Москва слезам не верит - [70]

После собрания Леднев ее предупредил:

– Ты особенно не цепляй главного инженера. Без его согласия тебя никогда партком не утвердит. С начальниками цехов в основном он работает.

Когда Катерину принимали из кандидатов в члены партии, главный инженер не проголосовал ни за, ни против, он воздержался. Это было предупреждением. Она вступила в первую в своей жизни интригу. Как комсорга цеха, ее выбрали на пленум райкома комсомола. Однажды на пленуме в буфете она услышала, как секретарь райкома уговаривал молодого инженера с судоремонтного завода перейти в райком на должность заведующего отделом промышленности. Инженер отказался. И Катерина сразу смекнула – это место для Киселевой. Она поделилась своими соображениями с Ледневым. На следующее утро директор, зайдя к ним в цех, сказал Катерине:

– Хорошая идея!

Катерина не знала, с кем говорил директор, но после обеденного перерыва в цех позвонили из райкома комсомола и попросили к телефону Киселеву. Через неделю Катерину назначили исполняющей обязанности начальника участка. Когда Леднев ушел заместителем к директору, директор назначил ее исполняющей обязанности начальника цеха.

Впервые в жизни Катерину вызвали в райком партии. Прежде чем подняться на третий этаж – два первых занимали райисполком и райком комсомола, – она зашла к Киселевой.

Киселева, увидев ее, насторожилась.

– Есть проблемы? – спросила она.

– Есть, – ответила Катерина. – Боюсь.

– Чего боишься?

– Райкома. Первый раз иду. Не знаю, что спросят, что отвечать.

– А зачем вызвали?

– Леднев в заместители директора ушел. А я сейчас исполняю его обязанности.

Киселева задумалась. Катерина понимала, что та прокручивает варианты: и фабрику, и соотношение сил на фабрике Киселева хорошо знала. И Катерина понимала, что в райкоме обязательно поинтересуются мнением Киселевой о ней. Если она пойдет со мной к секретарю, значит, вредить не будет, решила Катерина. Если не пойдет… Киселевой ведь ничего не стоит снять телефонную трубку и сказать все, что она думает о Катерине, а ничего хорошего она о ней не думает. Но и Катерина может выступить на очередном пленуме райкома комсомола. А Киселева знала, как Катерина может высмеять. И вдруг Киселева спросила:

– Это ты сказала директору, что в райкоме ищут заведующего отделом промышленности?

– Я Ледневу сказала…

– А Леднев решил от меня избавиться?

– Наоборот, – ответила Катерина. – Всегда хорошо, когда наверху есть свой человек. Я думаю, это только начало. Ты еще в ЦК партии будешь. Что ты – хуже Фурцевой? И моложе, и красивее.

Лесть должна быть грубой, вспомнила она слова директора, тогда она легко доходит. И Киселева рассмеялась.

– Пошли, – пригласила она.

Киселева провела Катерину в кабинет заведующего отделом промышленности.

– Это Тихомирова. С галантерейной фабрики. У меня мастером работала.

Заведующий отделом, мужчина лет тридцати пяти, был одет в синий костюм с малиновым галстуком. Катерина давно отметила, что мужчины из партаппарата предпочитают синие костюмы и серые или малиновые галстуки.

– Ее просил второй зайти, – сообщил заведующий.

– Мне с ней пойти? – спросила Киселева.

– Я пойду, – сказал заведующий.

Заведующий оставил Катерину в приемной и прошел в кабинет второго секретаря. Секретарша, молодая девица, что-то печатала и даже не посмотрела на Катерину. Включилось переговорное устройство, и Катерина услышала:

– Пусть Тихомирова войдет!

– Идите, – обратилась секретарша к Катерине.

Катерина открыла одну дверь, потом вторую и вошла в кабинет. За столом сидел грузный высокий мужчина.

– Здравствуйте, Катерина Александровна. – Он вышел из-за стола и пожал ей руку.

То ли заранее посмотрел мою анкету, подумала Катерина, то ли запомнил, как я выступала против начальника цеха.

– Ну и память у вас, Александр Иванович, – с уважением отметила Катерина.

– Да и ты памятливая, – ответил секретарь.

– Вас один раз увидишь и на всю жизнь запомнишь. Таких, как вы, один на тысячу.

– На сотню, – снизил секретарь и спросил нарочито строго: – Что-то ты больно быстро карьеру делаешь?

– Я способная, – улыбнулась Катерина. – Или вы хотите сказать, что меня кто-то подталкивает?

– Вообще-то интересно было бы услышать…

– Это не меня, а я подталкиваю, – заметила Катерина. – Вы же были на собрании. Я выступила против начальника цеха, его перевели на большую должность. Выступила против Киселевой, ее заведующей отделом взяли в райком комсомола. Хотите, и вас подтолкну в горком партии?

– Меня не надо. – Секретарь рассмеялся. – А дела у вас на фабрике неважно идут.

– Не хуже, чем на других фабриках, – ответила Катерина.

– Но и не лучше, – заметил секретарь. – Может, директора поменять?

– На кого? – удивилась Катерина. – Если на главного инженера, то не надо.

Она отметила, как быстро переглянулись заведующий и секретарь.

– Почему? – поинтересовался секретарь.

– Завалит фабрику.

– Почему?

– Он москвич в пятом колене, а на фабрике в основном деревенские, лимита. Он презирает лимиту, а женщины это сразу чувствуют.

– Вы с директором из одной деревни? – спросил секретарь.

– Нет. Он смоленский, а я – псковская.

– Вы воспитываете ребенка одна?

– Да. Мать-одиночка. Была любовь. Но когда он узнал, что я лимитчица и живу в общежитии, испугался, что я буду претендовать на их жилплощадь. У нас на фабрике двадцать семь матерей-одиночек.