Моссад. История лучшей в мире разведки - [34]

Занимаясь коммерцией, Коэн одновременно поддерживал обширные контакты в военных и политических кругах Сирии. Близкими друзьями стали Маази Захер Эль-Дин, племянник начальника генштаба Сирии, Жорж Саиф, диктор правительственного радио, полковник Селим Хатум, командир ударного парашютно-десантного полка. Обаятельный, компанейский и щедрый, всегда готовый предоставить «другу» роскошную холостяцкую квартиру, он все больше оказывался в самой гуще светской и политической жизни столицы. Его часто приглашали на военные базы и однажды устроили ознакомительную поездку вдоль сирийских укреплений на Голанских высотах, причем, вопреки строжайшему режиму секретности, Эли вволю фотографировал сам, а также с готовностью давал поснимать Маази, который был организатором этой поездки.

Информация, которую он передавал по радио в Тель-Авив, освещала все стороны жизни в Сирии. В ней содержались интересные подробности о противоречиях внутри правящей группировки, а также большое количество сведений военного характера, которые пополняли компьютерные массивы военной разведки. Израильская разведка получила довольно полную картину обстановки во враждебной стране, которая до этого считалась недосягаемой^[55]. Его оценки политической ситуации и военной обстановки были настолько оперативны и точны, что часто через несколько часов после передачи прочитывались руководством страны. Бен-Гурион нередко принимал важнейшие решения, опираясь на сведения, полученные от Коэна.

Через Европу Коэн передал документальные материалы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границ Сирии, и схемы противотанковых укреплений, которые должны были затруднить продвижение израильских войск в случае начала войны (несколько раз он приезжал с «друзьями» из генштаба в Кунейтру, где располагался штаб Южного командования сирийских войск; он видел карты и масштабные макеты укреплений. Побывал он и на РЛС, и на отдельных базах и укреплениях. Многое удалось сфотографировать, многое он очень точно запомнил). Он передал список всех сирийских пилотов и довольно точные зарисовки вооружения, установленного на самолетах.

В активности он был готов перешагнуть границы — так, однажды он был представлен важному гостю, Францу Райдмахеру, нацистскому преступнику, который участвовал в карательных операциях в Бельгии и Югославии, а после войны стал советником Второго Бюро в Дамаске. Элиаху-Камиль, весьма определенно заявлявший о своих пронацистских симпатиях, был вынужден пожать руку нацисту — и тут же потребовал от своего руководства санкции на ликвидацию Райдма-хера. В Тель-Авиве едва отговорили Коэна — а информацию о местонахождении разыскиваемого военного преступника передали властям ФРГ.

В июне 1963 года к власти в Сирии пришла партия БААС, а ее лидер, генерал аль-Хафез, стал президентом. Перспективы Коэна стали расти — его приглашали войти в правительство, высказывалась даже возможность его назначения министром обороны. Во всяком случае, о возможности назначения на должность заместителя министра сказал ему сам президент.

Фактически Коэн вошел в правящую верхушку. По заданиям президента он выезжал в Буэнос-Айрес (пропагандировал партию БААС и собирал средства у богатых сирийцев), в Иорданию (вел секретные переговоры с одним из влиятельных оппонентов аль-Хафеза). Это расширяло его возможности доступа к секретной информации.

Летом 1964 года Коэн выполнил важную и срочную задачу — достал и переправил в Тель-Авив материалы по придуманному сирийцами весьма опасному для Израиля проекту отвода вод рек, питающих Галилейское море, фактически единственный источник водоснабжения страны.

В ноябре 1964 года он выехал (по отработанной схеме, через Европу) в отпуск в Израиль, где у него к этому времени должен был родиться третий ребенок. Он очень тосковал по семье и по каналам разведки часто посылал домой открытки, не раскрывавшие, однако, его местопребывания. Во время отпуска Коэн познакомился со своими новыми руководителями.^[56]

Коэн затягивал свой отпуск и намекал работникам «Моссада», что после четырех лет нелегальной работы он хотел бы вернуться домой. Коэн рассказал, что особое беспокойство у него вызывает начальник военной разведки сирийской армии полковник Ахмед Суэ-дани. Но напряжение на границе с Сирией усиливалось, и опасность новой войны росла с каждым днем. Потребность в разведывательной информации была весьма острой, и «Моссад» заставил Коэна вернуться в Дамаск, хотя специалисты-психоаналитики предупреждали, что разведчик переутомлен и находится на грани психологического срыва.

В последующие два месяца Коэн допустил серьезные нарушения правил безопасности. Вполне возможно, что невероятная легкость, с которой он вошел в руководящие круги Сирии, притупила его бдительность.

Он немедленно возобновил свои радиопередачи — и сирийская контрразведка могла связать этот факт с возвращением Коэна из-за границы.

Внимание же к передатчику в престижном районе Дамаска привлекли (безо всякого умысла) индийские дипломаты — близость частот и совпадение обычного времени передач мешало радиосвязи индийского посольства, и они пожаловались властям. Сирийцы поняли, что какой-то передатчик осуществляет несанкционированные выходы в эфир в районе посольства, но самостоятельно обнаружить его не смогли. По их просьбе специалисты ГРУ прислали совершенные пеленгаторы и опытных специалистов.