Москва в Москве - [27]
Отходы кожевенного производства встречались археологам во всем районе Зарядья. Видимо, сапожная профессия была очень распространенной, и сапожники не концентрировались в одном месте.
Важнейшим ремесленным производством с самой глубокой древности была металлургия - следы этих комплексов также отмечены при раскопках. Но наиболее полно исследована усадьба литейщика (и одновременно кричника) конца XIV - начала XV века. Его дом был сложен из еловых бревен диаметром в среднем 30 см. Размеры этого крупного сруба «в обло» 7X4 м. Внутренняя стенка делила помещение на две комнаты - это был пятистенок. Дом выходил на улицу длинным фасадом, а вход в него был со двора, в помещение с печью. Эта, казалось бы, обычная изба на самом деле уникальна - до ее обнаружения этнографы были уверены, что такой тип постройки (пятистенок) появился у восточных славян только в XIX веке.
На усадьбе был найден горн из кирпича с глиной, а в развале его расчищено пять небольших тиглей для плавки металла (еще два точно таких же тигля оказались в доме). Нашлась и каменная формочка - для отливки красивой звездчатой подвески и булавок. У горна лежало большое количество железистого шлака: мастер не только отливал украшения из бронзы, но и сам добывал кричное железо из руд. Сочетание литейно-ювелирного производства с железоделательным было в те времена обычным для Великого посада.
Форма для отливки подвески и оттиск
Вдоль Великой улицы к пристани шло два ряда дворов, и все сооружения, встреченные при раскопках, располагались или вдоль, или поперек оси улицы, имевшей направление с запада на восток. В середине XV века улица была уже вымощена и имела целую сеть дренажных сооружений - разного вида деревянных труб и каналов с поглощающими колодцами. Техника изготовления труб тех времен довольно проста: дерево раскалывали на две половины, выдалбливали, затем половины складывали по шву, а их стыки обматывали берестой. Сохранность глубоких колодцев в Зарядье поразительна: один из срубов имел 46 венцов, а общая глубина его достигала 6 м. До 5-метровой глубины стенки колодца шли вертикально, а в нижней части расходились, приобретая форму пирамиды. В нижней части колодца найдены 14 оброненных кувшинов, а также шест длиной 4,25 м. На одном конце шеста была зарубка для привязывания веревки, а на другом - два гвоздя для закрепления сосуда.
Все дренажные устройства собирали грунтовые воды, чрезвычайно насыщавшие почву посада. Но вода не спасала улицу от пожаров.
Печать Ивана Коровы
На 3-метровой глубине от современной поверхности в культурном слое Зарядья проходил мощный слой угля - это был горизонт грандиозного пожара на Великом посаде в 1468 г. Московский летописный свод сообщает под этим годом: «Того же лета месяца Маиа в 23 день в 2 час нощи загорелся посад на Москве у Николы Мокрово и много дворов бесчисленно в горе». Археологи исследовали целый ряд усадеб, погибших во время пожара. В одной из них была вскрыта большая баня с глинобитной печью, занимавшей чуть ли не всю постройку.
В углу бани оказалась находка, получившая затем широкую известность. Это была маленькая овальная костяная печать. На более чем скромной площади - длина 1,6 см, ширина 1,3 см - незаурядный резчик изобразил воина с копьем и щитом в руке, а по краю сделал надпись: «Печать Ивана Карови». Рядом с именем на печатке оказалось потешное, начертанное с характерным московским «аканьем» прозвище владельца усадьбы. Коровой звался, скорее всего, живший здесь князь Иван Юрьевич Патрикеев - ближайший боярин Ивана III (такого рода прозвища были широко распространены даже среди знатнейших бояр; кстати, родоначальник будущей царской династии Романовых боярин Андрей, живший в XIV веке, носил не более благозвучное прозвище - Кобыла). Баня располагалась позади дома Патрикеева, а сам дом, окруженный большим комплексом построек, был во дворе.
В XV веке близкий к Кремлю район Великой улицы становится аристократическим - его интенсивно заселяют приезжавшие на службу к великому князю бояре и дворяне.
Богатейшая усадьба времен Ивана Грозного была раскопана рядом с церковью Николы Мокрого. Площадь усадьбы составляла около гектара. Она состояла из двух дворов - небольшого переднего и огромного заднего. Каменные палаты стояли длинной стороной к улице. Их высокое крыльцо поддерживали специальные опорные столбы. На вымощенном дворе находилась двухэтажная хозяйственная постройка, в нижнем ярусе которой помещался ледник для медов. На обширном скотном дворе найдено множество растяжек для туш, а также - что гораздо интереснее - около двух десятков деревянных бирок (палочек с зарубками). Возможно, они были связаны с какой-то отчетностью в феодальном хозяйстве.
Настоящим дворцом оказался другой дом - XVII века, стоявший в одном ряду с церковью Николы Мокрого. По чертежам Приказа тайных дел удалось установить имя владельца. Им был кравчий - придворный государя, возглавлявший церемониал торжественных обедов, - князь Василий Сулешов. Знатные выходцы из Крыма, Сулешовы царским указом были признаны выше Шереметевых - столь знатен был этот род. Дом Сулешова имел большие сводчатые палаты на каменном основании; система каменных дренажных труб предохраняла от сырости.
