Мотив для опасений - [25]

– Да, практически сразу. В то время… Не могу сказать, что ощущала себя в процессе борьбы за наш брак. Думаю, и он не стал. Я годами изматывала его.

Роуз издала нервный смешок и покачала головой:

– Черт, мам. Когда ты открываешься, тебя уже не сдержать, так?

– Так.

– Вот откуда во мне это.

Во время их встреч они зачастую смеялись большую часть разговора. Спустя еще две чашки кофе, после того, как разговор, наконец, перешел на более спокойную тему, Эйвери обратила внимание, что утро подошло к концу и был уже практически полдень. Роуз заметила, что она поглядывает на часы и сделала последний глоток кофе.

– Пора возвращаться на работу? – спросила она.

– Да, стоит поторопиться, – ответила Блэк. – У меня сейчас много чего происходит… включая повышение до сержанта. Поэтому стоит быть осторожной.

– Мам, если у тебя не было времени, чтобы встретиться со мной, ты могла просто сообщить.

– Нет, это не было проблемой. Мне нужно научиться подбирать время. Если бы расследование имело хоть какие-то зацепки и мы бы шли по горячим следам, то все было бы по-другому. Но это не так. Выйдя отсюда, я направлюсь к родителям одной из жертв, чтобы поговорить с ними.

– Ох, – только и сказала Роуз, когда они подошли к кассе.

Эйвери расплатилась за их кофе и они направились к выходу. Как только они обнялись на прощание, зазвонил телефон. Блэк взглянула на дисплей и увидела, что это был Коннелли.

– Я должна ответить, – произнесла Эйвери.

– Все хорошо, – сказала Роуз. – Спасибо, что пришла, мам. Я действительно благодарна тебе за это.

– О чем ты, – ответила она.

Затем она приняла вызов, но даже не успела сказать «привет», как в трубке раздался крик Дилана:

– Блэк, бросай Ленц и срочно возвращайся в участок. Все лишь ухудшилось.

– Я не у Ленц, – сказала она. – Я решала личный вопрос и…

– Я очень надеюсь, что ты сейчас придуриваешься, – перебил он.

– Нет, сэр. Я была с дочерью.

– Какого черта, Блэк?

Он тяжело задышал в трубку. Эйвери не боялась ни его, ни последствий, которые он мог устроить. Поэтому она просто молчала, позволяя ему прийти в себя.

– Слушай меня и слушай внимательно, – произнес Коннелли, наконец. – Ты должна быть в А1 через пятнадцать минут. И после того, как тебе сообщат о новых событиях, срочно иди в мой кабинет.

– О новых событиях? – переспросила она.

– Еще одно письмо, – сказал он. – Так что бегом сюда, пока я не передумал и не отстранил тебя от расследования.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Эйвери ощутила присутствие СМИ еще до того, как подъехала к участку. Фургоны репортеров носились по дороге так, словно правила дорожного движения на них не распространялись. Если бы здесь были полицейские, выписывающие штрафы, то каждый из них получил бы минимум по два нарушения. Но Блэк вела машину не менее агрессивно. Когда она, наконец, добралась до парковки, то увидела, что часть из них уже выстроилась перед зданием.

«Стервятники, – подумала она. – Убийца, судя по всему, также отправил копии письма в каждую газетенку, как и в прошлый раз».

Эйвери сделала все возможное, чтобы не обращать на них внимание, выйдя на территорию участка. Она с легкостью смогла расслышать разговор на повышенных тонах, исходящий из задней части здания. Один из голосов точно принадлежал О’Мэлли. Коннелли тоже участвовал в споре. Также она заметила, что при виде ее, люди начинают говорить вполголоса и бросают сочувствующие взгляды. Судя по всему, за последний час ее имя в очередной раз смешали с какой-то грязью.

Тем не менее, она не стала беспокоиться. Подходя к кабинету Коннелли, она абсолютно не испытывала ни вину, ни страх. Она не стала стучаться, поскольку дверь была открыта. О’Мэлли, Финли и Эми из отдела судмедэкспертов уже находились внутри. Бедная девушка прижалась к стене так, будто была сильно напугана поведением Коннелли.

– Блэк, закрой дверь, – сказал Дилан.

Он явно сильно злился, но уже немного остыл после их разговора. Коннелли взял лист бумаги, встал на ноги и, потянувшись через стол, передал его ей. Он был вложен в специальный файл, что уже говорило о содержании.

«Новое письмо», – подумала она, просматривая его.

Все присутствующие погрузились в тишину, пока Эйвери стояла и читала. Оно было короче первого экземпляра, но не менее зловещее. Она читала медленно, смакуя каждое слово:

Замерзшая красота. Она тает от шрамов, нанесенных временем.

Я буду продолжать, пока не добьюсь того, чтобы сердца забились вновь.

Надеюсь, вы найдете меня. Мне столько нужно показать вам, стольким поделиться.

О, эта искаженная улыбка.

О, этот лед в моей крови, который хочет разогреться.

Зима никогда не закончится, даже когда воцарит тепло.

Шрамы не исчезнут также, как и красота – один из жестоких трюков Бога.

Медленно Эйвери передала письмо обратно Коннелли. Он буквально вырвал его из рук:

– Есть идеи, что за дерьмо он несет?

– Не так быстро, – ответила она. – Его «надеюсь, вы найдете меня» слегка пугает.

– Почему же? – поинтересовался он.

– Потому что он хочет, чтобы мы нашли его. Это значит, что он не осознает реальной угрозы и последствий. Тоже самое с фразой «мне столько нужно показать вам, стольким поделиться». Мне это не по душе, но он явно хочет сказать, что эти два тела – не конец. Это должно заставить нас задуматься… что именно он собирается показать?