MOSKVA–ФРАНКФУРТ–MOSKVA - [77]

— Я поставлю вопрос на сходе общины, — пригрозил потный директор, проклиная себя за либерализм. Его расчеты с моей помощью дать бой Борису Сергеевичу не оправдались.

— Сход общины исторические вопросы не рассматривает, если не ошибаюсь, — торжествовал скотник…

С ним вместе торжествовали дети, они держали большого профессора-самоучку за своего. 22–е июня — теперь день и моего фиаско.

Я думал, что теперь уж точно мои общественные выступления в Дубраве закончатся, не начавшись. К моему удивлению директор вскоре снова меня разыскал. Он был, в сущности, милый человек.

— Для оставшихся в деревне на лето ребятишек мы хотели разыграть спектакль по мотивам сказания о Петре и Февронии Муромских. Тема супружеской верности — очень нужная сейчас в России тема. Вы станете играть князя Петра, ваша супруга — Февронью. Думаю, именно у вас должно получиться. Там один сложный эпизод: на вас идёт дракон и пышет жаром, вы его зарубаете мечом. Понарошку, конечно, а он вас в отместку обрызгивает ядовитой кровью, от которой нет спасенья.

— А кто ещё участвует в постановке? — спросил я.

— У нас актёры непрофессиональные. Дети из старших классов. Дракона сыграет Борис Сергеевич. В наказание за сорванный урок памяти. Ядовитую кровь он уже приготовил.

— Разве он не всю её израсходовал?

— Нет, у нас с прошлого года баночка оставалась, — не понял иронии организатор спектакля. Или сделал вид.

Я серьёзно готовился к постановке, ожидая от дракона провокации. Заучивал роль, ходил в красной русской рубахе князя Петра от колодца до туалета и обратно, словно Толстой по Ясной Поляне. В том смысле, что лето, жарко. Я — в косоворотке, отчасти посвященный в тайну деревенской жизни.

Потом была репетиция.

— Чую русский дух, тут Русью пахнет, — гудел дракон, одетый в нелепое картонное приспособление, напоминавшее переклееный макет танка.

— Зачем мучишь, злодей, жену брата моего? — спрашивал в свою очередь я, делая выпады деревянным мечом.

— Больше экспрессии, князь Пётр, — волновался директор. — В лице Бориса Сергеевича перед зрителями предстаёт искуситель. Давайте заменим в вашей реплике «злодей» на «идолище поганое».

На сей раз представление прошло без сучка и задоринки. Дракон точно выстрелил и облил меня вонючей краской. За это я отрубил ему картонную голову, взяв запоздалый реванш за 22–е июня. Февронья живо исцелила мои раны. Взамен она просила взять её в жёны. Я долго сопротивлялся, будто мы не актеры в театре, а на самом деле я передумал. Жена занервничала. Всё же потом я пересилил себя и женился.

Дети долго хлопали, не отпускали, директор сиял. После спектакля, когда все разошлись, я умылся и подошёл к Борису Сергеевичу. Он заговорил первым:

— Плохие новости. Стряслась беда!

— Опять кто-то упал в колодец?

— Не иронизируйте. Всё гораздо хуже. Вы же знаете наш пруд, на который я гоняю каждое утро коров на водопой?

— Да.

— Так вот, пруд купил частный инвестор и собирается сделать из него платную купальню. Поставили вагончик и охранника с винтовкой. Где, спрашивается, я стану поить скотину?

— Пока же охранник молчит?

— Он орёт и стреляет в воздух, — возразил Борис Сергеевич. — Но что он может против моего стада? Пока у нас прекращение огня. Думаю, это ненадолго.

Мне захотелось утешить моего напарника, и я сказал:

— Нам с женой будет приятно пригласить вас в гости, во Франкфурт. Вот уладите дела с охранником и приезжайте, поживёте у нас недельку-другую, отдохнёте…

С Борисом Сергеевичем произошло что-то странное. Он задрожал, побледнел, закрыл лицо руками и бросился вон из комнаты. Через пару минут он снова показался.

— Извините, — бормотал он. — Так неожиданно. Неужели вы не шутите?

— Нет, не шучу.

— Германия — моя детская сказка. Увидите, немцы еще объединят вокруг себя Европу.

Я раскрыл рот, вспомнив немецкий Бундестаг, этот гигантский коровник, но кто меня уполномочил разрушать сказку? Рот снова был закрыт.

Борис Сергеевич в явном волнении произнёс:

— Знаете, даже если я не приеду, я всё равно до конца жизни вам благодарен…

У меня подкатил ком к горлу. Но я подавил слабость. Родина обостряет чувства, пребывание заграницей их проявления сдерживает и облагораживает.

Вскоре настал день отъезда. Нас вышла проводить вся Дубрава. Мы гости, как ни крути. Нам подарили чайный сервиз, купленный жителями вскладчину.

Я шёл к стойке регистрации, а в моей голове проплывала такая картина: Борис Сергеевич идёт в театральной красной русской рубахе вдоль пруда, дискутируя сам с собою о ходе мировых исторических процессов. Вот из вагончика раздаётся выстрел, и фигура в красной рубахе, расставив, будто самолет, руки в стороны, медленно оседает в песок. На холщовой спине растёт пятно, растекается красная краска.

Я помотал головой, отгоняя видение. «То, что дорого, всегда страшно терять, будь то человек или страна, — сказал я себе. — Он, разумеется, приедет, только бы работа на коровнике позволяла».

^{Франкфурт, 28.07.2011}

НЛО

Бывший журналист «Науки и жизни» Венедикт Петрович Востряков отчасти принадлежал к науке, а, отчасти, к творческой интеллигенции. По крайней мере, садовый участок вовремя получил рядом с другими творческими деятелями, ещё до выхода на пенсию в дачном товариществе «Наука». Теперь давно уже не работает. Деревянный дом имеется по Щелковскому шоссе, весь в зелени, большой сад. Жена Мария Николаевна, жива, слава Богу.