Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942) - [49]

В результате все 36 эшелонов дивизии пересекли страну с востока на запад со скоростью курьерских поездов. Последний эшелон вышел из-под Владивостока 17 октября, а 28 октября наши части уже выгружались в Подмосковье, в городе Истра и на ближайших к нему станциях".

Комиссар дивизии М. В. Бронников помнит, что из 14 тысяч человек в дивизии насчитывалось тогда 870 коммунистов и 5 тысяч комсомольцев. Моральный дух бойцов и командиров был исключительно высок. Только в пути с Дальнего Востока на фронт поступило триста заявлений от желающих вступить в партию. Это ли не ярчайшее свидетельство патриотического подъема сибиряков, уральцев и дальневосточников?!

"Железнодорожная сеть СССР, — пишет немецкий историк Клаус Рейигардт, — позволила за 12–15 дней перебросить с Дальнего Востока, из Средней Азии и Сибири восемь дивизий, в том числе одну танковую. Таких темпов немцы не ожидали. Для переброски одной дивизии необходимы от двадцати до сорока составов, которые бы шли по обеим колеям с высокой скоростью. Целые "пачки" по 15–20 составов, идущие близко друг за Другом только в ночное время, полностью выпадали из поля зрения немецкой авиаразведки. Для обеспечения скорейшей переброски войск русские останавливали на несколько дней все другие составы, включая военные грузы, и таким образом дивизии прямо в эшелонах доставлялись непосредственно к линии фронта".

29 октября

За границей интересовались военной биографией командарма К. К. Рокоссовского, иностранной прессе потребовался очерк о нем. Редактор "Красной звезды" поручил это корреспонденту Павлу Трояновскому, который знал командарма еще по Забайкалью. Вот его рассказ:

— К. К. Рокоссовский вернулся в штаб довольно поздно, усталый, встревоженный. Долго отказывался от разговора со мной, ссылаясь на занятость, говоря, что очерки нужно писать не о генералах, а о бойцах…

— Хорошо, — сказал наконец Константин Константинович. — Поговорить поговорим. Но ничего писать и подписывать не буду…

На этом и порешили. Рокоссовский коротко рассказал свою биографию… Я быстро записывал, чтобы потом использовать в очерке.

— А теперь я вот здесь, где вы меня видите, — закончил Константин Константинович. — Время для Отечества тяжелое, но, думаю, не безвыходное. Враг еще силен, но это уже не тот враг, который 22 июня начал войну. Цвет немецко-фашистской армии выбит еще на полях Прибалтики, Белоруссии, под Ленинградом, у Смоленска, Киева и Одессы, у Брянска и под Москвой. Мы нанесли врагу очень сильный урон. Допускаю, что фашисты еще могут добиться каких-то отдельных успехов. Но только не решающих…

Рокоссовский сделал паузу. И вдруг спросил:

— У вас есть карта?

Я подал ему карту Подмосковья. Генерал взглянул на нее, вернул карту и позвал адъютанта:

— Сходите в оперативный отдел и попросите две карты Европы. Для меня и корреспондента. — И мне: — Без перспективы воевать нельзя. Надо видеть весь возможный театр войны. Вы что думаете, мы, Красная Армия, не будем в Берлине? — И тут опять вернулся к мысли, которую уже высказывал: — У врага уже нет и не может быть тех сил, которыми он начал войну. А наши силы…

Он остановился. И мне показалось, что генерал знает, какие у нас есть или собираются силы, но не считает нужным пока говорить об этом…

Вернулся адъютант с картой Европы. И я попросил генерала написать на уголке карты его слова о Берлине. Рокоссовский вывел:

"Специальному корреспонденту "Красной звезды" Трояновскому П. И. Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье, 29 октября 1941 года"…

И вот в конце войны начальник штаба фронта генерал-полковник М. С. Малинин неожиданно спросил у корреспондента "Красной звезды", которого встретил в Берлине:

— Карта Рокоссовского с вами?

Да, карта была со мной. Кстати, я возил ее с собой от самой Москвы…

— Дайте вашу карту, — вдруг попросил Малинин.

Я подал. Начальник штаба фронта правее записи, сделанной К. К. Рокоссовским, написал:

"Сим удостоверяю, что мы в Берлине! Начальник штаба 1-го Белорусского фронта, бывший начальник штаба 16-й армии, которой командовал К. К. Рокоссовский. Берлин, 22 апреля 1945 года".

Как ярко высветился в этом эпизоде характер, символ веры командарма!

Присутствие духа

Концерт в мраморном зале

"На Вашу просьбу отвечаю по существу вопроса. Как и почему я оказался G ноября в метро "Маяковская"? Был в то время военным комендантом ГАБТа СССР. Мы готовили сцену театра к торжественному заседанию. Одновременно подчиненные мне люди сопровождали членов ГКО при их выездах на фронт. Кроме того, мы несли охрану самолетов Ставки Верховного Главнокомандования. Когда торжественное заседание перенесли в метро "Маяковская" и там ждали появления руководителей партии и правительства, туда вызвали всех тех, кому положено там быть, в том числе и меня.

Коснусь обстановки, которая складывалась днем 6 ноября. В 17 часов Гитлер послал на Москву самолеты, многие были сбиты, остальные убрались восвояси, не достигнув цели. А в полдень этого дня Козловский и Михайлов, вызванные на концерт в Москву, летели на "Дугласе" из Куйбышева.

Утром 6 ноября я получил распоряжение прибыть к 15 часам на станцию метро "Маяковская" с задачей: обеспечить порядок на сцене и встретить артистов. На платформе встретил председателя Комитета по делам искусств М. Храпченко и диктора Ю. Левитана; каждый из них занимался своим делом — готовился к вечеру.