Москва за океаном - [49]

А в эту Москву, что в штате Пенсильвания, — она у меня пришлась между Москвами Вермонта и Арканзаса, — я попал, как назло, в воскресенье: так случилось. Я выехал из Вермонта в субботу после завтрака, еще потом заблудился, не сразу попал на нужную трассу, ночь меня застала в дальнем Подмосковье — райцентре Скрэнтон, где я и заночевал. А надо вам сказать, что, путешествуя по Америке в поисках Москв, ночевать лучше в больших городах по пути, чтоб наверняка, — а то в самих Москвах очень часто гостиниц не бывает.

И вот стою я московским утром посреди Church Street, то бишь на Церковной, и думаю — у кого б спросить, что тут к чему. А местных, как нарочно, никого. И вдруг показывается на пустынной улице прохожая дама.

— Скажите, — спрашиваю, — вы не знаете, кто у вас тут в курсе местной жизни? Поскольку я, понимаете, интересуюсь насчет Москвы.

— Как это — кто? — удивляется она. — Разумеется, мэр!

— Так где ж я его найду в воскресенье утром-то? Он небось со своими чиновниками в футбол играет…

— А вы зайдите к нему, может, он дома. Вон его дом, деревянный, зелененький — видите?

И я пошел…

Мэр мне сразу понравился, и это сыграло немаловажную роль в том, что я поселился именно в его Москве, а не в какой-нибудь другой — их же полно.

Что вам рассказать про московского мэра?

Зовут его Дэниел Франклин Эдвардс. В баре же (куда он чрезвычайно редко захаживает) и в прочей жизни все к нему обращаются запросто — Дэни. Это сорокалетний мужчина субтильного интеллигентного телосложения, в очках, при бородке, которому, как почти всем коренным (русские иммигранты не в счет) американцам, присущи деликатность, безобидность, отсутствие вредных привычек и прочий моральный облик. Семейное положение — жена Пэм, в банке работает, и двое детей… Жена мэра утверждает, что он — самый довольный жизнью человек из всех, кого она знает. Образование — среднее, хотя на вид тянет на кандидата наук. В свое время, лет двенадцать назад, он был самым молодым в истории членом моссовета — в свои тогдашние двадцать восемь. Последние же семь лет трудится на посту мэра.

Когда я с мэром познакомился, попросил его:

— Расскажите, какие у вас тут события происходят!

— Да какие ж тут события! — смеется он в ответ. — Люди занимаются домом, семьей. В церковь ходят. В школах какие-нибудь соревнования устраивают. На оленей охотятся (сам я, правда, не охотник).

Зимой в Москве жизнь замирает.

А летом тоже замирает.

Да и весной-осенью она тоже не сильно напоминает Париж.

После Эдвардс напоминает мне:

— Должность мэра Москвы очень ответственная! Ее даже президент Ельцин когда-то занимал… (В целом Эдвардс прав — первый секретарь как раз и выполнял мэрские обязанности. — Прим. авт.)

Мэр маленького городка в Америке, в сытой усталой стране, которую никакие события не способны взволновать, где людям даже все равно, кто у них будет президентом, — ведь ничего от этого не изменится, ничего не случится… Где от человека уже не требуется быть гражданином и героем, ибо от него, по сути, ничего уже не зависит… Вместо задержки зарплаты — банкротства негодяев, вместо невыплаты пенсий — напомаженные старушки-туристки, вместо убогих инвалидов — шикарные богадельни с трогательными няньками. Вместо голодных детдомов — очередь на усыновление негритят…

Трудно в таких условиях быть активным гражданином, настоящим мэром. И как же мэру поставить себя на службу отечеству?

Впрочем, он сам проблем видит множество.

— Зимой надо снег убирать и дорогу посыпать солью. А осенью листьев знаете сколько наваливает. Уборка мусора — это тоже серьезно. А два парка содержать, это как? К тому же бойскауты одолевают, им, чтоб повышать квалификацию и получать новые звания, надо выполнять социальные проекты. Мэр должен им придумывать занятия — легко, что ли?

Потом, еще заседания моссовета надо проводить. Такое бывает эмоциональное напряжение! Я, помню, пришел на заседание, когда обсуждали расистскую выходку Ральфа Антидорми, который негров обозвал "баклажанами". Так там некоторые женщины, члены совета, даже плакали от обиды и бессильной злобы!

И потом, если кто думает, что наладить регулярную работу выборного органа просто, то пусть сам попробует. Вот я как-то пришел на заседание, а провести его не удалось. Потому что одна дама сложила с себя полномочия, Дебрянский заболел, Хайм в командировке, а Фрейджеру не удалось отпроситься с работы. И вот, пожалуйста — нет кворума! Зря мы все тогда приперлись на ночь глядя в моссовет…

А каково же самое большое дело, за которое Москва благодарна Эдвардсу?

Он, не задумываясь, ответил:

— Устройство в городе канализации.

Трудно поверить, но до теперешнего мэра канализации в городе просто не было, несмотря на то что ее изобрели еще в Древнем Риме. А были так называемые septic systems, то есть резервуары, куда это все ненужное собиралось и после откачивалось спецавтомобилями. "Не сегодня-завтра через край хлынет!" волновались граждане. Старожилы к тому же помнят тот ни с чем не сравнимый запах, который стоял над Москвой и был визитной карточкой города. "Подъезжаем! — растроганно думали москвичи, возвращаясь из дальних поездок. — Хорошо в краю родном…"