Мосты Эден-Парка - [6]

— Симпатичный ребенок? — воскликнула я, затем понизила голос. Одрик и так достаточно напуган.

Взгляд Кистена остановился. Я могла видеть старый страх, может быть, стыд, — глубоко в его мыслях.

— Мастер вампиров не тронет ребенка, — сказал он, — но им действительно нравится находить детей очень рано, чтобы руководить их воспитанием. Проверять, что они посещают нужные предметы, заводят правильных друзей.

Кистен бросил уткам кусок жареного хлеба, шлепнувшийся в воду с коротким всплеском. Попросту делают их бессильными, взамен давая атрибуты значимости, подумала я.

Это было про Кистена. Первый реальный проблеск его прошлого испугал меня до смерти.

— Кистен, мне очень жаль, — сказала я и потянулась, чтобы коснуться его руки. Встретив мой взгляд, он улыбнулся со старой болью.

— Не грузись. Мне нравится моя жизнь. Но в его голосе все еще… звучало сожаление.

Часть 3 (окончание)

— У меня хорошая жизнь, — произнес Кистен, в его взгляде появилось страдание, когда он посмотрел на Одрика, по-видимому, погрузившись в свои мысли. — У меня было множество возможностей уйти, если бы я захотел.

— И все же ты борешься за то, чтобы уберечь Одрика от такой жизни. Челюсти Кистена сжались, затем расслабились.

— Одрик умен, — тихо сказал он. — Ему не нужен мастер вампиров, который бы открыл перед ним двери. Он выше этого. — Парень бросил еще один кусок хлеба, и тот плюхнулся в воду намного дальше, чем получилось бы у меня, и утки устремились туда. — Он для меня — сын, которого у меня никогда не будет, и я не хочу, чтобы он прошел через тот же ад, что и я.

Ощущая тошноту, я нашла его руку и переплела наши пальцы. Никаких детей. Из-за Пискари. Пискари хотел получить ребенка от Кистена для своих планов на будущее, и сказать «нет» было для него последним оплотом неповиновения, единственной слабой попыткой доказать, что он не принадлежит Пискари — даже если на самом деле это так и есть.

Несмотря на все привилегии и власть, которые Пискари дал Кистену, за это нужно было платить, и, возможно, детьми. И Кистен не хотел, чтобы расплачивался Одрик. Чувствуя себя больной, я сжала руку Кистена.

— Я сожалею, — прошептала я.

— Я счастлив. Закрыли тему, Рэйчел, — сказал он и нежно сжал мои пальцы.

Одрик повернулся к нам за новым куском жареного хлеба, чтобы покормить уток. Кистен открыл пакет с остатками, и все вместе мы пошли вперед, пока взрослые спорили. Солнце грело, и на мгновение мы смогли засмеяться и притвориться, что мир — невиннейшее место, где единственная вещь, о которой мы должны были волноваться, это то, что кормление уток хлебок, пропитанным утиным соусом, — мягкая форма каннибализма.

Возможно, это одна из причин, почему Кистен так хотел отношений со мной, подумала я, рассмеявшись, когда утка полностью ушла под воду, чтобы вынырнуть где-то в другом месте. У нас с Кистеном никогда не будет детей. Любой ребенок был бы усыновлен или рожден от одной-прикроватной-тумбочки с колдуном и свободен от внимания Пискари. Я наблюдала за Одриком рядом с Кистеном, прекрасным на солнце, за их простыми товарищескими отношениями, в основе которых лежало знание, что оба они разделили проклятие великой силы, дарованное рождением в великой деградации. Жертвы. Кистен был бы жертвой, даже несмотря на племянника — ничего не избавило бы его от того ада, в котором он жил. Это было трогательно, красиво и трагично одновременно, и у меня почти навернулись слезы при мысли об упущенных возможностях и историях, которые не могли произойти.

Крисси закричала от боли, и во мне поднялась мучительная волна адреналина. Кистен схватил Одрика прежде, чем я успела заметить его движение, и я ошеломленно уставилась на Шона, грубо схватившего Крисси за руки и прижимавшего ее к дереву.

— Проклятье, — выругался Кистен, и я внезапно обнаружила в своих руках Одрика. Кистен исчез.

— Никакого оружия! — закричал Шон. — Мертвый он бесполезен!

Это было просто тошнотворно. Я задержала дыхание и опустила Одрика, поставив его рядом с собой.

— Одрик, — произнесла я, когда вдруг все вампиры задвигались с медленной грацией хищников, подкрадывающихся из засады. — Делай все, что я тебе говорю, так быстро, как только сможешь. Кистен доверяет мне. Я не смогу помочь тебе, если ты не будешь мне так же доверять. Его маленькая рука в моей сжалась с силой и непокорностью, которые, как я могла предложить, были у него от матери. Одна я никогда не знала, что я имею. Но это было хорошо, и я сумею это использовать.

Постараюсь, подумала я, оглядывая парк и пятясь назад, пока я не почувствовала на высоте талии перила. Кистен отбил у Шона свою сестру, и они, вдвоем представлявшие собой явно большую опасность, оттянули половину вампиров подальше от нас с Одриком. На мосту находились пять вампиров. Я могла бы что-нибудь сделать. Я должна была что-нибудь делать, по крайней мере, достаточно долго, чтобы сойти на землю, где я смогу нащупать линию и выкинуть какую-нибудь миленькую ведьминскую штучку. Кистен перетянул на себя половину угрозы, он не бросил нас.

Одрик был между мной и перилами, и я подняла подбородок, принимая боевую стойку. Первый вамп расценил это как приглашение.