхушки темнозеленых сосен подсказывали, что летний день в полном разгаре. Взяв со стола наручные электронные часы, он поднес их к глазам - табло беспристрастно высвечивало без четверти одиннадцать. Вернув часы на прежнее место, Аркадий, встав, подошел к окну и максимально раздвинул шторы. Полюбовавшись несколько минут спокойным пейзажем пригородного леса, он мысленно вернулся к объективным реалиям дня. Но он не стал загадывать и строить планы на день, и причиной тому было одно немаловажное обстоятельство. В соседней комнате находилась его любимая женщина и, помня ее вчерашнее обещание, Аркадий захотел пообщаться с ней. Сделав несколько резких движений руками и одновременно с этим приседая, он напрочь отогнал остатки сна. "Только бы застать ее в постели",- подумал он и, тихо ступая, пошел к ней. "Неужели я опоздал",- мелькнуло у него в голове, прежде чем он вошел в ее комнату. К его удивлению и радости, Ирина еще спала. Ее лицо было безмятежно спокойным, а темные волосы, в беспорядке разбросанные по подушке, лишний раз подчеркивали притягательную красоту женского лица. На мгновение Аркадий замер на месте, с трудом веря в то, что горячо любим этой удивительной женщиной. Чувство радости переполняло его сердце. Он и сам был безумно и страстно влюблен в нее, и ему хотелось вновь и вновь обладать ею. Присев на краешек кровати, он наклонился и нежно поцеловал Ирину в щеку. Но как само появление Аркадия, так и его прикосновение остались для нее незамеченным - она продолжала безмятежно спать. Рука Аркадия непроизвольно для него самого проникала под одеяло и ласково скользнула по плечу Ирины Владимировны, приоткрыв обольстительно манящую грудь с вызывающе торчащими сосками. Не в силах устоять перед открывшейся взору красотой, Аркадий припал к ней, поймав губами один из них. Любимая женщина лежала в постели совершенно обнаженной, как бы ожидая его. От сознания этого он стал целовать прекрасные груди, одновременно нежно поглаживать их трепетными нетерпеливыми руками. Ирина проснулась, открыла на мгновение глаза и, поняв, что это Аркадий, тотчас заключила его в объятия. Ставшее ненужным одеяло сползло на пол, отброшенное торопливой рукой Аркадия. Ирина Владимировна с удовольствием приняла его любовный порыв. Ему некогда было любоваться прекрасным телом милой сердцу женщины. Их разгоряченные и наполненный до краев страстным желанием сердца торопились побыстрее слиться воедино. Ничто не мешало им соединиться, и они с жаром отдались любовной страсти, которая захватывала их все сильнее и сильнее... * * * По тому, как Найденов быстро нашел улицу Пионерскую и нужный дом под номером тридцать два, чувствовалось, что он знает районный центр, как свои пять пальцев. Опытный следователь, он остановил машину у соседнего дома, чтобы заранее не беспокоить предполагаемого преступника. Едва машина остановилась как оба оперативника быстро покинули салон автомобиля и направились к дому Степанова. Капитану, как и на мелькомбинате, приходилось ожидать и надеяться на быструю и, главное, качественную работу сотрудников. Найденов закурил сигарету и, затягиваясь ароматным дымом, не сводил глаз с калитки, за которой только что скрылись оперативники. Не прошло и пяти минут, как калитка отворилась и на улицу вышел один из сотрудников и взмахом руки позвал к себе сидевшего в машине капитана. Ничего подобного Найденов не ожидал и поэтому покинул своего "Жигуленка", теряясь в догадках. Подойдя быстрым шагом к сотруднику, он тотчас спросил: - Что случилось, где Степанов? - Вячеслав Федорович, дело в том, что Юрий исчез. - Как это исчез?- не понял капитан. - Очень просто. Родители в один голос утверждают, что их сын отсутствует дома почти двое суток и они не знают, где он. - Может, они покрывают сбежавшего сына? - Да нет, не похоже, уж слишком мать правдоподобно плачет. Товарищ капитан, ты поопытнее нас вот и пойди поговори с родителями, посмотри, как они себя ведут, что говорят, и тогда все станет предельно ясно. - Пошли посмотрим, уж слишком ситуация складывается парадоксальная. С этими словами Найденов открыл калитку и шагнул во двор, сплошь заасфальтированный и тщательно подметенный. Оба родителя Юрия Степанова были еще молоды, но голову каждого венчали абсолютно седые волосы, словно они от рождения были альбиносами. Видимо, много горя пришлось хлебнуть им из-за глупой прихоти своего необузданного чада. Отец еще держался, а мать плакала навзрыд, ничуть не скрывая и не стесняясь слез. Поэтому разговор пришлось вести с мужчиной. Найденов, поздоровавшись, начал с традиционного вопроса: - Скажите, где сейчас находится ваш сын Юра? - Отвечу вам без всякого притворства - мы не знаем. - Родители должны знать, где бывают их дети. Он что, когда уходит из дома не ставит вас в известность, где будет, когда вернется? - Он совершеннолетний и поэтому может поступать, как пожелает - это во-первых. Во-вторых, он щадит нас, особенно после того как отсидел в тюрьме три года, говорит, где искать его в случае чего. - Когда вы видели его в последний раз? - Это было вчера рано утром. Он сел на мотоцикл и куда-то поехал. - Он сказал вам куда? - Нет не сказал, но пообещал быстренько вернуться. Но вот до сих пор не появился и даже не позвонил. Подобного не случалось с ним ни разу с тех пор, как он прошел домой после заключения. Надо отдать должное, но в тюрьме его научили уважать родителей. Ну это просто так, к слову. - Скажите, а где можно его поискать? Есть ли у него близкие друзья или подруги? - Близких друзей у него практически нет, которые и были, то после тюрьмы все от него отшатнулись. Кому охота дружить с тюремщиком? Подруг у него тоже немного. В последние полгода он сильно увлекся Людмилой Сериковой, которая работает в парикмахерской при Алешковском сельскохозяйственном техникуме. Если и надо его искать, то только там и нигде больше. Но только он бы нам позвонил, а тут, ох, чует моя душа, с ним что-то случилось. - Почему вы так думаете?- спросил Найденов. - А что еще прикажете думать? Мы звонили на мелькомбинат - его на работе не было вчера, нет сегодня, и дома он не ночевал. У нас на душе неспокойно - никогда так не было. Мы уже сегодня с матерью хотели обратиться в милицию, а тут, глядим, вы и сами явились. Может, он что-нибудь натворил и сидит у вас? Вы скажите нам, не скрывайте, мы хоть успокоимся немного, а то такое в ум идет, что волосы на голове дыбом встают. - Я не могу вам сейчас сказать ничего конкретного, так как нам нужно предварительно поговорить с Юрием и уточнить кое-какие детали. Вот собственно для этого мы и явились сюда к вам. - Но вы хоть скажите, что случилось, в чем его подозревают или обвиняют? - Хорошо, я скажу вам, в чем дело. Людмила Серикова найдена мертвой и подозрение, естественно, падает и на вашего сына. Отец и мать не могли вымолвить ни слова: наконец, они осознали, что произошло на самом деле и чем это грозит их сыну. Первое, что сказал отец, были слова: - Юрий не мог убить Люду Серикову. Кого угодно, возможно да, а Люду - нет. - Почему вы так уверяете нас? - Да не мог он убить ее по одной причине - он очень любил Людмилу и хотел на ней жениться. - Мы проверим все это самым тщательным образом, уверяю вас, но для этого нам нужен Юрий. Ведь его исчезновение можно трактовать однозначно: он убил и сбежал. - Да как вы так можете говорить?!