Москва коммунальная предолимпийская - [30]

Тут я ярко вспомнил шахту, особенно бар врубовой машины.

– Если не лень, то пойдем посмотрим эту твою «бару». Заодно замерим ширину его реза, чтобы я мог конкретно говорить о толщине труб.

Походили, посмотрели, замерили.

– А тебе сколько надо времени на переостнастку агрегатов?

– Я ещё ни разу этого не делал, а вот завтра и займусь.

Разыскать генерального подрядчика не составило большого труда. Это он должен был прокладывать кабели, монтировать оборудование ОДС и сдавать всё под ключ районному жилищному управлению для дальнейшей эксплуатации.

Оказалось, что всё не так просто. Новая организация, или, как её стали называть, трест по монтажу, наладке и эксплуатации ОДС, только что появилась, да и то не совсем. Мне не сразу удалось наладить отношения с нужными ответственными специалистами, а конкретно по ОДС. И вот что выяснилось. Работа по сооружению ОДС в Москве без преувеличения гигантская, как и сам этот мегаполис. А по правде сказать, эти работы ещё и не начинались – тут ещё и конь не валялся, как любят острословить. От земляных работ по прокладке кабелей трест отказался сразу, переложив эту заботу со своей головы на голову районного жилуправления.

Те же сгоряча попробовали рвануть в аллюр и, повредив немало подземных коммуникаций, затихли. Оформлять же ордера на раскопки, точно намечать маршруты прохождения кабелей для ОДС, находить места пересечения с уже существующими подземными коммуникациями, долбёжка асфальтовых и бетонных покрытий… И, что совсем немаловажно, выдерживать профиль прокладываемых трасс под трубы, согласно проекту, а попросту – выдерживать ширину и глубину канавок. Вот примерно такие темы мы обсуждали с куратором по организации работ ОДС. Понемногу к нашему обсуждению подключились и другие специалисты, весьма заинтересованные в этой работе.

Когда были обсуждены общие положения, я предложил вполне конкретное мероприятие. Сначала я спросил, какого диаметра будут трубы для прокладки в них кабелей. Специалисты покопались в своих бумагах и назвали мне эту цифру. Диаметр труб вполне умещался в канаве, которую прорежет бар, – практически это уже победа. А на мой вопрос, когда они будут готовы прокладывать свои трубы в канавы, они даже смутились – стали переглядываться, чесать затылки.

Я помог им: «Скажите, а у вас сейчас трубы есть для прокладки?».

– Ну, это не вопрос, – воспряли они. – Трубы – они хоть сейчас…

– Давайте я ваши трубы сам уложу в трассы и сам их закопаю.

Тут взыграла жадность подрядчиков.

– Он проложит трубы, запроцентует и получит за них денежки. А эти денежки запланированы нам.

Я утихомирил их алчность:

– Ну что вы, как вы могли подумать! До ваших процентовок мне никакого дела нет. Дело в том, что я пророю канаву, а через недельку-другую их опять засыплет – опять копай, лыко-мочало, начинай сначала.

– Ну, нам потом надо в трубы кабели затягивать.

– Так мы, когда прокладываем трубу, протягиваем туда и проволоку, которой затягиваем кабели.

Я продолжил их интриговать:

– Значит, у вас трубы есть? А проволоки для затягивания кабеля у вас, наверно, нет?

Не поняв моей иронии, они на полном серьёзе возмутились:

– Как это у нас нет проволоки? У нас целая бобина, и не одна!

Тогда я, посерьёзнев, вполне деловито предложил:

– Не откладывайте в долгий ящик и как можно скорее завезите мне трубы и проволоку. И можете через пару-тройку недель порадовать своё руководство первой процентовкой для выполнения плана.

– А как Вы это сделаете? – недоверчиво осведомились мои оппоненты.

– Я в Ваши дела не вникаю, а это мой небольшой технологический секрет.

Ещё кое о чём договорились конкретно и уже вполне дружелюбно разошлись.

Я заехал к механизаторам, спросил, где найти Никифоровича – так звали экскаваторщика.

– Да там, в гараже колдует – озадачили вы его.

Как по заказу, в это время Никифорович выезжал из гаража. Вид у него был озабоченный, но довольный. Он махнул рукой, чтобы я следовал за ним. Недалеко от гаража была небольшая площадка – своего рода полигон для проведения нашего эксперимента. Тут было и асфальтовое, и бетонное покрытие, не говоря уж о самой земле, – ковыряй, сколько хочешь.

Прежде чем начать эксперимент, мы покурили, поговорили.

Экскаваторщик, или, как его теперь стали называть, бармен, уселся на своё рабочее место, и эксперимент начался.

Бар легко, как нож в масло, врезался в асфальтовое покрытие, углубился и двинулся вперёд, оставляя после себя ровную канаву, больше похожую на щель, потом дошёл до бетонного покрытия. Звук стал натужнее, звонче, посыпались искры, но движение не приостановилось. Как шёл-ехал, так и двинулся дальше. По грунту даже шума никакого не было, только лёгкое шуршание.

Никифорович остановился, вытащил бар, перевёл его в транспортное положение, отъехал и обратился ко мне:

– Ну, начальник, принимай работу!

Мы вместе прошли по канаве, посмотрели, промерили и остались довольны.

– Когда начнёшь работу? – спросил я его.

– Как скажешь – так сразу. Я практически готов, ты сам видишь.

– Дождусь, когда привезут трубы, за это время сделаю разметку, потом сразу тебе сообщу.

Договорились.

Для разметки трассы приобрели яркую оранжевую краску. Для проведений ровных разметочных линий пустили в ход полудюймовые оцинкованные трубы. В местах поворота трассы забивались металлические или деревянные костыли.