Москва в Москве - [11]

На кремлевском чертеже - семь близких по размеру прямоугольников, из которых четыре чередующиеся пересечены диагоналями. Чертеж мог бы явиться планом сооружения - пусть даже на камне, в котором перечеркнутые прямоугольники означали бы крестовые своды, а чистые - циркульные. Однако ни одного сооружения в Кремле с подобным планом неизвестно, и, пожалуй, правильнее будет другое объяснение: игральная доска. На Руси в то время существовало немало не дошедших до нас игр - тавлеи, саки, бирки, леки. Но ни для одной из этих игр такая доска не подходит. Не годилась она и для игры в шашки - тогдашние шашечные доски отличались от современных.

Вторая половина XVII века - это время повального увлечения шахматами в Москве. Я. Рейтенфельс, побывав в Москве в начале 70-х годов, так описывал дворцовый быт: «…танцы, кулачные бои и другие распространенные у нас благородные упражнения у русских не допускаются вовсе. В так называемые шахматы, знаменитую персидскую игру, по названию и ходу своему поистине царскую, они играют ежедневно, развивая ею ум свой до удивительной степени».

Деревянные и костяные шахматные фигурки довольно часто попадаются при раскопках в Москве, и мы еще не раз на страницах книги встретимся с такими находками, подтверждающими повсеместное распространение этой игры. Но вот доска при раскопках никогда прежде не отмечалась и стала в археологии Москвы первой. Возможно, именно каменщики, занятые на строительстве палат, наспех сделанными фигурами играли на этой доске, а затем употребили ее в кладку здания. Интересно, что при последующих археологических исследованиях в Кремле спустя десятилетие - на сей раз уже во дворе Оружейной палаты - на глубине более 3 м был обнаружен белокаменный блок, лицевая сторона которого четко расчерчена на 64 квадрата - опять ученых порадовала экспромтная шахматная доска древних строителей!

Творцы декора

И вновь вернемся к палатам царицы Натальи.

В процессе исследования все полнее раскрывалось это интересное здание со сложным планом, без правильности и симметрии. Многоэтажные палаты с шатрами, крыльцами, гульбищами, садом, декоративным убранством - полихромными резными украшениями, сложной обработкой дверных и оконных проемов - были весьма живописно скомпонованы. Красочное нарядное здание органически вписывалось в ансамбль теремов. Архитектура его, светская, декоративная, характерна для второй половины XVII века. Здесь нет еще той пышности и изощренности декоративных форм, которые вскоре выльются в «нарышкинское барокко».

До нас не дошло имя зодчего, руководившего постройкой палат, но тем более ценны сохранившиеся в росписях за рукой «путного ключника» Федора Геева имена плотников «Никитки Перфильева, Нефедки Гаврилова, Васьки Степанова», делавших наличники «со гзымсы и каптели», т. е. творцов резного декора.

Общая композиция палат напоминает Коломенский дворец, однако это, безусловно, оригинальное и интересное в художественном отношении здание - еще один пример творческой фантазии московских зодчих XVII века.

В нижних горизонтах. Сборный дом XIV века

Ниже палат Нарышкиной, в слоях XIV - XV веков, оказались белокаменные кладки другого дворца - Софьи Палеолог, великой княгини, племянницы последнего византийского императора. Но Кремль в это время, как показывают археологические находки, являлся не только резиденцией великого князя и феодальной знати. Его крепкие стены защищали и многочисленные усадьбы простых горожан, мастерские искусных ремесленников. Эти сооружения были сплошь деревянными и, естественно, часто горели. Иностранцев поражала быстрота, с которой город восстанавливался после опустошительных пожаров. И вот объяснение этому, полученное при раскопках. Когда на 5-метровой глубине был открыт сруб XIV века из восьми венцов, сложенных «в обло», на его бревнах обнаружились вертикальные зарубки - нумерация бревен снизу доверху. Совершенно ясно, что сруб был изготовлен где-то в другом месте, а затем перевезен в Кремль и мгновенно собран. Таков был далекий прообраз современного сборного домостроения. Внутри сруба удалось расчистить рухнувшую кровлю - стропила и верхнюю дубовую дранку. Это был лемех - дорогой кровельный материал, придававший крыше нарядный чешуйчатый вид. Такая кровля была долговечна и не нуждалась в частых ремонтах. Сруб являлся врытым в землю погребом, что и спасло его при пожарах; а в самом доме, судя по многочисленным обрезкам кожи и заготовкам, жил сапожник. Среди его соседей было немало металлистов - в этом слое изобилуют кузнечные изделия. Все вещи тщательно откованы, а лезвия ножей обязательно имеют стальную наварку. Найдены и каменные формы для отливки оригинальной формы пуговиц.

Летописный град

«…князь великий Юрий Володимерич заложи Москву на устий же Неглинны, выше реки Яузы», - под 1156 г. сообщает Тверская летопись. Дата и место - вот и вся скупая, немногословная информация. «Заложить» город означало тогда построить крепость. Но сам князь «Долгие Руки» этого сделать не мог: в это время он уже был далеко от Москвы - сидел на киевском «столе». А крепость строил его сын - Андрей Боголюбский, как единодушно считают исследователи.