Мост на реке Бенхай - [2]

«Мост на реке Бенхай» — обличительный документ. Его нельзя читать без волнения, гнева и возмущения бесчисленными преступлениями Пентагона и американской реакции, породившей это чудовище разбоя. Советское правительство, весь советский народ не только открыто осудили и заклеймили позором агрессию Соединенных Штатов во Вьетнаме, но оказывали и будут оказывать самую действенную помощь нашим вьетнамским братьям в их само отверженной борьбе против заокеанских захватчиков.

Каждый новый день приносит нам подтверждение того, что в мировом общественном имении, подобно всесокрушающей «цунами», нарастает. гигантская волна гневного протеста. Люди всех национальностей проводят бурные демонстрации перед зданиями американских посольств и консульств, бойкотируют — а нередко и просто громят — филиалы пресловутой ЮСИА (Информационное агентство Соединенных Штатов), ставшие рассадниками клеветы и дезинформации, собирают денежные средства на закупку медикаментов и продовольствия для борющегося Вьетнама. Ширится протест и в самой Америке: многие юноши публично сжигают повестки о призыве в армию, солдаты отказываются ехать за океан, чтобы помогать клике Ки «усмирять» пылающий Юг. Эти смелые и честные американские парни называют вещи своими именами: они заявляют, что данная «необъявленная война» противоречит конституции США и является преступлением. И к каким бы драконовским мерам ни прибегали реакционные круги США, в какие бы каторжные тюрьмы ни сажали они смелых ребят, подавить возмущение, остановить процесс прозрения так называемого среднего американца им не удастся. «Грязная война» во Вьетнаме стала — и это признает даже печать США — самым непопулярным явлением в жизни Америки.

Не удивительно поэтому, что выступление делегата США на XXI сессии Генеральной Ассамблеи ООН, постоянного представителя Соединенных Штатов в этой организации, Артура Голдберга было расценено всей мировой прессой как неуклюжий, фарисейский, никого не убедивший маневр. А. Голдберг силился доказать недоказуемое-что в этой войне ответственность несут не США, а… Демократическая Республика Вьетнам! Ярким противопоставлением высказываниям А. Голдберга прозвучала на весь мир декларация позиции Советского Союза, оглашенная с трибуны ООН министром иностранных дел СССР А. А. Громыко. Ясность, четкость, логика и бесспорность изложенных фактов сразу же привлекли всеобщее внимание к советским предложениям о путях решения вьетнамского вопроса. Они включают и те пункты, которые были опубликованы правительством ДРВ и ЦК Национального Фронта Освобождения Южного Вьет? нама: прежде всего вывод всех интервенционистских войск с Юга, прекращение бомбардировок ДРВ, а затем и переговоры с представителями Ханоя и НФОЮВ как единственными представителями вьетнамского народа.

Человечество больше не потерпит международного пиратства американской военщины, голос его звучит все грознее и решительнее, и недалек тот день, когда ордам новых «завоевателей» придется уйти с вьетнамской земли. История не простит им совершенных злодеяний, они никогда не смогут оправдаться перед нею: кровь детей, женщин, стариков, больных — на руках американских солдат. Этого позора, этой крови военщина Соединенных Штатов не смоет вовеки!

Я. Немчинский

Товарищу Нгуен Конг Хоану —

с благодарностью и в знак дружбы

Часть 1 Вьетнам в дни мира

Высокие и крутые горы

не могут нам быть преградой:

когда мы достигнем вершины,

то будем выше любых гор!

Народная вьетнамская песня,

возникшая в годы первой «грязной войны»

(1946–1954)

«Тюк мынг нам мой!»

— Тюк мынг нам мой!

Я повторяю эти слова всю дорогу от Варшавы до Пекина — даже в ТУ-104, летящем над просторами Сибири и чудесным Байкалом. На недавно выстроенном пекинском аэродроме я пытаюсь заинтересовать этой фразой четырех советских инженеров, вместе с которыми мне предстоит лететь в Ханой. Еще только шесть часов утра. По местному времени уже начинается день. На чистом, словно выметенном небе ярко сияет узенький серп месяца.

— Эх, опять забыл! Как это выговаривается? Тюк. мынг… тюк… А дальше? — озабоченно спрашивает Степан Петрович, рослый блондин из Воронежа.

— Трудновато? Скверное дело — зубрежка! — на смешливо говорит его товарищ Алексей Максимович.

Он наполняет рюмки ароматным грузинским коньяком. Я с удовольствием пью: такая порция «горячительного» очень кстати — в самолете пока довольно холодно. Моторы еще не работают, и стюардесса-китаянка раздает пассажирам теплые одеяла. Склонившись над картой Вьетнама, мы втроем измеряем путь, проделанный нами вчера ночью за один рейс. Я мысленно прокладываю тот, который мне еще предстоит совершить. Успею ли?..

Первая остановка: Ухань. Внизу простирается желтовато-серая, плоская земля, изрезанная голубыми нитями реки и ее притоков. Это — Янцзы, как бы перепоясанная широким мостом. Приземляемся. Остановка короткая, погода летная, и нас отправляют быстро. Кажется, я все-таки успею.

— Скажите, пожалуйста, а как дальше? — Степан Петрович вновь повторяет ускользающие из памяти слова.

На границе, в Наньнине, царит какой-то серо-зеленоватый цвет. Вскоре желтизна последних китайских полей уступит место буйной зелени. Зима осталась далеко позади. Теперь уже не нужно ни одеял, ни коньяка. Ста ловится все теплее и теплее.