Москва и татарский мир - [12]

.

В этой же дискуссии участвовали Э. Кинан⁷⁹, еще один американский историк украинского происхождения Игорь Шевченко⁸⁰ и поляк по происхождению, гражданин США Ярослав Пеленски⁸¹. Шевченко отметил, что тезис Э. Кинана в отношении русских летописей верен лишь отчасти: их действительно непродуктивно использовать для реконструкции политических реалий ХѴ-ХѴІ вв. из-за их ангажированности, однако, если мы хотим узнать, как происходила легитимация тех или иных событий со стороны Москвы, они вполне репрезентативны.

Ученица Э. Кинана профессор университета Майами Джанет Мартин касается истории татарских государств в их взаимосвязи: история Казанского, Крымского и Касимовского ханств, а также Московского государства выступают у нее как компоненты истории политического союза «Степи», то есть всех наследников Золотой Орды. По сути, автор развивает мысли своего учителя на более широком фактическом материале, с привлечением источниковых доказательств своей концепции. Как и у Кинана, делается упор на «дружественности» отношений Москвы с татарским миром. Этим проблемам посвящены ее статьи «Отношения Москвы с Казанским и Крымским ханствами (1460–1521 гг.)» и «Московская политика фронтира:[25] случай Касимовского ханства»⁸².

Историк Л. Коллинз в основательной статье «По поводу утверждаемого “разгрома” Большой Орды в 1502 г.»⁸³ выдвигает совершенно справедливую мысль о том, что как такового «разгрома» Большой Орды (государство, которое в западной историографии принято называть «Великой Ордой») не было. Произошли лишь смена ветвей династии с изначально «сарайской»[26] на крымскую и переход властных регалий и улусов от большеордынского к крымскому хану. Данная мысль вполне обоснована всей логикой позднезолотоордынской истории ХѴ-ХѴІ вв.

Московский исследователь С. Ф. Фаизов в вышеупомянутой статье, а также в некоторых других своих работах последовательно проводит мысль о преемственности комплекса политических отношений, имевшихся между Улусом Джучи и «Русью-Россией», в последующих отношениях Крымского ханства и Москвы.

Изучение немецкой историографии проблематики (позднезолотоордынские государства ХѴ-ХѴІ вв.) в библиотеке университета Майнца и Государственной библиотеке Германии в Берлине (Staatsbibliothek Berlin) привело автора к мысли о некоторой вторичности немецких историков по отношению к российской историографии в данном вопросе. Дело в том, что немецкая историческая наука была всегда сильна своей тюркологической школой, традиционно имеющей высокий уровень. Однако история наследников Золотой Орды воспринималась немецкими исследователями скорее как связанная с историей России, нежели как часть тюркского мира. Поэтому они пользовались в основном источниками русского происхождения, что накладывало на их работы определенный отпечаток, а иногда и воспринимали работы российских, особенно дореволюционных авторов, как свои первоисточники.

В этот ряд однозначно не входят фундаментальные исследования Й. фон Хаммера-Пургшталля и Б. Шпулера⁸⁴; однако они посвящены более раннему, нежели изучаемый в этой книге, периоду — истории самой Золотой Орды (и ее основного наследника — Большой Орды — до 1502 г.). Но в числе прочих своих работ Й. фон Хаммер-Пургшталль написал и «Историю крымских ханов под османским господством» (Вена, 1856 г.), а Б. Шпулер — «Восточную политику России» (1950 г.).

Можно отметить и другие качественные и интересные исследования⁸⁵. В 1982 г. вышла крупная работа Андреаса Каппелера, посвященная взаимоотношениям Российского государства и народов Среднего Поволжья в ХѴІ-ХІХ вв. В своем исследовании автор описывает золотоордынский период истории Среднего Поволжья, анализирует характер взаимоотношений Казанского ханства и Московской Руси, останавливается на завоевании татарского государства и его присоединении к России.

Полноценному анализу немецкой историографии проблемы специально посвящена работа М. С. Гатина⁸⁶.

Французская историография, которую автор исследовал в библиотеках Парижа, в том числе в Национальной библиотеке Франции (Bibliotheque nationale de France) и более узкоспециализированных книгохранилищах (CERCEC, FMSH, Centre d'etudes slaves), традиционно занималась вопросами истории Османской империи⁸⁷. В этой связи она не могла не затрагивать историю Крымского ханства. Именно ему посвящена большая часть французских исследований и источниковых публикаций по истории позднезолотоордынского мира⁸⁸. Иногда французские авторы выходили на историю Золотой Орды, позднезолотоордынского мира в целом и России⁸⁹. Частично турецкие источники, ранее публиковавшиеся на французском языке, и часть франкоязычных статей по проблематике была переведена на русский язык и издана⁹⁰.

Таким образом, можно констатировать, что по позднезолотоордынской политической проблематике имеются релевантные аутентичные источники на русском языке. Источников собственно татарского происхождения очень мало. Что касается исследовательской литературы, то на данный момент практически по каждому средневековому татарскому государству имеются фундаментальные либо обзорные монографии, позволяющие в целом представить историю этих политий. Однако работ, освещающих политическую жизнь всех этих образований в их взаимосвязи, практически нет. Особенно это касается роли и места Московского государства в мире наследников Улуса Джучи.