Мотив для убийства - [45]

Ее возвращение в участок A1 идеально подходило в дополнение к этому ужасному дню. Как только открылись двери лифта и сотрудники увидели ее, все присутствующие затихли. На лицах виднелись насмешки. Джонс покачал головой и отвернулся, а Томпсон просто встал к ней спиной. Ни единой неприятной шутки или смеха, что было даже хуже.

Финли сидел за своим столом. Проявив больше чуткости, чем остальной коллектив, он бросил сочувствующий взгляд и опустил голову.

Утренняя газета со скандальной статьей о ее визите к Говарду Рэндаллу лежала на нескольких столах. Даже на мониторах были открыты фотографии Эйвери, плачущей в своей машине за стенами тюрьмы.

– Блэк, – раздался голос, – зайди.

О’Мэлли махнул ей из кабинета.

Коннелли встал.

– Нет-нет, – сказал О’Мэлли, – не ты. Только Блэк.

– Это мой случай, – произнес Коннелли.

– Если хочешь, чтобы так и продолжалось, сядь и заткнись.

Коннелли вызывающе встал и выпятил грудь вперед.

– У меня проблемы? – спросила Эйвери.

– Заходи, – снова махнул ей кэп и закрыл за ней дверь. – С чего ты взяла, что у тебя проблемы, Блэк? Рассказывай.

– Не знаю, – ответила она. – Я пошла к Говарду Рэндаллу, чтобы получить хоть какие-то подсказки. Он дал мне один намек, неверный, но все же связывающий этих девушек. Он что-то явно знал.

О’Мэлли глубоко вздохнул.

– И что же Говард Рэндалл мог бы знать о твоем деле? – спросил он. – Все, что он может знать, ограничивается газетами.

– У него мозг убийцы, – настаивала Эйвери. – Он думает как наш парень.

О’Мэлли нахмурился.

– Стоп, – сказал он. – Остановись, пожалуйста. Послушай меня, Эйвери. Ты мне нравишься. Я видел, как потрясающе ты можешь работать: бесстрашие, преданность, честность и, самое главное, ум. И другие знают об этом. Они плохо к тебе относятся, но все это из-за ревности и страха. Люди боятся того, чего не понимают, и я начинаю чувствовать их страх.

– Капитан, что Вы…

Он остановил ее, показывая ладонь.

– Пожалуйста, – произнес он спокойно, почти по слогам, – дай мне закончить. Этот случай очень непрост. Он куда серьезнее, чем я думал. Мы уже получили тела трех разных девушек в трех разных районах, не имея при этом ни единого подозреваемого, зато целую гору недовольных людей. Ты зверь, Эйвери. Я вижу это. Я вижу это даже сейчас. Это дело тебя поглотило. Ты искренне хочешь найти этого парня, настолько сильно, что совершаешь действительно глупые ошибки, как новичок.

Он поднял палец.

– Во-первых, – сказал он, – сегодня утром ты преследовала гражданское лицо в Кембридже.

– У меня была причина считать, что…

– Мне плевать на то, какие у тебя были причины, – заорал он. – Ты пристала к человеку в магазине искусств. Стоит добавить, к человеку с хорошими связями, к человеку, который уже сотни раз прошел через ад из-за своего прошлого. У парня был нервный срыв после твоего ухода. Он пытался покончить с собой в ванной. Его боссу пришлось выламывать дверь и вызывать скорую помощь. Затем он позвонил мне, шефу и даже мэру. И знаешь, что он сказал? Он сказал, что мы позволили психопатке заняться расследованием этого дела. Слава Богу, он пока не выдвинул обвинений.

– Покончить с собой?

Эйвери опустила голову. Тут же в мыслях возник яростный взгляд Кайла Уилсона и она вспомнила его рассказ об истории Ланга.

– Это была ошибка, – ответила она. – Я не хотела.

– Во-вторых, – продолжил О’Мэлли, загибая второй палец, – о тебе появилась информация в газетах. Теперь я вижу, что это не твоя вина. Половину времени ты ведешь себя так, словно являешься единственным человеком во вселенной. Это заставляет меня задаваться вопросом, как вообще ты можешь что-либо видеть, но ты как-то делаешь это. Проблема лишь в том, что ты не заметила всех этих безумных папарацци, которые подпитывают слухи за твой счет. С фото из парка я смогу разобраться, но я не знаю, что делать с фотографиями из тюрьмы. Ты решила навестить самого знаменитого серийного маньяка в истории Бостона, человека, которого ты выпустила и который затем убил в честь тебя. Ты даже не подумала спросить чье-либо мнение? Или проверить наличие камер? Или, по крайней мере, дать мне хоть какую-то информацию, чтобы я мог остановить тебя, объяснив, что ты действуешь, как ненормальная.

– Мне был нужен свежий взгляд.

– В таких случаях звони мне или Коннелли, да кому угодно, кто имеет дело с этим случаем. Не надо идти в федеральную тюрьму и снова поднимать волну. Я имею в виду, Господи… Неужели ты нечитаешь газеты? Они выставили весь наш отдел кучкой дебилов, будто мы можем раздобыть улики, лишь обращаясь к заключенным. Это плохо, Эйвери, очень плохо.

– Капитан, я…

– И в-третьих, – загнул он еще один палец, – в твоих рядах идет полный разлад. Томпсон и Джонс жалуются на постоянное давление с камерами наблюдения.

– Они вчера просто потратили день в пустую!

О’Мэлли поднял руку:

– Коннелли даже не станет разговаривать с тобой…

– Это не моя вина!

– Не знаю, что ты сделала с Финли, – сказал он слегка шокированно, – но он как раз трудился изо всех сил и искренне расстроен сложившейся ситуацией.

Внезапно Эйвери начала понимать, к чему идет разговор.

– Он расстроен чем? – спросила она.