Москва в огне. Повесть о былом - [67]
Он часто и с большой тревогой вспоминал о Петре.
— Опять не пришел ночевать Петруха. Не случилось ли что-нибудь?
— Да нет, — успокаивал его Сережка, — он же начальник десятки, как он может уйти с завода? И ты не волнуйся, папаша, он обязательно придет — парень с головой.
До прибытия семеновцев из Петербурга шли упорные бои по всему городу, с переменным успехом и почти на той же линии баррикад, построенных 9 и 10 декабря. Дружинники проявляли чудеса храбрости и изобретательности. Так, тринадцать дружинников Миусского трамвайного парка в течение целого дня выдерживали осаду воинской части в пятьсот человек с артиллерией и сумели уйти без потерь, когда кончились патроны. Таких примеров было множество.
По соотношение сил постепенно менялось в пользу Дубасова. К нему прибывали новые части, а наши силы шли на убыль; истощалось снаряжение, не хватало оружия; дружинники, разбитые на тройки, пятерки и десятки, жестоко уставали, сбивались с ног, несли потери. Рабочие начинали голодать.
К 16 декабря были разгромлены баррикады в Замоскворечье, сложила оружие «Симоновская республика», очистилась Шаболовка и некоторые другие улицы. Отсюда дружинники, как правило, уходили на Пресню, которая до сих пор оставалась неприступной. Туда же ушел и Петр с дружиной завода «Гужон». Обо всем этом мы узнали, конечно, значительно позднее, так как связи часто порывались. По кольцу Садовой, от Сухаревки до Кудринской, и на границах Пресни продолжались бои.
Баррикады Оружейного переулка громили и растаскивали с обоих концов.
Часть нашей маленькой дружины ушла на Пресню, мы же с дядей Максимом и Сережкой решили в ночь на 17-е поодиночке пробраться в район Бронных улиц, где сохранилась еще сеть баррикад, защищаемых кавказской дружиной студентов и небольшими группами рабочих.
Район Бронных оказался в тылу войск, наступавших на Пресню со стороны Кудринской площади и Новинского бульвара. Он уцелел до сих пор лишь потому, что все его улицы и переулки были кривыми, узкими, с разными тупиками и выступами, удобными для обороны даже с нашим жалким оружием. Это была заноза в теле врага.
Ранним утром 16 декабря из Петербурга в Москву прибыли Семеновский и Ладожский полки с артиллерией и пулеметами. Весть об этом в тот же день дошла и до нас. Мы сидели на одной из последних баррикад в Оружейном переулке, решив покинуть ее только ночью. Я ожидал, что бой немедленно разгорится с новой силой, но получилось как раз наоборот — пальба в разных концах города стала реже, нажим на баррикады Оружейного прекратился, и только в районе Пресни изредка ухали пушки. Это необъяснимое затишье казалось зловещим. Так затихает ветер перед бурей.
С прибытием семеновцев настроение дружинников стало падать.
С мыслью о поражении Сережка не мог примириться; он так был уверен в победе, так трепетно ждал ее, что весть о прибытии семеновцев и разгроме наших позиций в центре свалилась на него как гром среди ясного неба. Он не мог и не хотел понять, что его мечты о свободе уже разбиты. «Нет! Мы еще поборемся!..» — в таком настроении уходил он с отцом на Малую Бронную, где мы условились встретиться сегодня ночью.
А я?.. Что сказать о моем настроении в этот день? Я — агитатор, я — большевик, который должен быть там, где может понадобиться если не его довольно жалкое оружие, то его слово, его убеждение и вера в конечную победу нашего дела. И все же мне было тяжко, и сердце никак не мирилось с возможным поражением. Я еще надеялся: «А вдруг откуда-то явится помощь — восстанет Петербург, Кавказ, Варшава или вырвется из казарм пехота и… Почему нет?»
Так я раздумывал, пробираясь в одиночку по лабиринту баррикад к Малой Бронной.
Это было в сумерках, когда день еще не угас, а ночь не наступила. Густо шел снег, покрывая все белым пухом, округляя и сглаживая фантастические очертания баррикад. Было не очень холодно, и я приплясывал несколько реже обычного. Канонада, доносившаяся со стороны Пресни, стала реже и глуше.
Добравшись до Малой Бронной, я вспомнил о Вере Сергеевне: а вдруг она еще здесь? Правда, она связана с комитетом и может быть послана в любой район, но как знать… И я опять оказался во власти фантазии. А что, если мои мечты о встрече с ней на баррикадах сбудутся? Что, если и в самом деле я спасу ее от смерти или, легко раненную, вынесу из-под огня? Как это было бы чудесно! Мне казалось, что без Веры Сергеевны мир осиротеет, а партия потеряет одного из самых верных своих солдат.
