Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики - [4]

Мое путешествие до Варшавы и далее через Польшу на Украину прошло без происшествий, и я точно в срок попал в Киев. А спустя два дня в Варшаве началось восстание, железнодорожное сообщение было прервано, и мы в Киеве оказались в ловушке.

На Украине события развивались стремительно. Стало очевидным, что дни гетманского режима сочтены. Германские оккупационные войска приходили во все большее беспокойство, и это беспокойство еще более усиливалось созданием "солдатских советов". Но этот инструмент подрыва армейского духа, оказавшийся весьма действенным повсюду, не столь успешно проявил себя на Украине. Средний германский солдат оказался достаточно разумным, чтобы понять, что без жесткой дисциплины, находясь в сотнях миль от родины, он пропадет. Группы солдат более старших возрастов вели себя сравнительно спокойно, и действующие полки оставались первоклассными боевыми соединениями. Однако в Киеве ощущалась необходимость в ответственных людях таких, как charge d'affaires (поверенный в делах), граф Берхем, которые объясняли бы на многочисленных встречах с "солдатскими советами", что они должны держаться на своем отдаленном аванпосту, пока не придет их очередь эвакуироваться. Зная о растущей угрозе большевизма, солдаты с готовностью соглашались.

Эта первая стадия внутреннего краха на Украине породила радикальное левое националистическое движение, которое возглавили два популярных лидера - Винниченко и Петлюра. Они создали своего рода армию, состоявшую наполовину из солдат регулярной армии, наполовину из партизан. Восстания вспыхнули в разных частях страны, и возглавляли их местные атаманы разбойников. На Украине было множество таких лидеров - полупатриотов, полубандитов. В Одессе орудийные расчеты флота союзников заняли город, однако командование союзных войск предусмотрительно воздержалось от продвижения в глубь страны. Хотя некий второстепенный французский вице-консул время от времени и делал какие-нибудь официальные заявления, наши надежды, что он сам или какой-то другой представитель союзников вступит в переговоры с германским военным командованием или с представителями дипломатической миссии о скорейшем выводе германских войск с Украины, оставались неосуществимыми.

Тем временем крах гетманского режима оказался неизбежным. Единственными, кто еще рисковал за него своими жизнями, были несколько тысяч бывших русских офицеров и унтер-офицеров под командованием доблестного царского генерала графа Келлера. Германским войскам приходилось сохранять нейтралитет и вмешиваться лишь тогда, когда что-либо угрожало им самим или жизненным интересам оккупационных сил. Захват Киева украинской националистической армией под командованием Винниченко и Петлюры был, таким образом, похоже, делом решенным, хотя и сопровождался несколькими спорадическими уличными боями и редкой артиллерийской стрельбой. Сам гетман нашел убежище в германской дипломатической миссии, что сохранялось в полной тайне, разглашение которой означало бы как верную смерть для самого гетмана, так и смертельную опасность для сотрудников германской дипломатической миссии. Спустя неделю под видом раненого хирурга немецкой армии гетман был переправлен на поезде Красного Креста в Германию, где президент Гинденбург позаботился о его комфорте, и гетман жил на красивой вилле в Ванзее. Как он пережил катастрофу 1945 года, я не знаю.

Правительство Винниченко оказалось недолговечным. В него входили здравомыслящие люди, оппозиционно настроенные по отношению к большевикам. Но им не хватало чего-то, что помогло бы организовать сопротивление "красной волне", безжалостно накатывавшейся с востока. У них не было ни способных людей, ни регулярной армии, ни денег, ни организации. Все, что у них было, это патриотизм и желание сражаться.

В течение этих недель, когда мы были отрезаны от Берлина, мы жили в полной изоляции, не получая ни телеграмм из МИДа, ни какой-либо почты вообще, поскольку все линии связи были разрушены. Украинские газеты обеспечивали нас лишь небольшим количеством ненадежной информации о перемирии и революции. Так продолжалось довольно долго, однако телеграфное сообщение с Германией в конце концов было восстановлено, и вскоре поступила первая шифрованная телеграмма из МИДа. Я помню, как мы дрожащими пальцами вскрывали ее, ожидая, что в ней содержатся какие-то важные известия, а нашли лишь обычные сообщения о каких-то событиях на Шпицбергене или в Гренландии. Однако вскоре поступили куда более серьезные сообщения о возобновлении революции в Берлине, сопровождавшейся жестокими сражениями недалеко от станции Фридрихштрассе. Интересно, думали мы, в каком состоянии найдем мы столицу по возвращении?

К началу нового года германские войска покинули Западную Украину. Советские вооруженные силы развили серьезное наступление на Харьков, и этот, важный центр был захвачен ими в первых числах января. Германское Верховное командование приняло решение оставить Киев и Западную Украину. 12 января мы, члены дипломатической миссии, погрузились в специальный поезд с украинским персоналом, гадая, удастся ли нам спокойно достичь первой цели нашего путешествия - Брест-Литовска. Но все обошлось без происшествий. Огромные толпы народа собирались на промежуточных станциях и недоброжелательно и подозрительно глазели на буржуев-иностранцев, не делая, однако, попыток как-то задеть нас или помешать нашему движению.