— Тетрадь спрятана в надёжном месте, и я собираюсь в ближайшее время отдать её издателю…
— Затронуты интересы августейшей фамилии. Вы это знаете лучше меня. Печерин погиб, теперь ваша жизнь висит на волоске. Отдайте тетрадь по-хорошему…
— Кому?
— Нам, — проговорил доктор так, что и тени сомнения не оставалось, на кого он работает.
Чёрта-с, два, получите тетрадь, подумал Горецкий, не для того я ввязался в это дело, чтобы теперь по-глупому вам её отдать. Это не просто тетрадочка. Бомба.
— Имею честь откланяться, милостивый государь, — произнёс Горецкий и встал со своего места. — Я не боюсь ваших угроз. Спасибо за чай.
— Хорошо, — вдруг сменил тон Вебер, и снова превратился в дружелюбного хозяина, — идите и устраивайтесь на ночлег сами. Я вас не держу и советов больше давать не стану.
Затем он подошёл к двери, полуоткрыл её и крикнул в темноту: «Фёдор, проводи гостя!» В комнатёнку вошёл давешний казак с шашкой наголо. Казалось, он полностью протрезвел. Горецкий взялся было за поклажу, когда Вебер незаметно сделал казаку знак рукой. Шашка, описав полукруг в воздухе, опустилась на голову несчастного обладателя жёлтых чемоданов.
На следующее утро возле повозки, на которой лежали два покрытые белым полотном трупа, стояли казак и доктор.
— Уверял, что сам справится, — тихо произнёс Вебер и дотронулся пальцем до тела горца. Неудачник. Дослужится до чина капитана. Из драгун. Всегда носил свою форму, даже когда потом перешёл на работу к нам, в Третье, в первую экспедицию. И с Печериным вышла промашка, и с этим… Не судьба…
— А у этого-то, совсем сапоги изорвались, — показал казак на торчащие ноги Горецкого.
— Absit omen. Пусть не послужит это дурной приметой, — ответил Вебер и похлопал казака по спине. — Как там писал Печорин? «Мы знаем один о другом все, что хотим знать, и знать больше не хотим». Талантлив был, чёрт. Нет, врёшь, брат. Мы, тайная полиция, очень даже хотим. Пойду, погляжу чемоданы… А ты езжай. С Богом.
И «Мефистофель», заковылял к сакле…
>Франкфурт 2008