- сквозь слезы воскликнула мать и разрыдалась с новой силой. - Извините, но нам трудно на сегодняшний день найти другое объяснение исчезновению вашего сына. Поэтому, если вам все-таки известно местонахождение вашего горячо любимого Юрия, прошу вас посоветовать ему побыстрее встретиться с нами и поставить все точки над "и". Его появление не только поможет нам узнать, кто "помог" Людмиле Сериковой покинуть этот мир, но это на пользу и самому Юрию. Если он честный, законопослушный человек, то ему нечего бояться и своим появлением он только снимет все подозрения на этот счет. - Я уверен, что Юрий не виноват в ее смерти и не причастен к убийству Людмилы Сериковой, а причина его отсутствия в чем-то другом,- говоря эти слова, отец очень волновался, его руки дрожали от перенапряжения. - Успокойтесь, прошу вас,- попросил Найденов,- все образуется как только появится Юрий. На глазах Степанова навернулись крупные слезы, готовые скатиться по щекам взволнованного мужчины. - Обещаю вам, товарищ капитан, что, как только Юрка появится мне на глаза, я пошлю его к вам или позвоню сам, если он вдруг откажется это сделать. Слезинки все-таки не удержались на ресницах и скатились по вздрагивающим щекам Степанова-старшего. Было страшно смотреть на то, как плачет мужчина. Попрощавшись с хозяевами, милиционеры вышли из дома на улицу и не, задерживаясь ни на минуту, поспешили к машине. Желание побыстрее найти Степанова Юрия не увенчалось успехом, и это обстоятельство немного омрачило Найденову настроение. Усевшись на водительское место, он в раздумье закурил и какое-то время сидел неподвижно, постепенно приходя в себя. Из оцепенения его вывел голос дежурного, который вызвал "девятого". Вячеслав Федорович снял трубку и отозвался на свой позывной. - Девятый слушает, что там еще у тебя, капитан Елисеев? - Что-то ты очень уж официален. Что-нибудь не клеится, капитан Найденов? - Не клеится,- признал следователь,- этот Степанов как в воду канул, его нет дома, и родители не знают, где он есть сейчас. - А может, он действительно в воду канул, как ты только что сам сказал. - Не темни, говори яснее. - Приезжай в райотдел, у меня для тебя есть сюрприз. - Этот сюрприз касается Степанова Юрия? - Непосредственно. - Так говори, не томи душу. - Приезжай сюда в райотдел, и я скажу тебе точно, где надо искать Юрия Степанова. - Говори сейчас,- попросил Найденов. - Нет, Вячеслав Федорович, не могу я тебе это сказать по рации. - Что за таинственность такая?- удивился начальник следственного отдела. - Приезжай и все узнаешь сам. Скажу одно - это очень важно для тебя. Все. Конец связи. * * * Они смогли оторваться друг от друга только к часу дня, когда любви были отданы все силы и они, изможденные и умиротворенные, лежали рядом, едва касаясь друг друга. - Я люблю тебя,- с нежностью в голосе произнес Аркадий, глядя на такой близкий и милый его сердцу силуэт Ирины Владимировны. Она не ответила ему, все еще находясь под неизгладимым впечатлением всего происшедшего с ними. Она была счастлива, и ей хотелось, чтобы так было всегда впредь. Она была счастлива и сказала об этом: - Мне хорошо с тобой. В знак благодарности Ирина среагировала на слова Аркадия, и ее рука, до того неподвижно лежащая на его груди, стала приятно поглаживать его расслабленные мышцы. - А ты любишь меня?- не унимался Аркадий. - Да, я люблю и очень,- тихо ответила она, не открывая сомкнутых век. Услышав это, он поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее тонкие изящные пальцы. - Я счастлив слышать это. - Неужели так будет всегда?- повернув голову, спросила Ирина Владимировна и в упор посмотрела на Аркадия своими изумительно прекрасными глазами. - Не волнуйся, Ирочка, я сделаю все, что в моих силах, но ты будешь счастлива. Это я тебе обещаю твердо,- заверил ее Козаков и вновь поцеловал ее восхитительную ручку. - Я верю тебе, Аркадий. Как ни хотелось ему остаться с Ириной в постели, но пора было уже переходить от слов к делу. - Ирочка, мне нужно ехать в город и похлопотать о том, чтобы регистрация смогла состояться в самые ближайшие дни. - А получится у тебя? - Надеюсь. Сейчас поеду к своим друзьям в мединститут, и там на "консилиуме" решим, как все это устроить в ближайшие сроки. - Аркадий,а что же буду делать я?!- воскликнула Ирина Владимировна и вновь устремила на него тревожный взгляд своих прекрасных глаз. - Как что?- деланно удивился Аркадий.- Ждать меня! - Разве ты не возьмешь меня с собой? - Нет, мне придется помотаться по городу, а это долгая песня, да и к тому же очень утомительная. Ты лучше подожди меня здесь. - Как долго ты пробудешь в городе? - Обещаю вернуться не позднее восьми вечера, в потом мы поедем куда-нибудь поужинать. - Хорошо,- согласилась Ирина Владимировна,- я буду ожидать тебя в номере. Вот только спущусь вниз перекусить. Честно говоря, я уже проголодалась. Мы пообедаем с тобой?- спросила она, обнимая его. - Нет, я поем где-нибудь в городе, а сейчас мне нельзя терять время, в противном случае, я никого не захвачу ни в институте ни во дворце бракосочетаний,- посмотрев в глаза Ирины Владимировны, добавил:- Не обижайся, что я оставлю тебя вот так сразу. Хорошо? - Ладно,- согласилась она,- я пообедаю одна. - Ну вот и чудненько,- обрадовался Аркадий и поцеловал ее в губы. - Не отвлекайся, а то на самом деле приедешь к шапочному разбору. С усилием оторвавшись от ласковых податливых губ любимой, Аркадий поднялся с постели и ушел в свою комнату одеваться. Ирина Владимировна подняла упавшее одеяло и укрылась им. Прошло не более пяти минут, как появился Аркадий. - Ну вот я и готов,- произнес он, надевая пиджак. - Поцелуй меня,- попросила Ирина Владимировна. Аркадий опустился на краешек кровати и выполнил ее просьбу. - Мне пора,- произнес он, вставая. - Хорошо, иди,- решительно согласилась она.- Только захлопни дверь на замок. - Не беспокойся, я обязательно сделаю это. Повернувшись, он вышел из номера. По характерному звуку было слышно, что дверь закрыта на замок. Этот звук сработавшего замка успокоил ее и, решив еще понежиться в постели, Ирина Владимировна закрыла глаза. Сколь долго продолжался ее сон, она не знала, но, когда она проснулась ей показалось, что прошло не более пяти минут. Пора и ей было вставать. Приняв душ и застелив постель, она причесалась, оделась и, заперев на ключ номер, спустилась вниз покушать. Чувство голода становилось постоянным и назойлево-раздражительным. При гостинице был довольно шикарный бар, куда направилась Ляхова. За стойкой, на высоких сидениях, восседали трое молодых парней, которые, негромко переговариваясь, пили пиво из высоких стеклянных стаканов. Ирина Владимировна прошла в зал и села за столик у окна. Стекла были идеально прозрачными, а потому совершенно не препятствовали видеть и не искажали пышные ели, вплотную обступившие гостиничный комплекс. Ярко освещенные еловые лапы слегка покачивались от легкого ветерка, и Ирина Владимировна невольно залюбовалась красотой пригородного леса. Подошедший официант отвлек ее от любования природой. Любезно поздоровавшись, он предложил: - Вот прошу посмотреть меню,- изысканным движением положил на стол перед Ириной Владимировной зеленую сафьяновую папку тисненную золотыми буквами. Она раскрыла массивную обложку и стала просматривать все предложенное на обед. Из всего многообразия блюд она выбрала сосиски, блинчики, сметану и два стакана какао. Официант принял заказ и, взяв сафьяновую папку, торопливо удалился. Ирина, коротая время и продолжая нагуливать аппетит, вновь стал любоваться сказочными и такими таинственными елями, стоявшими за окном бара. Появившийся официант с подносом быстро и ловко поставил на стол все заказанное ею. Пожелав Ляховой приятного аппетита, он поспешно удалился, а она, протерев чистой салфеткой вилку и нож, принялась за еду. Внутреннее убранство зала, тихая музыка и романтически-сказочный вид из окна - все предрасполагало к спокойной и немного праздничной трапезе. Поданные блюда были не только прекрасно оформлены, но и, что не менее важно, вкусно приготовлены. Хоть и не была Ирина Владимировна гурманом, но ей доставляла удовольствие качественная и эстетически привлекательная еда. Она чувствовала, как улучшается ее состояние и поднимается радостное настроение. Прохлада помещения и видимый, но неосязаемый зной солнечного летнего полудня усиливали состояние комфортности. Покончив с обедом и расплатившись с официантом, Ирина Владимировна вышла из бара. До оговоренного возвращения Аркадия у нее еще было достаточно времени и она, на мгновение остановившись, задумалась над тем, как ей провести его с наибольшей пользой для себя. Ирине хотелось поехать в город и просто побродить пешком по знакомым улицам, посетить магазины, центральный рынок. Но мысль о том, что Аркадий может вернуться раньше условленного срока и не застать ее в гостинице, остудила ее романтическую ностальгию. Наверняка такое развитие событий ему бы явно не понравилось. Ляхова решила не усложнять искусственно свою жизнь, тем более накануне свадебной регистрации. Не став испытывать судьбу, она поднялась к себе в номер и заперлась изнутри. Сбросив летнее платьице и оставшись в трусиках и бюстгальтере, уселась на кровать. Через окно виделась часть голубого безоблачного неба, которым она любовалась, про себя мечтая о будущем. Получалось, что ей теперь нужно считаться не только со своими желаниями и капризами, но и все это разумно сочетать с прихотями и требованиями мужа. Она стояла на пороге