Мотив для испуга - [9]

Буквально в последний момент до того, как ее телефон перейдет в режим автоответчика, Эйвери приняла вызов.

– Привет, Коннелли, – ответила она.

– Привет, Блэк, – произнес он после продолжительной паузы. – Я… Что ж, я буду честен. Я уже планировал оставить сообщение на твой автоответчик.

– Извини, что расстроила тебя.

– Вот уж нет. Я рад слышать твой голос. Давно не общались.

– Да, кажется, ты прав.

– Могу я принять это в качестве твоего сожаления о слишком раннем выходе на пенсию?

– Нет, не стоит. Как дела?

– Дела… Хорошо. Я имею в виду, что нам не хватает вас с Рамиресом на участке, но мы держимся. Финли действительно неплохо продвинулся. Сейчас он постоянно работает с О’Мэлли. Между нами, кажется, он принял слишком близко к сердцу твой уход и, судя по всему, решил, что раз уж кого-то поставят на твое место, то, черт возьми, пусть это лучше будет он.

– Рада слышать. Передай ему, что я скучаю.

– Ну, я надеялся, что ты могла бы сама зайти и сказать ему это, – ответил Коннелли.

– Не думаю, что я готова к визиту, – отрезала Эйвери.

– Ладно, я никогда не был хорош в пустой болтовне, – продолжил он. – Перейду прямо к делу.

– Тут ты лучше всех, – согласилась она.

– Слушай… У нас появилось новое дело и…

– Стоп, – перебила Эйвери. – Я не собираюсь возвращаться. Не сейчас. Скорее всего, даже никогда, хотя не могу пока сказать наверняка.

– Выслушай меня, Блэк, – ответил Коннелли. – Подожди, пока я не расскажу тебе, в чем дело. Возможно, ты уже слышала об этом. Во всяком случае, в новостях рассказывали.

– Я не смотрю их, – сообщила она. – Черт, да я использую компьютер только для Amazon. Не помню, когда в последний раз даже читала заголовки новостей.

– Что ж, все довольно странно, и никто не может разобраться. Мы с О’Мэлли выпивали вчера и пришли к выводу, что придется звонить тебе. Я не стану целовать тебе задницу или умолять… Но ты единственный человек, кто сможет помочь. Раз ты не смотрела новости, то я могу рассказать тебе…

– Ответ – нет, Коннелли, – перебила его Блэк. – Я ценю ваши домыслы и приглашение, но нет. Если я когда-либо буду готова обсудить возвращение, я сама позвоню тебе.

– Убили человека, Эйвери, и, судя по всему, это не последняя жертва, – сказал он.

Что-то дрогнуло внутри, когда он назвал ее по имени.

– Извини, Коннелли. Обязательно передай Финли мой привет, – произнесла она, повесив трубку.

Блэк молча смотрела на телефон, думая о том, что только что совершила огромную ошибку. Она бы солгала, сказав себе, что идея вернуться на работу не вызвала никакого желания. Лишь услышав голос Коннелли, она сразу же заскучала по той части своей жизни.

«Ты не можешь, – сказала она себе. – Если ты сейчас вернешься на работу, то скажешь Роуз прямо в лицо, что тебе плевать на нее, а также помчишься в объятия смерти, от которой чудом сбежала всего несколько дней назад».

Эйвери встала и выглянула в окно. Она посмотрела на деревья и тени, пролегавшие между ними, и задумалась о послании Говарда Рэндалла.

Точнее, о вопросе Говарда Рэндалла.

«Кто ты?»

Теперь Эйвери засомневалась в ответе. И, вполне возможно, что отсутствие работы в ее жизни, послужило основной причиной этому.

* * *

В тот же день, она, наконец, нарушила свой распорядок, устроенный несколько месяцев назад. Эйвери направилась в Южный Бостон на кладбище Святого Августина. Она избегала это место с тех пор, как переехала, не только из-за чувства вины, но и потому, что все Высшие силы, казалось, хотели нанести ей ответный удар. И Рамирес, и Джек были похоронены тут. Хоть их могилы и располагались на разных концах, это не имело никакого значения для Эйвери. Здесь в любом случае хранились результаты всех ее неудач и горя, благодаря чему она не сильно хотела посещать кладбище.

Вот почему это был ее первый визит с момента похорон. Она просидела какое-то время в машине, глядя на могилу Рамиреса, а затем вышла и медленно направилась к месту, где навсегда упокоилось тело человека, за которого она готова была выйти замуж. Памятник был скромным. Кто-то не так давно положил к нему букет белых цветов, который явно завянет завтра или послезавтра. Возможно, приходила мать.

Эйвери не знала, что сказать, и решила, что так будет лучше. Если бы Рамирес знал, что она была тут, и мог бы услышать, что она скажет (а большая часть Эйвери считала, что это именно так), то он бы прекрасно понял, что она не самый сентиментальный человек. Вероятно, он вообще был бы шокирован самим фактом ее прихода сюда.

Она сунула руку в карман и достала кольцо, которое Рамирес намеревался надеть на ее палец в тот день.

– Я скучаю по тебе, – произнесла она. – Я скучаю, и я… Я потерялась. Нет смысла врать тебе… И не только потому, что ты ушел. Я не знаю, что мне делать. Моя жизнь разваливается на кусочки и единственное, чем я могу занять себя – это работа, которая, скорее всего, представляет собой худший выбор из всего.

Эйвери попыталась представить его рядом с собой. Что бы он ответил ей? Она улыбнулась, представив один из его саркастичных взглядов.

«Пошли все далеко и надолго, – сказал бы он. – Верни свою задницу на место и соберись».

– Ты не особо помогаешь мне, – ответила она с легкой иронией. Ее слегка напугало, что разговор с ним казался вполне естественным даже через каменную плиту. – Ты сказал бы возвращаться на работу и решать этот вопрос там, так?