Москва и жизнь - [12]
После школы и уроков свободное время проводил с Ленькой, мальчишкой храбрым и чересчур безрассудным, как я теперь понимаю.
Катков рядом с бараками не заливали. Мы привязывали коньки к валенкам. Выходили на заснеженную обледенелую набережную, утрамбованную колесами грузовиков. Цеплялись железными крючьями за задние откидные борта машин и мчались за ними, рискуя головой. Коньки «снегурки» с изогнутыми дугой концами считались женскими, ими мы пренебрегали, катались на беговых «гагах» с острыми длинными концами и на хоккейных «канадах».
Катались по замерзшей Москве-реке вдоль берега у пристани и пожарной команды. В центре лед не затягивал полынью. Леньку тянуло на другой берег. На середине русла он провалился в полынью. Барахтался в ледяной воде, ужасно кричал. Бегу к пожарным, они нас страшно не любили. Но я пересилил себя и закричал: «Помогите, тонет!» Они поняли, что их не разыгрывают. Один пожарный схватил лестницу, положил на лед, подполз к полынье и вытащил Леньку, с трудом разжавшего скрюченные пальцы.
Беднягу раздели, выжали шмотье, посадили у жаркой печки, согрели, напоили чаем. А мне велят: «Позови мать!» — «Зачем?» — «Чтобы пришла за ним с бутылкой».
Мать Леньки — одинокая, злая, желчная женщина. Соседи ее сторонились. Она воспитывала ремнем Леньку и его рыжего брата Ваську. Публика была хулиганистая и воровская, что меня отталкивало. Преодолел свой страх, поднялся на второй этаж и выпалил: «Ленька провалился под лед, пожарные его вытащили, вас зовут с бутылкой!» Она спокойно выслушала и говорит: «Зачем вытащили? Где я возьму бутылку?»
Дальше все обошлось без бутылки, но с ремнем.
Меня и весь класс приняли в пионеры, я носил красный галстук и белую рубашку. Каждое лето отправляли в подмосковные пионерские лагеря в Верею и Тучково. Путевки получала сестра отца. Она служила в Министерстве нефтяной промышленности. К его большому зданию на площади Ногина, теперь это Славянская площадь, подавали автобусы, и мы ехали в Подмосковье. Память о пионерском лагере с кострами, песнями у меня осталась очень добрая.
После войны выпали голодные годы. Один раз в лагере мы забастовали. Начальство подворовывало продукты. Не хватало хлеба, подавали жидкий суп и котлеты, где хлеба больше, чем мяса. В столовую не пошли, а ходили вокруг нее с пустыми алюминиевыми тарелками и стучали по ним ложками. Протест сработал. Нам стали давать больше хлеба, и в полдник на столах появились стаканы с компотом.
(Когда я стал генеральным директором «Химавтоматики», то перестроил захолустный летний пионерский лагерь, провел тепло и зимой отправлял туда сотрудников с детьми. Что вызвало протест районного начальства: «Зачем вы отправляете детей с отцами-пьяницами?..»)
Лужи во дворе не просыхали ни летом, ни зимой. Во дворе нашем проживала не самая лучшая с точки зрения интеллекта часть общества — работяги, переселенцы, люди, которые потеряли жилье и для которых наспех построили бараки.
Культурное сословие представляли: мой отец — диспетчер нефтебазы, почти интеллигент. Жил некий Хлынин, человек с сильно выпирающим животом и в пенсне. Он чинно шагал по кирпичам, положенным в лужах, к своему бараку. Еще проживала приличная семья Сурковых, из нее вышла оперная певица Валентина Левко, певшая в Большом театре. Помню, в ранней молодости она занималась музыкой — крупная девица, прыгала по камешкам между лужами со своей скрипкой, и это вызывало очень интересные ассоциации: одной рукой она подбирала юбку, другой рукой придерживала скрипку и очень комично прыгала.
Рядом со школой располагалась пивнушка. Два пожилых еврея, Гриша и Аркаша, торговали пивом, вином, закуской. Здесь же находилась проходная завода, мужички выходили со смены, прикладывались. Сейчас некоторые говорят, что в прошлом пьяных шаталось мало. Ничего подобного. Напивались многие.
Как водится, тут же, у пивной, и мы крутились, девки, ребята.
Учился в семилетке очень хорошо. За отличную учебу, несмотря на неважное поведение, вручали похвальные грамоты, дарили книжки, одну из них, избранные сочинения Гоголя, храню дома до сих пор.
Старостой меня не выбирали, но я слыл вожаком. Заслужил высокое положение не на уроках у доски — в коридоре и школьном дворе в драках.
В мое время учеба не являлась первостепенным делом в глазах родителей, как сейчас. Стремление во что бы то ни стало выучить детей, дать им среднее или высшее образование не культивировалось.
Часто из школы шли на шофера учиться, на токаря, фрезеровщика.
(Мой старший брат Аркадий хотел быть непременно водителем грузовой машины. Ему это дело очень нравилось. Погиб в автокатастрофе, столкнувшись с другим грузовиком, когда за рулем сидел пожилой пенсионер, в советские времена имевший право работать два месяца в году.)
Редкая семья — из нашего двора только две — побуждала детей учиться в институтах. Заставляли, как правило, матери, а не отцы. Моя мамаша боготворила людей грамотных, может, поэтому после неполной средней школы-семилетки возле барака перешел я в школу-десятилетку у Павелецкого вокзала.
«Ты, Лужков, допрыгаешься!»
На всю жизнь запомнилась мне классная руководительница Нина Николаевна Синицына. Не знаю, какую она получала зарплату, но мне кажется, что всю ее отдавала ученикам на посещение музеев, филиала Малого театра.
На свой день рождения Юрий Лужков подарил читателям “МК” новый рассказ Сегодня, 21 сентября, мэру Москвы исполняется 74 года. Юрий Лужков публикует в “МК” свой новый рассказ. По отдельности оба этих факта не являются чем-то экстраординарным. Очередной день рождения мэра... Коллектив “МК” искренне поздравляет Юрия Михайловича! Очередной рассказ в газете... Юрий Лужков пишет нам, пожалуй, почаще, чем иные штатные авторы! Но вот чтобы мэр Москвы отметил свой день рождения рассказом в газете — это все-таки редкость.
Вашему вниманию предлагается лекция, прочитанная мэром Москвы Юрием Лужковым в Международном Университете 25 февраля 1999 года.Иллюстратор: Алексей Меринов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга является продолжением работы Ю. Лужкова «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя: Спор с правительством о социальной политике», вызвавшей большой читательский интерес. Мэр Москвы получил много откликов от ученых, специалистов, учителей, врачей, пенсионеров… И несколько раз в читательских откликах проскочил упрек в том, что ничего не было сказано о неотъемлемой части российского капитализма — сельском хозяйстве, о сегодняшней жизни деревни. Нельзя не согласиться с тем, что подлинная Россия коренится в нашей земле, в ее трудах и заботах.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.