Мотив для опасений - [50]

– Это мое предположение, – кивнул Говард. – Думаю, вы имеете дело с кем-то, кто убивает не ради самого убийства или, честно говоря, даже не ради искусства. Хотя, при допросе он, скорее всего, сказал бы именно так. Но нет… Здесь есть что-то более глубокое. Письма буквально кричат об этом, как и само использование льда и холода. Он практически пытается их законсервировать.

– Он зациклился на их красоте, но без какой-либо сексуальной подоплеки.

Говард снова рассмеялся, на этот раз намного громче. Эйвери слегка поежилась. Она действительно начинала ненавидеть этот звук.

– Видишь… Ты все сама прекрасно поняла. Даже с учетом того, что я все же поделился идеей адекватности убийцы. Я бы поспорил лишь об одном. Любой человек, проявляющий жестокость, имеет определенные проблемы сексуального характера, спрятанные где-то глубоко внутри.

– Возможно, – согласилась Эйвери.

– Я не совсем уверен, зачем ты пришла. Возможно, это не касается помощи как таковой. Ты и сама все понимаешь. Кажется, время от времени ты просто начинаешь скучать по мне.

– Не совсем, – ответила Блэк, поднимаясь. – Приятно видеть, что сегодня ты в хорошем настроении. В прошлый раз ты вел себя, как последний мудак.

– Да, я знаю. Но многое изменилось с тех пор. Сейчас я посещаю шахматный клуб, а в блоке появился новый охранник. Он довольно начитанный парень, мы много общаемся.

– Это хорошо, что у тебя появляются новые друзья, – сказала Эйвери. – Пожалуй, на этой радостной ноте я и уйду.

– Рад, что пригодился, – ответил Говард с неким сарказмом. – Ах, кстати… Еще один маленький момент по поводу вашего убийцы.

– Какой?

– Мне кажется, ты упускаешь кое-что очень важное.

– Например?

– Почему именно зима? Почему лед? – игриво закатил глаза Рэндалл, изображая досаду. – Для человека, способного на такие действия, мороз не является просто символом его работ.

– Может объяснишь? – спросила Эйвери.

– Нет, – ухмыльнулся он. – Я не могу делать всю работу за тебя. Это потеряло бы весь смысл.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Он прикидывал, стоит ли отправлять еще одно письмо. Он чуть не оставил его на теле в парке ледяных скульптур, но потом решил, что это испортит все представление. Сейчас он сидел за кухонным столом, размышляя, что написать, и усмехаясь от одной только мысли.

«Полицейские не фигуристы. Они не понимают смысл холода. Оступиться на льду и выйти сухим из воды».

Или что-то вроде этого.

Образ женщины, преследовавшей его на водохранилище, никак не покидал его. И тот факт, что она поскользнулась и упала, лишь подтверждал, что он должен продолжать свою работу. Даже природа помогала ему, лед, наконец, понял его приверженность.

Но он также осознавал, что появление копа в том месте, означало, что его скоро схватят. Он был непротив. Затевая все это, он планировал оказаться в руках полиции. Он уже завладел вниманием СМИ настолько, насколько хотел. Когда все раскроется, его будет ожидать целая толпа камер и репортеров. Тогда у него появится шанс сообщить, что он знает, как обмануть смерть, как вернуть утерянное.

Конечно, в этом процессе все еще были изъяны. Но пара хитростей и экспериментов помогут усовершенствовать его. Частично все было завязано на правильно подобранном времени, но также зависело от силы и выносливости тела. Холод и лед помогали сохранить красоту. Но чтобы ее использовать… Нужно было что-то еще, что-то, чему он пока не научился.

Он вышел из кухни и направился в ванную комнату. Он уставился на себя в зеркало, изучая лицо. В нем было нечто очень женственное, нечто, к чему он уже давно привык. И все же, когда он обращал на это внимание, то вспоминал о своей матери. Когда он думал о ней, его сердце превращалось в пепел и он начинал бояться всего подряд. Он уже давно научился избавляться от мыслей о ней, но теперь, когда он приближался к финалу, страхи снова вернулись.

Впервые он озадачился своей сексуальной жизнью в возрасте шести лет. Он был практически уверен, что по факту являлся девушкой. Он прекрасно помнил те мимолетные взгляды девчонки, которой он некогда являлся (и до сих пор был, как он считал), и скучал по ним. Длинные светлые волосы, бантики в волосах, сияющая улыбка.

Но по какой-то причине, которую он никогда не понимал, его мать всегда хотела иметь сына. И все, что он делал по-женски, сопровождалось наказанием и насмешками. Он вспомнил, как мать смотрела на него, пока он купался, указывая на область между ног и говоря, что Бог неправильно понял ее, что она просила мальчика… Что мир задолжал ей мальчика.

Психологи и полиция заставили его понять, что несмотря на попытки матери повлиять на его сознание, природа говорила сама за себя. Он был девочкой, которую мать вырастила как мальчика с серьезными умственными и психическими отклонениями.

В детском возрасте он не осознавал своих проблем. Как-то попросил на Рождество куклу и мать буквально начала сходить с ума. Тогда он счел это нормальным. Когда он указал на красивые платья в магазине и на него накричали, он решил, что мать просто не хотела покупать их. И когда в холодную зимнюю ночь мать прижала его лицом к горячей печке за то, что он, наконец, решил прямо заявить, что является девочкой и больше не хочет быть мальчиком, то решил, что это очередное наказание.