новой жизни, которая должна была в корне поменять ее взгляды и привычки. Даже более того, ей со временем предстояло изменить саму жизнь - страну проживания, язык и... черт знает, что еще. В подобной ситуации задумался любой бы человек, даже имей он самый богатый жизненный опыт. Можно было представить внутреннее состояние молодой девушки, на плечи которой лег груз ответственности за принимаемые решения. Конечно, было все: и сомнения, и колебания, и масса вопросов, на которые ей никто не мог бы ответить достоверно и правильно. Все предстояло узнать, перенести, прожить самой. Но в одном она была уверена твердо: Аркадий любит ее страстно и беззаветно, и женским чутьем она понимала, что это навсегда. Эта уверенность придавала ей силы и надежду на будущее. Постепенно ее мысли переключились от серьезных и конкретных вопросов к просто девичьим мечтаниям о радостях, которые ожидают их с Аркадием в Израиле. Многое виделось в розовом свете, но так уж устроен влюбленный человек. Как правило, он идеализирует своего избранника, что в свою очередь довольно часто приводит к разочарованию, а то и к разрыву сразу же после нескольких совместно прожитых месяцев. Радужные мысли и мечтания успокоили ее. Незаметно Ирина Владимировна, заснула свободно разбросав свое красивое тело поверх темно-бордового одеяла. Прекрасно сложенная фигура и совершенные формы при минимуме одежды эффектно контрастировали на темном фоне слегка пушистого одеяла. Любой мужчина, увидевший ее столь фривольно раскинувшуюся на потели, вряд ли устоял перед соблазном и не воспылал в душе желанием поиметь ее. Но только одному из них, Аркадию, суждено стать счастливым, ибо только ему отдала она не только тело, но и душу. Пока Ирина Владимировна безмятежно спала на гостиничной койке, восстанавливая так необходимые ей силы, молодой человек развил активную деятельность. Он задействовал необходимые связи, не жалея денег, вышел на нужных людей и в конце концов добился, а вернее, вплотную приблизился к решению проблемы регистрации брака. Осуществлялась его тайная мечта. В Доме бракосочетаний Центрального района после оформления необходимых документов задним числом ему пообещали устроить бракосочетание через два дня. Окрыленный достигнутым успехом, Аркадий заторопился с приятным сообщением к Ирине Владимировне в гостиницу. У них еще было в распоряжении целых два дня, и этого времени было вполне достаточно для того, чтобы приобрести обручальные кольца, взять напрокат свадебные платье и костюм и вообще надлежащим образом подготовиться к столь знаменательному событию. Над Воронежем вот-вот уже был готов опуститься очередной летний вечер, когда Аркадий наконец выбрался из городской дорожной круговерти на относительно спокойное Задонское шоссе. Несколькими минутами позже он уже подруливал на своем "Жигуленке" к парадному входу столь желанной гостиницы. Аркадий, предвидя вечернюю поездку к родителям Ляховой или в ресторан, не стал загонять автомобиль во внутренний дворик на стоянку. Покинув машину и заперев дверцу, он поспешил на второй этаж в свой номер. Дверь номера оказалась запертой, и из-за нее не доносилось никаких звуков. Взбегая на этаж, он не спросил у портье ключ от номера, будучи уверенным, что Ирина находится там. Наткнувшись на закрытую дверь, он засомневался и торопливо постучал ключами от машины о дверную ручку. С замиранием сердца Аркадий прислушался, но из-за двери не доносилось ни звука. Он постучал еще раз, и только после этого в номере послышалось движение и сразу после этого звук отпираемого замка. Все сомнения, уже начавшие терзать ревнивое сердце Аркадия, мгновенно улетучились, едва он увидел полуобнаженную Ирину Владимировну в открывшемся дверном проеме. - Я разбудил тебя?- невнятно пробормотал он и устремился следом за Ляховой. - Да, хотя я вот-вот должна была проснуться сама. Аркадий догнал Ирину Владимировну и положил свои руки на ее обворожительные плечи. - Можешь поздравить меня - я все устроил. Наше бракосочетание состоится через два дня в ЗАГСЕ Центрального района нашего города. - Правда?!- радостно удивилась Ляхова, поворачиваясь лицом к Аркадию и обнимая его шею руками.- Я так рада, что мне хочется петь от счастья, - призналась она и всем телом тесно прижалась к нему. Аркадий не устоял перед очарованием молодой женщины, а поддавшись любовному порыву, стал неистово целовать ее ласковые, слегка припухшие губки. Они немного увлеклись и в течение нескольких минут ласкали друг друга, обнявшись посреди номера. Когда нетерпеливая рука Аркадия скользнула по ее бедрам, Ирина Владимировна остановила его словами: - Аркадий, ты не запер дверь, вдруг кто-нибудь неожиданно войдет в номер? - Ты права, Ирина. Я сейчас закроюсь на замок,- пообещал он и шагнул к входной двери. Прошло чуть более минуты, пока он наконец-то справился с охватившим его возбуждением и запер дверь. Этого времени Ирине Владимировне хватило для того, чтобы снять трусики и бюстгальтер и спрятаться в постели под одеялом. Вернувшись в комнату, молодой человек на мгновение остановился, не застав Ирину там, где только что оставил ее. Поняв его замешательство, Ляхова подбодрила его словами: - Аркадий, я здесь, иди ко мне. Повторного приглашения не потребовалось. Не мешкая ни секунды, он разделся, и торопливо забравшись под одеяло, оказался в жарких объятиях на все согласной женщины. Сил и терпения на прелюдии уже не было, и они с жадностью и трепетным самозабвением отдались во власть друг другу. * * * Через несколько минут Найденов и двое сопровождающих его оперативников уже были в Терновском районе отделе внутренних дел. Они сразу прошли в дежурное помещение, где находились капитан Елисеев и его помощник с лейтенантскими погонами на плечах. Найденов опустился на свободный стул и, обращаясь к дежурному офицеру, сказал: - Ну, вот я перед тобой, а теперь давай выкладывай свой обещанный сюрприз. - Пожалуйста, все как и обещал,- с невозмутимым видом проговорил Елисеев и, взяв со стола бумажник, протянул его следователю. Найденов взял его в руки и, раскрыв, стал вытаскивать находящиеся в многочисленных отделениях деньги, водительское удостоверение, паспорт, пропуск и еще какие-то бумаги. Все было влажным, чувствовалось, что бумажник со всем его содержимым совсем недавно побывал в воде. Первым делом, начальник следственного отдела раскрыл водительское удостоверение с единственной целью установить, кому оно принадлежало. Фотография молодого человека прекрасно сохранилась, но она, вернее изображенное на ней лицо было Найденову незнакомо. Тушь, которой была сделана запись в документе, уже начала расплываться, но разобрать запись было еще можно. Видимо, бумажник находился в воде не очень долго. Удостоверение и другие документы принадлежали Степанову Юрию Егоровичу, и Найденов не сразу осознал всю важность лежащих перед ним бумаг. Лицо его от неожиданности и удивления на несколько минут просто застыло как древнеримская театральная маска. Дежурный наблюдал, какой эффект произвел бумажник и его содержимое на следователя. Увидев, что Найденов сильно удивлен, Елисеев спросил: - Ну как, Вячеслав Федорович, ты рад моему сюрпризу? - Я в недоумении: где ты взял этот бумажник, где сейчас находится его хозяин? - Понимаю твое нетерпение, но всего сразу не обещаю. Слишком велики у тебя запросы. Тебе подавай и бумажник, и хозяина, а не слишком ли много для одного моего дежурства? - Да не томи ты душу, объясняй все по порядку,- потребовал Найденов. - Ничего я тебе объяснять не буду. Просто сюда минут тридцать назад явился мужчина, который принес мужскую куртку, а в ней и находился вот этот самый бумажник. - Кто этот человек и как мне его найти?- заторопился Найденов. - Вячеслав Федорович, вы меня очень обижаете. Этого гражданина разыскивать не надо, он сейчас находится здесь и терпеливо ожидает тебя. - Где он? - В кабинете участковых инспекторов, можешь пойти и побеседовать с ним. - Спасибо, а где находится куртка Степанова?- вдруг спросил Найденов. - Зайди в смежную комнату - она там. - Ладно, а не скажешь, что еще, кроме бумажника, было найдено в куртке Степанова? - Носовой платок и ключ, то ли от квартиры, то ли от гаража. - Понятно,- подвел итог Найденов.