Москва против Орды. Дюжина ножей в спину евразийству - [20]
Прежде всего, обращает на себя внимание неоднократное косвенное именование Ивана Даниловича цесарем (т.е. царём), преемником греческих императоров Константина, Юстиниана и Мануила. Ввиду того, что царём на Руси тогда именовали также хана Золотой Орды, применение подобного титула к московскому князю и великому князю владимирскому означает фактически провозглашение его независимости от татарской власти и прямого преемства от императоров Второго Рима. Это свидетельствует о том, что идеологическая концепция Руси и конкретно Москвы как Третьего Рима начала складываться уже не позже эпохи Калиты. Однако он, по всей видимости, не был первым великим князем владимирским, именовавшим себя царём. Судя по сообщению Максима Плануды, уже Михаил Ярославич Тверской в своём послании греческому императору Андронику II Палеологу прямо именовал себя «царём Руси» (βασιλευς των Ρως)126.
Михаил также неоднократно прямо или косвенно именуется царём в современных ему памятниках тверской литературы. Так, в «Написании» монаха тверской лавры св. Богородицы Акиндина к тверскому князю (ок. 1311 г.) читаем: «Богомъ съхраненому и благочестивому и благочестия держателю великому князю Михаилу и честному самодержьцю рускаго настолования», и далее: «царь еси, господине княже, въ своеи земли»127. Также и в Повести об убиении Михаила Ярославича в Орде, написанной его духовником игуменом Александром ок. 1319—1320 гг., говорится: «Яко же сей крепкий умомъ и терпеливый душею блаженныи и христолюбивый великий князь Михаило Ярославичь свое царство, уметы вменивъ, остави…»128. В уста одного из людей, собравшихся вокруг тверского князя, приведёенного в оковах на торг, игумен Александр вкладывает слова о его прежней царской власти: «Господине княже, видиши ли, селико множество народа стоятъ, видящи тя в таковой укоризне, а преже тя слышахом царствующаго въ своей земли»129.
Кроме того, Михаил Ярославич первым из великих князей владимирских официально принял титул «великого князя всея Руси»: «В послании к Михаилу константинопольского патриарха Нифонта адресат титуловался „великим князем всея Руси“. К князю Северо-Восточной Руси такой титул прилагался впервые. М. А. Дьяконов полагал, что титул „великий князь всея Руси“ был принят самим Михаилом. Нифонт лишь признавал новый титул русского князя. Точка зрения М. А. Дьяконова может быть отчасти подкреплена указанием на то, что Михаил первый ввел титул „великий князь“ в договорных грамотах с Новгородом Великим. В договорах, заключенных с Новгородом отцом Михаила Ярославом, и в ранних грамотах самого Михаила сохранялся титул „князь“, хотя грамоты были составлены от имени великих князей Владимирских»130. Таким образом, официально принимая на себя титул великого князя всея Руси и неофициально именуя себя царём, Калита следовал по стопам своего тверского предшественника.
Похвала Ивану Даниловичу называет в числе его основных достоинств правосудие, благочестие, благотворительность, а также то, что в годы его правления в «запустевшей Русской земле» установилась «тишина велия». О том же самом говорит и московская летопись: «седе князь великии Иванъ Даниловичь на великомъ княжении всеа Русии, и бысть оттоле тишина велика на 40 летъ и престаша погании воевати Русскую землю и закалати христианъ, и отдохнуша и починуша христиане отъ великиа истомы и многыа тягости, отъ насилиа Татарскаго, и бысть оттоле тишина велика по всеи земли»131. Действительно, четыре с половиной десятилетия между 1281 г., когда началась вражда между Дмитрием и Андреем Александровичами, и 1328 г., когда была разгромлена Тверь, оказались отмечены почти непрерывными междоусобными войнами русских князей, сопровождавшимися татарскими вторжениями. Напротив, в годы княжения Калиты на Руси не было крупных междоусобных войн и татарских вторжений, хотя за это и приходилось платить внешней лояльностью хану и тяжёлыми поборами в ордынскую казну. «Тишина велия» продлилась и в правление его сыновей и захватила первые годы правления его внука. 40 спокойных лет между Щелкановщиной в 1327—1328 гг. и первой Литовщиной в 1368 г. дали Руси возможность собраться с силами, благодаря чему при Дмитрии Ивановиче она смогла выстоять в ожесточённой борьбе на два фронта – с Ордой и Литвой.
Семён Иванович Гордый (1340—1353)
В момент смерти Ивана Калиты его старший сын Семён находился в Нижнем Новгороде. 2 мая 1340 г. он вместе со своими братьями Иваном и Андреем отправился в Орду за подтверждением своих владельческих прав. Если верить сообщению Воскресенской летописи, претензии на великокняжеский титул выдвинули ещё трое русских князей: «И по немъ (т. е. Иване Калите) сопрошася князи Русстии о великомъ княжении: князь Костянтинъ Михаиловичь Тверьский, князь Василей Давыдовичь Ярославьской и князь Костянтинъ Васильевичь Суздальской, поидоста о великомъ княжении во орду»132. Узбек дал ярлык на великое княжение Семёну Ивановичу, который 1 октября 1340 г. взошёл на владимирский стол. Однако его владения были существенно урезаны по сравнению с владениями Калиты – Нижегородское княжество было выделено из состава Великого княжества Владимирского и передано суздальскому князю Константину Васильевичу, брату Александра Васильевича, который владел Нижним Новгородом в 1328—1331 гг. как великий князь владимирский: «Того же лета седе въ Новегороде въ Нижнемь на Городце на княжении на великомъ Костянтинъ Васильевич [ь] Суждальскы»
