Мост к людям - [73]
Осенью 1934 года столицей Советской Украины стал Киев. Вскоре тут состоялась вторая, «киевская» часть Первого Всеукраинского съезда писателей, и организация Союза, объединившая всех украинских мастеров пера, окончательно завершилась. Иван Юлианович считал, что главное дело сделано, можно передохнуть. Он давно мечтал поехать в Умань — город, в котором рос, откуда вынужден был отправиться за океан в поисках лучшей судьбы и куда возвратился уже коммунистом, чтобы стать командиром отряда революционных войск. К счастью, именно в это время новосозданный Союз писателей получил новенький газик.
Кулик пригласил меня и Миколу Бажана поехать с ним. Микола Платонович, тоже уманчанин, охотно согласился, и мы двинулись.
Это была чудесная поездка. Газик весело подскакивал на своих тугих рессорах, подбрасывая нас под самый тент. Степной шлях ничем не напоминал современные автострады, и нам не раз приходилось после небольшого дождика вытаскивать машину из кювета. Но тучи быстро рассеивались, солнце снова выглядывало, и колеса катили дальше по рытвинам и ухабам…
Мы свернули в Моринцы — в шевченковские места, посидели у ветвистого дуба, под которым, по преданиям, любил сидеть Тарас Григорьевич. Все, что мы видели, даже сама атмосфера этого исторического села, создавало соответствующее настроение. Дальше мы заехали в Суботов, по дороге не раз останавливались у степных могил и каменных баб, которые даже молчанием своим о многом нам поведали.
С той поры прошло несколько десятилетий, из памяти выветрилось немало подробностей, которые стоило бы не забывать. Я кое-что записывал, но и записи погибли во время войны. И все же сама атмосфера той поездки, добросердечные отношения, установившиеся между нами тремя, запомнились, словно все это было вчера. И невольно спрашиваешь себя: почему Кулик пригласил принять участие в этой поездке именно нас двоих? Я был значительно моложе, а Бажан еще совсем недавно принадлежал к литературной группировке, которая уж никак не дружила с ВУСПП…
И снова приходишь к выводу, что даже такая невинная поездка не была для него только способом отдохнуть на чистом воздухе или развлечься в кругу веселых товарищей. Персональный состав «экипажа» — руководитель Союза, недавний «противник» и молодой поэт — это была для него не просто приятная компания. Похоже, что даже для такой поездки он подобрал спутников, которые бы своеобразно демонстрировали идею единения литературных сил разных направлений и поколений — идею, за которую он много боролся на протяжении последних двух лет…
Наконец мы добрались до Умани. Тут Ивана Юлиановича знали все. Я хорошо помню, как бежал вслед за нами мальчишка со щеткой и коробкой ваксы в руках и кричал: «Товарищ Кулик, я хочу вам почистить башмаки!» Парню было лет восемнадцать, и он мог помнить Ивана Юлиановича еще с тех времен, когда подбирал гильзы после выстрелов его знаменитого маузера…
Мы бродили по тенистым аллеям Софиевки, где проходила молодость и Кулика, и Бажана. Оба они знали тут каждый уголок, знали немало преданий и легенд, связанных с этим романтическим парком. Я был тут впервые и жадно слушал. Мне приятно было видеть, с какой радостью мои старшие товарищи вспоминают свою юность и как приятно им, что этот прекрасный уголок украинской земли является их общей родиной.
Тут же, в Софиевке, уманчане устроили нам торжественный банкет. На поляне вблизи помещения сельскохозяйственного техникума выстроились столы, на которых пестрели бутылки со знаменитым сидром, изготовленным в подвалах техникума. Главным гостем, разумеется, был Кулик. За столом сидели люди, которые хорошо помнили все, что он сделал для уманчан, когда был красным командиром и членом украинского революционного правительства.
Потом мы пошли по городу и свернули на площадь имени Кулика. Тогда она еще ждала своего плана застройки и похожа была на пустынный выгон. Но все-таки она существовала в городе, где он родился и воевал; растроганный и взволнованный, Иван Юлианович едва заметно, словно бы виновато улыбался…
У меня сохранилось несколько книг Ивана Кулика, изданных при его жизни, к сожалению малоизвестных современному читателю. «Произведения, том I», «Антология американской поэзии». В первом томе большие циклы стихотворений, поэмы «Черная эпопея», «Прерии», «Ниагара»… «Антология» — продолжение или дополнение к ним.
Когда перечитываешь эти произведения сегодня, становится ясно, что Кулик не только выдающийся поэт и переводчик — он сыграл своеобразную роль и как первооткрыватель новой темы для украинской литературы. Вместе с романами и рассказами Олеся Досвитнего и драмами Мирослава Ирчана поэзия Ивана Кулика намного расширяла ее тематические горизонты. Для каждой литературы важна новая фактура, неизвестные ей пока люди и непривычный материал; для украинской это было особенно важно. Испокон веку ее питали исключительно «внутренние» проблемы. Острота, с которой их ставили и решали наши классики, сделала украинскую литературу значительной частью социального процесса, происходящего в нашем обществе. Но тематическая ограниченность не могла не сузить поля ее активных действий.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.