- Ну, я пойду побеседую с гражданином, обнаружившим куртку. - Иди, иди - время не ждет,- поддакнул ему капитан Елисеев. В комнате для участковых инспекторов находился один из участковых, который что-то отстукивал одним пальцем на механической печатной машинке. У самой двери на одиноко стоящем стуле сидел мужчина средних лет с простым незапоминающимся лицом, одетый в видавшую виды штормовку, спортивные брюки, кирзовые сапоги и видавшую виды кепочку с надписью "Адидас". Представившись, Найденов сразу перешел к конкретному предмету разговора. - Назовите свою фамилию, имя, отчество и место жительства. - Северин Николай Иванович, проживаю в райцентре по улице Юбилейной в доме двадцать восемь. - Скажите, Николай Иванович, где и при каких обстоятельствах вы нашли куртку с документами?- скорее попросил, чем спросил Вячеслав Федорович. - Я сам в свободное время занимаюсь рыбной ловлей - это мое многолетнее хобби. Вот и сегодня у меня выдался свободный день, и я решил его провести за своим любимым занятием. Рано утром я поехал на рыбалку на водоем вблизи сельхозтехники. Там у меня есть свое место, где я всегда прикармливаю рыбу. Против обыкновения клева в это утро не было, хотя я перепробовал массу приманок и насадок. Что-то тут было не то, но я не находил объективной причины неудачной рыбалки. Взошло солнце, и я свою неудачу целиком списывал на северо-восточный ветер, поднявший на поверхности водоема небольшие волны. Но я не уходил, надеясь, что все изменится к лучшему. И действительно, к одиннадцати часам дня ветер утих, волнение улеглось и поверхность пруда стояла, не шелохнувшись, словно зеркало. Солнце поднималось ближе к зениту, и тут я обратил внимание на радужные разводы, ослепительно сверкавшие всеми цветами радуги на воде. Приглядевшись, я отметил, что источник нефтепродуктов находится прямо передо мной, метрах в пяти-шести от плотины, на которой я сидел. Вот и выяснилась истинная причина, мешавшая сильному клеву. Всем хорошо известен тот факт, что рыба не будет реагировать на самую привлекательную приманку, если поблизости находится источник нефтепродуктов. Я очень расстроился - жаль было потерянное безрезультатно время - и стал собирать рыболовные снасти. Как правило, я ловлю одновременно на несколько закидушек, так было и в этот раз. Вытаскивая и сматывая одну из последних, я вдруг почувствовал: она за что-то зацепилась. Имея многолетний рыбацкий опыт за плечами, я понял, что на крючок попалась не рыба. В противном случае были бы какие-нибудь рывки или другие попытки сойти с крючка, а тут просто сопротивление, пропорциональное моим усилия. Так ведет себя старый резиновый сапог, случайно попавший на крючок. Удивительно было другое: я не впервой рыбачил на этом месте и никогда ничего подобного со мной не случалось. С большими трудностями и предосторожностями (очень боялся я порвать закидушку) мне удалось вытащить снасть и зацепившийся предмет на берег. Когда я увидел, что это мужская куртка в хорошем состоянии (по всему она недолго пробыла в воде - на ней не было никаких следов тлена) то любопытства ради проверил содержимое карманов. Найденный бумажник с документами показывает, что кто-то преднамеренно бросил куртку в пруд. Куртка-то хорошая зачем же выбрасывать ее вместе с документами? Мне все это показалось очень уж странным, и я решил обо всем сообщить вам, в милицию. - Вы поступили очень правильно, а главное - своевременно. Спасибо вам за это. - Да не за что меня благодарить, товарищ капитан, так обязательно поступил бы любой другой уважающий себя человек. Мне кажется, товарищ следователь, что кто-то в буквальном смысле прячет концы в воду. А где этот Степанов Юрий Егорович сейчас находится? - А вот этого мы пока не знаем, нет его ни на работе, ни дома. - Так может его кто-то и спрятал на дне пруда? А может, он сам утопился?- вслух рассуждал Северин. - Нам гадать не гоже, нам проверить все это надо. Ты можешь достоверно показать то место, где так неожиданно выудил эту куртку с документами? - Конечно, что за вопрос, я на этом месте не один год рыбачу. - Скажи, Николай Федорович, а глубоко там? - Вообще-то пруд считается глубоким, а в этом месте метров пять-шесть будет. - Да, чтобы пруд и это место детально обследовать нужно будет вызвать аквалангистов из Воронежа. - А если попробовать большим неводом протралить, может, что-нибудь и удастся выловить? - А где можно взять такой невод? Я не рыболов и не знаю, у кого такая снасть может быть. - Не волнуйтесь, я такого человека знаю и думаю, он не пожалеет невода для такого дела. - Николай Иванович, а сможем мы организовать это траление сегодня? - А почему же нет, только нужен автотранспорт. - Ну, это мы сейчас организуем,- пообещал Найденов.- Пойдем со мной,- пригласил он Северина и первым вышел из кабинета. Николай Иванович последовал за ним. В вестибюле капитана Найденова ожидали два оперативника. - Николай Иванович, идите вот с этим парнями в машину и ждите меня там, а я пока поговорю с дежурным. Оперативники и рыболов вышли на улицу, а Найденов пошел в дежурное помещение к капитану Елисееву. - Ну, как поговорил с этим гражданином?- встретил тот следователя вопросом. - Все, что интересовало меня по Степанову, выяснил. Ты, наверное, вызывай из Воронежа аквалангистов, ведь они раньше завтрашнего утра не прибудут, а мы пока своими силами попробуем протралить этот пруд у сельхозтехники. - Но я не могу без разрешения начальника вызывать аквалангистов. - Это твои заботы. Вызови начальника, объясни ему всю обстановку и попроси его согласия. - А ты, случаем, не желаешь с ним побеседовать сам? - Мне некогда, нужно организовать поиск пропавшего Степанова. Не исключено, что он находится на дне этого водоема. Так что ты, Елисеев, в случае чего "отмажешь" меня перед начальством. - Ладно,- милостиво согласился капитан,- все сделаю на высшем уровне. Не беспокойся, старина, можешь делать свое дело, а с начальником я постараюсь уладить все вопросы сам. - Тогда я пошел вылавливать этого Степанова. - Давай, удачи тебе,- пожелал Елисеев и положил руку на трубку рации. * * * Как и предполагалось заранее, эти два дня ушло на поиски и примерки свадебных нарядов, на покупку обручальных колец, шампанского, посещение парикмахерской и прочее. Правда, на все это уходило дневное время, а вечера они проводили у родителей Ирины Владимировны, которые с удовольствием принимали их. Поздно вечером они, как правило, возвращались в загородную гостиницу. И не только боязнь за автомобиль заставляла Аркадия и Ирину делать это. Глубокое чувство, любовь, охватившая их сердца и тела, требовала уединения, где они целиком без оглядки могли отдаваться всесильной страсти. Наконец наступил поворотный день в их жизни. Проснувшись затемно, Аркадий и Ирина принялись собираться и готовиться к церемонии торжественной регистрации. К половине девятого они были уже готовы выехать из гостиницы "Спутник". - Мы не опоздаем, когда будут твои друзья?- с нескрываемым беспокойством в голосе спросила Ирина Владимировна. - Не волнуйся, любимая, регистрация начнется ровно в десять часов. Ребята приедут во дворец бракосочетаний за полчаса до этого. У нас в запасе целый час, надеюсь, и мы прибудем вовремя. - А вдруг машина сломается или еще что?- все еще не унималась Ирина Владимировна. - От случайностей никто не застрахован, но что касается моей машины, то я уверен - она не подведет. - Все равно нужно выезжать заранее, лучше подождать там, чем опоздать в самый ответственный момент. - Тут я с тобой полностью согласен. - Тогда нам пора уже выезжать из этой гостиницы. - Ты уже готова?- спросил ее Аркадий. - Да, осталось только собрать косметику, и мы можем выезжать. - Тогда я пойду вниз, заведу машину и подгоню ее прямо к центральному входу. Ты же пока собирайся и спускайся вниз. - Ладно, иди за машиной, я сама закрою номер и отдам ключи портье. Десятью минутами позже машина со счастливыми и немного возбужденными молодоженами плавно вырулила на Задонское шоссе и взяла направление в центр города. На улицах Воронежа в эти утренние часы было оживленное движение. И как Аркадий ни старался вести машину побыстрее, все равно на дорогу ушло сорок минут. У Дворца бракосочетаний стояло несколько автомобилей, но ни одной пары молодоженов еще не было видно. Никто из друзей Аркадия еще не приехал. - Мне кажется, мы немножко поторопились,- с улыбкой произнес он и посмотрел на Ирину Владимировну. Та улыбнулась в ответ и уверенным голосом произнесла: - Ничего страшного, лучше мы подождем здесь минут десять-пятнадцать, чем сорвем своим опозданием столь важное и нужное нам мероприятие.