Мост в белое безмолвие - [60]

Образованный и мужественный капитан-гидрограф Н. Калинников весьма скептически описывает знаменитого чукотского шамана, которого он посетил во время своего путешествия в 1909 году. Когда путешественники попросили шамана поворожить, он стал петь о приезде Калинникова, о блестящем примусе Калинникова, о шумящем синем пламени, и так как во время этого представления ничего сверхъестественного не произошло, а жаждущий мистики европеец надеялся увидеть спиритический сеанс, Калинников, нимало не смущаясь, назвал шамана обманщиком. А между тем импровизация, свидетелем которой он стал, является одной из самых трудных форм духовного творчества и требует от автора огромной сосредоточенности, острого внимания, быстрой реакции, исключительной памяти и психологической проницательности. Все эти качества можно развить - до известного предела, конечно. Один врач - если не ошибаюсь, это был знаменитый Н. В. Склифосовский - {169} ставил диагноз с первого взгляда. Пациент, только что закрыв за собой дверь, усаживался у стола, а диагноз был уже готов. Врач не делал из своего метода тайны. Его взгляд регистрировал цвет лица, глаз и губ, особенности дыхания и интонаций голоса, а во время рукопожатия температуру, влажность и эластичность кожи и еще с десяток разных других симптомов. Подсознание сопоставляло и варьировало все эти сведения, отбрасывая маловероятные предположения, пока круг не замыкался на одном-единственном решении. Справочник по ремонту радиоприемника составлен по такому же принципу. Конечно, интуиция такого рода предполагает многолетний опыт, тренированность мозга и целенаправленное развитие проницательности. Профессионализм Склифосовского не вызывает у нас недоверия и желания искать какие-то мистические объяснения его метода, как мы это делаем в случае с шаманом. Высокий профессионализм наших современников мы считаем таким же само собой разумеющимся, как и его отсутствие у наших предшественников. Ошибка здесь коренится конечно же в нас самих: мы путаем технологию и культуру.

Лично для меня грань между сказителем и шаманом не очень ясна.

Шаман в первобытном обществе выполнял немаловажную функцию: он был посредником между прошлым и будущим. Разрушение барьера времени - один из основных признаков человека, оно возводит его в иную категорию, из биологической особи превращает в социальное существо. Шаман прежде всего сказитель и хранитель преданий, живой мост в прошлое, которое он своими импровизациями все время развивает в направлении будущего. Отсюда вытекает одно его побочное занятие, имевшее большое практическое значение: умение лечить. Согласно анималистическим представлениям тех времен возбудители болезней приходили из вневременного мира. Это были духи, на языке чукчей келет: оскорбленные души предков, завистливые души соседей, мстительные души врагов, - одним словом, прошлое, которое так или иначе проникало в настоящее, в тело живого человека, вызывая болезнь или смерть. Подобный взгляд на мир не мешал, однако, шаманам брать на вооружение целый ряд весьма эффективных приемов лечения (вспомним высказывание Вирхова*!), особенно в тех случаях, когда психотерапия, самовнушение или гипноз мог-{170}ли оказать на больного решающее воздействие. Возможно, нам следует рассуждать таким образом: никто не отрицает великолепного профессионализма первобытных охотников, мы восхищаемся тем, как хорошо они знали природу, привычки животных и птиц, как безошибочно предсказывали их поведение в той или иной ситуации. Было бы странно предположить, что человек человека знал в ту пору меньше, чем животных. Наоборот, он знал его лучше: ведь специализация шамана была yже и ответственнее, чем специализация охотника, а ценность человека для него выше любой другой ценности. Речь идет не о гуманистической, а об экономической концепции, заставлявшей изучать человека доскональнее, чем поведение северного оленя или утиной стаи. Часто шаманы достигали удивительнейших результатов. В конце двадцатых годов, на съезде медицинских работников Хабаровска, врач Белявский признал, что многие из них прекрасно излечивают нервные болезни, и шаману, принимавшему участие в съезде, пожал руку как своему коллеге.

Шаман умел предсказать будущее. И в этом его действии можно до известной степени усмотреть реалистическую основу. Являясь хранителем преданий, шаман выступал примерно в такой же роли, какую в предсказании погоды выполняет в наше время архив метеостанции. Рациональной основой предсказания служил прежде всего личный опыт, вобравший в себя опыт многих поколений, куда более древний, чем опыт охотника. Нельзя сбрасывать со счетов и психологическую подоплеку. Охота на зверя или рыбная ловля, начало военных действий или переход на новые места являлись центральными событиями, которые на год или даже на несколько лет определяли жизнь общины. Ритуал прорицания освобождал людей от стресса, вселял в них уверенность, давал оптимистический заряд, и все это независимо от результата предсказания. Собираясь в далекий путь, чукчи приносили в жертву оленя и внимательно следили за тем, на какой бок он упадет. Конечно, они прекрасно знали, что у оленя всего два бока, и вероятность исхода гадания распределяется поровну. Истолковывали его всегда одинаково: поход может оказаться удачным, и это хорошо, но он может быть опасным, в таком случае еще лучше, что это известно наперед!