Москва в лесах - [5]
Улица шла параллельно изгибавшемуся дугой руслу известной всем в городе Яузы. Это - речка моего детства. Летом мы в ней купались, зимой катались по замерзшему руслу на коньках и лыжах. Однажды вместе с лыжами я провалился под лед, долго проболел после такого жуткого купания.
Наша улица пересекала полотно Окружной железной дороги. Поблизости рос вековой лес, ставший после войны Главным ботаническим садом.
На Яузе после отмены крепостного права основывали текстильные фабрики, они и дали первое название улице Текстильщики. Ростокинская камвольно-отделочная фабрика, производственные корпуса и клуб располагаются на Сельскохозяйственной. Это название появилось в 1937 году и дано было в честь ВСХВ, Всесоюзной Сельскохозяйственной выставки. То была главная "потемкинская деревня", с размахом построенная для демонстрации всему миру достижений колхозов, детища Сталина. По проектам лучших советских архитекторов на нашей окраине появились выставочные павильоны, настоящие дворцы из сказки. Они резко контрастировали с соседней деревянной Москвой, состоявшей из бревенчатых изб села Леоново, бараков строителей ВДНХ, домов фабричных поселков.
В этой деревянной Москве выделялись здания киностудии детских фильмов имени Горького, института кинематографии и Профсоюзного Интернационала, Профинтерна. Эта был второй после Коминтерна штаб мирового коммунистического движения, объединявший профессиональные союзы разных стран, ставшие под знамена Ленина - Сталина. После того как Коминтерн и Профинтерн распустили, в громадном каменном доме посреди сада помещался институт Маркса - Энгельса - Ленина, позднее получивший название марксизма-ленинизма.
Мы въехали в бревенчатый, наскоро построенный двухэтажный деревянный дом. Но состоял он из отдельных квартир с печным отоплением. Нам дали на втором этаже трехкомнатную квартиру. Сюда мы перебрались из гостиницы с чемоданами, без мебели. Так стали москвичами мать, отец, я и мой старший брат Леня.
Не знаю, в честь кого назвали моего старшего брата. Я получил имя в честь покойного деда Вольфа Шейндлина. Это имя обрусело в нашей семье. Маму все звали Розой Владимировной. Думаю, отец с радостью назвал меня Владимиром еще и потому, что так звали его кумира, Владимира Ильича Ленина...
...Моего единственного внука назвали Владимиром в честь деда, то есть меня. Мы живем вместе. На даче в Жуковке он со мной. Приезжаю вечером ждет, не ложится. Утром еду на работу, он идет в жуковскую школу. Хочу, чтобы и в институт поступил наш, московский. Я бы ему посоветовал факультет юридический или экономический.
Ему пятнадцать лет, парень он эрудированный, хорошо разбирается в электронике, технике, занимается спортом. Учит два языка, английский, немецкий, не в пример мне. Кроме имени, схожесть со мной в том, что внук домашние задания не любит делать, оправдывается, когда получает плохую оценку. А в общем, мы с ним небо и земля. Это и хорошо, наши дети и внуки должны быть сильнее, образованнее нас.
Сельскохозяйственная улица стала известной в Москве после того, как на ней выстроили после войны корпуса бесхитростной гостиницы "Турист". Она предназначалась для иногородних экскурсантов Выставки, приезжавших в Москву по профсоюзным путевкам. На месте нашего дома, на Сельскохозяйственной, 15, появилась гостиница "Байкал"...
* * *
По тем временам получить в Москве отдельную квартиру, даже в деревянном доме, считалось событием из ряда вон выходящим, роскошью, чем-то даже неприличным.
Управляющий делами в главке, где работал отец, ютился где-то в подвале. Помню слова, которые отец сказал матери: "Как же так? Мы только приехали из Минска - нам дали такую квартиру, а вот Лева давно живет в подвале... Роза, давай ему одну комнату отдадим!"
Так они и поступили, отдельную квартиру превратили по своей воле в коммунальную. Почему отец сделал такой шаг? Да потому, что билет члена Всесоюзной коммунистической партии большевиков служил для него не допуском к благам и привилегиям. Он считал себя коммунистом, искренне убежденным, что у него нет права жить лучше других.
Скольких известных политиков, ратовавших на недавних митингах за демократию - отмену привилегий партноменклатуры, сгубил проклятый квартирный вопрос!
Ничего не сумев сделать для народа, придя к власти, многие так называемые демократы мгновенно стали жителями самых престижных домов Москвы.
"Квартирный вопрос" испортил многих лже-демократов, не выдержавших испытания властью.
Мой отец высоких слов не произносил, поступил так, как ему велела совесть коммуниста, каковым себя считал. В той квартире родители прожили более 30 лет, и я жил вместе с ними, пока не стал начальником строительного управления. Только тогда получил квартиру в новом панельном большом доме на улице Димитрова, ныне Большой Якиманке. Сюда в трехкомнатную квартиру я переехал с женой, дочерью и моими родителями...
Во время войны отец занимал, как прежде, руководящие должности в лесной отрасли промышленности, назначался начальником Главписчепрома, управляющим делами Наркомлеса. Ему предлагали должность первого заместителя наркома. Но страх, живший в его душе с 1937-го, парализовал его волю, он благоразумно отказался от назначения. Аресты его высокопоставленных друзей, последовавшие после войны, доказали: отец поступил благоразумно. У заместителя наркома Гасина, попавшего тогда на Лубянку, выбивали показания на моего отца, о чем он рассказывал, выйдя на свободу...
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.