- Ты согласен со мной? - Да, я полностью разделяю твою принципиальную позицию,- шутливо сказал Аркадий и, наклонившись, поцеловал Ирину в щеку. - Ой, не надо, ты мне уничтожишь все мой макияж!- воскликнула Ляхова, отстраняясь от него. - Неужели все так серьезно?- смеясь, спросил молодой хирург. - Не шути, Аркадий, ты можешь смазать мое лицо, и тогда случится непоправимое. - Так уж и непоправимое?- продолжая смеяться, спросил он. - Если, не дай Бог, подобное случится, то я уже не успею до начала церемонии привести себя в фотогеничное состояние. И перестань смеяться над этим, макияж - дело серьезно. - Все, сдаюсь, ты меня разубедила!- воскликнул Аркадий и поднял руки вверх. В это время, взвизгнув тормозами, рядом остановилась "семерка" бежевого цвета. - А вот и ребята приехали,- увидев машину, произнес Аркадий. - Правда, вот хорошо!- обрадовалась Ляхова. - Выходи из машины, я тебя сейчас с ними познакомлю. Сказав это, Аркадий открыл дверцу и вышел из машины, Ирина Владимировна, стараясь не помять платье, последовала за ним. Пока она, придерживая одной рукой фату, а другой фалды капронового белоснежного платья, выбиралась из машины, друзья Аркадия, смеясь и весело переговариваясь, стояли на тротуаре, поджидая молодоженов. Приехали две супружеские пары и фотограф. Благополучно выбравшись из машины, Ирина Владимировна тотчас оказалась в центре внимания. По представлению Аркадия, она охотно со всеми познакомилась. Мужчины при этом целовали ей руку, а женщины преподнесли по шикарному букету цветов. На регистрацию приехали два однокурсника Аркадия, которые работали в медицинском институте после окончания аспирантуры. Звали их Олегом и Константином, и прибыли они вместе со своими женами Галей и Катей. Пятым с ними был профессиональный фотограф, работающий по своей специальности в областной судебно-медицинской экспертизе. Носил он старинное русское имя Никита и пышные рыжие усы, которые делали его похожим на моржа. Несмотря на столь суровый внешний вид, он оказался человеком веселым и общительным. Галина и Катя сразу же сосредоточили все свое внимание на Ирине Владимировне и ее внешнем виде. Они принялись поправлять рюши и кружева с таким энтузиазмом, как будто каждое прикосновение к белоснежному платью невесты доставляло им радостное удовольствие. Мужчины, оживленно беседуя, отошли в сторонку, как бы предоставляя женщин самим себе, и те не приминули тотчас воспользоваться своевременным отсутствием сильной половины мира сего. Наконец наступило время начала церемонии. Кроме Аркадия и Ирины на бракосочетание приехали еще три пары молодоженов. Олег, а именно на него и его супругу Галину возлагались обязанности быть свидетелями при заключении союза двух влюбленных сердец, ушел на "разведку" и через минуту вернулся с известием, что второй парой регистрируется Аркадий и Ирина. - Первая пара уже вступила в зал совершения обряда,- сообщил Олег напоследок. - И сколь долго длится все процедура заключения брака?- поинтересовался Константин. - Точно сказать не могу, но, думаю, на все про все уйдет минут тридцать-сорок. - По-моему, нам уже надо быть готовым к тому, чтобы без лишней суеты и задержки войти в зал регистрации. - Да, действительно, не хотелось, чтобы окончание регистрации предыдущей пары застало нас врасплох. Никита после этих слов взял из машины фотоаппарат, а женщины - цветы, шампанское и хрустальные бокалы. - Нам следует идти внутрь, как-только предыдущая пара молодоженов появится на ступенях Дворца,- предупредил Олег. Каждый в душе согласился с этим и настроился на не долгое ожидание. Никита расчехлил свой "Никон" и предложил: - Прошу всех встать на ступеньки парадной лестницы, я сделаю групповую фотографию. - Ты прав, старина. Тебе давно уже пора приниматься за работу, а то ты совсем забыл о своих профессиональных обязанностях,- с долей иронии в голосе произнес Константин и, шутя, подтолкнул Никиту в плечо. Тот никак не среагировал на веселую выходку друга. Не торопясь, он установил фотографирующихся на верхней ступеньке лестницы лицом к яркому летнему солнцу. Приказав всем улыбаться, Никита сделал дубль, после минутного перерыва для верности еще один. Изнутри Дворца, сквозь раскрытые двери, донеслась музыка, и они интуитивно поняли, что это известное всем произведение Мендельсона. Видимо, это были заключительные аккорды церемонии бракосочетания, так как новоиспеченные супруги, окруженные свитой родственников, появились в дверях Дворца. - Теперь дело за вами, Ирина и Аркадий. Прошу вас пройти в зал регистрации, он расположен на втором этаже,- предложил Олег и указал рукой на широкую лестницу. - Что же, милая моя, пойдем, наступило на конец-то и наше время,- улыбнувшись, с облегчением произнес Аркадий. Ирина Владимировна взяла его под руку и, прижав к груди букет цветов, от волнения не смогла произнести ни слова, только кивнула головой в знак согласия. Поднявшись по широкой лестнице, устланной темно-красной ковровой дорожкой, они оказались у высоких двухстворчатых дверей, ведущих в зал регистрации. Константин с Олегом распахнули их перед молодыми. Аркадий и Ирина Владимировна вошли в зал под звуки волнующего сердце вальса Мендельсона, который в этот момент звучал для них. Регистрация прошла, как хорошо срежиссированная пьеса, где роли каждого расписаны и заучены заранее. Заведующая хорошо поставленным голосом произнесла торжественное посвящение и заставила каждого из будущих супругов дважды поставить свою подпись в толстой, красиво переплетенной книге регистрации. Потом был взаимный обмен кольцами, шампанское, цветы и поцелуй Аркадия после требовательных возгласов "горько". Ирина Владимировна во время регистрации очень волновалась, и поэтому вся процедура прошла для нее как одно мгновение. Она была ошеломлена реальностью происходящего, и сердце ее трепетало в груди, грозясь вот-вот вырваться наружу от переполнившего его счастья. В себя они пришла только тогда, когда они уже спускались вниз по широкой мраморной лестнице Дворца бракосочетаний. Уже на улице она повернула свое счастливое лицо к Аркадию, и он, не менее ее счастливый, не удержавшись, поцеловал ее долгим страстным поцелуем. Никита, проявив профессионализм, оказался на высоте, запечатлев на пленку прекрасное откровение любви. После этого все семеро на двух машинах посетили многие достопримечательные места города, и при каждой остановке Никита фотографировал молодоженов с разных ракурсов, не жалея пленки. Они побывали в медицинском и пединститутах, на площади Победы и площади Ленина, на Задонском шоссе и Чижовском плацдарме и еще бог знает где. А вечером в ресторане "Брно" состоялась свадьба. Аркадий еще накануне заказал столики. Всего вместе с женихом и невестой присутствовало восемь человек, на одного больше, чем было во Дворце бракосочетаний. Это объяснялось очень просто - Никита приехал в ресторан вместе с женой. Застолье было веселым и обильным. В гостиницу Аркадий и Ирина Владимировна явились за полночь порядком уставшие и совершенно счастливые. Начиналась супружеская жизнь, и каждый из них надеялся быть счастливым всегда. Через два дня молодожены отбыли на южное побережье Крымав отпуск. Впервые у них было свадебное путешествие и прекраснейшее время - медовый месяц. * * * Вячеслав Федорович проявил недюжинную инициативу и организаторские способности и буквально через час восемь человек, выехавшие на двух машинах, уже разматывали невод на берегу пруда. Северин указал место предполагаемого источника нефтепродуктов и небольшой пятачок у обреза воды на плотине, откуда он забрасывал рыболовные снасти. Первым делом прошлись неводом по тому району, на который указывал Северин и... сразу удача. Невод зацепил что-то лежащее на дне и до поры скрытое от глаз человеческих толстым слоем мутной прудовой воды. Хозяин невода порядком переживал, боясь потерять такое великое орудие браконьерского лова. Но совместными усилиями всех членов этой необычной экспедиции невод по-тихонечку пошел и наконец со всем содержимом оказался на берегу. Наряду с бытовым мусором: старыми ведрами, банками, бутылками - в сеть попался и более серьезный улов. Когда его извлекли из-под мусора и тины, то взору всех предстал мотоцикл "Ява-350". Первым делом, Найденов посмотрел государственный номер. На его белом фоне красовались цифры: двадцать три тире четырнадцать. Да, действительно, это был мотоцикл Степанова Юрия, именно такое сочетание цифр называл Найденову по рации капитан Елисеев. В мотне невода нашли шлем, из темно-бордовой пластмассы и плексигазовым прозрачным забралом, принадлежащий мотоциклисту. После этого Найденов распорядился еще несколько раз затягивать невод, чтобы выловить тело хозяина мотоцикла. Было предпринято несколько попыток, но они все оказались безуспешным. Провозились до самых сумерек, и, так больше ничего и не выловив, продрогшие люди разъехались по домам. Найденов развез оперативников, а потом вышел по рации на дежурного РОВД. - Старина, у тебя нет ничего новенького для меня?