Москва - [52]

- Ну а в остальном как? Все по плану? Как сначала решили?

- Да, все по плану. Девять башен, шесть воротных: на Москву-реку средняя, на Неглинку две - Боровицкая и напротив моста Ризоположенская, на посадскую сторону тоже две - Никольская и Фроловская, и одна на спуск. По углам три круглых, глухих. Стены рассчитываем высотой сажени в четыре, толщиной - две. Башни как у немцев, на полстены выше. Только...

- Что только?

- Бояре на Москве шибко гордые. Башни порасхватали, теперь друг на друга косятся, чья лучше выйдет. Камень уже друг у дружки тягать начали, чтобы, значит, "моя больше". Боюсь, как бы со стен не потащили, тогда вовсе беда. Стены-то - ничьи.

- Ах ты! - Дмитрий не на шутку расстроился. - Даже тут с вывертом! На Москве, гляжу, ничего просто так не делается. Какое бы дело ни затеяли, каждый прежде всего начинает выискивать, как бы побольше украсть. А я-то, дурень, придумал на свою голову! Люба, ты брату не забывай об этом напоминать. А то растащат весь камень к чертям, поставят башни до неба, а между ними деревянный забор.

- С этими станется, - фыркнула Юли. - Мое! А дальше хоть трава не расти.

Заговорили погромче. Вспомнили Бобровку. Тут сразу посмурнели женщины. Люба глянула грустно:

- Мить, от Любарта весть пришла. Плохо ему этим летом пришлось.

- Неужели татары?!

- Нет, Казимир. Отнял опять и Белз, и Холм. Пишет: еле Владимир удержал.

- Ах ты, дьявол! Как быстро ожил, стервец! Жаль. Хоть скачи помогать. А, отец Ипат?

Отец Ипат помурзился, прожевал:

- Пусть теперь Олгерд покрутится. Любарта он бросить не сможет, а понять, может, поймет, что потерял.

За столом стало не то чтобы грустно, а как-то скучно. Иоганн с Ефимом наелись, отвалились от стола, мелкими глоточками отхлебывали сбитень. Гаврюха с Алешкой совсем увяли, приказ собираться в Серпухов (от беременных-то жен!) не прибавил им настроения. Люба и Юли посматривали настороженно, ожидая своей очереди говорить. Дмитрий же медлил, явно намереваясь послушать сначала монаха.

А монах ел. Ел и ел и, кажется, не собирался останавливаться. Наконец князю это надоело, да и обстановка за столом сама повернулась к завершению.

- Ну ладно, ребята. Я думал, отец Ипат нам чего-нибудь порасскажет, а он, видать, с голодных краев к нам завернул... Княгиня, ты его в следующий раз уж покорми, пожалуйста, заранее.

Юли фыркнула, все осторожно усмехнулись, монах никак не прореагировал. Мужчины стали подниматься, благодарить хозяйку. Поднялась и Люба, немного неуклюже, бочком, Юли поддержала ее за локоть, а Дмитрий с неудовольствием отметил себе (и сам удивился), как покалечил ее фигуру далеко выпиравший живот: "вроде в прежние разы не так было страшно".

- На здоровье, ребята, на здоровье! Завтра на обед приходите. Только с женами, не стесняйтесь. Помните, мы тут одна семья.

- Спасибо, княгиня, большое спасибо.

Юли вскочила, убежала наверх. Иоганн подвинулся к Дмитрию:

- Я об одном одолжении хотел попросить тебя, князь.

- Что за одолжение? Говори.

- Да так, пустяк. Чего людей задерживать...

Дмитрий сообразил наконец: "не то что-то":

- Хорошо. Пойдемте, провожу вас, свежим воздухом дохну. Там и скажешь.

* * *

На крыльце распрощались. Алешка с Гаврюхой пошли через улицу, Ефим нырнул в подклет. Дмитрий неприятно удивился: "неужели он с челядью в подклете? нехорошо. Что ж это Люба-то?"

Иоганн замешкался на крыльце.

- Ну что там у тебя? - Дмитрий крепко потер руки, передернул плечами мороз потрескивал порядочный.

- Дело важное, князь, - Иоганн понизил голос, - и такое, чтобы не знал о нем НИКТО.

- Даже княгиня? - князь не удержался от иронии.

- Даже княгиня, - Иоганн остался совершенно невозмутим.

- Ого! Ну говори.

- В кремле намечено сделать тайный ход, то тебе ведомо...

- Ведомо.

- А где - ведомо?

- Ведомо. Из средней башни, Чешковой.

- А ведомо тебе, что о том уже вся Москва знает? И башню, она еще не построена, а ее уже тайницкой прозвали.

- Тьфу!!!

- Так то. Понимаешь теперь?

- Признаться - нет. Что ж теперь поделаешь?

- Не могу же я Великому князю подсказывать. Это твое дело.

- Да что подсказывать?

- Обрисуй обстановку. И пусть на слуху все так и останется. Тайницкая, так тайницкая. Возиться дальше, колодец в ней, конечно, обязательно... Но ход из нее не делать. А сделать его (я все посмотрел и прикинул) в угловой, в Собакиной башне, к берегу Неглинки. Там удобней и незаметней всего. Но только уже после окончания стройки, когда и башня будет стоять, и колодец в ней будет отрыт, и вообще все устроено. Землекопов набрать из пойманных разбойников, обещать им свободу, чтоб лучше работали, а потом в честь окончания работ, на дорожку угостить как следует, бражкой напоить,.. чтоб уснули с устатку...

- И не проснулись.

- Иначе нельзя, князь. Иначе опять вся Москва узнает, а за ней весь свет. А знать должны только Великий князь, ты и я. Впрочем, я - это тоже совсем не обязательно, подумай о том на досуге.

- Что?!!

Иоганн был совершенно серьезен:

- Все будет зависеть от того, какое значение станете придавать этому ходу ты и Великий князь. Чем меньше свидетелей, тем лучше.

Дмитрий смотрел на него ошалело: