Мост - [111]
Фальшин тоже решил разыскать нужных людей. Ни в чем не возражая и не противясь наивному горожанину, во всем внешне соглашаясь с ним, в то же время тайно от него приступили к выполнению своих замыслов. С помощью куштанов в Совет избрали только неимущих.
Сельчане плечами пожимали. Поразительное дело произошло на первом заседании сельского Совета. Кого председателем? Мирской Тимук предложил Чахруна. «Михаил Иваныч Осокин достоин быть председателем», — внушительно произнес он.
Русские выразили было протест. Как же так? Глава села никогда не бывал из чувашей! Их убедил Хайкин.
— Теперь всем людям, всем народам — равные права…
Таким образом, никогда — ни в поле, ни дома — не проливавший капли пота Осокин стал председателем сельского Совета.
Этому растрепе кто-то из его покровителей решил придать более деловой вид. Нашли ему выцветшую зеленую гимнастерку и брюки галифе. К галифе лапти не подходят, нужны сапоги. Это заявил сам Мишши, довольно быстро сообразивший — что к чему. Однако его шефы то ли сразу сапог не подыскали, то ли очень наряжать своего выдвиженца поостереглись: вместо сапог нашли башмаки из какой-то грубой кожи и обмотки. Возиться с обмотками, разумеется, такое же долгое занятие, как навертывать онучи. К тому же — на улице обмотки вдруг развязываются или просто сползают… Но что поделаешь, пока приходится терпеть. «Сапоги будут, подожди», — заверил председателя Мирской Тимук.
Чахрун прежде носил широкие штаны, и то, что он так долговяз, в глаза не бросалось, а теперь — в галифе, ботинках и обмотках — стал высоким всем на удивленье.
Облик его изменился. Лишь небритая борода да нечесаные волосы остались прежними. Меньше стал пить — больше не отекало лицо, на более худом лице вдруг виднее стали синие глаза.
Только теперь люди рассмотрели: Чахрун, оказывается, стройный, красивый. К тому же может и пошутить при случае. И еще удивил он сельчан: читать, писать умеет! Грамотным оказался. В Совете частенько видели его с газетой.
Прежде, хмельной, никого не слушал, болтал всякую чепуху. А теперь, когда с ним заговаривали, внимательно смотрел в лицо собеседнику.
Видя такую перемену, одни сельчане начали проникаться к Чахруну уважением, прислушивались к его мнению, некоторые даже стали вспоминать, что он — близкий родственник Салдака-Мишши, но все это оказалось преждевременным…
Вскоре Мирской Тимук, следуя указаниям Смолякова и Хаяр Магара, принялся его помаленьку подпаивать. Позднее выяснилось — ради чего. Однажды Чахрун созвал в Чулзирме собрание и оповестил, сколько кто должен сдать зерна по разверстке.
Вот когда и проявил себя Тимук:
— Кто тебя научил вести себя так недостойно? Подкулачник ты, браток! И с бедняка — двадцать пудов, и с Пуян Танюша двадцать пудов…
Чахрун разинул рот, растерянно поморгал.
— Я не виноват, — проговорил он смущенно, — из Кузьминовки такие наметки прислали…
Тимук еще больше напугал своего незадачливого родственника:
— Ладно, — кивнул он головой, — завтра поеду в Кузьминовку — проверю.
После этого Чахрун назвал цифры по совету Мирского Тимука.
Мурзабай сам собраний не посещал. Но, услышав о проделке Чахруна Мишши и Тимука Мирского, не на шутку взволновался.
«Эти глупцы думают провести народ. Неосторожно это, неосторожно и бестолково. Зря, пожалуй, с ними связался. Глупы оба».
Вскоре в селе появился человек, умеющий восстанавливать мосты, разрушаемые врагом. После этого Чахрун и недели не проходил в председателях.
И Мурзабай отшатнулся от куштанов.
Часть вторая
1
О том, что какой-то новый человек прибыл в село, узнал и Мурзабай. И пригласил к себе в гости, разобраться — кто такой. Это был Захар.
Мурзабай встретил его радостно:
— Ай, боже мой! Ты нашелся! Будто воскрес из мертвых мой брат Тимуш! Ведь шесть лет не виделись. К тому же Ятросов говорил, что ты пропал в этой бойне и нет от тебя вестей.
Гость дружески пожал руку хозяина. Он знал: Мурзабай умел прятать свои мысли, но явно кривить душой и врать было не в его характере. Видимо, правда, рад.
И старые соседи, словно революция не развела их в разные лагеря, повели спокойную беседу.
Рыжебородый человек, которого в соседней деревне видели Ахтем-Магар и Тарас, был действительно Захар Тайманов. Нет, он не погиб ни у моста через Самару, ни в ночь на восьмое июня, когда в город нежданно-негаданно ворвались белочехи. Вместе с горсточкой рабочих, которую повел за собой товарищ комиссара земледелия Казанцев, Захару удалось выбраться из города. Они прошли сначала на север к Постниковой даче, свернули на восток, чтобы добраться до станции Смышляево в расчете застать там наших подрывников. За версту до станции их настигла конная группа белых. Горстка красных спряталась в буераке. Там бы они все и остались, но к ним на дрезине подоспели со станции подрывники.
Группа Казанцева, вместе с подрывниками, благополучно добралась на дрезине до станции Кинель. Но они уже не застали там своих: части Красной Армии отступили в сторону Бузулука и Бугуруслана.
Казанцев решил пробраться в село Черкасск, верстах в шестидесяти от Кинеля, к родственникам. Тайманов отправился с ним.
В Черкасске, таком же большом селе, как и Базарная Ивановка, они прожили больше месяца.