- задал он первый вопрос Елисееву, после того как установилась устойчивая радиосвязь. - Говорил с начальником милиции, он в принципе одобряет твои действия. Сразу же санкционировал вызов аквалангистов из Воронежа, а так все по старому. Какие у тебя успехи? Хвались теперь ты,- в свою очередь задал он вопрос. - Выловил мотоцикл Степанова, государственный номер сходится полностью с тем, что ты мне называл по рации. - А самого Юрия не выловили? - Провозились до захода солнца, промерзли все, что называется, до косточки, а тела Степанова не нашли. - Что предпримешь дальше? - Я сейчас еду домой. Если что, то звони мне по телефону. - Ладно, отдыхай, я буду иметь это в виду. Спокойной ночи тебе. - А тебе такого же спокойного дежурства,- не остался в долгу Найденов и положил трубку рации. Домой капитан добрался за несколько минут. Поставив машину в гараж, он почти бегом поспешил в свой подъезд. Поднявшись на лестничную площадку, он не стал открывать дверь квартиры собственным ключом, а дважды резко позвонил, с чувством надавив на кнопку электрозвонка. Отрывистые и резкие звонки возымели действие, дверь почти тотчас открылась на длину цепочки. В образовавшуюся щель его супруга спросила: - Кто там? - Да это я, Валентина, открывай побыстрее,- без промедления отозвался Найденов. - Ой, это ты, Славик!- с удивлением воскликнула жена, распахивая перед Найденовым дверь. - Я, Валюша, я, а кто же еще?- то ли спросил, то ли утвердительно ответил он, целуя ее в щеку. - А почему же ты не открыл входную дверь своим ключом, наверное, опять забыл его дома?удивилась и одновременно посочувствовала она. - Да ничего я не забыл, а просто продрог до такой степени, что пальцы рук не слушаются. - Славка, тебе надо срочно принять горячую ванну, а то ненароком простудишься. Я сейчас зажгу газовую колонку, а ты иди в ванную комнату и отрегулируй воду погорячее. Найденов снял туфли и, сунув ноги в комнатные тапочки, поспешил выполнять распоряжение жены, которая уже скрылась на кухне. - Где же ты так переохладился?- поженски осторожно спросила Валентина. - Подожди с расспросами - все расскажу после ужина, а сейчас найди мне полотенце и все прочее. Поняв, что продолжать расспрашивать его сейчас - это наверняка нарваться на неприятности, Валентина отправилась готовить белье супругу. Вячеслав Федорович быстренько разделся и проворно скрылся в ванной комнате. Через минуту Валентина, предварительно постучав в дверь, подала ему все необходимое и сразу же удалилась на кухню готовить ужин. Найденов, с удовольствием добавив в воду хвойного экстракта, забрался в ванну. Минут десять он лежал без движения, ощущая каждой клеточкой своего тела, как восстанавливается энергетический потенциал и температурный режим его организма. Отдыхая душой и телом, он ощущал, как тяжелеют веки и расслабляются нервы, скрученные сложившимися обстоятельствами в тугую пружину. Сонливость наваливалась на него приятной волной, и только обострившееся чувство голода мешало всесильной осоловелости незаметно отключить его сознание. Резкий телефонный звонок, прозвучавший в прихожей, несколько взбодрил Вячеслава Федоровича. Он слышал, как торопливо пробежала из кухни Валентина, желая побыстрее прервать надоедливо громкую трель аппарата, которая ненароком могла разбудить уже уснувших маленьких дочерей. По тому, что говорила жена невидимому телефонному собеседнику, Найденов понял, что требуют именно его. "Неужели придется покинуть эту благодать и выезжать на очередное преступление?"пронеслось у него в голове, но он не пошевелился, ожидая дальнейшего развития событий. Разговор вдруг прервался, и Валентина постучала в дверь ванной комнаты. Не проронив ни слова, он только инстинктивно прикрыл руками возбужденное от температуры и тщеславия мужское достоинство. Появившаяся в дверном проеме жена сообщила в растерянности: - Слава, там тебя просят подойти к телефону, что сказать? - Валя, ты спроси, кто звонит?- попросил Найденов и открыл сомкнутые веки. Он представился и попросил тебя к телефону. - Кто же это?- уже с нетерпением в голосе спросил он. - Лейтенант Зубков, и он утверждает, что ты сам попросил его позвонить в это время. - Все правильно, но попроси его перезвонить мне через полчаса, я очень хорошо здесь устроился, да не такое уж это срочное дело. Только прошу тебя, сделай это повежливее. - Хорошо,- пообещала супруга, и ее голова исчезла одновременно со стуком закрываемой двери. Оставшись один, он стал прислушиваться к тому, что скажет жена криминалисту. Валентина и раньше блестяще выполняла подобного рода поручения. Вволю отогревшись, Найденов покинул ванную и, облачившись в прохладный махровый халат, прошел на кухню, где супруга накрывала стол. Зеленый салат с чесноком, обжаренные, с румянцем котлеты, обильно политые сметаной, соленые грибочки и водочка в пузатом графинчике, которую не забыла поставить своей заботливой рукой Валентина - все возбуждало и без того неуемный аппетит. - Приступим,- то ли предложил, то ли подбодрил себя Найденов. - Давай кушать, Слава, а то котлеты остынут. Он разлил по рюмкам водочку и предложил: - Выпьем за нас с тобой, за то, чтобы мы всегда были счастливы, чтобы все наше мечты и желания сбылись. - Я целиком согласна с этим тостом. Только ты, Слава, невыносимый хитрюга. Ведь специально такой тост предложил, что не выпить за сказанное просто преступно, а все это для того, чтобы я выпила вместе с тобой. - Так, разговоры прекратить! Пей, ешь и не забывай, что я голоден как волк. Стукнувшись рюмками, они выпили и принялись за еду. Ужин супруги Найденовы по ранее заведенному правилу всегда проводили в неторопливой обстановке, делясь впечатлениями о только что прожитом дне. Пока он сосредоточенно и увлеченно уничтожал все, так заботливо и старательно приготовленное ею, расспрашивать о чем-то было просто бессмысленно. Понимая это, Валентина рассказывала Славику все перепитии сложных взаимоотношений, сложившихся в бухгалтерии СМУ-12. Он слушал ее повествование уже не первый год, и ему порой казалось, что Валентина пересказывает все это время русский многосерийный телефильм. Ему это порядком поднадоело, но он с завидным терпением всегда выслушивал супругу, не перебивая, делая вид, что он сопереживает всем этим неестественным и, с его точки зрения, надуманным конфликтам и распрям. В это время, словно увидев муки Найденова, зазвонил спасительный телефон. Со словами: - Я возьму трубку сама,- жена поспешила в прихожую. Пока Валентина разговаривала Вячеслав Федорович успел выпить еще одну рюмку и закусить аппетитно хрустящими малосольными грибочками. - Слава, иди - это тебя,- сообщила она, возвращаясь на кухню. - Кто? - одними губами спросил он. - Петр Зубков,- так же тихо ответила жена. Запахнув халат, Найденов пошел к телефону. * * * На следующий день, прямо с утра, я с Андреем поехал в поселок Широкий. Мне хотелось не только посмотреть населенный пункт, где родился и провел свой молодые годы Михаил Моисеевич, но и встретиться с Ханной Косиловой. Мне было совершено понятно, что в семье Козаковых уже многие годы был раскол из-за нежелания сына, Аркадия, жениться на односельчанке, которую в жены ему обрек отец. По словам Хлыстова Семена Борисовича, брата жены убитого директора, противоречия в семье Козакова разбили ее членов на два противоположных лагеря. Естественно, многолетнее несогласие по этому вопросу могло сделать их непримиримыми. Это противостояние при известных обстоятельствах могло достичь критической точки и разрешиться каким-то противозаконным и противоестественным способом. Собственно, во время посещения поселка мне хотелось узнать, до какой степени вопрос женитьбы Аркадия на Ханне носил принципиальный характер. И возможен ли был, с учетом местных обычаев, мирный и взаимоприемлемый выход из этого щекотливого тупика? Если любая из сторон не в сдержит данного обещания и расстроит оговоренный ранее брак, а при этом презрение падет на весь клан Козаковых, то безболезненного взаимоприемлемого выхода из этой ситуации не видел даже я, а у меня богатый жизненный и юридически-правовой опыт. Если среди иудеев поселка Широкий религиозные устои и традиции сильны и поныне, то Козакова Михаила Моисеевича могли лишить жизни за то, что он дал слово и не сдержал его. Тем самым было нанесено такое унизительное оскорбление клану Косиловых, что смыть его было можно только кровью виновного. При подобном раскладе, убийцу следовало искать среди близких родственников Ханны Косиловой. Если же страсти накалились внутри семьи Козаковых, то лишить жизни его могли или сын Аркадий, или Рива Самуиловна, или кто-то третий по их просьбе или наводке. Версий возникало много - слишком контрастную жизнь прожил Михаил Моисеевич и, что самое важное, не всегда делал хорошо людям, живущим рядом с ним. Поселок Широкий располагался компактным массивом на площади в 80 - 100 гектаров. Заложен он был в степи, и поэтому его отличали прямые заасфальтированные улицы. Прекрасно ухоженные усадьбы, покрашенные заборы и не менее большие и шикарные дома говорили о том, что здесь живут трудолюбивые и довольно зажиточные люди. Николай Федорович попросил Андрея проехать по улицам поселка, чтобы воссоздать представление о людях, в нем проживающих. Центром поселка служило трехэтажное здание, в котором были совмещены контора совхоза "Степной", клуб, спортзал и магазин. Неподалеку располагались школа, почта, детский садик. Именно последний интересовал Мошкина больше других, потому что именно в нем работала воспитателем Ханна Косилова. Приостановив на мгновение машину, Андрей спросил у случайного прохожего, где находится детский садик и как удобнее к нему проехать. Получив вразумительный ответ, мы подъехали к этому приземистому зданию, огороженному высокой металлической решеткой. На территории виднелись ярко раскрашенные аттракционы и небольшие сказочные строения. По периметру забора были высажены плакучие ивы, и они создавали в душе каждого приходящего сюда родителя чувства умиления и спокойствия. Андрей остановил машину у калитки в заборе так, чтобы мне было удобно дойти до нее. Едва только он заглушил двигатель я вышел из нее и направился на поиски Ханны Косиловой. Калитка оказалась незапертой и легко и беззвучно открылась от одного моего прикосновения. Миновав высокое ограждение и вплотную стоящие к забору раскидистые ивы, я ступил на дорожку, ведущую к зданию. Все пространство перед детским садиком было разбито на геометрически правильные и симметричные клумбы, на которых еще вовсю буйствовали осенние цветы. Всюду чувствовалось присутствие заботливой женской руки, которая и создала всю эту красоту. Видимо, в этом детском учреждении работали трудолюбивые люди, которые не только присматривали за детьми, но и уделяли большое внимание их эстетическому и нравственному воспитанию. На детской игровой площадке находилась целая группа детей, которые шумно и весело забавлялись под присмотром двух молодых женщин. Вот к ним-то и направился Николай Федорович с надеждой, что если среди них нет Ханны, то они помогут ему довольно быстро отыскать ее. Женщины, опекающие играющих детей, в свою очередь увидели приближающегося Николая Федоровича и, наскоро посоветовавшись между собой, своевременно среагировали на это. Одна из них, та, что постарше и, видимо, побоевее, направилась ко мне навстречу, как бы желая тем самым не допустить моего приближения к детям. Это ей удалось наполовину, так как мы встретились на пути к детской игровой площадке. Женщина, перегораживая бетонную дорожку, остановилась первой, заставляя Мошкина через два шага сделать то же самое. - Мужчина, что вам угодно? Здесь детский садик и находиться на территории посторонним людям воспрещается. Поздоровавшись, я извинился и сказал, что разыскиваю Косилову Ханну с которой мне нужно побеседовать. Женщина на мгновение задумались, продолжая с интересом рассматривать меня, как бы пытаясь по внешнему виду определить кто я и что за дело у меня к молодой воспитательнице. - Она сегодня на работе?- задал я вопрос, стараясь подстегнуть женщину к более конкретным действиям, - Да, она здесь, и я сейчас ее позову. Вот только как мне сказать о вас? - сделала она последнюю попытку узнать, кто я такой. - Скажите, что ее ожидает хороший знакомый. Поняв, что ей от меня ничего узнать не удастся, она слегка недовольным голосом сказала: - Вы подождите ее вон там, у лавочки,- и она указала мне на ярко раскрашенный диванчик, стоявший под развесистой ивой. Поблагодарив ее, я направился к указанному мне месту, а женщина скрылась в помещении детского садика. Не успел я удобно расположиться на диванчике под ивушкой, как хлопнула дверь, и на пороге появилась девушка в белом халате и такой же белоснежной пилотке. Сбежав по ступеням, она сразу же направилась ко мне, а следом за ней вышла уже знакомая мне женщина и, с любопытством поглядывая в мою сторону, пошла к своей напарнице, стоявшей у игровой площадки, Девушка подошла ко мне и, поздоровавшись, остановилась. На ее лице виделось недоумение, так как она никогда до этого меня не видела. - Здравствуй, Ханна, Присаживайся на лавочку, мне нужно побеседовать с тобой. - Простите, но я не знаю вас, и, собственно, мне не о чем с вами беседовать,- произнесла она в растерянности, но все-таки послушно присела на краешек диванчика. - Я вам сейчас все объясню. Мне пришлось рассказать девушке, кто я и зачем приехал к ней. Поняв, что так или иначе ей придется отвечать на мои вопросы, она сама опередила меня вопросом: - А что, собственно, интересует вас? - Хочу предупредить тебя сразу: меня интересуют только правдивые и искренние ответы на мои вопросы. Только в этом случае ты окажешь следствию реальную помощь, - Я понимаю вас и готова быть правдивой, да мне и скрывать-то, собственно, нечего. - Как ты относишься к тому, что родители помолвили вас с Аркадием? - Я обожаю своих родителей и не могу их ослушаться. - Но, может быть, Аркадий не нравится тебе, и выполняя волю родителей, ты пойдешь наперекор собственному Я? - Все совершенно не так, как вы говорите. Аркадий мне нравился все время, пока я помню себя. Я была и буду всегда готова выйти за него замуж, и мне не нужно будет перешагивать через собственное Я. - Какие отношения сложились у тебя с Аркадием в последнее время? - Если можно сказать одним словом, то никаких. - А если не одним?- скорее попросил, чем потребовал полковник Мошкин. - До окончания института мы иногда встречались, так как ходили в один и тот же поселковый клуб. После института Аркадий живет в районном центре и редко бывает в поселке Широком. Из-за этого наши отношения как-то приостановились. - А может, у него есть подруга или любовница? Девушка пристально посмотрела на меня своими внимательными и немного строгими глазами и только потом произнесла: - Мне ничего не известно об этом, и поэтому я не могу ничего вразумительного сказать на ваш вопрос или предположение. - А он может себе позволить, будучи обрученным с тобой, заиметь подругу или любовницу? - Безответственный мужчина может, конечно, поступить подобным образом, но я думаю, что Аркадий не такой человек. - Почему такая уверенность? - Без веры жить полноценной и радостной жизнью просто нельзя. Но это не вера, а скорее логика поведения. Ведь он просто не смеет в открытую завести себе подругу или любовницу. - Почему так?- не удержался от вопроса Мошкин. - А потому, что в этом случае он бросит тень позора и презрения на себя и своих близких родственников, которые обещали моим родителям женить его на мне. - Ты веришь в то, что так все и будет? - Да, верю. В нашем поселке подобного рода обещания до сегодняшнего дня выполнялись, и еще не было прецедента, когда бы дети ослушались своих родителей. Надеюсь, что и мы с Аркадием станем мужем и женой. - А скажи мне, Ханна, может, у тебя кто-то есть? Девушка от неожиданного вопроса отшатнулась назад, словно ее ударили по лицу. С трудом сдерживая возмущение, она с раздражением сказала: - Как вы можете говорить такое? Никто не смеет даже предположить обо мне такое. - Простите, но я не хотел тебя обидеть,- попытался сгладить остроту вопроса полковник Мошкин. - Вся моя жизнь проходит на виду жителей нашего поселка, и я не давала никому даже шанса опорочить мое имя. Если бы я повела себя недостойно, то это бросило бы тень на честь моей семьи и позволило бы Аркадию под благовидным предлогом расторгнуть обещание, данное друг другу нашими родителями. - Почему же так долго никак не состоится ваш брак? - В этом случае инициатива должна исходить от жениха, а не от невесты. Мне и моим родителям остается только одно: терпеливо ждать и готовиться к свадьбе, а что она состоится - в этом нет сомнения. Поговорив еще минут десять я, попрощавшись, ушел из детского садика узнав все интересующее меня из первых рук. * * * Покинув территорию детского садика, я занял свое привычное место рядом с водителем. - А теперь куда, товарищ полковник?