«Моссад» — первые полвека - [5]

По мере подъема в руководство сионистского движения он сократил свою фамилию с Засланского до Заслани, а впоследствии взял в качестве имени свой подпольный псевдоним «Шилой».[3] Ему действительно приходилось выполнять деликатные поручения, прежде всего Бен-Гуриона. Это ещё не была настоящая разведывательная работа, но с самого начала деятельности его тайные миссии предполагали четкое определение противников, сбор полной информации о них и вечный поиск союзников.

Когда он преподавал иврит новым иммигрантам из Америки, то стал ухаживать за активисткой социального обеспечения Бетти Борден из Нью-Йорка. В 1936 году они поженились. Те, кто его знал, говорят, что Шилой умел задавать вопросы, но сам редко давал ответы. Это был одинокий волк, который занимался своим делом, предпочитая оставаться за кулисами, пунктуальный и методичный аналитик, представлявший свои рекомендации без какой-либо эмоциональной окраски. Он был очень реалистичным, точным и прагматичным человеком, но в личной жизни предпочитал оставаться загадочным.

«Шилой любил в своих интервью и при заполнении всякого рода анкет сообщать о себе противоречивые сведения, даже когда эти детали не имели особого значения, словно хотел создать вокруг себя обстановку тотальной секретности» — отмечал его биограф Хагай Эшред.

«Когда Рувен Шилой садился в такси, — вспоминает его друг, выдающийся дипломат Абба Эбан, — он никогда не называл водителю адрес. Только лаконичный приказ: «Поехали». И когда водитель спрашивал: «Куда?», Шилой смотрел на него таким пронизывающим и недоверчивым взглядом, будто тот был опасным шпионом».[4]

Когда началась Вторая мировая война, Шилой много сделал для улучшения и углубления еврейско-британских отношений. Это было время, когда и самые консервативные британские политики осознали, что нацистская Германия была общим врагом как евреев, так и англичан — и, хотя не без ряда сложностей, началось конструктивное сотрудничество между колонией и метрополией. Шилой помог создать еврейскую бригаду в составе британских вооруженных сил. Это был дальновидный шаг: впоследствии бригада явилась одной из основ израильской армии.

Немалое число посланцев «Хаганы» сражались в составе отдельных, в том числе и разведывательно-диверсионных подразделений британской армии; те, кто прошел сквозь огонь войны, со временем вышли на важные рубежи в структурах страны, стали основой истэблишмента государства. Многие из них успешно работали в разведке — факты военной биографии нередко встречаются в биографических справках фигурантов этой книги.

Война стала тяжким испытанием для палестинских евреев и тягчайшей болью для сионистов, которым удалось спасти очень немногих своих братьев от гибели в нацистских лагерях смерти, но для Шилоя и соратников военные годы стали периодом особенно напряженной работы и позволили приобрести большой и полезный опыт. Ведя борьбу всеми доступными способами, они приобретали бесценную практику проникновения во вражескую среду, иногда с применением прямо-таки маскарадных средств ведения разведки.

Людей с арийской внешностью направляли в оккупированные немцами европейские страны, а те, кто был похож на арабов и владели арабским языком, проникали в Сирию и Ливан, находившиеся под контролем пронацистского вишистского режима Франции.[5] Работали и в самой Франции, в которой условия борьбы для евреев были ничуть не мягче, чем, скажем, в Польше. Так, например, 26 завербованных Шилоем еврейских парашютистов были заброшены в немецкий тыл на Балканы. Некоторые из них, как например Ханна Сенеш и Энзио Серени, были арестованы и как шпионы расстреляны — их имена причислены к сонму героев Израиля. Другие, как Ешайяху (Шайке) Трахтенберг-Дан, выжили и впоследствии сделали немало полезного в израильской разведке. Но в общем из парашютистов, как впрочем и из двадцати тысяч бойцов, которые сражались в рядах британской армии, выжили немногие наверное, слишком сильно рисковали, слишком напрягли мировое равновесие; спустя несколько лет после войны (в 1954 году) почти все бывшие парашютисты погибли, все сразу: потерпел катастрофу легкомоторный самолет, который вез ветеранам приветствие от премьера, потерял управление и упал прямо на площадку в киббуце Мааган, где встретились герои-ветераны…

Надо отметить, что даже в годы активного военного сотрудничества британского правительства и палестинских евреев признание хотя бы де-факто Хаганы не происходило и многие важнейшие действия предпринимались нелегально. Так, нелегально, в марте 1942 года была основана первая отчетливо структурализированная разведслужба «Шаи» (сокращенное от «Шерут едиот»). Возглавил её Эзра Амир, видная фигура в Хагане; арабский отдел по-прежнему возглавлял Данин. Отдел, который организовывал работу против английской контрразведки, возглавлял Борис Гуриель (Гурвич), уроженец Латвии, изведавший к тому времени прелести немецкого плена; ему удалось бежать из лагеря для военнопленных и спустя несколько недель добраться до Палестины. Вскоре руководителем Шаи стал, вместо Амира, который преимущественно занимался нелегальной доставкой оружия в Палестину (в том числе и лихими спецоперациями, когда удавалось перехватить оружие, предназначенное для арабов), Иссер Беери (Биренцвейг). Тогда же, в военные годы, впервые появилась знаменитая впоследствии аббревиатура «Моссад» совсем небольшая поначалу служба, которой заведовал Иссер Харел.