Москва во времена 'светлого прошлого' - [3]

Были и другие, не менее странные дома, в которых приходилось очень внимательно следить за разговором, чтобы не вляпаться в какую-нибудь неприятность. Помню квартиру советского хозяйственника канадского посольства (ГДК), в которой была развешена многомиллионная и великолепная коллекция запрещенного режимом русского авангарда. Почти под окнами этой квартиры произошел разгон известной авангардной Бульдозерной выставки. Чудеса да и только.

Реальное настолько переплеталось с нереальным, как у Гофмана или Шамиссо, что со всем этим приходилось просто соглашаться, не ломая себе голову вопросами, на которые не было ответа. Была и известная дача в Переделкино (ВЕЛ) - чертоги с большим количеством челяди и лимузинов. И попасть туда на прием и обменяться мнениями с гостеприимными хозяевами считалось большой удачей даже для дипломатических чиновников высокого ранга. Короче говоря, в Москве не соскучишься. Уж такое было время.

Гостиницы

Абсурд централизованной власти в Советском Союзе распространялся на все отрасли, включая и гостиницы. Я должен был быть по делам в Москве с президентом нашего банка. Мы оба ездили в командировки с супругами. Президент банка господин Ричард Кули ехал в Москву в первый раз. Он инвалид, был пилотом во время 2-ой войны на дальневосточном флоте, где ему отрезали правую руку. Я хотел по возможности смягчить аспекты ежедневного пребывания в советской гостинице и для этого поехал в сентябре 1976 года на два дня раньше в Москву. Для Кули я забронировал триплекс в гостинице "Интурист" на улице Горького и въехал туда с Ниной на первые две ночи, чтобы проверить, все ли там работает. В этом триплексе обычно проживал Арманд Хаммер, и он считался одном из наиболее приятных гостиничных помещений в Москве. Я привез с собой из Сан-Франциско туалетную бумагу и заменил ею имеющуюся в гостинице; мыло - благоухающее, а не то красное, пахнущее карболкой, которое было во всех советских гостиницах; и полотенца большого размера. В день приезда Кули я пошел к администратору, представил ваучеры с предоплатой и сказал, что хочу выселиться из триплекса и поселиться завтра в соседней двухместной комнате с Ниной. Мне отказали, не давая объяснения. Я начал бегать по Интуристу и искать, кто хотел бы выслушать мою жалобу, дошел до самого директора Интуриста, чей офис находился, к счастью, в соседнем маленьком здании налево от гостиницы. Он мне тоже отказал. Под вечер я зашел к искусствоведу Борису Ионовичу Бродскому, жившему в угловом доме на Садовом Кольце и улице Чехова. Увидев мое угрюмое лицо, он спросил, в чем дело? Я ему рассказал об абсурдном положении, в котором я находился. Бродский меня спросил, делал ли я когда-нибудь какую-нибудь услугу товарищу Брежневу? Я ответил, что не приходилось, но зато лет 10 тому назад я помог его дочери Галине купить в Париже белую шубу за полцены, то есть за 1 200 долларов. Бродский мне сказал вернуться к директору Интуриста и попросить его, чтобы он в моем присутствии набрал телефон секретаря товарища Брежнева. Я удивился этому предложению и сказал Бродскому, что не вижу никаких причин, почему директор Интуриста исполнит мою просьбу. На что Бродский ответил, что директор спросит меня, почему я хотел бы разговаривать с секретарем Брежнева, и подсказал мне ответить, что, мол, я сделал услугу товарищу Брежневу и сейчас прошу его сделать и мне доброе дело и помочь с моей проблемой, т. е. поселиться в номер гостиницы, на который у меня был заранее оплаченный ваучер и который был предоплачен. Все произошло, как предвидел Бродский. Я выразил свою просьбу. Секретарь попросил вернуть трубку директору. После того, как директор повесил трубку, я его спросил, какой его ответ, ибо я должен был ехать в Шереметьево встречать Кули. Директор ответил: "Мы вам дадим знать". На что я возразил: "Но как же, я еду на аэродром и связи у нас не будет". Он мне ответил: "Не беспокойтесь, мы вас найдем". Мы уже видели через стеклянную стену, как Кули выходили из таможенного контроля, когда по громкоговорителю я услышал: "Господин Лобанов, подойдите к телефону Интуриста". Подняв трубку, я услышал лаконическое сообщение: "Вам разрешено въехать в номер, на который у вас есть ваучеры".

Большой театр - билеты

Вот второй пример склероза, в котором находилась страна. Госпожа Кули очень любила балет, и на следующий день после приезда она заметила, что в Большом Театре будет идти "Спартак". В роли Спартака танцевал Владимир Васильев, а роль Красса исполнял Марис Лиепа. Я постарался (безуспешно) купить билеты у "Интуриста" через гостиницу. Затем я позвонил Марису с просьбой меня выручить, по крайней мере, двумя билетами. Несмотря на наши давние дружеские отношения с Марисом, он ответил, что никаких шансов получить билет на "Спартака" нет, ибо на этот вечер весь Большой был закуплен ЦК. Я снова пошел к Борису Ионовичу Бродскому со своей дополнительной проблемой. Бродский меня тут же спросил: "Сколько билетов Вы хотите?" Я ответил: "Если можно шесть: для голландского дипломата Дерка ван Хаутена с супругой, для Кули с Джуди и для меня с Ниной". Затем Бродский спросил: "А какие рекламные изделия вашего банка вы привезли?" Как обычно, я привез запонки, портфели, зажигалки и булавки для галстука. Бродский мне подсказал оставить ему две дюжины и прийти за билетами на следующее утро. Получив билеты, я позвонил Лиепе и сказал ему, что мы будем в театре наслаждаться спектаклем "Спартак". Марису, видимо, было неудобно за происшедшее, и он пригласил нас всех после спектакля на ужин с шампанским и икрой в ресторан гостиницы "Националь". Все мы остались страшно довольны этим изумительным вечером, в стране, где за мелкую взятку можно было получить то, что казалось невозможным. Конечно, сегодня происходит часто то же самое во многих администрациях нынешней России, только что размер взяток увеличился по крайней мере в сто раз. Как говорили отцы и деды, - "не подмажешь, не поедешь".