- спросил Андрюша, запуская двигатель. - Поехали в райцентр,- коротко скомандовал я и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. Водитель плавно тронул машину с места и повел ее по заасфальтированным улицам поселка на шоссе, ведущее в Терновку. За всю дорогу я не проронил ни слова, только однажды в раздумье выкурил сигарету. Едва только показались первые домики райцентра, я, как бы между прочим, спросил водителя: - Андрей, а ты сегодня завтракал? - Нет, товарищ полковник, еще не успел. - Тогда, перед тем как ехать в местный райотдел милиции, подверни к столовой. - Слушаюсь, товарищ полковник,- весело ответил Андрей, которому последняя команда начальника очень пришлась по душе. Через каких-то пятнадцать минут они сидели в большом зале центральной столовой, который располагался на втором этаже. Посетителей было мало, потому что они приехали сюда в нестандартное время: одни уже успели позавтракать, а вторые еще активно готовились к обеду. Николай Федорович позволил себе взять к обеду здесь же, в буфете при столовой, бутылку свежего борисоглебского пива. Андрей только единожды бросил взгляд на бутылку ячменного напитка, и Мошкину стало понятно, как сожалеет водитель из-за того, что не может повторить вольную выходку своего начальника. Ели не торопясь и так же молча, как только что ехали в машине. После довольно сытного завтрака Николай Федорович, по обыкновению, выкурил сигарету и только после этого сел в машину и захлопнул дверцу. Автомобиль тотчас тронулся с места, чтобы через пять минут остановиться у местного РОВД. Полковнику нужно было сюда по одной простой причине - он надеялся увидеть здесь капитана Найденова и обговорить с ним свои дальнейшие действия по расследованию убийства. Дежуривший в райотделе капитан поприветствовал его поднеся руку к козырьку. - Чем могу быть вам полезен, товарищ полковник? - Мне нужно увидеть капитана Найденова, и я буду вам благодарен, если подскажете мне как это сделать. - Все наше районное начальство выехало на убийство в сельскохозяйственный техникум, там будет и следователь Найденов. - Что это еще за убийство такое? - Полчаса назад нам сообщил участковый из техникума, что в парикмахерской обнаружен труп Людмилы Сериковой, вот все и уехали туда. - Спасибо,- совсем некстати поблагодарил я дежурного и, повернувшись вышел из райотдела. Известие о том, что убита парикмахерша, ошарашило, словно удар обуха в лоб. Под впечатлением этой чудовищной новости я прошел к машине и, открыв дверцу, плюхнулся на пассажирское сиденье. Мое состояние и, видимо, соответствующий этому растерянный вид не ускользнули от внимательных глаз водителя. - Что-нибудь случилось, товарищ полковник? - не утерпев, спросил он. - Случилось,- одним словом ответил следователь и через паузу добавил:- Поезжай в сельскохозяйственный техникум и побыстрее. - Есть,- ответил, ничего не понимающий шофер. Загадочное и растерянное поведение начальника только подстегнуло его, и он решительно и предельно сосредоточенно повел машину в только что названную точку назначении. Постепенно Мошкин пришел в себя, и к нему постепенно вернулось чувство реальности. Инстинктивно он начал анализировать сложившуюся обстановку после столь неожиданного убийства парикмахерши. Стало совершенно очевидно то, что убийца директора заметает следы своего преступления. Николай Федорович помнил свой разговор с Людмилой Сериковой. Ее могли убить только за одно то, что она угадала женщину, которая пробегала под окнами парикмахерской сразу после убийства директора. Эта женщина знала, кто убил директора, возможно, это произошло на ее глазах. Так что выход на эту женщину и был самым кратчайшим путем к убийце. По всему выхолило, что первой на эту женщину вышла Людмила Серикова и поплатилась за это жизнью. Парикмахерша по своеобразной походке и причудливо размахивающим при беге рукам все-таки угадала эту таинственную женщину. Но угадать это еще не значит, что и женщина узнала, что Серикова видела ее в ту ночь, убегающей с места убийства директора. Значит, Людмила не только опознала эту женщину, но и поговорила с ней, открыла, вольно или невольно перед ней все карты. А ведь он предупреждал парикмахершу, чтобы она в случае чего сразу предупредила его, а не занималась самодеятельным расследованием и не шла на контакт с незнакомкой. Но Серикова не вняла доброму совету и поплатилась за это собственной жизнью. Раскрыв перед ней все карты, Людмила Серикова показала, как она опасна для убийцы. Поняв это, женщина сообщила своему сообщнику об откровениях парикмахерши - тот сразу же убил ее. Мошкину было плохо на душе, оттого что убийца вновь опередил его на одну человеческую жизнь. Все было бы по-другому, знай он, Мошкин, кто эта женщина. Теперь Николай Федорович не сомневался, что она является сообщницей убийцы и к убийству директора имеет прямое, непосредственное отношение. Убит еще один человек, отнята еще одна жизнь, а он, следователь Мошкин, так и не приблизился к преступнику. Было, над чем задуматься и о чем сожалеть. Хоть и жаль было молодой Людмилы Сериковой, но она своей смертью все-таки помогла следствию. Он теперь точно знал, что их двое, у убийцы есть сообщник. Теперь становилось очевидным и то, что Алехин не имеет к убийству директора и Людмилы Сериковой никакого отношения и его можно, предварительно извинившись, отпускать домой. Ax, если бы знать эту женщину, разговор с которой принес смерть Сериковой. Но убийца своевременно обрубил и эту ниточку, ведущую к нему. Теперь вся надежда была на осмотр места преступлении в парикмахерской, Не исключено, что и там убийца в чем-то допустил ошибку, оплошность или хоть какую-нибудь зацепку. Мошкину не терпелось побыстрее добраться на место преступлении. Время как будто остановилось, а дорога, словно бесконечная резиновая лента, исчезала под колесами автомобиля, и казалось, что ей не будет ни конца и ни края. Но это просто так кажется, а машина вот уже свернула на березовую аллею и минутой позже остановилась у главного учебного корпуса. Мошкин вышел из машины и направился по знакомой дорожке к парикмахерской, у которой виднелись автомобили и толпившиеся люди. Он подошел в тот момент, когда тело Людмилы Сериковой укрытое простынею, на носилках вынесли из парикмахерской и стали загружать в стоявшую тут же машину скорой помощи. Николай Федорович подошел к стоявшим здесь же начальнику милиции и двум его заместителям и поздоровался с ними за руку. Начальник в общих чертах рассказал Мошкину суть происшедшего. - Что предпринято в связи с этим убийством? - спросил он подполковника Привалова. - Я как начальник терновского РОВД послал следователя Найденова и двух оперативников, чтобы они нашли и привезли сюда Степанова Юрия. - Думаете, он причастен к гибели Людмилы Сериковой? - Я не исключаю такой возможности. Последние полгода или чуть более этого он находился с убитой в очень близких отношениях и бывал у нее чуть ли не каждый лень. Видели его у парикмахерской и в день, когда, предположительно, и была убита Людмила. Кроме того, по предварительным данным он в прошлом имел судимость и год назад только освободился из мест заключения. Все это говорит в пользу того, чтобы его найти и допросить. Или вы считаете это делать преждевременно? - Нет, нет, почему же,- торопливо сказал Мошкин, не желая лишним словом обидеть начальника местного РОВД. - Ваши действия своевременны и, я думаю, правильны. Криминалист здесь?- спросил Николай Федорович и тем самым сменил тему разговора. - Да, здесь. Он там внутри заканчивает осмотр места преступления. - Мне бы хотелось поговорить с ним. - Вот он закончит свое дело, и мы сможем удовлетворить свое любопытство. Мне ничего не оставалось как ждать появления криминалиста. * * *