Москва в начале ХХ века - [5]
Одежда легковых извозчиков состояла зимой и летом из армяка с кушаком или поддевки сине-зеленого цвета, плотно облегающей спину и грудь и широкой, собранной множеством складок, ниже талии. На голове, летом — низенький черный цилиндр с черной атласной или бархатной узкой лентой и светлой металлической пряжкой спереди. Зимой — русская невысокая шапка, отороченная кругом мехом. Кнутов не было. Их заменяли сплетенные вместе концы вожжей. Сзади на каждой пролетке (или санях) был городской номерной знак.
Зимой пролетка заменялась у извозчиков низенькими двухместными санками, почти без спинок, на узких, подшитых железными шинами полозьях. У лихачей санки были повыше, с изящным утоньшением нижней части, примыкающей к полозьям. Сиденья на всех санках, как и в пролетках, были обиты синим сукном, а ноги седоков укрывались синей суконной полостью, отороченной дешевым пушистым мехом. Чтобы полость во время езды не сползала с ног, на задних ее концах с обеих сторон были длинные суконные петли, накидываемые на штыри, находившиеся на краях низкой спинки сиденья. На пол саней для тепла седоков укладывалась охапка сена.
Никаких экипажных фонарей у мостовых извозчиков и лихачей не было. Они имелись только на некоторых частных экипажах и каретах.
Стоянки извозчиков обычно бывали на перекрестках, в переулках при выезде на большую улицу.[24] На главных улицах стоянка запрещалась полицией. Во время стоянки извозчики обычно разнуздывали лошадей и одевали им на морды торбы с овсом. Часто, увидев хорошо одетого прохожего, извозчик немедленно обращался к нему: «Свезем, барин?». Если прохожий изъявлял согласие, следовал торг: «Куда прикажете?» и, получив ответ, извозчик назначал цену. Пассажир называл свою, примерно вполовину меньше запрашиваемой. После взаимных уступок, часто сопровождающихся со стороны извозчика фразой: «А сено почем? А овес нынче почем?» ездок усаживался, торба быстро снималась с лошадиной морды, извозчик залезал на козлы, удобно усаживался — и раздавалось смачное чмоканье, сопровождаемое: «Н-но! Поехали!»
Стоянка легковых извозчиков у Брянского вокзала (нач. ХХ в.)
Если в цене не сходились и пассажир проявлял упорство, извозчик с сожалением смотрел ему вслед и часто, не выдержав, восклицал: «Ну, уж пожалте, поедем!» Это не мешало извозчику во всех случаях по приезде и расплате просить «подкинуть малость»: на плохую дорогу, дороговизну, на водку и по причине любой другой дорожной сложности.
При хорошей лошади и лучшей пролетке проезд стоил дороже.
Стоянки лихачей были в определенных местах — на Страстной (Пушкинской) площади, у ресторанов и в других местах скопления богатых клиентов, так как проезд на лихаче стоил в несколько раз дороже.
Ломовой транспорт также был одноконным, кроме фирменного. Перевозка мебели с упаковкой и грузчиками осуществлялась фирмой Ступина,[25] имевшей также склад для временного хранения мебели. Эта фирма имела специальные длинные крытые фургоны с надписью на наружных стенках: «Перевозка мебели, пианино Ступин (инициалы не помню), адрес и номер телефона». Фургоны имели высокие козлы для кучера и грузчика и были запряжены парой здоровенных битюгов. Была еще фирма, специализировавшаяся на продаже и доставке древесного и каменного угля, «Яков Рацер». У нее также были тяжелые большие повозки с парной упряжкой, с козлами и даже с ручным тормозом, действующим своими колодками на железные шины задних колес.
Ломовые извозчики на Варварке у Средних рядов (конец XIX в.)
У всех прочих ломовых извозчиков полки[26] (телеги) были без козел и без бортов, подрессоренные, на колесах с железными шинами, зимой на полозьях, расположенных под полком. Высота полка была около одного метра. Под полком вдоль краев было много крючков для увязки груза веревкой и всегда болталось ведро для водопоя лошади.
Форменной одежды у ломовых извозчиков не было. Одеты были — кто как. Летом, обычно, на голове суконный черный или темно-синий картуз, спереди холщовый фартук, меховые рукавицы, мехом вовнутрь.
Стоянки ломовых извозчиков были в определенных местах, обычно у базарных площадей и вокзалов. При появлении потребителя все извозчики налетали на него с криками: «Давай подвезем!» и, после нещадного торга, нанимался тот, кто соглашался на минимальную цену под брань всех остальных. Если соглашались двое или больше, тут же тянули жребий из шапки, а вытянувший жребий получал дополнительную дозу брани.[27] Вообще, московские ломовые извозчики отличались таким «лексиконом», что поговорка: «Ругается, как ломовой извозчик» была общеупотребительной.
Сыпучие грузы и мусор перевозили на специальных телегах с опрокидными полуцилиндрическими кузовами — колымажках. Длинномерные — на раздвижках. Ассенизационные телеги имели длинные деревянные бочки, транспортируемые обычно в ночное время обозом.
Кроме описанного легкового транспорта, многие богатые люди имели «собственные выезды».[28] Это были хорошие одноконные экипажи, редко парные, с хорошо одетым кучером, часто с двумя свечными фонарями, помещавшимися по бокам козел.
Кареты были редкостью. Они обычно брались на прокат у специальных фирм для свадеб, похорон или других особо торжественных событий. Упряжка кареты была парной, на голове у кучера — цилиндр. Снаружи все кареты черные. Внутри кареты обивались цветным, а иногда и белым шелком или плюшем. Сидений внутри кареты было два, напротив друг друга, всего на 4 человека, но могло ехать и шесть человек. Одна из разновидностей карет, так называемая «ландо», отличалась тем, что верх ее мог складываться так, что она превращалась в открытый четырехместный экипаж.
