— Я что-то не понимаю. Вы говорите: «он, возможно, и не подозревает»?..
— Речь идет о мотиве! — торжествующе произнес Мерч, отмахнувшись от вопроса. — Вот в чем разгадка!
— И что же это за мотив?..
— Вовек не догадаетесь. Сейчас я вам все объясню. Этот человек — маньяк, страдающий особым видом сумасшествия. Вряд ли он догадывается, что с ним происходит в помрачении рассудка. А происходит, как мне кажется, следующее: периодически он впадает в состояние, напоминающее транс. На это время он превращается в совсем другого человека, охваченного непреодолимой жаждой убийства. У одних душевнобольных в таких случаях появляется страшная агрессивность. Они хватают нож или пистолет и выскакивают на улицу в поисках жертвы. У других сумасшествие протекает скрыто. Именно к этому второму типу относится наш загадочный убийца. Вы представляете себе, как все происходит?
Джексон отрицательно покачал головой, боясь оторвать взгляд от лица Мерча.
Вполне возможно, — продолжал Мерч, все больше возбуждаясь, — что подобный припадок случается с ним во время приготовления таблеток, превращая его в опаснейшего маньяка. Итак, он приготавливает отравленную таблетку (повторяю, только одну) и кладет в одну из многочисленных коробочек, которые затем продаст в первом попавшемся на его пути селении. После этого он успокаивается. Ему неизвестно, кому достанется отрава, но он знает, что из-за него кто-то умрет. Во время помрачения рассудка он, вероятно, со всей яркостью представляет себе агонию и страдания своих жертв перед смертью. Но после того, как таблетка спрятана в коробочку, все забывается.
Рассказ Мерча ошеломил Джексона. Его беспокойство переросло в ужас, и он прилагал все усилия, чтобы скрыть это.
— Но если он делает это в бессознательном состоянии, то как можно доказать, что он преступник? — спросил он почти ровным голосом. — Что с ним в этом случае могут сделать?
— Запрут в сумасшедший дом, где он просидит до конца дней своих в какой-нибудь полутемной одиночке. Это будет для него самой настоящей пыткой, потому что большую часть времени он такой же нормальный человек, как и мы с вами. Но, пожалуй, это единственное наказание, которому его могут подвергнуть.
Говоря все это, Мерч безотрывно смотрел на Джексона немигающими блестящими глазами. Тот, не в силах более терпеть нарастающие беспокойство и ужас, вскочил на ноги. Пробормотав, что ему необходимо написать несколько срочных писем, он шагнул к двери.
Мерч, к которому вернулся его обычный жизнерадостный вид, вновь зашелестел газетой, не сделав ни малейшей попытки задержать гостя.
Уже у себя в номере Джексон почувствовал, как его колотит дрожь. Гипнотический взгляд Мерча упорно преследовал его. Он взял со стола одно из писем, которые успел просмотреть сегодня утром. Мэр городка, куда он собирался отправиться в самое ближайшее время, сообщал: «Уважаемый мистер Джексон! На основании оплаченного вами счета от 17 числа сего месяца Вы получаете право на продажу патентованных лекарств в нашем городе, а также на Ваше представление, 26 числа сего месяца вечером…»
Как это сказал Мерч? Мания убийства…
Какое-то ледяное спокойствие овладело Джексоном. Он поднялся, взял графин и налил стакан воды. После этого он поставил на стол свой аптекарский саквояж и принялся методично, одну за другой, проверять коробочки с таблетками. В седьмой коробочке он обнаружил таблетку, которая по виду слегка отличалась от всех остальных: в том месте, где начало крошиться сахарное покрытие, проступала более темная середина.
Джексон посмотрел на таблетку долгим взглядом, достал из коробочки и положил к себе на ладонь. Затем он поднес к губам стакан с водой.
Проглотив таблетку, он вновь сел и стал ждать…