Не знаю, куда бы завела меня фантазия, если бы впереди себя я вдруг не заметил человека, торопливо уходившего в сторону соседней улицы, где не было уже ни одной баррикады. Кажется, в серой шинели? Не пристав ли?.. Я инстинктивно схватился за свою «козью ляжку» и, ускорив шаг, быстро догнал незнакомца. Полицейский «чин»! Какая дерзость, однако, — один сунул нос за баррикады! Правда, баррикада, за которой он, по-видимому, побывал, никем не охранялась, а «чин» без оглядки спешил прочь. Сгоряча я было поднял револьвер, чтобы пустить ему пулю в спину, но на какую-то долю секунды палец застыл на спуске. Как стрелять в спину человеку, который не думает даже защищаться, даже не подозревает, что за его спиной шагает смерть? А окликнуть — смешно. Я же не рыцарь… Мгновенный холодок прошел по сердцу. Спина смущала меня. Мне казалось, что выстрелить в спину — все равно что убить пленного или связанного… Тьфу, черт! Еще пара шагов — и «чин» скроется за углом. Нет уж, извините! Я решительно нажал спуск, и — трах!.. Курок щелкнул, а выстрела не последовало, осечка!
«Повесть „Красные дьяволята“ была написана мною в 1921 году в вагоне-теплушке по дороге из Костромы в Баку. Вместо трех дней я ехал ровно месяц. На самодельном столике наготове лежал маузер… Эта была одна из первых книг о гражданской войне». (П.Бляхин).Герои этой «первой книги» — дети, и приключения их притягательны, а на каком историческом фоне происходят события, в большинстве случаев подросткам все равно: гражданская война, междоусобица между князьями или сражение буров с англичанами где-нибудь в районе реки Оранжевой.
В сборник «Огненные годы» включены повести: «В дни поражений и побед» и «Талисман (Семен Бумбараш)» А.Гайдара, «Красные дьяволята» П. Бляхина, «Зеленый Фургон» А. Козачинского, посвященные событиям гражданской войны.
Действие романа Анатолия Яброва, писателя из Новокузнецка, охватывает период от последних предреволюционных годов до конца 60-х. В центре произведения — образ Евлании Пыжовой, образ сложный, противоречивый. Повествуя о полной драматизма жизни, исследуя психологию героини, автор показывает, как влияет на судьбу этой женщины ее индивидуализм, сколько зла приносит он и ей самой, и окружающим. А. Ябров ярко воссоздает трудовую атмосферу 30-х — 40-х годов — эпохи больших строек, стахановского движения, героизма и самоотверженности работников тыла в период Великой Отечественной.
В книгу Семена Гехта вошли рассказы и повесть «Пароход идет в Яффу и обратно» (1936) — произведения, наиболее ярко представляющие этого писателя одесской школы. Пристальное внимание к происходящему, верность еврейской теме, драматические события жизни самого Гехта нашли отражение в его творчестве.
Марианна Викторовна Яблонская (1938—1980), известная драматическая актриса, была уроженкой Ленинграда. Там, в блокадном городе, прошло ее раннее детство. Там она окончила театральный институт, работала в театрах, написала первые рассказы. Ее проза по тематике — типичная проза сорокалетних, детьми переживших все ужасы войны, голода и послевоенной разрухи. Герои ее рассказов — ее ровесники, товарищи по двору, по школе, по театральной сцене. Ее прозе в большей мере свойствен драматизм, очевидно обусловленный нелегкими вехами биографии, блокадного детства.
Прижизненное издание для всех авторов. Среди авторов сборника: А. Ахматова, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, В. Ходасевич, Евг. Замятин, Мих. Зощенко, А. Ремизов, М. Шагинян, Вяч. Шишков, Г. Иванов, М. Кузмин, И. Одоевцева, Ник. Оцуп, Всев. Иванов, Ольга Форш и многие другие. Первое выступление М. Зощенко в печати.
Гражданская война на севере нашей Родины, беспощадная схватка двух миров, подвиг народных масс — вот содержание книги вологодского писателя Ивана Полуянова.Повествование строится в своеобразном ключе: чередующиеся главы пишутся от имени крестьянки Федосьи и ее мужа Федора Достоваловых. Они, сейчас уже немолодые, честно доживающие свою жизнь, вспоминают неспокойную, тревожную молодость.Книга воспитывает в молодом поколении гордость за дело, свершенное старшим поколением наших современников, патриотизм и ответственность за свою страну.
Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.
Повесть «Апрель» посвящена героической судьбе старшего брата В. И. Ленина Александра Ульянова. В мрачную эпоху реакции восьмидесятых годов прошлого столетия Александр Ульянов вместе с товарищами по революционной группе пытался убийством царя всколыхнуть общественную атмосферу России. В повести рассказывается о том, как у юноши-революционера и его товарищей созревает план покушения на самодержца, в чем величие и трагизм этого решения.
Сборник воспоминаний соратников, друзей и родных о Сергее Мироновиче Кирове, выдающемся деятеле Коммунистической партии Советского государства.